– Но что… Что ты видела?
– Вот эту женщину! – Кэролайн ткнула указующим перстом прямо в ненавистную картину. – Это была она! Она стояла на том, дальнем, берегу, и звала меня… Нет, не так – она звала какую-то Эльзу. А кто это – Эльза?.. Да и кто… сама эта женщина? – от намерения не расспрашивать о фамильных байках не осталось и следа, но она этого уже не осознавала.
Томас поморщился, словно от зубной боли.
Потом чертыхнулся: «Я же просил их!.. Болтуны чёртовы…»
– Да нет же, дорогой! Мне никто ничего не рассказывал. Так что не надо никого ругать. Это правда – мне никто ни о чём не говорил… Да я и не расспрашивала, собственно, ни о чём, и – никого.
Так – что?.. Поведаешь очередную «роковую легенду старого Замка»?! – в её тоне уже появилась ирония, а на лице – пусть осторожная, но – улыбка. Правая бровь чуть приподнялась – приглашая…
«Дорогой» ещё попытался отвертеться, бормоча что-то вроде: «Может, лучше не надо?», «Не люблю я эти старые страшилки…», и «Ну за каким шутом это нужно ворошить – прошло же двести шестьдесят лет!»
Но уж если женщина чего-то хочет…
Женщину на портрете звали Рэчел.
Вернее, её девичье имя было Рахиль, и происходила она из семьи, где каким-то боком затесались еврейские (Впрочем, весьма преуспевающие!) предки… Но благодаря неповторимой красоте и недюжинному уму она произвела столь сильное впечатление на наследного лорда Томаса Генри, что он смело проигнорировал все ворчливо-стереотипные возражения остальных членов семьи, и женился-таки.
В первые годы шла, разумеется, настоящая, (называя вещи своими именами) грызня.
Но весьма быстро Рэчел, как все домашние теперь называли её, доказала, что её советы приносят как мужу, так и семейному клану, только пользу.
Это она предложила вложить деньги в производство шотландского «скотча», и затем построить огромное хранилище для выдерживания дубовых бочек на срок в пять лет… (Кстати, дорогая, завод и склады до сих пор приносят неплохой доход!).
Это по её предложению сэр Генри прикупил земель, и тонкорунных баранов и овец на племя, и построил первый заводик по производству высококачественных тканей. И, между прочим, это ей захотелось оранжерею. Да и вообще – много чего ещё при ней было сделано и преобразовано. И всё – в толк!
Только одна женщина так до конца и не смирилась с плебейским происхождением миссис Генри – мать её мужа. Вот её-то и звали Эльза.
Да, согласен – странное имя для старинного шотландского рода. Возможно, назвали в честь пра-пра-бабушки. Её чуть ли не один из крестоносцев привёз из похода. И была она из германок…
Ну а её далёкая пра-пра… и так далее, внучка, ну вот никак не могла смириться с еврейкой.
Согласно легенде, она-то и погубила бедняжку!
Нет, дорогая, я сам ничего не думаю. Я просто рассказываю, как ты просила. То, что передавалось из поколения в поколение… Что ты! Записей никаких нет! Да и чем тут гордиться?..
Тем, что мои предки вели себя подобно членам кружка рукоделия в любом заштатном городишке?.. Вот-вот, интриги, сплетни, откровенная клевета, ссоры с соседями, вероломные нападения на них, и их йоменов… Ну, раньше все феодалы так развлекались. Живи я в то время – и мне бы пришлось. Вот именно: «Ох-хо-хо!..» Ну а фрау… Пардон – леди Эльза…
Всё не могла успокоиться. Её сын был женат уже около двадцати лет. И трое сыновей росли крепышами и были весьма умны и образованы… для аристократов. Старший уже был в Итоне, младших учили пока на дому. (Заслуга, кстати, целиком Рэчел.) И ещё была дочь – Оливия. Красавица – вся в мать. Ну, ей-то, собственно, вся эта история не повредила: её удачно пристроили замуж, и позже она уехала в Америку.
Так вот, когда отправили в Кембридж второго сына, Эльза пригласила письмом к себе дальнюю родственницу… С сыном. Обедневший дворянский род, и всё такое. Ну а сыну было около сорока, и он был вдов. Не скучно ещё?..
Ну да что тут рассказывать – ты и сама уже обо всём догадалась. Точно – как не была Рэчел благоразумна, Эльза смогла оклеветать её, и подстроить так, чтобы сын застал парочку на якобы свидании. Да нет, просто леди Эльза вызвала сноху в парк, под каким-то предлогом, а затем туда пришёл и этот… оболтус-бездельник.
Ну а сэру Генри достаточно было и показать их из окна спальни.
Рэчел, разумеется, оправдалась. Гостей… вежливо попросили убраться, но не раньше, чем сэр Генри сделал в бедре обидчика отличную дырку своей рапирой. Что?.. Нет, по-моему, этот гад (Пардон!) выжил…
Но Эльза же – не успокоилась. Что там было вторым инцидентом – не помню подробно. Что-то, вроде, с укрыванием, и передачей части прибылей своим родственникам. Сэр Генри в бухгалтерии был не силён – возможно, и поверил. Но был и третий эпизод – уже вопиющий.
