– Мы хотим спасти жертвы или раскрыть дело? – Тина задала решающий вопрос.
Снейдер задумчиво посмотрел на нее. Наконец кивнул.
– Каждый может смотреть на это, как хочет. На мой взгляд, одно вытекает из другого. Я хотел бы предотвратить последние убийства, чтобы люди, на чьей совести смерти младенцев, предстали перед судом.
Все кивнули в знак согласия.
– И какая у нас теперь информация? – еще раз спросила Сабина.
В этот момент техник открыл с другой стороны дверь и придержал ее, чтобы Хоровитц мог заехать в комнату на своей инвалидной коляске. У него на коленях лежало несколько распечаток.
– Можно мне чашку какао с медом? – спросил он присутствующих.
– Это тебе не посиделки с какао и пирогом, рассказывай! – поторопил его Снейдер.
Хоровитц кивнул на стеклянную стену.
– Она что-нибудь сказала?
– Нет. Давай уже!
– Да, да, – пробормотал Хоровитц. – Продираясь сквозь запутанную сеть компаний Möerweck & Derwald, я наткнулся на следующую информацию. В то время штаб-квартира их исследовательского института в Вене находилась на только что отстроенной территории UNO-City[28]– что имело налоговые причины.
– Мы только что оттуда… – вздохнула Сабина.
– Не волнуйтесь, – перебил ее Хоровитц. – Вам не нужно туда возвращаться. В отделе тогда работало более двухсот физиков и биологов, которые занимались изучением безопасного для человека рентгеновского излучения.
Кржистоф помассировал щетинистый подбородок.
– Не очень-то получилось, а?
Хоровитц помотал головой:
– Нет, но бывшего главного радиоонколога и руководительницу отдела развития звали доктор Фреда Ромбуш.
Снейдер хотел что-то сказать, но Хоровитц перебил его.
– Да, она еще жива – и нет, пока не пропала бесследно. После ее карьеры в Möerweck & Derwald она работала в различных исследовательских проектах в частной сфере. Доктора Ромбуш дважды номинировали на Нобелевскую премию по физике – первый раз в 1981-м и второй в 2001 году, – но она ни разу ее не получила.
– Исследования радиации? – спросила Сабина.
– Правильно. Кроме того, более тридцати лет назад она имела любовную связь с министром Хиршем, когда он еще был детским врачом. То есть можно исходить из того, что она была вовлечена во всю эту историю.
Снейдер удовлетворенно кивнул.
– А чем она занимается сегодня?
– Ромбуш семьдесят шесть, она все еще работает и пребывает в добром здравии.
– А где она живет? – спросил Снейдер.
– Это… – Хоровитц поднял палец, – не так важно. Вопрос звучит следующим образом: где она будет сегодня вечером?
– И где же она будет сегодня вечером? – пробурчал Снейдер.
Хоровитц помахал распечатанным цветным флаером.
– Сегодня вечером она в качестве приглашенного докладчика выступит на Международном радиологическом симпозиуме в Констанце на Боденском озере.
– Констанц… – задумчиво пробормотал Снейдер.
– Но это только один из множества возможных следов, – заметила Тина.
– Никто из остальных двухсот физиков и биологов не является целью – это Ромбуш, – кивнул Снейдер после недолгого размышления. – На Констанцском соборе шестьсот лет назад состоялись пока единственные выборы папы на немецкой земле. И можно сказать с почти стопроцентной уверенностью, что именно это место следующая цель нашей монахини – как символический акт.
Сабина покосилась на Снейдера.
– То есть мы поедем на Боденское озеро?
– Нет, – возразил Снейдер. – Мы полетим. – Он посмотрел на Хоровитца. – И на этот раз всей командой.
Глава 54
Им понадобилось чуть больше часа, чтобы на вертолете БКА преодолеть почти триста километров до Констанца, где в обед они приземлились на крыше клиники. Ветер разогнал облака, и в голубой поверхности Боденского озера, – которое Сабина увидела совсем поблизости, – сверкая, отражалось солнце.
Они тут же поехали на лифте вниз. На парковке перед больницей уже ждала машина для прослушки с оперативниками спецподразделения Баден-Вюртемберга, которые забрали Марка с оборудованием и выехали с ним к отелю, где проходил симпозиум.
Уже во время полета Снейдер решил все организационные вопросы, и теперь они встретились с представителями местного ЛКА, чтобы обсудить меры безопасности во время симпоузима. Затем сели в два гражданских автомобиля констанцской полиции и тоже направились в отель.
Снейдер не видел необходимости отменять радиологический симпозиум или хотя бы выступление Фреды Ромбуш. Все должно идти по плану – за одним исключением, которое они обсудили по пути к отелю.
Отель Seaside Resort располагался прямо на берегу Боденского озера, с видом на «остров цветов» Майнау, и выглядел, как американский Гранд-отель из 1920-х годов. Классическая старинная постройка с белым деревянным фасадом насчитывала семь этажей и расширялась книзу. Нижний этаж представлял собой вытянутую веранду со множеством оконных фасадов, кресел-качалок, белых кованых декоративных элементов и деревянных решеток для плюща и роз, которые создавали историческую атмосферу.
