– Эм, нет, мама, она не моя де…
Джекс решил не вдаваться в подробности. Пусть лучше его мама думает что душе угодно. Все было лучше, чем правда.
– Спасибо, мам, – обреченно сказал он.
Альма осталась в их небольшой гостиной наедине с телевизором, который не привлекал ее внимания. Девушка отдала свое предпочтение стеллажу с книгами, рассматривая каждую и листая страницы.
– Тебе нравятся книги? – спросил Джекс, подойдя к ней.
– А, это ты, сме… Джекс.
Парень усмехнулся:
– О, ты все-таки назвала мое имя!
Девушка повернулась к нему спиной, беря в руки очередную книгу и пролистывая страницу за страницей. Ее глаза жадно впитывали текст, словно это ее последний шанс прикоснуться к нему.
– В моем мире есть обычные книги, но я никогда не брала их, не читала, – призналась Альма.
– Почему? Я думал, богини умеют читать.
– Конечно, умеют. – В ее голосе звучало возмущение. – Просто у нас с сестрами нет на это времени. Каждую секунду кто-то умирает, и я должна отрезать нити судьбы. Вторая сестра ни разу за свое существование не отошла от прялки, а первая от весов. Людей слишком много, и наша задача следить за каждым. Пока я не попала в это смертное тело, я даже не знала, что такое еда или сон.
Она перестала говорить, и Джекс заметил, каким пустым был ее взгляд.
– Даже сейчас я чувствую, как кто-то умирает, вижу против своего желания. Я до сих пор мойра, богиня судьбы, и могу видеть судьбы, даже несмотря на то, что оказалась в мире людей. Мою работу сейчас выполняют служители Танатоса, но я не остаюсь безучастной, я все чувствую, как и раньше.
– Это звучит очень печально.
Альма пожала плечами:
– Для этого нас создали.
Ему стало жаль девушку. Джекс хотел предложить ей остаться в их доме на неопределенный срок. Несмотря на ее странное поведение и высокомерие, теперь парень понимал ее, хотя бы отчасти. Насколько смертный мог понять богиню судьбы.
– Ты такая непробиваемая, однако… Удивительно, что тогда в лесу ты кричала. Что же такое ужасное там случилось?
Мойра понимала, о чем спрашивал Джекс. Ее настигли воспоминания, которые еще не успели угаснуть.
Крик тогда вырвался непроизвольно. Альма и не думала, как сильно вонзила свои когти в нее паника. Разве могла богиня судьбы испытывать такое? Вот и Альма думала, что нет. Но ошибалась.
– Не твое дело, – огрызнулась она.
Джекс решил, что мойре эта тема неприятна и лучше к ней не возвращаться.
К счастью, их разговор прервал стук. Лара вошла сообщить, что обед готов. Джекс и не заметил, как быстро пролетело время.
Они собирались выйти из гостиной, когда окно внезапно разбилось. Лара закричала, стоя в дверном проходе. Она находилась далеко, поэтому, оценив ситуацию, Джекс постарался закрыть от осколков хотя бы Альму. Он толкнул ее на пол и навис над ней, не зная, выстрел это был или взрыв и повторится ли он еще раз.
– Из нас двоих смертный ты, – напомнила ему Альма.
Джекс поднялся и подбежал к Ларе, чтобы убедиться, что она в порядке и стекло ее не задело.
– Что за черт? – высказалась Лара.
Ответ не заставил себя долго ждать.
Пробравшись через оконную раму, в гостиной появился человек, который своим видом и на человека не особо походил.
– Эриния? – прошептала Альма, смотря на гостя. Она была похожа на кошку, которая могла наброситься и расцарапать лицо в любой момент.
Мужчина хищно улыбнулся. В его руках была знакомая мойре цепь. Он намотал ее на кулак, видимо, чтобы было удобнее разбивать стекло.
И почему злодеи не могут просто входить через дверь? – вздохнул Джекс. Мысленно парень напомнил себе спросить у Альмы, что это за тип. Он подозревал, что раз мойра узнала его, значит, он не из числа людей, как парень и догадывался. К тому же его лицо закрывала белая маска.
А затем эриния впервые заговорил:
– Кто это у нас тут? Третья мойра и сыночек Майлза?
Глава 4
–Ты обо мне? – осведомился Джекс.
– О ком же еще?
В голове парня мигом образовалось множество вопросов, он даже не мог их правильно сформулировать. Единственным, что ощущал Джекс, была злость. Привычное чувство, возникавшее при упоминании его отца. Кто этот человек, вломившийся в их дом и утверждающий, что знает его, в то время как самому Джексу не было известно даже имя? Это злило вдвойне.
Джекс оглянулся на маму. За всей суматохой он совершенно забыл о ней.
Лара лежала на полу. Джекс подбежал к матери и послушал ее дыхание, следом проверил пульс на всякий случай. Она была жива, ее пульс имел ровный ритм, но глаза женщины были закрыты.
– Ты с ней что-то сделал? – спросил парень твердым, наполненным решимостью голосом.
– Смертная женщина не должна видеть мою сущность.
Эриния снял белую маску со своего лица. Даже Альма смотрела на него в этот момент в оцепенении. На его лоб опустились волосы цвета вороньего крыла. Небрежная челка закрывала его темные, сверкающие злобой глаза. Вид эринии выглядел воинственно и вызывал ощущение опасности.
