Время уже после полуночи. Наконец наступила Страстная пятница.
Ред в одних трусах, руки его связаны за спиной. Он сидит на деревянных перилах, ограждающих площадку верхнего этажа. На шее его веревочная петля — веревка тянется вдоль спины и крепится к перилам. Джез завязал ее как следует, а перила, опробовав, счел вполне надежными. Единственное, что сломается под тяжестью тела Реда, так это его собственная шея.
Джез стоит рядом с ним. Он нацепил себе на голову самодельный терновый венец, и несколько струек крови, мягко петляя, стекают по его лбу к бровям. Он как будто не замечает этого. На полу рядом с ним тарелка с едой.
Ред усилием воли заставляет себя перебарывать ужас. «Не выказывай страха! — велит он себе. — Не доставляй Джезу этого удовольствия».
В правой руке Джеза мобильный телефон, в левой он держит скальпель. Серебряная ложка — последняя из двенадцати — лежит на полу у его ног.
Он развязывает Реду руки и дает ему мобильный телефон.
— Ты ведь знаешь, не так ли? Ты знаешь, что должен предать меня?
Ред кивает.
— Скажи это.
— Да, — говорит Ред. — Я знаю, что должен предать тебя.
Джез берет ломтик хлеба, отрезает от него маленький кусочек и макает его в плошку с красным соусом. «Тот, кто обмакнет свою руку со мной, предаст меня».
Джез вкладывает кусочек хлеба в руку Реда и приближает голову к уху пленника.
— Сейчас ты должен будешь действовать быстро. Тебе предстоит свершить свое последнее предательство. Позвони Кейт. Скажи ей, что я сделал. Сдай меня полиции. Они приедут, когда ты будешь мертв, и они предадут меня суду, как римляне судили Иисуса. Потом обо мне узнает весь мир. Давай. Звони в полицию.
— А потом ты меня повесишь?
— Нет, ты повесишься сам.
— А если я откажусь?
— Ты не сможешь. Ты не откажешься. Это твое предначертание.
Зыбучие пески миссии Джеза засасывают Реда вниз, однако это не тот зыбучий песок, в котором всякое сопротивление лишь ускоряет погружение. Борись — и, может быть, тебе удастся преодолеть это. Сдайся — и ты обречен.
Ред берет телефон и набирает номер Кейт.
— Кейт Бошам.
— Кейт, это Ред.
— Привет, Ред. Как ты?
Ее голос настолько обалденно нормален, как будто доносится с другой планеты.
— Кейт… Это не Дункан. Это Джез.
— Что? Что не Дункан?
— Убийца. Убийца апостолов. Это Джез. Это он убийца.
— Ред, о чем вообще ты говоришь?
— Он сейчас здесь. Собирается меня повесить. О Господи, Кейт… ты должна помочь.
— Где ты?
— Я у…
Джез выхватывает телефон из руки Реда и захлопывает его.
— Давай. Вешайся.
«Я у… Кейт поймет, что я у себя дома. Всех остальных он прикончил у них дома».
Хаотичные мысли пробегают в голове Реда.
Филипп Род, свисающий со своей лестничной площадки в Фулхэме в прошлом году. Как оно началось, так и закончится — телом, безжизненно свисающим с лестничной площадки.
Может быть, Кейт не поверит ему. Она и Джез… может быть, она последний человек, который способен в это поверить.
Известно, что невозможно повесить человека против его воли. Он просто не будет этого делать. Ну не бросится он в сладкие объятия смерти по доброй воле, вот и все. Его нужно оглушить, избить или применить какую-то хитрость. Но Джез, похоже, намерен обойтись и без хитрости, и без насилия.
Ред смотрит ему в глаза.
— Да пошел ты…
Он видит Джеза в туннеле света, в котором сталкиваются и бушуют их воли. Сила обвинений Джеза резко ударяет в грудь Реда и вихрем кружит вокруг его головы — божественный ветер, который силится сбросить его с перил в небытие. Ред, согнувшись, противится этому урагану.
Не сломайся! Не сдавайся!
Ред льнет к перилам, как будто к самой жизни.
Именно в этот момент до Джеза доходит, что Иуда не будет играть предложенную ему роль. В тот самый момент, когда Ред понимает, что его воля взяла верх.
Джез тоже понимает это и, мгновенно схватив Реда за плечи, толкает его, чтобы сбросить с перил. Ред теряет равновесие, его торс отклоняется в горизонтальное положение. Руки, напрягаясь до боли, пытаются остановить падение, но потом инстинкт срабатывает быстрее, чем мысль, и руки взлетают к шее и успевают ухватить петлю прежде, чем она затянулась. Тугой узел с нестерпимой болью стягивает его пальцы.
Только пальцы — пальцы двух его рук, находятся между веревкой и горлом. Хрупкий барьер, отделяющий жизнь от смерти.
Ред беспомощно дергается в воздухе, пытаясь как-то освободиться от петли. Давление ее столь сильно, что ему невольно приходится запрокинуть голову и широко открыть рот, чтобы набрать воздуху.
Джез перегибается через перила. В руке его поблескивает скальпель.
Ред беззащитен, ибо, борясь за дыхание, не может закрыть рот.
На лице Джеза, под терновым венцом, полная сосредоточенность. Его голова склоняется к голове Реда настолько близко, что они могли бы обменяться поцелуем.
Скальпель во рту Реда.
Резкий вкус крови, когда острое лезвие надрезает язык, — точно так же, как представлял себе это Ред, когда в одиночку пытался восстановить картину преступления в доме Филиппа Рода.
