– Спасибо, – повторил вампир, отчетливо выговаривая каждый звук.
– Нет, нет, слова я слышу. Просто…
Взбудораженная, я сделала то, чего никогда бы себе не позволила при других обстоятельствах, – кое-что навязчивое, нарушающее личное пространство и выдающее мое отклонение. Я повернулась к нему всем телом, взяла его бледное лицо в ладони и взглянула прямо в глаза. Я сфокусировала на нем все свои силы.
И ничего не произошло. Я как будто всю жизнь слушала радио, которое не могла выключить, и вдруг попала на частоту, которую приемник не воспринимал.
Какое блаженство!
Глаза вампира расширились и потемнели, но он не шелохнулся.
– Прости, – смущенно выдохнула я, отдергивая руки и вновь поворачиваясь к парковке.
Я начала говорить о Маке и Дэниз, все еще думая о том, как восхитительно было бы общаться с человеком, которого не слышно, пока он не заговорит вслух. О, это непередаваемое ощущение тишины.
– …так что я решила, что лучше выйти и проверить, как у тебя дела, – закончила я, понятия не имея, о чем говорила до этого.
– Ты пришла мне на выручку. Смело с твоей стороны, – его голос был таким соблазнительным, что Ди-Энн выскочила бы из красных кружевных трусиков прямо на этом самом месте.
– Даже не начинай, – ответила я язвительно. Его тон спустил меня с небес на землю. Изумленное выражение задержалось на лице вампира на целую секунду, прежде чем он взял себя в руки.
– Ты не побоялась оказаться наедине с голодным вампиром? – спросил он с нотками чего-то лукавого и опасного в голосе.
– Нет.
– Полагаешь, ты спасла меня, и поэтому – в безопасности? Неужели ты думаешь, что после всех прожитых лет я сохранил в себе хоть каплю сентиментальности? Вампиры часто пользуются теми, кто им доверяет. Мы не следуем человеческим нормам морали.
– Люди тоже пользуются теми, кто им доверяет, – фыркнула я. Я умела быть практичной. – Я не конченая дурочка.
Я подняла руку и слегка наклонила голову. Пока вампир приходил в себя, я намотала цепь Крыс вокруг запястий и шеи.
Он вздрогнул.
– Есть прекрасные артерии в области паха, – сказал он после короткой паузы, придя в себя. Теперь его голос походил на змеиное шипение.
– Прекращай заигрывать, – отозвалась я. – Не собираюсь тебя слушать.
В тишине мы снова посмотрели друг на друга. Я боялась, что больше никогда его не увижу; в конце концов, его первый визит в бар прошел так себе. Так что я пыталась запомнить как можно больше; эта встреча должна была стать моим главным сокровищем, наградой на долгое, долгое время. Я хотела снова к нему прикоснуться, запомнить ощущение его кожи под пальцами. Но это означало бы выйти за рамки вежливости и, возможно, спровоцировать новую волну шуток о паховых артериях.
– Не хочешь выпить кровь, которую они собрали? – неожиданно спросил он. – Можешь считать это моей благодарностью, – он показал на закрытые пробирки, по-прежнему лежавшие на асфальте. – Кровь вампиров способствует здоровью и сексуальному аппетиту.
– Я здорова как лошадь, – честно сказала я. – И не веду активной сексуальной жизни. Делай со своей кровью что хочешь.
– Ты могла бы их продать, – предложил он, но, по-моему, ему просто хотелось увидеть мою реакцию.
– Пальцем к ним не прикоснусь, – оскорбленно поморщилась я.
– Ты странная, – сказал он. – Что ты такое?
Судя по тому, как он на меня смотрел, он прикидывал варианты. Я радовалась тому, что не услышу ни одного из них.
– Ну, я Сьюки Стакхаус, официантка, – сказала я. – А тебя как зовут?
Наверное, это я могла спросить, не рискуя показаться навязчивой.
– Билл.
Не сдержавшись, я расхохоталась так, что шлепнулась обратно на землю.
– Вампир по имени Билл, – повторила я. – Я думала, ты какой-нибудь Энтони, Базиль или Лэнгфорд! Билл! – честное слово, я давно так не смеялась. – Ладно, Билл, еще увидимся. Мне пора вернуться к работе.
При мысли о возвращении в бар губы расплылись в напряженной улыбке. Я оперлась на плечо Билла и поднялась. Мышцы у него были жесткие, как камень, и я оказалась на ногах так резко, что едва не упала обратно. Я взглянула на свои ноги, убеждаясь, что резинки носков остались на одном уровне, и осмотрела прочую одежду – не хотелось бы, чтобы на ней остались следы драки с Крысами. Я отряхнула задницу и бедра, испачкавшиеся, пока я сидела на земле, и, уже шагая через парковку, помахала Биллу рукой.
Это был потрясающий вечер, принесший немало пищи для размышлений. Думая об этом, я улыбалась почти искренне.
Жаль, что Джейсон будет вне себя из-за цепи.
После работы я поехала к дому. К счастью, когда я вернулась к работе, Джейсона уже не было, как и Ди-Энн. Всю дорогу домой я прокручивала в голове события этого вечера. Я жила с бабушкой всего в четырех милях от бара – неподалеку от кладбища «Высокие сосны», расположенного возле узкой двухполосной дороги. Дом построил мой прапрапрадедушка, имевший пунктик насчет уединения. Поэтому, чтобы добраться до дома, приходилось свернуть с городской улицы на шоссе, проехать через лес и найти нужную просеку.
