На пыльном автоответчике мигала лампочка.
— Айрис? Айрис, ты дома? Это мама. Позвони мне, ладно? Что-то давненько от тебя ничего не слышно, милая, я начинаю волноваться. Целую! Пока!
А ведь они разговаривали всего неделю назад. Айрис вздохнула и взяла трубку.
— Алло.
— Привет, мам.
— Милая! Как я рада тебя слышать. Как у тебя дела?
— Прекрасно. Мама, я устала. — Айрис уже нервно постукивала ногой. Своей жизнью ее мать, по сути, никогда и не жила. Долгие годы мир для нее сводился лишь к материнству и домохозяйству, и после отъезда дочери она совершенно не знала, чем себя занять.
— Как на работе дела?
— Дел по горло. Мне дали специальное задание, так что все в порядке. — Айрис принялась перебирать почту: мусор, мусор, так, а вот и счет за обучение.
— Как здорово! Что ж, им давно было пора обратить на тебя внимание, милочка. Ты ведь у нас такая умница. Я как раз на днях говорила твоему отцу, ах, кто бы вспомнил о твоих способностях! Вся эта писанина, которой тебя заваливают, просто стыдоба…
— Мама, перестань! О моих способностях помнят, ясно тебе? И за свою работу мне не стыдно!
Айрис постаралась проигнорировать плохо скрытый выпад. Родителей слегка разочаровала выбранная ею карьера. Отец придерживался мнения, что проектирование зданий — удел бестолковых студентов, которым не под силу одолеть органическую химию. Но Айрис не испытывала проблем ни с одним из предметов. Физика, химия, математика, решение мудреных уравнений — все это давалось ей легко. Проблема для нее заключалась в их удручающей бесполезности. Ее совершенно не интересовала скорость диффузии некоего газа в какой-то там жидкости и прочее, прочее, а вот определение степени устойчивости здания делом представлялось стоящим. Айрис все пыталась доказать отцу, что возведение мостов и плотин куда важнее выведения состава новой малярной краски для какой-нибудь химической компании. Однако ему было недостаточно, что она вняла его совету и выбрала техническую специальность. Он ожидал большего.
— Конечно-конечно, дорогая. Просто все хотят знать, чем занята лучшая выпускница потока. Я тут недавно повстречала миссис Джонсон. Так она почему-то думала, что ты стала нейрохирургом.
— Мама, миссис Джонсон преподавала домоводство, — закатила глаза Айрис. Она вскрыла конверт со счетом: на протяжении пятнадцати лет ей предстоит ежемесячно выплачивать пятьсот семьдесят четыре доллара и семьдесят три цента. М-да, мало чем отличается от тюремного заключения. — Да все прекрасно. Слушай, давай закончим, а? Я целый день работала и сейчас на ногах еле стою.
— Конечно, милая. Спасибо, что позвонила. Просто время от времени мне нужно слышать твой голос.
— Я знаю. Целую тебя и папу!
— И я тебя целую, милая. Пока!
Связь оборвалась.
— Да насрать, что там думает миссис Джонсон! Господи, мама! — прокричала Айрис в умолкнувшую трубку.
Натянув треники и подкрепившись парой кусков холодной пиццы и баночкой пива, девушка плюхнулась на свой обшарпанный диванчик. Индикатор на видеомагнитофоне показывал половину девятого. Она погрызла ноготь и окинула взглядом комнатку в поисках какого-нибудь занятия. В одном углу висела полка, заставленная университетскими учебниками. Напротив нее стоял мольберт с натянутым девственно чистым холстом. Он пылился там вместе с красками и кисточками с тех самых пор, как она въехала в квартирку и решила оборудовать в том углу художественную мастерскую. Произошло это три года назад.
Айрис встала и подошла к мольберту. Ткнула пальцем в холст и осмотрела заброшенные инструменты. Как же это все-таки глупо. Ну кого она обманывает? Она не художница. Во время учебы времени на живопись у нее не оставалось. Но теперь-то его навалом. Домашних заданий больше нет, и работы по вечерам — тоже. А из развлечений — только пьянки с Элли. Большинство ее сокурсников по окончании университета разъехались. Кто домой, кто в города позначительнее и получше ради работы позначительнее и получше.
Девушка взяла зажигалку с журнального столика и закурила сигарету. Почему же и она не уехала? Айрис выпустила дым и снова уставилась на пустой холст. Вразумительного ответа у нее не нашлось.
«Это только временно», — сказала она себе. В следующем году она уже может поступить в магистратуру. И через несколько лет отослать резюме в какое-нибудь престижное нью-йоркское проектное бюро. Просто она поступает рассудительно и не спешит: сначала проработает в отрасли несколько лет, а потом уж что-то да предпримет. Именно это ей и посоветовал референт, когда она призналась, что так и не определилась со своими планами по окончании университета. Тогда это представлялось очень даже разумным, и особенно потому, что ей недоставало духу озвучить мысль, которую она втайне вынашивала вот уже более года: она вообще не хочет быть проектировщиком.
Мысль, конечно же, абсурдная. После пяти лет университета — да в кусты? Ведь прошло всего-навсего три месяца. Откуда ей знать, нравится ей полученная профессия или нет? Айрис достала из холодильника еще одну банку пива. Нужно подождать. Нужно все-таки дать шанс проектированию. А сейчас в ней говорит отец. Да и, к тому же, кредит сам себя не выплатит.