Последний шанс.
Ред отцепляет пальцы правой руки от петли и сжимает их в кулак. С той стороны, где ее больше не удерживает рука, петля резко затягивается, и, чтобы ослабить давление, Ред резко сгибает шею, отворачивая голову в противоположную сторону.
В слепом отчаянии он наносит правым кулаком резкий удар вверх и ощущает столкновение своих костяшек с хрящом. Джез, вскрикнув от удивления и боли, выпускает скальпель, и острое лезвие скользит вниз, в горло Реда.
«О Господи! — мелькает у того в голове паническая мысль. — Я сейчас проглочу этот нож! Я проглочу его, и он покромсает на кусочки все мои внутренности!»
Чудовищным усилием, преодолевая давление веревки, Ред дергает головой вперед и языком выталкивает скальпель назад, прочь от горла. Выплюнуть его не удается, но теперь он не так глубоко, и Ред, извернувшись, хватает его пальцами и вытаскивает изо рта.
Джез отнимает руки от лица. Сморкаясь кровью, он снова нагибается, хватает левую руку Реда и старается отцепить его пальцы от петли.
Если Ред не удержит руку внутри петли, ему конец.
Скальпель по-прежнему в правой руке Реда, и ему взмахом удается полоснуть Джеза по правому боку. Лезвие рассекает резину гидрокостюма в том самом месте, где Джез сам нанес себе порез в декабре прошлого года, сидя на кровати Томаса Фэрвезера.
Вскрывается старый шрам, и Джез, пронзительно вскрикнув и отпрянув, зажимает бок обеими руками.
Ред поднимает руки над головой и пытается разрезать веревку скальпелем. Однако веревка неистово дергается от его собственных движений, и он не может обрести точку опоры, чтобы осуществить задуманное.
«Нужно натянуть веревку. Тогда я смогу разрезать ее. Но я не могу держать веревку в натянутом состоянии и при этом резать ее одной рукой. Мне нужна левая рука, чтобы держать ее, пока правая рука режет. Но левая рука — это единственное, что не дает петле выдавить из меня жизнь!»
Джез на время выведен из игры. Привалившись к стене, он пытается остановить кровотечение из бока.
Выбора нет.
Ред убирает левую руку из-под веревки, и петля тут же стягивает его шею. Ничто более не ограждает его от удушья. Счет идет на мгновения. Вскинув левую руку над головой, Ред хватается за веревку и начинает резать ее скальпелем как раз под своим мизинцем, там, где она наиболее натянута.
Петля сдавливает дыхательное горло. Воздуха в легких не осталось, перед глазами пляшут черные мушки.
Ну, давай же!
Если веревка не будет перерезана сейчас же, он потеряет сознание. А если он потеряет сознание, он умрет.
НУ, ДАВАЙ ЖЕ!
На краю поля зрения Реда возникает движение. Джез поднимается, снова опираясь о перила. На его гидрокостюме блестит кровь.
Джез тянется к правой руке Реда, руке со скальпелем.
В пальцах Реда резкая боль — Джез пытается оторвать их от лезвия.
Еще чуть-чуть, и Ред может отключиться. Забытье уже манит его, темное вечное забытье.
Но тут последние нити веревки подаются, и Ред с грохотом падает на пол с высоты шести футов.
124
Два человека, окровавленные, но не сломленные.
Съежившись на полу, Ред дрожащими руками растягивает петлю.
Джез, спотыкаясь, спускается к нему по лестнице, оставляя при каждом соприкосновении со стеной бесформенные кровавые пятна.
Ред стаскивает петлю через голову и бросает ее на пол.
Джез уже на нижней ступеньке, почти над ним.
Ред рывком поднимается на ноги и размахивает перед собой скальпелем.
— Назад, Джез.
— Не могу.
— Я не твой, Джез. Нам с тобой не по пути.
— Ред, ты не можешь одолеть собственное предначертание. Не можешь бороться с тем, чем ты должен быть.
«Не можешь бороться с тем, чем ты должен быть. Проводником Божественной воли.
Не можешь бороться с тем, что ты есть.
Джез хочет быть одним из нас, но не осмеливается. Дьявол, который делает вид, что он на стороне ангелов.
Интересно, каково было бы убить тебя, откусить тебе нос, оторвать ухо от башки, начисто, чтобы кровь брызнула струей в воздух, орошая целые мили, когда жизнь будет покидать твое тело!»
Голос Реда звучит ровно, но на лице его появляется свирепый оскал.
— Ты… ты, поганая мразь, осмелился назвать меня Иудой.
Откуда-то изнутри вздымается волна ярости. Подобно штормовой волне в море, она, сначала почти невидимая, набирает силу и скорость, а потом взрывается и обрушивается на волнорез самоконтроля Реда.
Эта ярость придает мощь его мускулам.
«Не могу больше сдерживаться! Это сильнее меня! Сильнее!»
Джез снова зажимает бок. Он втягивает воздух сквозь зубы, стиснутые от боли.
Ред швыряет скальпель на пол и бросается на Джеза с голыми руками. Для его мщения хватит кулаков и ног, но на сей раз это не просто драка в пивной. Сейчас все по-настоящему, более чем по-настоящему. Миг, и Джез валяется на полу. Череда ударов по голове порождает яркие вспышки в его черепе. Затем следуют глухие удары по ребрам и почкам, а когда он, охая от боли, пытается перекатиться, его пинают по яйцам. Шипы впиваются ему в лоб. Боль, боль, так много боли, и кров