Дом не представлял какой бы то ни было исторической ценности, самые старые его части давно снесли и перестроили. И, конечно, к нему подвели электричество и водопровод, наладили отопление и прочие современные удобства. Но крышу по-прежнему покрывали жестяные листы, ослепительно сияющие в солнечные дни. Когда мы меняли крышу, я хотела положить обычную черепицу, но бабушка отказалась. Что ж, жесть осталась на месте – несмотря на то, что платила я, это был бабушкин дом.
Каким бы этот дом ни был, я жила в нем приблизительно с семи лет, а до того частенько в нем гостила. Поэтому я любила его. Это был просторный, старый семейный дом, пожалуй, слишком большой для двоих жильцов. К широкому фасаду, выкрашенному в белый – в вопросах дома бабушка придерживалась традиций, – примыкала затененная веранда. Я прошла через вместительную гостиную, заставленную старой, но подходящей нам мебелью, и постучалась в первые двери левого коридора, в самую большую спальню.
Адель Хейл-Стакхаус, моя бабушка, сидела в постели. За ее плечами виднелось около тысячи подушек, на коленях лежала книга, а рядом все еще горел ночник. Даже в теплую весеннюю ночь на бабушке была плотная ночная рубашка с длинными рукавами.
– Привет, – сказала я.
– Привет, милая.
Моя бабушка была очень старой и очень маленькой, но ее волосы оставались такими же густыми, как в юности. Настолько белые, что мне чудилась в них легкая прозелень – днем бабушка собирала их у шеи, а на ночь распускала или заплетала в косу. Я посмотрела на обложку книги.
– Снова Даниэлла Стил?
– Эта женщина знает толк в историях.
Самое большое удовольствие бабушка получала от чтения Даниэллы Стил, бразильских сериалов, которые называла «историями», и участия в собраниях миллиона клубов, в которых состояла, кажется, всю свою взрослую жизнь. Ее любимыми были «Потомки Доблестно Павших» и «Общество садоводов Бон-Темпса».
– Угадай, что сегодня случилось, – предложила я.
– Что? Тебя пригласили на свидание?
– Нет, – я постаралась удержать на лице улыбку. – В бар заходил вампир.
– Ох! У него были клыки?
Я видела, как они блеснули в свете фонарей – на парковке, когда Крысы выкачивали из него кровь, – но бабушке этого знать не стоило.
– Да, но он их прятал.
– Вампир здесь, в Бон-Темпсе, – бабушка была вне себя от счастья. – Он кого-нибудь укусил?
– Ба, нет, конечно! Он просто сел и попросил бокал красного вина. Я принесла заказ, но не видела, чтобы он пил. Думаю, ему просто хотелось компании.
– Интересно, где он живет.
– Не думаю, что он это кому-нибудь расскажет.
– Нет, – подумав секунду, согласилась бабушка. – Думаю, не расскажет. Он тебе понравился?
Сложный вопрос. Я задумалась и осторожно ответила:
– Не знаю. Он показался мне любопытным.
– Хотела бы я с ним встретиться, – слова бабушки не удивили меня, потому что она обожала все новое почти так же, как я. Она не принадлежала к тем реакционерам, которые с ходу решили, что вампирам не место среди людей. – Но сейчас мне лучше поспать. Я не гасила свет, дожидаясь твоего прихода.
Я наклонилась, чтобы поцеловать ее, и сказала:
– Доброй ночи.
Я прикрыла за собой дверь и услышала, как щелкнул выключатель – бабушка погасила свет. Моя кошка Тина выскользнула из своего убежища и потерлась о мои ноги. Я подхватила ее на руки и некоторое время обнимала, прежде чем выпустить до утра. Часы, на которые я покосилась, показывали почти два часа, и расстеленная кровать манила все сильней.
Моя комната находилась прямо напротив бабушкиной. Когда я поселилась здесь после смерти родителей, бабушка перевезла мебель из нашего прежнего дома, чтобы мне было уютнее. С тех пор ничего не изменилось: односпальная кровать с белой спинкой, маленький комод с ящичками. Я включила свет и, плотно закрыв дверь, начала раздеваться. У меня было по меньшей мере пять черных шорт и очень, очень много белых футболок, которые постоянно пачкались. Не говоря уже о том, сколько пар белых носков лежало в ящике комода.
В общем, затевать стирку прямо сейчас было необязательно. Меня и на душ-то не хватило. Я только почистила зубы, смыла макияж, мазнула по лицу увлажняющим кремом и выпутала из волос ленту.
Надев свою любимую ночную футболку с Микки-Маусом, достающую мне почти до колен, я забралась в постель. Повернулась на бок, как и всегда, и расслабилась в тишине спальни. После полуночи почти любой разум затихал, воздух больше не гудел от мыслей, и мне не приходилось отбиваться от вторжения. Перед тем как, пользуясь затишьем, провалиться в глубокий сон, я успела подумать о темных глазах вампира.
На следующий день, ближе к обеду, я лежала в разложенном на переднем дворе алюминиевом шезлонге и покрывалась бронзовым загаром. Я надела любимый раздельный купальник без лямок. Прошлым летом он казался мне свободнее, так что я была очень довольна, пока не услышала шум мотора и фургон Джейсона, все еще расписанный голубой и розовой ерундой, не остановился меньше чем в ярде от меня.