Слева и справа было по две галереи и Антон не знал, куда идти, чтобы выбраться на крышу, но потом он решил, что ему в конце концов без разницы, что это больше надо Нортону и Сергею. А я свободно могу обойтись без этого, ну какое мне дело что там наверху? Просто я знаю, что там стоят антенны, и Сергей об этом знает и ему сильно хочется рассмотреть их вблизи, может быть даже потрогать. И все-таки Нортон их попросил…
— Нам, наверное, туда, — сказал Сергей и указал на левый коридор, где маячили смутные желтоватые пятна.
Они шли по нему, освещенному круглыми тусклыми плафонами с прилипшей коркой грязи, потом свернули вправо, потом по лестнице на второй этаж. Лестницы здесь были громоздкие, сваренные из железных прутьев и дырчатых полос. Освещение было скверное, и в каждом углу, в зловещей темноте слышались подозрительные шорохи и перестукивание.
На крышу поднимались очень долго. Лестницы петляли, уходили в стороны, возвращались неведомо как, и все время Антона не покидало ощущение, будто за ними кто-то следит. Один раз ему даже показалось, что низкая горбатая тень перебежала освещенное пространство и скрылась в закоулках; он странно задышал, и Сергей стал допытываться, что произошло. «Нет, нет, ничего, — сказал Антон. — Просто показалось.» На третьем этаже Сергей оступился и ударился коленом об острый край ступени. Как будто Павильон нарочно не хотел пускать их наверх и специально расставил в беспорядке лестницы, запутал коридоры, связал их в тугой узел лабиринта и наполнил его призраками.
На самом верхнем этаже Антон увидел квадратную шахту, ведущую наверх. Шахта была длинной, узкой, и было очень неудобно подниматься по ржавой приставной лестнице, приваренной вертикально к стене. Гулко отдавались шаги, и Сергей, шедший за Антоном, раздраженно жмурился и мотал головой, когда сухая грязь с подошв сыпалась ему в глаза. Антон уперся в круглую крышку руками, попробовал поднять. Сергей поскользнулся, выронил фонарик и чертыхнулся. Эхо полетело вниз вслед за фонариком, ударяясь в темноте о стены и считая ступени, потом шлепнулось на пол и разбилось, звеня разлетевшейся стеклянной крошкой.
— Что там? — спросил Антон, глядя вниз.
— Фонарик выронил, — ответил Сергей. — У тебя есть другой?
— Нет. — Антон крякнул и откинул тяжелую крышку. Крышка ужасно завизжала, так, что от скрипа заныли зубы, и мягко упала в снег.
Волна холодного воздуха дунула в лицо и просочилась вниз, на дно шахты. Антон оперся о края люка, подпрыгнул и посмотрел вперед.
Крыша была широкая и длинная, как автострада, густо засыпанная горбатым снегом. Около краев, огороженных хлипкими тонкими бортиками, гулял ветер, срывался вниз и крутил снежные столбы. Антенны стояли рядом и были огромными до безобразия, метра четыре в диаметре. Сергей встал на цыпочки и попробовал на прочность торчащий штырь. Антенна зашаталась и заскрипела, как старые качели. Антон провел ребром ладони по грязной зеркальной сетке, и на расчищенной полоске отразился он с Сергеем — две изломанные фигуры в сером.
— Им, наверное, лет сто, — сказал Сергей. Антон счистил приставшую грязь с ладони и пальцем на антенне написал: «Здесь был Антон, человек с Земли». Потом через много лет, если выдержат антенны, здешние представители внеземного разума будут долго мучиться, пытаясь разгадать эти иероглифы. Антон попытался представить аборигенов и не смог. Ему почему-то мерещились бородатые маститые старцы, одетые в длинные черные одежды, сидящие за дубовыми столами в кельях, а на столах — свитки из пергамента. Антон мысленно пожалел их. Да, ребята, трудно вам придется.
Может, стереть? Нет, пускай остается. Сергей ушел далеко вперед. Он стоял на краю провала развороченной крыши и заглядывал вниз. На каркасе болтались листы, облепленные снегом, и медленно качались. Что у него за привычка: смотреть вниз с большой высоты? Это тебе не антиграв. Тут в два счета можно свалиться. Отошел бы.
Но Сергей и не думал отходить, а только смотрел на свои следы внизу, на дне широкого столба света, и сбрасывал туда комочки снега — баловался. Комочки распадались, сеялись искрящейся пылью.
— Сережа! — позвал Антон.
Теперь оставалось расставить анализаторы, записать данные и возвращаться. Но, кроме как около или на антеннах, ставить их было негде, поэтому пришлось расчистить немного места. Сергей нашел где-то лист фанеры и все, наконец, устроилось.
Антон, протерев присоски, стал прикреплять приборы к железному настилу. Сергей тем временем достал маленький полевой бинокль и стал, как полководец, осматривать окрестности. Увидев что-то из ряда вон выходящее, он неестественно громко сказал:
— Антон, смотри! — И показал на темную подвижную точку.
Антон взял бинокль и увидел человека, который бежал в сторону ближайшего холма. Он был одет в серый комбинезон и бежал, нелепо размахивая руками, выбрасывая их как в танце, абсолютно босые ноги увязали в снегу. Увеличив резкость, Антон рассмотрел лицо человека, бледное, изможденное, с глубокими ссадинами и царапинами. Из левого уголка рта бежала кровь. Человек спотыкался, падал лицом в сугроб, быстро поднимался и бежал дальше, только смахнув с лица таявший снег, смешанный с кровью.