Когда муж Рэчел стал… э-э… несколько сдавать позиции, та решила восстановить его способности – знала она какой-то фамильный рецепт, ну, там, травы всякие, порошки, зола чего-то сожжённого. Словом, когда она готовила очередной такой состав, её и застукали. Ох, не вовремя это было – как раз в наших краях свирепствовал церковный Трибунал, и могло и для сэра Генри всё кончиться весьма печально. Могли и за детей взяться, и поместья лишить…
Но Рэчел не стала этого дожидаться – утопилась вот в этом самом озере. Оно тогда было, конечно, куда больше и глубже. Да, вот прямо в ночной рубашке и утопилась.
Нет, дорогая. Всё это только красивая легенда – пра-пра-дед говорил, что она просто скончалась от сердечного приступа.
Тем не менее, с тех пор местных девушек, не сохраняющих… э-э… невинность до свадьбы пугают: «придёт Рэчел, заберёт на дно глубокое, замажет глазки похотливые илом вонючим, заткнёт глотку травой водяной, и оставит в озере навеки! Хороводы ночами водить, да путников поздних с ума сводить…».
Нет, этот стишок я выучил ещё лет в пять. Он вроде дразнилки у всех окрестных детишек. Ну, ты же знаешь – дети обожают пугать тех, кто младше…
А ещё местные говорят, что иногда согрешившие девицы и правда – зов слышат… Народ тут довольно тёмный, и кроме своих наделов да овец ничем и не интересуется – вот и травят да поют байки по праздникам в кабаках, да на посиделках в гостях… Как звучит с музыкой? Не знаю, не слыхал! Извини.
Да ладно тебе, не сердись! Говорил же, не надо всякий бред слушать. А мне – рассказывать…
Ну – иди сюда! Нет уж: раз разбудила – тебе не отвертеться… А чей это ротик?.. А ножка? Ой, скажите пожалуйста – прямо и чмокнуть в шейку нельзя…
Больше сказано почти ничего не было, но некие действия возлюбленного помогли Кэролайн неплохо… отвлечься! Хоть где-то подспудно заноза неудовлетворённости и осталась.
Утром «дорогой» снова отчалил, уже не на вызванном такси, а на своей драгоценной коллекционной руине. И не жалко же гробить на таких дорогах… Да ещё – размякших и грязных!
Кэролайн встала пораньше – она проголодалась. Может, в этом виноваты были вчерашние волнения и игрища, или плод просил больше еды – но на завтрак она попросила не два тоста, а три, и кофе – двойную порцию. Майра ничего не сказала, но посмотрела на её чуть наметившийся животик очень выразительно.
Сегодня Кэролайн решила прямо с утра обойти злополучное озеро, в честь которого, собственно, и называлось всё поместье.
Прогулка пешком много времени не отняла.
За полчаса она осмотрела и поросшие камышом пологие травянистые берега, и сам мелкий, и почти полностью покрытый ряской и листьями кувшинок, водоём.
Ну ни на грош в нём не было таинственности и мистицизма. Запах тины раздражал, но она к нему уже немного попривыкла.
И, конечно, никаких следов во влажной глине она не нашла.
Скорее рассерженная, чем удовлетворённая, она вернулась в свою гостиную, и с полчаса честно пыталась отвлечься с помощью телевизора.
Сосредоточиться, однако, никак не удавалось. В голову всё время лезла вчерашняя сцена – женщина в ночной рубашке, тянущая к ней руки с дальнего берега озера… Но ведь она – не сумасшедшая! Не могло же ей всё – присниться?! Привидеться? Или – могло? Не сама же она себе всё внушила, насмотревшись на картину?..
Что за чушь! Позвала же она к окну супруга, и он осматривал озеро, и лес… Нет, спросонья, конечно, он мог и не заметить что-нибудь, скажем, тёмное, или маленькое.
Но ведь женщина-призрак была в белом. И не худенькая какая-нибудь – а ростом, наверное, с неё саму. Или – даже Майру, с её метр восемьдесят. Всё это очень странно.
Фыркнув и вздёрнув голову, она прошла в спальню.
Чёрт! Чёрт! Ч-е-е-р-т!!! Или, может, он и этого не заметит?! Но… Хм.
Нет, вначале осмотрим раму и полотно: может, всё же это – только глупый и жестокий розыгрыш?!
Но зачем кому-то разыгрывать её? Да ещё беременную? Ведь сэру Генри явно нужен наследник. Да и остальные должны понимать – как ни привержен её супруг традициям рода, но если что-то будет раздражать или пугать его беременную супругу, он увезёт её прочь! А поместье, за ненадобностью, может и сдать в аренду… Или даже продать!
Нет, весь «окопавшийся» и пообвыкшийся персонал вряд ли заинтересован остаться без крыши над головой, и без прибыльной, и не слишком обременительной работы.
Вернувшись в гостиную, она достала мобильный. Всё-таки почти семь мегапикселей. А ну-ка…
С третьего раза получилось найти нужную точку, и занавеску пристроить так, чтобы всё было освещено. Трясущуюся не то от старания, не то от злости руку она вынуждена была поддержать второй рукой. Ну вот, теперь получилось резко. Готово.
Она ткнула кнопку, подождала. Нет – мало антенны. Ах, вот вы как со мной!..
Ладно – как с этим бороться, мы знаем… Она высунула руку с телефоном в окно.
А теперь – отправка. Готово. Осталось… подождать.
Ждать сидя она не смогла, и так и ходила по кабинету, покусывая губы, и кидая взгляды в окно. Проклятый пруд был виден как на ладони – сегодня он весело отблёскивал солнечными зайчиками.
Но вот и звонок! Надо постараться, чтобы голос звучал как всегда.