Арена, на которой проходил как Делёж, так и Игры, находилась неподалёку и выглядела как обыкновенный амфитеатр, выстроенным ещё в те времена, когда иных строений для зрелищ просто не существовало. Сейчас в самом её центре стояла клетка, разделённая надвое решёткой, и в каждой её половине было приковано по человеку. Мужчина был явно ранен, и потому представлял собой меньший интерес, нежели вполне целая с виду женщина, которая к тому же была недурна собой. Люди были полностью обнажены, и это, кажется, смущало женщину, которая, в отличие от мужчины, пребывала в полном сознании, хоть и была явно напугана и, кажется, до конца не понимала, что происходит. Очевидно, она пыталась выражать своё недоумение чересчур громко, поскольку теперь её рот был заклеен широким прозрачным скотчем, снять который ей не позволяли скованные за спиною руки.
Наконец, на арене появился Маркос. Высокий и плотный – чтобы не сказать полный – он выглядел на удивление добродушно. Это впечатление усиливала недлинная кудрявая борода и мягкие чуть тронутые сединой русые локоны, стянутые сейчас повязанной вокруг головы кожаной лентой. Маркос немного постоял, то ли наслаждаясь всеобщим вниманием, то ли просто разглядывая «призы», а затем объявил о начале состязаний – и просто и буднично отошёл в сторону, сев на зарезервированное специально для него в первом ряду место. В отличие от большинства собратьев, его никогда не видели парящим – поговаривали даже, что в силу какой-то то ли аномалии, то ли ущербности он был лишён этой способности, однако никому и в голову никогда не приходило ни поверять, ни просто спрашивать проверять, так ли это.
Маркос вообще не вызывал желания задавать какие-либо вопросы.
Ни у кого.
Правила Дележа были крайне просты: победителем выходил тот, кто дольше всех оставался внутри нарисованного на арене круга, не важно, покинул бы он его в сторону или вверх. Пользоваться каким-либо оружием запрещалось. Нарушивший этот запрет навсегда лишался права участвовать в каких-либо состязаниях, а его дом на сутки лишался какой-либо защиты, и любой мог войти в него и взять всё, что захочет, и хозяин ничем не мог этому помешать, ибо на те же сутки запирался в той же клетке, в которой обычно содержались «призы». Правило простое и суровое одновременно – и при том крайне эффективное, как, впрочем, большинство правил в Городе.
Кругов было два: для Неспавших и для всех остальных. Поскольку в этот раз призов было тоже два, победители не должны были сражаться друг с другом, что произошло бы в случае, если б награда была единственной.
Состязание началось.
- Козима, - неслышно опустившийся рядом с ней на скамью вампир был высок, широкоплеч, статен и хорош собой, а его длинные светлые волосы были заплетены в косу.
- Бальд, - она обернулась и улыбнулась ему так, как может улыбаться красивая уверенная в себе женщина, которая желает очаровать собеседника. – А я надеялась, что ты поучаствуешь…
Тот фыркнул и пожал плечами.
- Тебе добычу пусть твои карманные малыши приносят. Я эти забавы давно перерос.
- А мне казалось…
- Как там раньше советовали? Перекрестись, - оборвал он. По её лицу скользнула едва заметная тень, но тут же исчезла, и Козима лишь слегка повела плечом.
- Ты чем-то расстроен, Бальд?
- Я в превосходном настроении, - отрезал он. – Позволь мне посмотреть состязания?
- Конечно, - нежно улыбнулась она, вонзая ногти себе в ладони с такой силой, что под ними выступила тёмная кровь.
Некоторое время они молча смотрели на арену, где то один, то другой выбывал из игры. Вдруг Бальд коротко хмыкнул и обернулся к соседке:
- А добычу-то ты, кажется, упустила…
- С чего ты взял? – сдерживая мгновенно вспыхнувшее раздражение, поинтересовалась та.
- А погляди. Видишь – там, в круге для Спавших… видишь вон того блондина? Он очень неплох…
- И что? – с плохо скрытым презрением спросила Козима. – Альфред…
- Твой Альфред – вялый скучающий неврастеник, единственное достоинство которого – глупость. И потом, у него слишком слабенький стимул…
- Ты так полагаешь? – в её голосе слышалась смесь кокетства и вызова.
- Я в этом уверен, - прошептал Бальд, резко склонившись к ней и почти что коснувшись губами её уха. – Спорим, что выиграет блондин?
- Ты его знаешь? – она отодвинулась и холодно посмотрела ему в глаза.
- Немного.
- Не помню его, - в её голубых глазах теперь вспыхнуло любопытство. – Кто он тебе?
- Мне? – Бальд расхохотался так громко, что окружающие недовольно заоборачивались, но, обнаруживая источник смеха, лишь недовольно шипели, не рискуя выразить иначе своё недовольство. – Ты ревнуешь?
- Я бы не стала ревновать тебя даже к человеку, - презрительно ответила она и отвернулась.
