И пусть это нарушало все возможные нормы безопасности из возможных, однако в Зауне редко задумывались о подобных мелочах — здесь предпочитали иметь под рукой оружие, даже если оно выглядело невероятно глупо. Главное, что его вряд ли заберут Миротворцы, которые и не подумают смотреть на какую-то плюшевую обезьяну, которую потом можно хорошо продать и за пределами города.
И хотя нескольких грамм порошкообразного динамита внутри неё совершенно недостаточно, чтобы снести целое небольшое здание вроде одного бара, однако когда из-за взрыва начинают трескаться кристаллы концентрированной магии — вот тогда-то начинаются настоящие проблемы.
Они с сестрой, а также Джейс с Кейтлин, были далеко, когда взрыв сотряс всё помещение. Деревянные двери разлетелись сотнями осколков, часть из которых попали в них самих. Она видела красно пятно, начавшее появляться на спине друга Кейтлин, которая отделалась относительно легко — взрыв задел лишь её лицо, оставив несколько шрамов и ожога, поразившего правый глаз.
Сама Ви отлетела с сестрой дальше всех, и благодаря тому, что она успела вовремя сжаться, сама Паудер почти не пострадала — зато вот нога её сестры сейчас была вывернута под слишком страшным углом. Голова её сестры покрылась кровью, как и конечности, куда попали щепки, но та всё ещё была в сознании, судя по стонам боли и сщурившимся от пыли глазам. Паудера замерла, не в силах понять, что делать дальше, и едва сдерживала слёзы.
Она ведь не хотела…
.
Умирать в третий раз было столь же неприятно, как в первые два. Немного радовало лишь то, что в этот раз моя погибель действительно оказался великой — какой ещё смертный мог бы забрать с собой полноценного мага? Конечно, я бы с большим удовольствием продолжил жить, но раз судьба решила по другому, то оставалось лишь радоваться тому, что удалось продать жизнь подороже…
Окутывающая холодная темнота казалась чем-то знакомым и родным — она будто бы принимала меня в свои объятия, и позволяла отдохнуть в своих владениях. Как долго я не видел её? Сколько я вообще не спал, и тем самым был лишён возможности наслаждаться подобным покоем и тишиной?..
Один плюс этого места в том, что здесь полно времени на подумать и поразмыслить над тем, что раньше ускользало от внимания. Например, насчёт того, что умирать не страшно, но вот справляться с пустотой после — вот это проблема. Ибо чем дольше моё сознание томилось здесь, тем больше в него проникала паника, а вместе с ним сожаление.
Если задуматься, то сколько людей запомнили меня и будут скорбить о моей кончине? Вероятно, что Синджед ещё сильнее закроется и глубже погрузиться в свои размышления, а Силко окажется невероятно раздражён о погибели своего лучшего алхимика, но… и всё?
Я желал оставить свой след в этом мире, и это точно удалось — один динамит навсегда покроет моё имя, если его всё-таки впишут в историю, реками крови. Особые и очень эффективные лекарства также заметно повлияют на Пилтовер, и, возможно, на весь мир, однако вспомнит ли кто-то их настоящего создателя?
А то что-то мне кажется, что слишком велик шанс варианта, где моё имя будет стёрта и заменено кем-то другим, более «продаваемым». Кем-то из Верхнего города, что сможет предоставить всему миру новые достижения их «великих умов». А умы-то безусловно великие, если они смогут найти мои записи и выдать за свои…
Темнота начала менять давить, стоило только задуматься об этом. Я никогда не желал сидеть без дела, а после первой погибели противился позволить кому-то решать за меня мою судьбу — однако к чему это привело меня?
Что живя идиотским стариком, что не успевшим познать жизнь как ребёнок, разве это честно — умереть в шаге от исполнения моей главной мечты самому обрести магию? Бессмысленно погибнуть, пройдя столько испытаний и потратив на работу драгоценные годы? Я был против подобной судьбы. Если уж и умирать, то хотя бы распробовав магию на вкус.
В этом океане тьмы начали появляться первые огоньки и вспышки различных цветов. Желание жить наполняло меня, и с каждой секундой оно росло сильнее. Гнев и ярость — вот два лучших ингредиента против апатии.
Я — тот, кто дважды уже смог сбежать из цепких лап смерти, так что мешает в этот раз? Моя кровь должна буквально искриться от количества различных зелий и химикатов в ней, так почему бы в очередной раз не произойти какому-нибудь чуду, что спасёт меня? Я не могу умереть вот так — снова забытый и никому не нужный…
Мысли начали наполнять меня гневом, и постепенно разрушать эту поганую тюрьму тьмы вокруг меня. Постепенно ко мне возвращались чувства, однако ярче них всех сияла одна нить ощущений — будто бы связывающая мою душу с чем-то далёким, но в то же время таким удивительно близким. И так как ни руки, ни ноги меня больше не слушались, я потянулся именно к ней.
Чего бы это не стоило, какие риски бы не пришлось учесть — но я выживу, встану и продолжу своё движение.
.
