Я хмыкнул, слушая Хеймердингера. Стоило нам наконец-то разобраться с последним раненым и присесть за стол, вернувшийся на своё место, как все захотели перевести дух и очистить голову от лишних мыслей. Конечно, кровь слегка отвлекала от подобного, и ещё долго отмывать будут с деревянного пола и столов, однако в Нижнем городе легко можно было обнаружить что-то и похуже.
В любом случае, все трупы уже вынесены, и, уверен, сюда уже несётся пара десятков Миротворцев, союзники которых, как мы вскоре узнали, были заранее убиты необычной тварью. Явился, объявил себя королём и сразу же сдох — вот какова судьба любых «умников», решивших себя достаточно сильными, чтобы выступить сразу против двух великих городов.
Заун и Пилтовер хотя и нельзя было назвать единой силой, однако были причины, по которым город оставался крупнейшим независимым торговым и инновационным центром всего мира.
Несмотря на свою вражду, члены верховного совета, промышленники и представители торговых семей умели находить общий язык с лидерами банд, наёмниками и химбаронами, также не желавшими терять свой бизнес из-за каких-то конкурентов.
А потому если бы это тварь даже сожрала нас всех, то, уверен, она не долго бы проходила среди местных улиц — одних наёмных убийц на здесь больше, чем в целых других империях. Безумных учёных, алхимиков и откровенных головорезов даже упоминать, думаю, не стоит.
Пока весь остальной мир прибывал на уровне закостеневшего средневековья, мы уже во всю развивали огнестрел со взрывчаткой, воздухоплавательные средства и настоящее электричество с первыми серьёзными заводами. С такой стороны становилось понятно кое-что совершенно другое — лишь разделение Пилтовера и Зауна является причиной, почему моя родина ещё не захватила соседей. Даже по численности наш мегаполис заметно превосходил все столицы миры.
Как и всегда ответ был один и тот же. Практически каждую проблему в городе можно было свести к одному и тому же, отчего меня прямо жгло узнать причину, почему всё стало таким, каким есть:
— Профессор, пока ещё есть возможность говорить без пригляда со стороны ваших надсмотрщиков, — произнёс я, глядя на последнюю выжившую девушку из Миротворцев, что с суровым и мрачным лицом стояла над телами мёртвых коллег. — Скажите мне честно — почему вы допустили падение Зауна? Не можете ведь не видеть, в какую клоаку превратился Нижний город, но ничего не делаете. Просто скажите мне — почему?
— Как бы не было печально это говорить, Виктор, но не все проблемы можно решить одним правильным изобретением. И даже бессмертие — не ответ на все беды, вызванные пороками жадности, гордыни и самолюбия с предрассудками. Всегда есть люди, желающие лучшей жизни для себя и своей семьи, а не для окружающих, и как бы ты не старался исправить систему и помочь нуждающимся, они всегда остаются. И спустя века таких тщетных попыток… ты просто сдаёшься. Поверь мне, Виктор, я всеми силами старался всё исправить. Однако даже у меня не получалось найти лекарство от человеческой жадности, отчего сейчас я просто пытаюсь двигать прогресс вперёд, надеясь, что однажды оно всё-таки найдётся. Наука — это единственная вещь, которая ещё не подводила меня…
Казалось, вся грусть и сожаление, смешанное с разочарованием в самом себе смешались в голосе этого метрового комка шерсти, чьи глаза видели как сменяются века и целые эпохи. Мне искренне стало жаль его, однако как-то не получалось найти слова, что смогли бы подбодрить великого учёного. Что я вообще могу сказать, чего он не слышал за века?
Единственная вещь, отличавшая меня от остальных — это более глубокое понимание науки, не самый маленький жизненный опыт, а также хотя бы базовые навыки работы с алхимией и местной магией. Но что-то мне подсказывало, что ни Зак, ни выведенные мной полуразумные крысы, не помогут со столь серьёзной проблемой как разделение двух городов.
Мерцание же… Оно в теории могло. Уже одного кардинального изменения биологии и анатомии, вместе с улучшением всех мозговых функций хватило бы на несколько премий и вечную славу с местом в истории. Но получиться ли с помощью даже самой лучшей алхимии сделать более совершенного разумного? Лишённого грехов людей и всех прочих местных рас?
Честно говоря, не думаю. Мерцание делало субъект сильнее физически, повышало его стойкость с приспособляемостью, однако получившиеся от передозировки твари были столь безумны и далеки от всего человеческого, что смерть являлась для них милосердием. Над ними и всеми окружающими.
В лучшем случае можно создать армию, что захватит Заун или Пилтовер, и даст одной стороне всю полноту власти. Вот только, как и любое другое открытие, мы не сможем вечно держать над ним монополию. Однажды выпустив джина из бутылки, его уже не засунуть обратно. А потому максимум несколько лет успешной жизни победителя, и нас самих сотрут нашим же оружием. И лишь выведенные нами твари останутся королями над пустошью.