Игроки всё выбывали и выбывали, и наконец в том круге, где состязались вампиры постарше, осталось всего двое: Альфред и указанный Бальдом блондин. Козима нервно комкала в пальцах край плаща – теперь дело уже было не в призе, а в том, чтобы её собеседник не оказался прав. Она пристально вглядывалась в светловолосого вампира, так некстати оказавшегося сегодня на площадке. На вид он был молод, чуть старше самой Козимы, но вампиры определяют возраст собратьев не так, как люди, и она знала, что объекту её внимания около четырёх с половиной столетий. Среднего для вампира (которые в массе своей помельче современных людей) роста, худощавый, он никогда бы не заинтересовал её – ни в какой иной ситуации. Но теперь, когда он и вправду мог отобрать победу – не у своего противника, а именно у неё – Козима пообещала себе, что больше не выпустит его из своего поля зрения, как бы ни закончился поединок. И если ему всё-таки удастся выиграть, то это будет последняя его победа, и не только на арене.
- Злишься? – шепнул ей Бальд. – Предлагаю пари.
- Иди к дьяволу, - прошипела она.
- Я ставлю на блондина. Твой Альфред не стоит… ну вот, я же говорил.
Козима в ярости дёрнула край своего плаща, что, сама того не замечая, теребила последние несколько минут, с такой силой, что разорвала его: Альфред не удержался в круге и ступил за его границу – только на миг, едва коснувшись арены краем ступни, но этого было довольно.
Он проиграл.
- Я смогу убедить его отдать… - начала было Козима, но её собеседник лишь опять рассмеялся.
- И не надейся. Он её отпустит.
- Он… что?!
- Отпустит её. Ты разве не слышала никогда о тех, кто предпочитает жизнь среди людей? – с иронией поинтересовался Бальд.
- Он не может её отпустить, - яростно возразила женщина. – Она знает…
- Помилуй, дражайшая! – Бальд засмеялся. – Во-первых, кто сейчас ей поверит… а во-вторых, парень уже не мальчик и, полагаю, сообразит спутать ей память.
- И ты что, - Козима сощурилась, - собираешься вот так просто их отпустить?
- Конечно, - легкомысленно кивнул Бальд. – Какое мне до них дело?
- Но ведь это опасно, Бальд! – раздражённо воскликнула она. - Опасно для всех нас! Давным-давно следовало принять закон, который бы запрещал выпускать отсюда людей!
- Конечно, - повторил с удовольствием Бальд.
- Что ты заладил? – с досадой спросила Козима. – Если тебе нет до этого дела, я сама…
- Нет, - покачал головой он и неожиданно мягко взял её за руку. – Нет, моя дорогая. Пусть всё идёт как идёт. Всё, что ни делается – всё к лучшему… понимаешь, мой ангел?
Глаза Козимы вдруг вспыхнули пониманием.
- Ты прав, - промурлыкала она. – Пусть всё идет как идёт… в конце концов, кто мы такие, чтобы выполнять чужую работу, верно?
- Вот видишь, как порой бывает полезно поражение, - наставительно заметил Бальд, рассеянно поглаживая её руку. – Иногда судьба подкидывает такой шанс, который оказывается во много раз лучше того, что ты мог бы соорудить самостоятельно.
Глава 3
- Я предлагаю поединок. Победитель заберёт обоих.
На трибунах одобрительно зашумели. Маркос слегка вскинул брови и встал.
- Я не против, - сказал он негромко. – Если соперник не возражает.
Молодой – совсем молодой, лет ста от силы, а скорей всего, меньше – вампир, выигравший в своём круге, оценивающе поглядел на противника и вызывающе усмехнулся. Он был высоким и крепким – почти на голову выше блондина и куда шире его в плечах. Победа далась ему тем более легко, что ещё в бытность свою человеком он выиграл немало боксёрских боёв – правда, в те времена спорт этот весьма отличался от современного, да и вампиры – не люди, но даже в таком виде его умения давали ему немалое преимущество перед большинством противников, которые не имели о боксе вовсе никакого представления.
- Согласен, - процедил он.
- Вызов принят, - равнодушно констатировал Маркос. – Поле выбирает Крейн.
- На его поле! – высокомерно заявил Крейн.
Круг для Спавших был несколько меньше диаметром, а потому и удержаться в нём было сложнее.
- Как угодно, - вежливо склонил голову блондин. Его довольно длинные вьющиеся волосы, сейчас собранные в косу, совсем растрепались, и он одним движением распустил сдерживающую их тёмную ленту, а затем заплёл снова.
На сей раз схватка быстро перестала напоминать обычные соревнования. Поначалу казалось, что преимущество явно на стороне Крейна, однако блондин умудрялся то ускользать от наиболее яростных ударов, то в самый последний момент избегать укуса или толчка – тогда как сам он бил редко, но всегда попадал в цель. К тому же, в отличие от соперника, он вовсе не выглядел уставшим, хотя одежда его пострадала куда серьёзней, по сути, превратившись в сплошные лохмотья. В какой-то момент Крейн не выдержал и попытался было вцепиться зубами в шею противника – приём запрещённый, хотя и не влекущий за собой такого строгого наказания, как использование оружия – но не успел Маркос вмешаться, как блондин сделал какое-то едва уловимое движение, и его соперник, пролетев через пол-арены, рухнул к ногам зрителей первого ряда.