Вдвоём им быстро удалось поднять балку. Капитан с руганью протиснулся в расширившуюся дверь, протащил сундучок и, продолжая грязно ругаться, поспешил на палубу.
Потоки воды едва не сбросили их назад. На палубе метались матросы. Одни пытались силой отвоевать места в шлюпке, бившейся об уже низкий борт судна, другие спешили связать и сколотить плот из пустых бочек и брусьев с досками. Этих было меньше. Были ещё раненые. Эти вопили, умоляя не бросать их.
Хуан тащил капитана за руку, спешил к трапу. Очередная волна прокатилась по палубе. Их сбило с ног, завертело, ударило о что-то твёрдое. Барахтаясь у фальшборта, они с трудом поднялись. Капитан ругался, второй матрос с трудом встал. Капитан едва мог идти. Сильно ушибленное бедро заставляло его хромать.
— Быстрей! — Заорал Хуан. Схватил сундук капитана, вырвав его у него из ослабевших рук. — Судно скоро пойдёт ко дну! Или нас смоет к чёртовой матери! Сеньор, поспешите! Всего полтора десятка шагов!
Капитан только изрыгал проклятья и с трудом продвигался вперёд. Хуан за руку тащил его, а второй матрос подставил плечо, хоть сам едва передвигал ноги. Палуба уходила из-под ног, волны постоянно заливали её, пенные хлопья затрудняли дыхание.
Хуан решительно поставил ногу на перекладину трапа. К нему протянулись руки, пытаясь принять сундук капитана. Он его не отдавал, полагая, что это его единственная возможность покинуть тонущий корабль.
Всего три перекладины трапа — и он в шлюпке. Бросил сундук, протянул руку капитану и тот свалился на матросов.
— Отваливай! — Дамаш стоял на корме, держа рычаг румпеля. — Бей по голове!
Это относилось к матросу прыгнувшему в шлюпку и упавшего в воду. Бить не пришлось. Его тут же затянуло под корпус судна. Кто-то с борта бросил брус. Он угодил помощнику в плечо. Тот выронил румпель, согнулся, а шлюпка вильнула к судну. Одно весло сломалось. Поток отборной ругани едва мог просочиться через грохот бури.
Пилот Жоан оттолкнул помощника, выровнял шлюпку, и она отошла от судна. Огромный вал перекатился через низко сидящий корпус корабля, поднял шлюпку и с высоты все увидели, что на палубе осталось совсем мало матросов. Всех побитых смыло, и никто не показался в пенных водах у борта.
О неграх никто не вспомнил. Они уже не кричали. Трюм был заполнен водой почти полностью и нос уже погрузился в пучину.
Хуан успел заметить, как четверо матросов столкнули недостроенный плот в воду. Они держали тросы и прыгали на плот или в воду. Плот отвалил, грозясь развалиться под ударами волн.
Шлюпка свалилась в провал между волнами, и плот исчез из глаз за пенным гребнем, с шипением надвигавшемся на корму. Казалось, что он вот-вот накроет утлую шлюпку, поглотит и уничтожит. Но вал подхватил её, залил водой и пронёсся дальше.
— Черпай воду! Отливай, будь вы прокляты, требуха акулы! — голос капитана прорвался сквозь грохот и вой ветра и волн.
Хуан торопливо черпал воду деревянным ведром. Бросил взгляд в сторону тонущего корабля и не заметил ничего. Только мелькнул на миг плот с матросами. И показалось, что их уже не четверо.
Ветер медленно утихал. Однако волнение продолжалось очень сильное. Шлюпку постоянно заливало. Сломанное весло заменить было нечем.
Фигейра полагал, что дня через два они должны достичь побережья Африки.
— Это может быть где-то в районе южнее Луанды, — предположил пилот. — Не более сотни легуа на юг, — уточнил он.
— Не слишком ли ты далеко на юг нас определил? — с недоверием спросил капитан. — Вроде-не так долго мы шли в этом направлении.
— Это можно проверить некоторое время спустя, сеньор капитан. А пока не лучше ли организовать смены гребцов?
Капитан посмотрел на пилота с удивлением, граничащем с яростью. Его нога, по-видимому, сильно его беспокоила, и он был взвинчен и раздражён.
— С каких это пор ты вздумал поучать меня?
— Это не то, что вы думаете, сеньор капитан, — спокойно ответил Фигейра. — Мы в плачевном положении и никто не хочет пойти на корм рыбпм. Потому стоит подумать и о людях.
— Это люди? — обвёл капитан рукой матросов. — С каких это пор ты стал считать их людьми?
— Сеньор, не рекомендую пускаться в споры сейчас, при этих, как вы выразились, не людях, сеньор. Это может не понравиться им, — Фигейра кивнул в сторону матросов.
Капитан вскочил, но тут же со стоном упал назад. С ногой было что-то не очень хорошее. Фигейра заметил:
— Вам лучше лежать спокойно, капитан. Делио сильно зашибся, и вряд ли в состоянии взять на себя руководство, сеньор. Остаюсь я. Предлагаю смириться с этим и принять во внимание, капитан.
Фигейра говорил спокойно, не повышая голоса, всем видом показывая, что у него в руках фактическая власть. Матросы одобрительно посматривали на него, тайно радуясь унижению капитана.
Пилот деловито распределил матросов на смены по числу вёсел, просмотрел провиант и воду. Сейчас было довольно прохладно и воду можно экономить.
— Еды нам может хватить на пять дней, а воды… если не будет жары, то на столько же, — Фигейра уселся на корму и взял в руки румпель.
