После этого все убеждали меня в том, что я старею достойно, с улыбкой на лице.
— Помните тот случай на стадионе «Редскин»? — усмехнулся Дэймиен. — Когда папа запер ключи в старой машине?
Я вмешался:
— На самом деле…
— Поднял меня с постели среди ночи, — продолжил Сэмпсон.
— Только после того как он пытался в течение часа войти в дом, не желая признать, что ему это не по зубам, — уточнила Нана.
Дженни поднесла ладошку к уху.
— Потому что он кто?
И все ответили хором:
— Американский Шерлок Холмс! — Это было напоминание о статье, напечатанной несколько лет назад в национальном журнале. Мне до сих пор не удавалось оправдаться за нее.
Я глотнул пива.
— Блестящая карьера — так они писали, — десятки раскрытых преступлений, и чем же я запомнился? А мне казалось, что у кого-то сегодня счастливый день рождения.
— Кстати, о птичках, — отозвалась Нана, заглатывая приманку и прерывая меня. — У нас еще есть незавершенное дело. Дети!
Дженни и Али вскочили, более возбужденные, чем все остальные. Видимо, меня ожидал Большой сюрприз. Никто не говорил, что это такое, но я уже получил солнцезащитные очки от Бри, пеструю рубашку и две бутылки текилы от Сэмпсона и стопку книг от детей. Среди прочего туда входили последняя книга Джорджа Пелеканоса и биография Кейт Ричардс.
Еще одной подсказкой, если можно так выразиться, было то, что наше сотрудничество с Бри постоянно срывало все планы на выходные. Да, полагая, что работа в одном учреждении, даже в отделе по расследованию убийств, облегчает согласование наших планов, вы заблуждаетесь. Все обстоит иначе.
Поэтому я отчасти и не вполне конкретно представлял, что меня ожидает.
— Алекс, сиди смирно! — В последнее время Али начал звать меня по имени, что казалось мне нормальным, но почему-то не нравилось Нане.
Бри заявила, что она последит за мной, а все остальные переместились на кухню.
— Напряжение нарастает, — заметил я.
— Непрерывно. — Бри подмигнула и улыбнулась. — Именно так, как тебе нравится.
Она расположилась на диване напротив меня. Я устроился в старом кресле. Бри всегда выглядела отлично, но я предпочитал видеть ее такой, как сейчас: спокойной, в джинсах, босиком. Она встретилась со мной взглядом.
— Часто здесь бываешь?
— Довольно часто. А ты?
Она отпила пива.
— Хочешь уйти?
— Конечно. — Я указал на дверь кухни. — Как только я освобожусь от этих надоедливых…
— Любимых членов семьи?
Я подумал, что этот мой день рождения становится все лучше и лучше. Теперь меня ожидают два больших сюрприза.
Пусть будет три.
В холле зазвонил телефон, домашний, а не мой сотовый, который знали все и использовали для рабочих звонков. У меня также был пейджер, и он лежал там, откуда я мог слышать его. Казалось бы, можно пойти и ответить. Я даже подумал, что звонит кто-то из друзей, желая поздравить меня, или кто-то хочет продать мне спутниковую антенну.
Неужели я никогда ничему не научусь? Возможно, научусь, но не в этой жизни.
ГЛАВА 2
— Алекс, это Дэвис. Прости, что беспокою тебя дома. — Рамон Дэвис был старшим инспектором городской полиции и моим непосредственным начальником.
— У меня день рождения. Кто-то умер? — осведомился я, рассердившись прежде всего на себя, за то, что снял трубку.
— Каролин Кросс, — ответил он, и мое сердце упало. Тут распахнулась кухонная дверь, и из кухни вышла вся семья, распевая «С днем рождения!». Нана несла на подносе роскошный розовый с красным торт. Сверху лежали авиабилеты на американские авиалинии.
— Счастливого дня рождения…
Бри подняла руку, догадавшись о чем-то по выражению моего лица. Все замерли. Веселое пение оборвалось. Моя семья помнила, что это день рождения детектива Алекса Кросса.
Каролин была моей племянницей, единственной дочерью моего брата. Я не видел ее уже двадцать лет, с той поры как умер Блейк. Выходит, сейчас ей двадцать четыре года.
Сейчас — на момент ее смерти.
Пол уходил у меня из-под ног. Мне хотелось крикнуть, что Дэвис врет, но во мне заговорил полицейский:
— Где она сейчас?
— Я звоню из полицейского участка в Виргинии. Останки находятся в морге, в Ричмонде. Мне очень жаль, Алекс, что пришлось сообщить тебе такие печальные известия.
— Останки? — пробормотал я. Какое страшное слово! Что ж, Дэвис прав: в таких случаях незачем церемониться. Я вышел из комнаты, пожалев, что сказал так много в присутствии моей семьи.
— Речь идет об убийстве? Я правильно понял?
— Боюсь, что так.
— Что случилось? — Я замер, осознав, что мне не хочется ничего знать.
— Я не знаком с подробностями, — ответил Дэвис, но я понял: он что-то скрывает.
— Рамон, что происходит? Говори! Что ты знаешь о Каролин?
— Всему свое время, Алекс. Если выедешь сейчас, скорее всего будешь там через два часа. Я попрошу одного из ответственных за дело офицеров встретить тебя.
— Уже еду.
— Алекс?
— Что еще?