Перед отелем находился узкий искусственный пляж с белым песком, пальмами в огромных кадках и плетеными креслами, а также несколькими пирсами, которые – на высоких сваях – далеко уходили в акваторию озера. Десятки лодок стояли там на якоре, покачиваясь на волнах.
Это не только напоминало морское побережье – здесь и пахло, как на море, и средиземноморская атмосфера усиливалась многочисленными чайками, которые кричали и низко кружились над лодками.
Какая идиллия! – подумала Сабина.
В медико-технической отрасли знали, как и, прежде всего, где устраивать симпозиумы. Но это не удивляло Сабину, потому что ни в одной другой отрасли не было столько денег, как в сфере разработки медицинских аппаратов. Все-таки продолжительность жизни увеличивалась, люди болели, поэтому медицинское обеспечение становилось все важнее.
Кржистоф вышел из машины, ладонью прикрыл глаза от солнечного света и глубоко вдохнул.
– Вау! Поселюсь здесь, когда буду старым.
– Ты уже старый, – прокомментировал Хоровитц, скатившись по рампе из кузова машины.
– Обсýдите это в отеле, – перебил их Снейдер. – Для нас забронирован номер люкс. На пути туда постарайтесь выглядеть как отдыхающие гости.
– Не проблема. – Кржистоф взялся за ручки инвалидной коляски Хоровитца и покатил ее в сторону входа. – Пойдемте, сударь, – заговорил он на швейцарском диалекте. – Ваша ванна с лекарственными травами и резиновой уточкой уже готова.
Снейдер кивнул Тине и Сабине, чтобы те следовали за ним.
Они направились к гостиничной парковке, где на зарезервированном месте стоял автомобиль для прослушки – черный автофургон без окон. У машины были констанцские номера, боковины были оклеены пленкой с логотипом компании, выполняющей сантехнические работы. Если бы кто-то позвонил по номеру этой вымышленной фирмы, к телефону наверняка подошла бы приветливая женщина из ЛКА Баден-Вюртемберга, чтобы спросить, где протекает.
Снейдер открыл заднюю дверь кузова и забрался внутрь. Сабина и Тина последовали за ним.
– Быстрее, закройте дверь! – приказал он и огляделся.
Сабина закрыла дверь. Салон выглядел так же, как и в их собственных машинах БКА. Ряд мониторов и видеоприборов, перед ними – прикрепленные к полу вращающиеся стулья. На одном из них сидел Марк. Рядом находилась рабочая поверхность и шкаф для хранения.
Марк сразу же снял наушники и посмотрел на Снейдера.
– Сначала мы стояли в другом месте, но я попросил перепарковать машину, потому что здесь лучше прием и обзор. Кроме того, я заменил некоторые приборы на наши. – Он постучал по своему ноутбуку, специальному компьютеру, на котором у него был прямой доступ к полицейской сети данных.
Практически бесшумная вентиляция едва слышно гудела у них над головой. Снейдер осмотрел все приборы, затем взглянул на пол, где лежали коробки из-под пиццы, обертки от шоколадных батончиков и пустая пластиковая бутылка, которые наверняка принадлежали не Марку.
Оба оперативника спецподразделения Баден-Вюртемберга были не особо счастливы, что Марк так расхозяйничался, но Снейдер кивнул. Очевидно, он считал, что Марк лучше владеет своим ремеслом, чем оба типа лет на двадцать его старше.
– Что такое? – спросил Снейдер одного, который выглядел раздраженным.
– Мы ведем так наблюдение уже десять лет и…
– Можно и десять лет делать что-то неправильно, – прокомментировал Снейдер.
– Да все в порядке, это же не наша операция, – пробормотал второй скучающим тоном. – Нас направили, чтобы мы оказали вам поддержку. Хорошо. – Он поднял руки. – Ладно, как мы можем помочь вам и вашему коллеге?
Сабина и Тина многозначительно переглянулись. Безразличный, немотивированный тон, которым мужчина говорил со Снейдером, был тому наверняка не по вкусу.
– Хотите своей работой в полиции что-нибудь изменить? – спросил Снейдер мужчину.
Полицейский кивнул:
– Да, конечно, я…
– Хорошо, тогда вынесите мусор! – Снейдер указал на пол. – Вероятно, здесь так же, как у вас дома.
Без комментариев, но с мрачными минами оба оперативника собрали мусор с пола и покинули машину.
– Вау, неплохо! – сказал впечатленный Марк, когда дверь за ними закрылась. – Со мной они не были такими отзывчивыми.
– Хватит так глупо улыбаться, – напустился на него Снейдер, хотя у самого уголок рта тоже дернулся вверх.
После того как Марк раздал всем микрофоны и наушники, Снейдер, Сабина и Тина вышли из автомобиля для прослушки и направились через парковку к отелю.
Послеобеденное солнце нещадно палило, заставляя дрожать воздух над асфальтом. С берега до них доносился теплый ветерок, в воздухе парил кайт.
Снейдер ослабил узел галстука и взглянул на Сабину.
– Как вы находите Крюгера?
– Что? Я? – Ее сердцебиение ускорилось.
– Да, вы! Или я говорю невнятно?