Печальная музыка сплетается с ветром, летит по воздуху вместе с подхваченными осенними листьями, сливается с каплями дождя. Она повествует о том, как молодой мертвец бродит по земле много после срока своей кончины.
Эта придуманная им самим история успокаивала его, но всякий раз неожиданно и резко обрывалась, оставляя после себя пугающую неизвестность и повисший в воздухе вопрос: «Что же будет дальше?». И тогда ему не оставалось ничего иного, как самому выяснить это… Он выбирался наверх и снова на какое-то время притворялся живым. Ради отца.
Отец, разумеется, убеждал Лео, что тот просто сошел с ума. И пытался заставить его выбросить «все эти бредни» из головы.
Господин Пруддс был суровым человеком, которого уважали не только в Саквояжном районе, но даже в Блошином, за каналом. Здесь все знали главу погребального оркестра, более того – с его участием в городе даже ходили поговорки, вроде «Слышишь Пруддса – кто-то освободил комнату»; или проклятия в духе «Да чтоб по тебе сыграл Пруддс!».
Уильям Пруддс был воспитан еще при старых порядках и все, что не понимал, называл глупостью и чепухой. Такие люди не признаются никому, когда испытывают душевную боль, считая, что душевная боль – удел дам и неженок. Они скрывают ее в глубине, «под половицами», прячут ее за злостью и грубостью. Лео знал, что папа его любит, знал, что своими выходками ранит папе сердце, но считал, что отцу просто нужно понять и смириться. Рано или поздно ему придется. Тем более осталось недолго.
С каждым новым приступом Лео становилось все тяжелее выбираться из могилы, и он все явственнее ощущал, как садится завод у машины, что заменяет ему сердце. Леопольд Пруддс совсем истончился, он почти закончился…
– Эй, ты, Мертвяк! – раздался вдруг знакомый дребезжащий голос.
– Да нет его там, – добавил не менее знакомый сопливый бубнёж в нос.
– Говорю тебе, он там: уже заселился и обживается!
Лео вздохнул: сейчас начнется…
Над могилой показались две пучеглазые ушастые рожи. Джимми и Бенни.
– Я же говорил! – воскликнул Бенни. На его лице появилось самодовольное выражение – кажется, они с Джимми заключили пари. – Так и знал, что ты здесь обнаружишься. Как тебе там, не тесно?
Джимми добавил:
– Ох, что будет, когда папа узнает, что ты снова забрался в чужую могилу! Вот он тебе задаст! Как тогда: будешь целую неделю дуть в забитую трубу.
– А мы ему всё расскажем.
– Уж не сомневайся!
– Папа велел не опаздывать – мы разучиваем новый скорбнянс. Там очень сложные партии, но тебе понравится – называется «Меланхоличный Мертвец» – прямо про тебя…
Головы братьев исчезли.
Прежде, чем удалиться, Бенни взял горсть земли и швырнул ее Лео прямо в лицо. Братья со смехом ринулись прочь, а Лео остался внизу отплевываться. На большее они не решались: как-то они уже пытались его засыпать, но тогда получили от отца такую взбучку, что Лео стало их даже немного жаль.
Он не держал на них зла. В целом, они были неплохие и шпыняли Лео лишь по причине его, как ошибочно называет это доктор Доу, болезни. Прежде, когда мама еще не переселилась на это кладбище, трое братьев Пруддс были очень дружны, то и дело вместе влипали в различные переделки и всегда защищали друг друга от чужих мальчишек.
Те времена прошли. Ее больше нет и его больше нет…
…Дождь усилился. Кладбищенские часы отзвонили шесть часов вечера. Гулкое металлическое эхо разошлось по застекленному парку, и Лео показалось, будто он забрался внутрь бутылки, по которой постучали дверным ключом.
Эхо смолкло, на кладбище снова стало тихо, а затем он услышал неподалеку голоса и характерный звук вгрызающейся в землю лопаты.
Сперва Лео подумал, что вернулись братья, но тут же различил имя, брошенное кем-то раздраженно: «Смайли». И то, как это имя было названо (вкрадчиво и глухо), вызвало у него любопытство. Возможно, кто-то упрекнул бы Лео, сказав, что мертвецы не могут испытывать любопытство, но в ответ он бы лишь пожал плечами и предположил, что в машине в его груди, по всей видимости, просто произошел какой-то случайный сбой.
Лео поднялся на ноги и пододвинул табуреточку на веревке, с помощью которой выбирался наружу. Встал на нее и осторожно выглянул из могилы.
В сгустившейся вечерней темноте у могилы похороненного утром мистера Селзника он различил две фигуры с лопатами в руках. На земле рядом с ними стоял потайной фонарь со специальной крышкой, которая не пускала свет наверх, вместо этого расстилая его по земле. Неизвестно каким чудом эти двое умудрились провести меж практически наваливающихся друг на друга надгробий-чемоданов свой экипаж, но факт оставался фактом – небольшой паровичок с круглыми фарами и горбатой складной крышей стоял практически на краю раскапываемой могилы.
«Похитители трупов!» – понял Лео и поймал себя на мысли, что сейчас, вероятно, должен быть испуган.