— Наверное, тебе не стоит ехать одному.
ГЛАВА 3
Я гнал машину, почти непрерывно включая сирену, и добрался до Ричмонда менее чем за полтора часа.
Криминальный отдел располагался в здании на Маршалл-стрит. Дэвис поручил детективу Джорджу Трамбаллу из разведывательного бюро муниципальной полиции встретить там меня и Бри.
— Машину оттащили на стоянку, на шоссе номер один у нашего штаба, — сообщил нам Трамбалл. — Все прочее здесь. Останки внизу, в морге. Весь очевидный свидетельский материал в лаборатории на первом этаже.
Снова это ужасное слово: «останки».
— И что вы нашли? — спросила Бри.
— Ребята разыскали кое-что из женской одежды и маленький кошелек, завалившийся за одеяло в багажнике. Я взял вот это, чтобы показать вам.
Он протянул мне водительское удостоверение Род-Айленда в пластиковом чехле. Я сразу узнал только имя — Каролин. Девушка на фото — красивая, похожая на танцовщицу, волосы открывали высокий лоб. И огромные глаза — их я тоже хорошо помнил.
«Глаза величиной с небо». Так говорил мой брат Блейк. Я представил, как он покачивает Каролин на старых качелях на крыльце на Пятой авеню и смеется, когда она подмигивает ему. Он обожал свою маленькую дочку. Мы все обожали ее. Славная Каролин.
Я вернул права детективу Трамбаллу и спросил, где морг. Чтобы пройти через все это, следовало пошевеливаться.
Патологоанатом доктор Эми Карбондейл встретила нас внизу. Пожимая ей руку, я почувствовал, что рука холодная от латексных перчаток. Она казалась слишком молодой для подобной работы, возможно, слегка за тридцать, и явно не знала, как себя вести со мной, что говорить.
— Детектив Кросс, я знаю о ваших успехах. Я очень-очень сочувствую вам — такая потеря!
— Пожалуйста, изложите нам основные факты, — попросил я.
Эми Карбондейл поправила очки в серебряной оправе.
— Основываясь на имевшихся у меня фрагментах, могу с уверенностью сказать, что тело на 96 процентов подверглось измельчению. Несколько сохранившихся пальцев позволили нам соотнести их с найденным удостоверением.
— Простите, а что такое измельчение? — Я никогда еще не встречался с таким определением.
— Полагаю, использовался какой-то измельчитель, скорее всего для дерева.
От ее слов я похолодел, ибо ощутил их физически. Измельчитель? Зачем же сохранили одежду и права? Как доказательства для ее идентификации? Как сувениры для убийцы?
Доктор Карбондейл продолжила говорить.
— Я сделаю полный токсикологический анализ, определю ДНК, и, разумеется, мы постараемся найти осколки пули или другие металлические осколки, но истинную причину смерти вряд ли удастся точно установить. Скорее всего это невозможно.
— Где она? — спросил я. — Где останки Каролин?
— Детектив Кросс, вы уверены, что сейчас подходящее время…
— Он уверен, — заявила Бри. Зная, что мне нужно, она показала в сторону лаборатории. — Не стоит тянуть. Пожалуйста, доктор. Мы же профессионалы.
Мы прошли за патологоанатомом через двустворчатые двери и оказались в процедурной, напоминавшей бункер. Серый бетонный пол, высокий потолок, покрытый кафелем. Кругом обычные раковины, нержавеющая сталь и один белый мешок для переноски тела на узком серебристом столе.
Я сразу заметил что-то странное. Неправильное.
Тело образовало выпуклость в центре, но по краям мешок был абсолютно плоским. Я с ужасом смотрел на него. Останки.
Доктор Карбондейл встала с другой стороны стола, напротив нас, и потянула молнию.
— Верхний мешок наш, это для снижения температуры, — пояснила она. — Я закрыла все, закончив исследование.
Внутри этого мешка был второй, напоминающий промышленный пластик. Матовый, но достаточно прозрачный, он позволял разглядеть лежавшие в нем мясо, кровь и кости.
Я на несколько секунд отключился, не желая видеть то, что видел. В этом мешке были останки, но не тело.
Каролин не была уже Каролин.
ГЛАВА 4
Возвращение в Вашингтон напоминало бесконечный дурной сон. Когда мы с Бри приехали домой, там было необычно тихо. Я подумал, не разбудить ли Нану, но поскольку она не встала сама, мне стало ясно, что она крепко спит, и ей нужен отдых. Плохие новости подождут до утра.
Торт в честь дня моего рождения стоял нетронутый в холодильнике, но кто-то положил на столешницу упаковку с авиабилетами американских авиалиний. Я долго смотрел на нее, постепенно осознавая, что это два билета до Сент-Джона, острова в Карибском море, где мне всегда хотелось побывать. Но это уже не имело значения, теперь все придется отложить. Мне казалось, будто я медленно двигаюсь, а какие-то детали вырисовываются с особой четкостью.
— Тебе надо лечь. — Бри взяла меня за руку и вывела из кухни. — Тогда по крайней мере завтра утром ты начнешь соображать.
— Ты хочешь сказать, сегодня, — уточнил я.
— Нет, завтра, когда отдохнешь.
Я заметил, что она не сказала «поспишь». Мы пошли наверх, разделись и свалились в постель. Бри не отпускала мою руку.