Мерцание являлось лучшим средством по преобразованию плоти и ума любых живых существ, однако это воздействие не было случайным и безумным, каким бы оно не казалось на первый взгляд.
Порождения и их создатель были связаны нитями, которые дают невероятный контроль, даже если простой человек их не ощущает. Каждое из созданий понимало, кто является их творцом, и могли ощутить его запах среди многих тысяч других. А одна слизь, пробовавшая даже его кровь, имела значительно более глубокую связь со своим создателем и королём.
И стоило первой капли крови их творца пролиться, как они сразу поняли, что он в беде. Существа начали выть, биться о стенки своих клеток и тюрем, яростно шумя и желая вырваться любой ценой. Зак продолжал спокойное шевеление, однако даже самый развитый из них постепенно начинал чувствовать самое близкое к тревоге, что мог.
Но стоило Виктору пострадать от взрыва, они все прекратили движение. И сиреневокожий оживший труп, и армия разумных человекоподобных крыс метр ростом, и просто самым странным монстрам. Потому как поток ярко-зелёной слизи резко начала сжиматься, чтобы через секунду копьём пробить стенки своего вольера.
Зак сразу же начал с помощью десятков своих ложноножек открывать клетки со своими собратьями, одновременно обрадованных свободе, но в то же жаждущих спасти своего создателя и короля. Несмотря на своё безумие, они ценили его, и были готовы пожертвовать собственными жизнями ради его блага.
Хотя, конечно, это не означало, что они резко стали здравомыслящими и разумными индивидами. Мерцание преобразило их тела, но также не посчадило разум.
Сиреневокожий двухметровый оживший труп начал неуклюже надевать на себя единственный лежащий на столе халат, который едва не рвался от натяжения — бугры мышц и непропорционально длинные конечности делали из него кого-то, лишь отдалённо похожего на человека.
Однако даже по одному взгляду в мутные пурпурные глаза было ясно, насколько целеустремлённо это существо — а потому, не без помощи Зака, ему удалось одеться. И оторвав рядом лежащий тесак, он начал с широкой улыбкой кричать во всё горло и размахивать им:
— …Мундо поможет! Доктор Мундо будет хорошим доктором и он поможет! Мундо всех излечит!
Чумные крысы в это время активно прочищали всё это место на наличие зелий, огнестрельного оружия и динамита, при этом успевая из них создавать нечто куда более опасное и безумное, чем мог человеческий разум. И судя по их безумным кровожадным улыбкам, это оружие не намеревалось долго молчать.
— Твия-Твич!.. Твич? ТВИЧ!.. — несвязные звонкие скрипы и крики с каждой секундой становились чем-то более осмысленным, стоило им собрать достаточно приспособлений, железяк и просто всякого мусора, который в их ловких руках с поражающей скоростью превращался в оружие. — Кхе-кхе мы всё исправим. Мы всё исправим-исправим. Да-да, мы всё исправим, и дадим им правильное лекарства.
И лишь гигантской куче слизи не требовалось оружие или какие-то прочие принадлежности. Она просто расползалась по всему зданию, проверяя его на наличие и решая, кого освободить, а кого нет. Не все из порождений были существами, готовыми сражаться за своего создателя без попыток сожрать его — к сожалению творений, некоторые из их «братьев» видели заботу об их творце в совершенно странном, даже для них, ключе.
Но Зак был самым старым из них, и уже хорошо разбирался в том, что понравится его создателю, а что нет. Самых бешеных из них, что были в шаге от побега, он просто вырубал, пока остальным давал шанс показать себя под его тонким контролем. Мутировавшие полутораметровые гончие, высокие закованные в хитиновые доспехи насекомые и поедающие всё кислотные черви — их создатель действительно редко останавливался и находил конец своему любопытство.
Однако именно оно и породило их, сделало сильнее и подарило шанс стать кем-то уникальным. Их создатель был творцом, и когда он нуждался в своих творениях больше всего, они не могли спокойно стоять в стороне. Его армия двинулась за своим королём.
Распахнув двери их обителя, порождения начали выходить на улицы Зауна. Они — новый виток эволюции, и им нужно было спасти их вестника.
Глава 23. Помощники
Несмотря на то, что Заун был домом для самых странных и пёрстых личностей, но вышедшие на улицы монстры являлись чем-то чужеродным и пугающим даже для самых ярких жителей Нижнего города. И тот факт, что вышедшие на свободу порождения не собирались сдерживать себя, спасая своего создателя и впервые ощутив вкус свободы, также влиял на отношение к ним.
Рой быстрых крыс стремительно пробегался по прилавкам и ларькам непонимающих ничего торговцев, которые не успевали даже осознать столь резвый набег воров. Крысолюды мигом собирали всё интересующее их, и так как их интересовало всё, способное взрываться, колоть, ломать и просто наносить вред, многие магазины с оружием опустели с поразительной скоростью. Причём, даже подпольные продавцы не оказались защищены от чрезвычайно тонкого восприятия мутантов, чувствовавших порох и прочие редкие химикаты в самых укромных местах.