Она завалилась спать только около полуночи.
Айрис толком еще и не проснулась, когда остановила машину у подъемных ворот позади старого банка. Она опоздала на десять минут, но чувствовала себя такой разбитой, что это ее совершенно не волновало. Брэд может поцеловать ее в задницу, если вздумает устроить ей нагоняй. Нормальные люди по воскресеньям не работают. Впрочем, призыв Элли послать их всех в задницу, все еще звучавший у нее в ушах, бодрости ей отнюдь не прибавлял.
— Ты в порядке? — участливо осведомился Брэд, когда она почти что вывалилась из машины.
— В полнейшем. — Айрис выдавила улыбку. Ей представилась прекрасная возможность для карьерного роста, нравоучительно напомнила она себе. Куратор рекомендовал ее на это задание, и она должна выказывать воодушевление. Впрочем, даже если в результате ей и светило нечто более интересное, сейчас девушка испытывала лишь легкое раздражение.
Она достала с заднего сиденья наплечную сумку. По крайней мере, ей удалось на скорую руку собраться. Теперь у нее даже рулетка имеется!
— Спасибо, что приехала пораньше. Мне только что сообщили, что с понедельника мы форсируем проект.
— Ах вот как? Значит, вчера мы работали, как сонные мухи? — не без сарказма осведомилась Айрис.
— Вовсе нет. Но к концу сегодняшнего дня мистеру Уилеру уже необходим черновой план подвала. А потом нам нужно будет ежедневно составлять план хотя бы одного этажа, чтобы не отставать от конструкторского бюро.
Брэд повел ее через погрузочный док и затем по служебному коридору за лифтовыми шахтами. Они миновали вход в главное фойе и двинулись дальше по коридору с бежевыми от пола до потолка стенами. Над головой деловито гудели флуоресцентные лампы.
Так, в субботу на составление плана полутора этажей у них ушло восемь часов. Айрис быстренько подсчитала про себя: если отрабатывать обычную смену в офисе, а после нее ползать здесь с рулеткой, ей придется вкалывать круглосуточно.
— Получается, мы каждый день должны будем работать до двух часов ночи? — Вопрос ее прозвучал гораздо резче, нежели следовало. «Черт!» Она только что нарушила неписанную профессиональную заповедь: не стучи и не скули. Девушка смягчила голос: — Я хочу сказать, без дополнительной помощи нам ни за что не справиться.
Брэд обернулся и с каменным выражением лица изрек:
— Ты ведь не хочешь потерять работу, верно?
Айрис почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног.
— Ну конечно… Конечно, нет! — Увольнение всего лишь через три месяца после найма обернется для нее катастрофой: ее безупречное резюме превратится в пшик. Неужели Брэд грозится донести на нее мистеру Уилеру? Погоди-ка, да он никак смеется!
— Да я просто подкалываю тебя, Айрис! — захихикал куратор. — Мистер Уилер с завтрашнего дня переводит тебя на полную рабочую смену в этом здании.
Начальный порыв треснуть его сумкой по башке за такие шуточки разом позабылся, стоило ей осмыслить вторую часть сообщения.
— Ты хочешь сказать, я буду работать здесь, а не в конторе?
— Ну да. Xa-xa! А ведь ты повелась!
— Повелась-повелась, стервец ты эдакий! Хм, а мне и в голову не приходило, что ты такой шутник.
— В тихом омуте черти водятся. — Он ухмыльнулся и открыл дверь в конце коридора. Они начали спускаться по темной лестнице.
Тяжелая дверь с глухим стуком затворилась у нее за спиной, и на лестнице тут же стало черным-черно. Снизу, что бы там ни находилось, тянуло холодным сквозняком.
— Ты тоже будешь здесь работать?
— Только наездами. — Брэд щелкнул фонариком. — Мне надо присматривать за тобой, но и остальная работа в офисе тоже остается на мне.
Итак, ей дали увольнительную из офисного «аквариума». Наконец-то за ней не будут надзирать, и она сможет наплевать на дресс-код и расхаживать в джинсах и кедах. От этой мысли Айрис заулыбалась в темноте, но вдруг ощутила, как по ее руке что-то поползло. Девушка взвизгнула и бешено затрясла рукой. Дальше — хуже: она почувствовала, что перила заросли паутиной. Айрис отдернула руки и принялась убеждать себя, что это вовсе не паук щекочет ей шею. Сопровождаемые пляшущими на шлакоблочных стенах тенями от мерцающего луча фонарика, они все глубже спускались в недра здания.
Через два пролета свет наконец-то перестал дергаться по ступенькам и замер. Когда Айрис нагнала Брэда, он уже возился с тяжелой стальной дверью. После хорошего пинка та наконец распахнулась и с грохотом ударилась о смежную стенку. За лестницей следовал довольно узкий коридор, который затем расширялся в помещение с двумя исполинскими круглыми дверями.
— Ни хрена ж себе!
Девушка воззрилась на одну из них. Ругаться, конечно же, непрофессионально, но диаметр двери составлял никак не меньше двух с половиной метров. В центре ее располагалось огромное колесо с несколькими ручками на внешнем ободе, и в голове у Айрис немедленно возник образ штурвала пиратского корабля. Она взялась за ручки, и колесо с легкостью поддалось — дверь оказалась не заперта. По окружности дверной плиты из сплошной стали толщиной почти в треть метра торчали стопорные болты размером с продолговатую консервную банку.