– А сам Майкл что говорит?
– Говорит, естественно, что ничего не знал. Вы поймите правильно наше положение, Вероника Сергеевна: мы ведь не можем прямо объявить, что Витя пропал. Приходится выспрашивать очень аккуратно, косвенно...
– Что?! – закричала Вероника. – Пропал сын едва ли не нашего будущего президента, а вы эту историю просто засекретили? Поверить не могу!
Координатор усмехнулся.
– Да уж не сомневайтесь, Вероника Сергеевна, мальчика такие силы ищут, что весь мир в состоянии перевернуть. Сами уж в этом убедились. А что касается секретности – это требование отца мальчика. Не нужна ему такая реклама. А потом, вообразите, какой вой начнется в этом городишке, где многие еще помнят таинственное исчезновение девочки четверть века назад. Так что нам пришлось срочно распустить школьников на каникулы под предлогом эпидемии гриппа и взять подписку о неразглашении со всех, включая тех остолопов из пятого класса, что участвовали в посвящении Вити. А теперь, Вероника Сергеевна, прошу следовать за мной на третий этаж, в столовую.
– Когда вы нас отпустите? – спросила Ника на лестнице. – Вы же все, что можно, вчера от нас услышали! При всем нашем желании мы не сможем рассказать большего. Разве что начнутся ложные воспоминания. Вам ведь это не надо, верно?
– Это вам не надо, – мягко уточнил Координатор. – Пока вы все правильно делаете, и советую вам не сходить с этого доброго пути. Четырнадцатого января возобновятся занятия в школе, и будьте уверены: к тому времени вы все разъедетесь по своим домам. А пока уж потерпите и позвольте нам решать, нужны вы или нет.
– Могу я хотя бы позвонить домой?
– Погодите несколько дней, Вероника Сергеевна, – досадливо произнес Координатор. – Сейчас мы находимся, так сказать, в эпицентре нашего эксперимента, и не надо перебивать его всякими звонками.
– Да какого эксперимента, черт возьми! Неужели вы в самом деле думаете...
– Вас подруги уже заждались, – бесцеремонно оборвал ее Координатор. – Вон они, в холле перед столовой. Идите.
– Вероничка, слава богу! – бросилась к ней Сашка. – Мы уже думали, что эти дьяволы утащили тебя куда-то, и ты там отдуваешься за нас троих! Когда же они собираются расспросить нас о том, что мы сумели вспомнить?
– Тише, тише, Сашка, – торопливо проговорила Вероника и тревожно огляделась по сторонам. – Им не нужно нас расспрашивать ни о чем! Они просто вчера записали весь наш разговор.
– Черт! – с горечью выдохнула Юлия. – Можно же было догадаться! Что мы там вчера наболтали?
– Ничего мы не наболтали! Просто рассказали все, что помним о Стаське, о том вечере. И очень хорошо, что они все слышали.
– Может, нас теперь отпустят на все четыре? – робко предположила Сашка.
– Я не знаю. Пойдемте лучше завтракать. Этот тип сказал, что к середине января нас точно отпустят.
Получив четкий временной ориентир, Вероника почувствовала себя немного уверенней. И даже с аппетитом позавтракала в уютной столовой. Вызванный из отпуска местный повар оказался просто кудесником.
Когда завтрак подходил к концу, снова появился Координатор.
– Доброе утро, девочки! – бодро поздоровался он. – После завтрака всех прошу пройти в учительскую. Она находится на прежнем месте.
– Господи, что им еще от нас надо? – бледнея, прошептала Сашка.
Вероника под столом тихонько сжала ее руку:
– Не трусь, ничего они с нами не сделают.
– Да я эту учительскую и так без дрожи в коленках никогда видеть не могла. Будто чувствовала, что когда-нибудь снова придется там побывать.
Не сговариваясь, они встали и гуськом потянулись в сторону учительской. Вероника шла первой – сегодня она явно была лидером в их небольшой группе.
Она распахнула дверь и сразу увидела незнакомца, стоящего у окна. По тому, как резко обернулся к ним мужчина, как тревожно впился глазами в их лица, она как-то сразу догадалась: он такой же пленник здесь, как и они. Мужчина показался ей смутно знаком.
– Александр Сергеевич! – воскликнула, едва ступив на порог, Сашка.
Мужчина мельком глянул на нее и снова вперился взглядом в приоткрытую дверь. Он словно бы ждал кого-то другого, не их. Замыкающая Алия, проследив за направлением его взгляда, пожала плечами и осторожно прикрыла за собой дверь. Только тогда мужчина словно вышел из оцепенения и обратил свой взгляд на женщин. Годы не слишком изменили его, только поредели некогда густые волосы да чуть отяжелела фигура. Исчезли потешные усики, но он по-прежнему носил круглые очочки на самом кончике носа.
– Александр Сергеевич, вы нас не узнаете? – спросила Сашка.
Мужчина снял очки и улыбнулся ей:
– Как можно не узнать вас, Саша Афанасьева, когда ваша удивительная доброта всегда бежит на километр впереди вас? И вас я помню. – Он повернулся к Юлии. – Вам по вашим знаниям и способностям уже тогда стоило учиться не в седьмом классе, а на втором курсе университета, и я, признаться, всегда робел, когда вел урок в вашем присутствии. И вы, – это уже к Алии, – нежный цветочек Востока. Вот только вас, – он виновато сощурился в сторону Вероники, – я что-то не припоминаю в числе моих учеников.