У меня имелась лишь одна идея, как всё можно исправить, но и она была основана на безумном, практически обречённом предположении — том, что лидеры обоих городов решат пойти на компромисс. Что-то мне подсказывало, что шансы подобного куда меньше пришествия настоящего чуда… Однако попробовать всё равно стоит.
— Благодарю вас за разговор, профессор. Он был очень продуктивен и заставил меня задуматься о кое-чём важном. До сих пор прошу взять Паудер с Экко, и дайте им шанс поступить в настоящую академию, где им дадут шанс стать хорошими людьми. Это лучшее, что мы можем сделать сейчас, — ничего больше не говоря, я поднялся со своего места, и, надев противогаз, а также стараясь не сильно хромать, направился к чёрному входу из помещения, куда аккуратно указывал Вандер. Я уже слышал крики несущихся Миротворцев, а потому задерживаться не стоило.
Хеймердингер продолжил сидеть на месте и смотреть в мою спину. И даже когда его окружили представители власти, он продолжал выглядеть растерянным и огорчённым. При этом успешно скрывая в своих карманах оставленную мной бумажку.
.
— …Что произошло у Вандера? Почему мне принесли уже десятое сообщение о том, как мои погибшие люди восстали из земли и стали устраивать погром на нейтральной территории? И что ты вообще делал у этого старого волка, встречаясь с членом совета Пилтовера? — без всяких приветствий встретил меня суровый раздражённый мужской голос, стоило мне только зайти к нему.
Силко, как обычно, находился в своём личном кабинете, что за многие годы претерпел множество изменений. Теперь это была не крохотная коморка, а большое и просторное место, расположенное на нижнем этаже бывшего центрального здания порта, одну из стен которого заменяло стекла аквариума с самыми настоящими акулами. Из-за этого всё помещение было окутано в лёгкую синеватую дымку, едва освещавшую лидера Зауна в его чёрной жилетке и красной рубашке.
Дурацкая идея, по моему мнению, в своё время ставшая заметным бременем на бюджете банды, однако оказавшая удивительно эффективной — что бы люди не говорили, они уважают личность, у которой есть ручные акулы. Да и шрам правом глазу, оставленный Вандером при их последней встрече, при такой атмосфере не так сильно выделялся.
— В город пришли гости, которые захотели подвинуть нас всех и занять нагретое местечко. Вот только этот демонюга уже сгорел в праведном огне, и если у него не было союзников, к нам вряд ли в ближайшее время кто-то рискнёт заходить, — произнёс я, заходя внутрь и сразу же садясь на место напротив местного короля преступного мира. — А Хеймердингер сам искал моей встречи. Предложил покинуть Заун и подняться на самую вершину Пилтовера, где меня будут холить и лелеять. Ничего интересного, короче говоря. Просто поболтали о всяком, да разошлись как ни в чём не бывало.
Силко наконец-то поднял свой взгляд о целой кучи бумаг, что лежали перед ним, после чего с тяжёлым вздохом взглянул прямо в мои глаза. У него был жёсткий, металлический взгляд, который продавливал любого сидящего…
Но я держался. Силко был отличным организатором и суровым лидером, который не жалел никого, включая себя. Однако меня его игры в великого интригана и бандита лишь забавляли. Конечно, он мог в любом момент попытаться убить меня или пленить меня, вот только тогда его ждали бы кое-какие сюрпризы. Пусть я и не хотел злоупотреблять Мерцанием, но в действительно готов использовать его на полную.
Вполне возможно, что где-то глубоко внутри себя я даже надеялся, что он попытается провернуть классическую тактику с угрозами и нападением. Ведь тогда у меня станет куда меньше забот и голова заполнится куда более простыми вопросами выживания… Видимо, он также видел подобные рвения во мне, отчего со мной никогда не переходил черту.
— Ты остался с нами, и я очень рад твоему выбору, — с нескрываемым сарказмом произнёс он спустя минуту тишины. — Однако зачем ты ко мне явился? Я тебя не вызывал и куда более грамотные люди уже передали мне отчёты о произошедшем. Предложишь свой «стимулятор», которым ты всех перебил за несколько секунд?
Силко первым получал все наши с Синджем новинки, так как специально платил очень хорошие суммы за эксклюзивы. Вот только его вечной войне за власть и влияние всегда не хватало ресурсов и более совершенных орудий, отчего даже при таком соглашении он был готов доплачивать за нашу дополнительную работу, лишь бы как можно быстрее заполучить новый метод повышения силы.
— Скоро может и покажем, но пока что формула не доведена до совершенства, — махнув рукой, ответил я. — Куда сильнее меня волнует другой, можно сказать, философский вопрос. В чём твоя цель? Каким ты видишь будущее Зауна, и, как ни странно, Пилтовера? Что будет, если твои вечные попытки создать достаточно большую банду, способную заставить Верхний город даровать нам независимость, приведут к успеху?
Неформальный лидер Зауна замком свёл руки вместе, откинувшись на спинку стула и как-то по новому взглянув на меня с некоторым вопросом в глазах:
— С чего такие вопросы? Желаешь пересмотреть, кому верен, а кому нет?