Эти типы были опасными, и папа с дядей рассказывали о тех, кто раскапывает чужие могилы, множество жутких историй. Ни в одной из них встреча с похитителями трупов добром не оканчивалась. Хитрые, изворотливые и при оружии – то, чем они зарабатывали себе на жизнь, честным трудом было не назвать. Эти господа действовали тайно и всегда держали ухо востро – никому не хотелось получить тридцать лет в тюрьме Хайд за расхищение могил и торговлю телами. Но даже подобные извечно настороженные личности не могли предположить, что кто-то станет за ними наблюдать из могилы неподалеку, поэтому продолжали свое гадкое занятие как ни в чем ни бывало.
«И куда только смотрит мистер Дранкард?» – подумал Лео и тут же сам ответил на свой вопрос: раз до сих пор никто не кричит и не стреляет, а Бутылка не лает, должно быть, кладбищенский смотритель снова напился и сейчас пребывает не в лучшем состоянии. Или же эти типы просто подкупили его.
– Сколько нам еще копать?.. – воткнув лопату в землю, проворчал один из них, костлявый человек, замотавший нижнюю часть лица красным шарфом и надвинувший на глаза клетчатую кепку.
– Клиент заказал нам покойника, и мы будем рыть, пока не отроем его, – продолжат вгрызаться в землю, отвечал другой, здоровенный широкоплечий тип в шапокляке.
– Я не о том. Сколько мы будем копать руками? Я из-за проклятых мозолей уже даже не могу сжать кулаки.
– Мы не руками копаем, а лопатой, – пропыхтел здоровяк.
– Ты меня понял, Пиггс. – Тощий сплюнул и продолжил копать. – Почему бы нам не сделать какое-нибудь устройство? Механическое. Чтобы оно копало за нас. Не знаю, что-то вроде парового черпака.
– Нет уж, Смайли. Такие штуковины сильно грохочут, и дым от них видно издалека.
– И то верно.
Несмотря на отсутствие механического копателя, действовали похитители трупов очень умело. Фут за футом они все углублялись и вскоре уже полностью исчезли в яме, из которой по-прежнему продолжала вылетать земля. В какой-то момент раздался звук, который Лео ожидал услышать, – лопата стукнула о крышку гроба. Начиналось самое любопытное…
Свежепочивший мистер Селзник был состоятельным джентльменом: чаевые, которые он предусмотрительно завещал для «Погребального оркестра господина Пруддса», оказались весьма недурны. К тому же он заранее позаботился о том, чтобы подобные Смайли и Пиггсу личности не побеспокоили его. И похитители трупов тут же поняли, с чем столкнулись.
– Железный сейфовый гроб! – рявкнул Смайли.
– А ты что думал? Что за то вознаграждение, которое обещал нам доктор-из-больнички, нас мог ждать обычный трухляк? Нет уж, цепочники жуть как трясутся за свои трупы. Так что, полагаю, сейф-гроб это еще не все. Тащи слизня.
Смайли выбрался из могилы, и Лео позавидовал его ловкости: костлявому не понадобилась никакая табуретка. Какое-то время Смайли возился в багажном кофре, притороченном сзади экипажа, после чего вернулся к напарнику. В руках он держал здоровенную стеклянную банку, почти до краев наполненную какой-то черной жижей.
– Остался всего один, – сказал он. – Нужно будет пополнить запас в Слякоти.
– На этот раз хватит, – заметил Пиггс, выбравшись из могилы. Он поджег от фонаря свечку и принялся подогревать ее огоньком дно банки. Через какое-то время внутри что-то зашевелилось – жижа словно начала кипеть.
– Готовься открывать…
Смайли кивнул, после чего, дождавшись кивка Пиггса, рванул крышку и наклонил банку в могилу. С мерзким хлюпаньем из нее выскользнула извивающаяся тварь, похожая на большущего червя.
– Ждем, – будто ответил на невысказанный вопрос Лео Пиггс.
Вскоре из могилы раздался громкий щелчок, что-то звякнуло, после чего одна за другой, по цепочке, сработали еще несколько ловушек.
– Какой дальновидный дохляк, – усмехнулся Смайли.
– Ну, хоть без револьверных механизмов, а то у меня с прошлого раза до сих пор плечо болит, – сказал Пиггс и достал из валявшегося рядом мешка инструмент, похожий одновременно на капкан, пилу и всклокоченную прическу городской сумасшедшей Глухой Мадлен.
Затем он спустился в могилу, и из нее тут же раздались сверление и скрежет, снопом ударили искры. Эти звуки были настолько отвратительными, что, казалось, сам мистер Селзник вот-вот откроет крышку и поинтересуется: «Вы не могли бы потише, почтенный? Люди вообще-то упокоиться пытаются…»
Впрочем, не прошло и пары минут, как все закончилось. Сейф-гроб был вскрыт, а мистер Селзник извлечен как из него, так и из могилы.
Смайли и Пиггс подтащили мистера Селзника к экипажу, с невероятной аккуратностью положили его на землю. Кажется, им выдали четкие инструкции о том, в каком именно состоянии должно быть доставлено тело. Смайли откинул крышку багажного кофра и усмехнулся:
– Тебе придется потесниться, милашка.
И тут Лео увидел, что в кофре лежит мешок, и мешок этот… шевелится! Из него раздались приглушенные крики. Кричала женщина.
– Ну вот, очнулась, – осуждающе глянул на напарника Пиггс. – Ты слишком мало «Усыпальника» использовал.
– Вообще-то, обычно я имею дело с покойниками! – вскинулся Смайли. – К тому же я боялся переборщи