– Я училась у вас всего год, – сказала Вероника. – Даже меньше года. Но вас я помню.
– Что теперь связывает вас с этой школой? – осторожно спросил мужчина. – Тут ведь, я слышал, большие перемены произошли? Здесь учатся ваши дети?
– Нет, Александр Сергеевич, не учатся, – сказала Юлия. – Думаю, и мы, и вы оказались здесь по одной причине. Как они вас сюда заманили?
– Да я, собственно, сам примчался сюда на всех парах, – растерянно произнес учитель, и оправа очков опасно захрустела в его руках. – На рассвете мне позвонили, сказали, что моя дочь почему-то находится в этом городе, в школе. Без всяких объяснений. Я попытался позвонить ей на сотовый, не дозвонился и тут же выехал сюда. Здесь меня встретил очень вежливый молодой человек и сказал, что с моей дочерью все в порядке, а вот ко мне есть какой-то разговор. Я в полном недоумении...
– У вас есть дочь, Александр Сергеевич? – с неуместным оживлением на лице спросила Сашка. – Как ее зовут?
– Маня... Маша, – пробормотал учитель и зашарил рукой по лацкану пиджака. Сунул пальцы во внутренний карман – и вдруг резко уронил руку вдоль тела. Досадливый румянец выступил на его пухлых щеках.
– В спешке забыл переложить в новый пиджак ее фотографию, – пояснил он свои телодвижения. – Так Маня здесь или нет?
– Вашей дочери здесь точно нет, – заверила его Юлия. – Вам не стоит за нее волноваться. Это связано со Стасей Борской. Вы ведь помните Стасю?
Бывший учитель географии вздрогнул. Большое, гладко выбритое лицо покрылось испариной, и он медленно проговорил:
– Можно ли забыть Стасю? Да, теперь я вспомнил, что вас объединяет: вы четверо были с ней в школе в тот вечер, когда она пропала. Неужели вы, девочки, спустя двадцать пять лет, собрались вместе и пытаетесь найти причину ее исчезновения?
– Не мы пытаемся, – мягко поправила его Сашка.
Вероника сидела как на иголках. Ее совсем не интересовало, как ее приятельницы станут объяснять новоприбывшему причину его похищения и как он отреагирует на это известие. Ей хотелось одного: как можно скорее позвонить домой, любым способом. Услышать голоса детей, узнать от няни, что с ними все нормально. Иначе она просто умрет от беспокойства.
Женщина посмотрела по сторонам. Их беседу наверняка записывают, но вот вопрос: есть ли здесь камеры? На стенах никаких посторонних глазков не наблюдается. Она схватила со стола забытую кем-то ручку, оторвала листок бумаги для записей и торопливо написала: «Александр Сергеевич, пожалуйста, одолжите мне на пять минут ваш мобильный».
Она перегнулась через стол и вложила записку в ладонь бывшего учителя. Тот развернул, вперился в текст невидящим взглядом. Наверное, с третьей попытки он все-таки понял, о чем его просят, потому что достал из кармана телефон и вытянул вперед ладонь, видимо не совсем соображая, кому он должен его дать. Вероника молниеносно сгребла аппарат и сунула его в карман.
– Вероника, ты что? – напряглась Юлия.
Женщина прижала палец к губам и впилась в Юлию бешеным взглядом. Потом громко сказала:
– Извините, мне нужно выйти.
И пулей вылетела из кабинета. Зал был пуст. Воровато оглядевшись, Вероника бросилась к лестнице, заскочила в туалет и надежно закрыла за собой дверь кабинки. Пусть теперь попробуют ее отсюда выкурить. Дрожа всем телом, путаясь в чужом аппарате, она все-таки набрала международный код, а потом номер телефона виллы.
Через минуту, в течение которой Вероника чуть не лишилась чувств от волнения, задыхающийся голос няни прокричал в трубку:
– Слушаю, говорите!
– Анна Марковна, это я! – выдохнула Вероника. – С детьми все в порядке?
– Господи, Вероника Сергеевна! – Няня уже не кричала, а просто вопила. – Да какое ж счастье, что вы позвонили! Я просто с ума схожу, не соображу, что делать!
– Что случилось?! – похолодела Вероника. Тело ее непроизвольно дернулось, словно собираясь пешком бежать к далекому дому.
– Славика забрали в больницу! – затараторила няня. – Вчера вечером он стал весь красный, температура скакнула аж до сорока. Я пыталась дозвониться вам или Андрею Петровичу. Здесь ведь на чужбине по 03 не позвонишь. Хорошо еще, мне помогла одна знакомая, она тоже в семье работает и язык местный хорошо знает. Она и позвонила куда следует, направила ко мне службу. Они приехали и Славика куда-то забрали...
– Куда? Они сказали – куда?!
– Да говорили они что-то, говорили, вот только я ни словечка не поняла! – задохнулась волнением няня. – Только знаю, что у него какую-то заразную болезнь нашли. Потому что эти санитары собрали его постельное белье, вещи, что у кроватки на тумбочке стояли, в мешок все посовали и комнату какой-то дрянью обрызгали. Сегодня вот снова являлись, температуру мне мерили, давление, лопотали по-своему. Думала, с собой утащат. Хотя хорошо бы, может, со Славиком вместе бы положили...