Джекс готов был поспорить, что мужчина, стоявший перед ним, буквально состоял из тьмы, был пропитан ею до костей.
– Отойди, – сказала Альма и вышла вперед, отодвигая Джекса. Все ее тело было напряжено. – Он пришел за мной.
– Мне приказали отыскать тебя, сбежавшая мойра.
– Не знала, что ты умеешь говорить, – ехидно заметила девушка, но от ее слов у эринии только появилось больше морщин между бровями.
– Кто он вообще такой? – вмешался Джекс.
– Он эриния, посланник смерти, служитель Танатоса. Называй как хочешь. Он тот, кто принадлежит Царству Темных, – ответила Альма. – А вот его имя – загадка даже для меня.
– Нортс, – наконец представился эриния.
– Очень здорово, – прокомментировал Джекс. – Но что ты, черт возьми, сделал с моей мамой?
– Не беспокойся, смертный, она всего лишь находится в глубоком сне. Люди не должны видеть подобное, – указал он на себя и коротко кивнул в сторону мойры. – Это слишком для их понимания.
– Да иди ты к черту! Она моя мать и не заслужила подобного обращения, как и любой другой человек на ее месте. Разбуди ее!
Нортс прервал его, жестом подняв ладонь и выставив ее перед парнем.
– У нас мало времени, оставим объяснения на потом. Как только я закончу, сниму с нее наложенное забвение.
Его голос был таким монотонным, что Джекс планировал посоветовать посланнику смерти преподавать в каком-нибудь институте. Например, историю.
Но как бы Джекс ни переживал за состояние матери, выпроводить эринию из дома было важнее. Альма тоже выглядела напряженной, даже обеспокоенной, прежде Джекс не наблюдал за ней подобных эмоций. В принципе каких-либо эмоций. Наверное, у них с посланником смерти тоже не заладились отношения.
В каком бы месте мойра ни была до знакомства с Джексом, она явно не желала возвращаться. Или этот эриния сделал ей что-то плохое.
Значит, даже мойра умеет нервничать? – подумал Джекс.
– Ты пришел выполнить свой приказ? – спросила Альма. – Гнусный предатель, что идет на поводу у смертных. Это позор для любого высшего существа!
Вот кем она себя, оказывается, считает. Хотя это не новость.
– Эй, – возразил Джекс, – быть смертным не так уж и плохо, вы двое делаете из этого слишком большую трагедию.
Но его никто не стал слушать. Альма даже не кинула в его сторону свой фирменный осуждающий взгляд.
– Я пришел предупредить тебя, предостеречь от опасности, которая тебе грозит.
Альма с недоверием посмотрела на того, кто был ее пленителем, а сейчас решил вдруг проявить снисходительность. Она до сих пор помнила холодную почву земли под ногами, грязь и камни, причиняющие боль, и ее руки коснулись ошейника, который она не могла снять. Он сдавливал шею, не позволяя забывать, что она так и не смогла убежать по-настоящему.
– Я тебе не верю, твои руки держали меня на привязи.
– Они привязали меня так же, как и тебя. Только твои цепи можно рассмотреть, а мои незримы и прочны, – ответил эриния, обращаясь к Альме.
– О чем ты?
– Тебя призвал тот, кого зовут Демьян, но не его тебе стоит опасаться, а того, кто дергает за ниточки и управляет всем, включая самого парнишку. Даже если тот не подозревает об этом.
– Ты говоришь о его отце? – Альма вспомнила, как Демьян упоминал, что ему пришлось уговаривать отца, дабы призвать мойру в мир людей. Но времени и возможности разузнать об этом подробнее у нее не было.
Нортс помотал головой:
– Нет. Есть тот, кто сильнее их всех.
– Я не понимаю, – искренне сказала Альма, – кому и зачем понадобилась третья мойра?
– Мне жаль, Атропос, но в этой игре людей я лишь инструмент, как бы ни было унизительно это признавать, – дал ей ответ посланник смерти. – Я прочно связан и обязан выполнять приказы вне зависимости от того, нравятся они мне или нет.
– Кто же пленил тебя, Нортс?
– Не говорить имени тоже является одним из приказов.
– Умно, – ответил парень, пожав плечами.
Его пальцы периодически нащупывали пульс мамы, чтобы убедиться, что Лара продолжает жить. Посланнику смерти парень не доверял, поэтому старался не отходить от нее. Не то чтобы он мог хоть как-то защитить ее, но присматривать за ней был в состоянии.
– Почему ты тогда помогаешь мне? – спросила Альма. – О чем хочешь предупредить?
– За тобой начали охоту после того, как ты сбежала от Демьяна. Но в погоню отправили не только меня. У них есть еще эринии.
– И сколько их всего?
– Не знаю. – Нортс помотал головой. – Возможно, несколько. Но даже пара посланников смерти будут представлять немалую угрозу.
– Но как они привязывают вас, заставляя служить себе?
– Есть только одна вещь, которая может заставить посланника смерти…
Эриния не успел договорить. Его глаза расширились, и Альма увидела в них настоящую, поглощающую в себя бездну, в которую посланник смерти забирал человеческие души.
Сначала Джекс подумал, что на груди Нортса появилась смола или вроде того. Но это была кровь. Черная кровь.