Он долго всматривался в пасмурное небо. На реплики капитана не обращал никакого внимания, помощника предложил осмотреть Хуану, сказав уверенно:
— Ты, сдаётся мне, лучше всех справишься с этим. Лишь бы кости были целы.
Хуан с удивлением перебрался на корму. Делио Дамаш сидел на дне. Страдальческое лицо выражало покорность судьбе. Он даже не обращал внимания на то, что сидит в воде. Матросы черпали вяло, а гребни волн ещё обильно и часто отпускали большие порции воды.
— Сеньор, дайте я посмотрю, что у вас, — обратился Хуан к помощнику. — Худо дело, сеньор. Перелом явный. Ключица с вмятиной и остро прощупывается. Хорошо бы поставить на место и крепко перетянуть тряпицей.
— Так делай это, — бросил Фигейра.
— Больно будет, сеньор! Надо подержать его.
— Возьми пару матросов! Только делай, делай!
В словах Фигейры слышалось раздражение.
Хуан ещё раз осмотрел перелом.
— Сеньор, — обратился он к помощнику, — терпите. Будет больно. Только не дёргайтесь. Лучше кричите погромче. Это помогает. Ему бы вина дать побольше, — поднял он голову на пилота.
— Возьми, да осторожнее. Не пролей. Качка сильная ещё.
Дамаш затравленно смотрел на Хуана. В глазах стоял страх боли и мольба не делать её.
— Ребята, держите сеньора, — приказал Хуан, принял пустую кружку из руки помощника и прицелился руками. Было страшновато. Уверенности он не чувствовал и руки слегка дрожали.
Он запустил пальцы немного под ключицу. Дамаш взвыл. Пот брызнул по всему телу, но Хуан уже спешил, боясь и волнуясь. Он приподнял кость, подержал так, соображая. Дамаш прерывисто дышал, пот катил с него и он мелко дрожал.
— Дайте тряпочку помягче! Надо подложить под косточку!
Тряпочку он осторожно затолкал в ямку под ключицей. Вопли помощника никого не трогали. Его крепко держали.
— Нужно обломок весла, подпереть комок тряпки, — распорядился Хуан. — Обстрогать надо! Не этот же чурбан ставить!
Пока строгали палку, Хуан осторожно подталкивал тряпицу всё выше. Ему подали обструганную палку. Он примерился к поясу помощника и комку тряпки. Показал длину и сказал:
— На конце сделать глубокую борозду. Чтоб крепче держалась на поясе, — пояснил он и сам удивился своей находчивости. — А вверху для бечёвки прорезать ровчик!
Матросы удивлялись, но исполняли всё торопливо.
Бечёвку Хуан крепко примотал в ровчике, другой конец упёр в широкий кожаный пояс помощника, посмотрел, словно любуясь, и начал туго обматывать полосками парусины тело, вместе с палкой. Когда закончил, бечёвку тщательно пропустил по плечу и также крепко привязал к поясу за спиной.
— Господи! Неужели сделал? — Хуан сам сильно вспотел, хотя холодный ветер обдувал мокрую одежду и сильно холодил тело.
Дамаш в изнеможении, с бледным лицом и каплями пота на лбу, трудно дышал и постанывал.
— Делио, ты должен поблагодарить Хуана! — серьёзно заметил Фигейра. — Я в нём не ошибся. Наш лекарь, царствие ему небесного, не сделал бы лучше!
Помощник не ответил. Он был слаб и боялся шевельнуться.
— Сеньор, — обратился Хуан к помощнику, переведя дух, — теперь старайтесь не шевелиться. Это будет трудно, но необходимо. Если что надо, то сейчас же говорите нам. Мы поможем. Хотя бы с недельку нужен полный покой.
— Какой покой, когда такая качка, — буркнул капитан. Он просительно смотрел на Хуана. — Может, меня посмотришь, а? Нога здорово болит.
— Да что я понимаю в этом, сеньор капитан? Это я просто с перепугу так!
— Хватит болтать! Смотри! — капитан стал стягивать с себя штаны.
Огромный синяк красовался на середине бедра. Местами из царапин сочилась кровь. Морская вода беспокоила ранки.
Хуан осторожно потрогал синяк, ударил ногой по пятке капитана, спросил:
— Больно, сеньор?
— Чуточку. А что?
— Ничего страшного, сеньор капитан! Скоро пройдёт. Похромаете и всё!
— Ты так думаешь? А боль? Она долго будет мучить меня?
— Дня два будет больно. Потом пройдёт, сеньор капитан. Простой ушиб. Сильный, но ушиб. Кость цела, а это самое главное.
— Нацеди нам кружечку вина, парень! Я дозволяю.
— Сеньор, прошу не нарушать установленный порядок, — спокойно, но настойчиво проговорил Фигейра. — Пить будем только перед сном.
— Ты одурел. Фигейра? С кем говоришь?
— Капитан, вы больны и не можете отправлять свои обязанности. Я их взял на себя, извольте подчиниться. Мы теперь не на судне и все должны иметь равные обязанности и права.
Матросы заулыбались на эти слова. А капитан побагровел, хватил рукой рукоять шпаги. Хуан положил руку на руку капитана, проговорив тихо:
— Сеньор капитан! Успокойтесь! Вам необходимо соблюдать покой и не волноваться по пустякам. Вам же будет лучше, сеньор.
— Пошёл к дьяволу! Кто тут капитан?! Я вам приказываю! Бунт?! На виселицу вас отправлю! — он задохнулся гневом, замолчал, тяжело дыша.