— Быстрей! — крикнул Сергей и метнулся клюку.
Он первым добежал до люка и исчез в черном отверстии. Антон бежал за ним, слышал впереди его напряженное дыхание и все повторял про себя: только бы не упасть, только бы не споткнуться, только бы не упасть…
Он в спешке обогнал Сергея, первым добежал до антиграва. Откинув фонарь, он упал в кресло, включил двигатель, взялся за штурвал, посмотрел на приборы. Все это произошло так быстро, что когда он увидел Сергея, тот только выбегал из Павильона.
— Быстрей!
Сергей перемахнул через борт, закрыл фонарь, и антиграв метнулся вперед.
Сначала двигатель неприятно взревывал и завывал, но потом Антон опомнился, уменьшил подачу энергии, постарался сосредоточиться. Антиграв летел слишком низко и зацепил днищем за верхушку ледяной глыбы, подняв тучу ледяной крошки и снега. По правому борту ужасающе заскрежетало, машину подбросило вверх, и у Антона лязгнули зубы. Выровняв антиграв, Антон поискал человека.
При таких условиях невооруженным глазом его просто невозможно было найти. Сергей включил поисковый локатор и задействовал терморежим. На экране, пульсируя, появились разноцветные пятна, в зависимости от теплоизлучения. А вот и человек. Антон спикировал вниз, обогнул невысокий холм и увидел в метре от носовой части искаженное лицо.
Антон сжался, но ничего не произошло. Антиграв просто остановился и повис в полуметре над сугробом. Он ожидал чего угодно, только не этого. Ему казалось, что сейчас раздастся тупой удар, холодный хруст, и брызнет кровь, А вместо этого — тишина. И ветер снаружи.
Сергей сразу же вылез из антиграва и стал осматривать повреждение. Вдоль всего днища справа тянулась глубокая и неприятная царапина. Правый габарит был разбит и смотрел лохмотьями красной пластмассы. Но самое главное — человека нигде не было.
Сергей сел в кресло. Антон совсем тихо спросил:
— Он… там?
— Нет там никого. Я тоже сначала испугался — думал, сбили…
— Тогда где он?
— Не знаю.
Антон выглянул за оргалит фонаря и увидел человека на вершине далекого холма. Тот кричал, прыгал и размахивал руками, как на необитаемом острове. Сергей тоже его заметил.
— Посмотри. — Он показал на экран. Локатор его не воспринимает. — Его там нет, понимаешь? Не должно быть.
Незнакомец стал бледнеть, таять, испаряться, пока не исчез совсем.
— Вот такие-то дела, а? — загадочно произнес Антон. — Что же это такое?
— Ерунда какая-то получается, — говорил Сергей, когда они возвращались к Павильону. После пережитого волнения очень хотелось говорить. — Что? Где? Откуда? И этот незнакомец… Ты заметил, как он одет?
Они опустились на крышу Павильона. Антон молча собрал анализаторы, записал данные и все рассыпал. Дрожали руки. Антон сжал пальцы в кулаки, разжал и спрятал лицо в ладонях,
— Антон, все в порядке? — спросил Сергей. — Может, мне сесть за штурвал?
Антон посмотрел на него и кивнул.
— Пожалуй ты прав, — тихо произнес он.
Обратно летели на полной скорости. Сергей прижимал антиграв к земле, взметая легкий искрящийся снег, ловко огибал рытвины, холмы. Иногда он забирался вверх, в клубящееся облако пурги, и снег тянулся за ним четкой белой полосой.
Почему я так устал, спрашивал себя Антон. Что произошло? День только начался, и я уже никуда не годен. Ведь не случилось ничего сверхъестественного. Это же моя работа! Ну, увидел человека. Боже мой, о чем я думаю! (Антон прикрыл глаза рукой.) Рассуждаю, как циник, как скептик на Ученом совете, как будто каждый день доводится видеть босоногих и брошенных людей на чужих планетах. И тупая боль в голове. Сергей вот нисколько не кажется усталым? Или это только внешне? Кому хочется быть слабее других!
Они приземлились около распахнутых створок ангара. Нортон и Раманостр стояли и смотрели на рабочих, которые колесили вокруг проталины за кормой «Единорога», зачерпывали из дымящегося болота в пробирки и собирали кусочки растений. Нортон отдавал приказания в микрофон переносного пульта, болтающегося на шее, и тихо переговаривался с Раманостром.
— Как дела? — мрачно спросил Раманостр. Он явно был сегодня не в духе.
— Камеру разбили, — еще более мрачно сообщил Сергей.
— Так вам и надо. Опять новую доставать, да?
— Что еще? — Нортон посмотрел на Антона.
— Мы видели человека, — сказал Антон.
Никто даже не пошевельнулся. Все, кроме Нортона, смотрели на рабочих. Из густой, тяжко качающейся жидкости выпирал острый металлический угол и был забрызган чем-то зеленым.
— Однако странная у вас реакция, — констатировал Сергей.
Раманостр повернулся в его сторону.
— А какой она должна быть?
— Ну, не знаю. Все-таки не каждый день встречаемся с аборигенами.