— И зачем я тебе нужен? — она фыркнула и отвернулась. — Зебрина, это не ответ, — я поймал себя на мысли, что опять говорю с ней, как с ребёнком.
— Хотела тебя увидеть, ясно? — огрызнулась девчонка. — Тебя так долго не было в городе, а потом ты заявился с этой ведьмой, а ещё потом тебя чуть не казнили... — когда Зебрина посмотрела на меня, робко, через плечо, в её глазах дрожали слёзы. — Я соскучилась! — выкрикнула она прямо мне в лицо. — И я волновалась за тебя. Это... — глаза её вдруг сделались похожими на два переполненных озерца, а в следующий миг серебряные дорожки прочертили нежные щёки. — Это оказалось просто ужасно, Макс!
И вдруг оказалось, что руки Зебрины крепко обнимают мою шею, а её горячее тело прижимается к моему, а я обнимаю её в ответ...
— Волноваться за кого-то, бояться, что больше никогда его не увидишь, это так страшно. Так... мучительно, — она бормотала, уткнувшись лицом в мою шею. — Я никогда такого не испытывала. У меня чуть сердце не лопнуло, пока я тебя ждала.
Я гладил Зебрину по спине и улыбался.
Как это трогательно: девочка влюбилась.
Впервые в жизни.
А в следующий миг глаза мои чуть не выскочили из орбит.
Ёшкин-матрёшкин!
Так ведь это я... Я — её первая любовь.
Вот это — попандос.
— Я понимаю, что ты меня не любишь, — ого. Какой прогресс по сравнению с "я выйду за тебя замуж, и точка". — Что у тебя много женщин — старше и гораздо красивее, чем я... — Зебрина задышала чаще. — Но может быть... Может быть, ты разрешишь мне хотя бы иногда... Быть рядом?..
И замерла, как испуганный кролик. Даже дышать перестала.
А я сглотнул.
Так, вот сейчас не ошибись, Макс. Одно неверное слово, и...
Я осторожно взял её руки в свои, и снял их со своей шеи. Сжал запястья, а потом заглянул в глаза.
И сказал:
— Я люблю тебя, Зебрина.
Чёрт. Чёрт, чёрт, чёрт! Ведь я хотел сказать СОВСЕМ НЕ ЭТО!
— Правда? — вы бы видели, как осветилось её лицо.
— Нет. В смысле, да, но... не так, как ты думаешь, — по-моему, я сдавил её запястья слишком сильно, потому что девчонка поморщилась.
— Я не понимаю, — глаза её были громадными, как плошки. И в каждом зрачке дрожало моё растерянное отражение.
— Ты наверное удивишься, но я тоже, — я улыбнулся и отпустил её руки. — Сказать, что я не испытываю влечения к тебе — значит, соврать.
— Так ты меня хочешь! — она взвизгнула, и вновь попыталась прижаться ко мне, но я её остановил.
— Подожди, Зебрина, дай договорить... — я попытался собраться с мыслями, хотя в предлагаемых обстоятельствах это и было чертовски сложно. — Да, я испытываю к тебе влечение. Временами — очень сильное. Но...
— Но ты боишься моего папу?
Я моргнул.
— Да, и это тоже. Но...
— Слишком уважаешь мою маму?
— Донья Карлотта — чудесная женщина. Но нет. В смысле, да, но... Не сбивай меня!
— Да слушаю я, слушаю... — в глазах девчонки мелькнули смешинки.
Я набрал в грудь побольше воздуха.
— Я считаю тебя слишком маленькой.
— Чего?..
— Я думаю, что тебе рано с кем-то спа... точнее, заводить отноше... Ну в смысле, ты же ещё подросток! Я — не тот, кто тебе нужен. Честно говоря, я и сам ещё недостаточно взрослый, так что...
— Ты хочешь сказать, что нам нельзя быть вместе, потому что мы оба ещё подростки?
— Э... НЕКОТОРЫЕ из нас.
— Мне больше двухсот лет. Если что, на минуточку.
— Да, но развитие у тебя... В смысле, выглядишь ты... Ну, и ведёшь себя...
— Ты о проклятии?
— Да, — я выдохнул с ОГРОМНЫМ облегчением. Спина вспотела, и чувствовал я себя так, словно разгрузил целый самосвал собачьих консервов. — Именно о нём. О проклятии. Думаю, в первую очередь нужно его снять, а потом уже...
— Лилит сказала, как убрать проклятье. Раз плюнуть, по её словам.
— Да, я что-то такое помню. Но быть драконом и быть взрослой — это две большие...
— Она сказала, как снять то, первое проклятье. Которое делает меня такой... в общем, которое не даёт взрослеть.
— И?..
— Всё просто: я должна переспать с тем, кто его наложил.
Я моргнул. Затем втянул носом воздух. И медленно выдохнул.
— И... Ты знаешь, кто это?
— Зиновий Золотов. Твой отец.
И вот тут я вскочил. Больно ударился макушкой о некстати подвернувшийся драконий клык, который торчал из потолка наподобие сталактита, но даже не заметил этого — просто потёр ушибленное место и заметался по тесному пространству драконьей пасти.
— ТЫ НЕ БУДЕШЬ СПАТЬ С МОИМ ОТЦОМ! Да я скорее умру, чем допущу, чтобы ты...
— Можно также переспать с кем-то из близких родственников, — вставила Зебрина с каменным лицом. — Например, с его сыном.
— О... — до меня вдруг дошел истинный смысл её заигрываний. — То есть, я нужен тебе для того, чтобы... снять проклятье?
— А что такого? — она обиженно надула губки. — Разве будет плохо, если я начну взрослеть, как все нормальные девушки? Перестану быть обузой для родителей, найду своё призвание...
— Нет, конечно, плохого в этом ничего нет. Но... — я и не знал, в чём заключается это "но".
— Подведём итог, — Зебрина тоже поднялась. Она не пыталась больше ко мне приблизиться. — Ты не хочешь вступать со мной в "отношения", — она сделала кавычки в воздухе, — потому что я слишком маленькая. И не хочешь заниматься сексом, потому что тогда я повзрослею.
В общем и целом, формулировала она правильно. Но что-то здесь всё равно было не так...
— Знаешь, мне надо об этом подумать, — заявил я и направился к чопперу.
Может, задать пару дополнительных вопросов папаше-Золотову, и конечно же, допросить с пристрастием Лилит...
Внезапно я подумал, что лучше бы она осталась на Лимбе.
Нет, Лилит — замечательная девушка, и всё такое... Но что-то слишком сильно в последнее время она осложняет мне жизнь.
— Макс?..
— Что-то ещё? Может, тебе нужна моя почка, или ещё какие-то органы? Не стесняйся. Чем могу, так сказать...
— А зачем ты ко мне прилетел?
Святой Люцифер. После откровений и признаний Зебрины, собственные проблемы просто вылетели из головы. Я и думать забыл о недавней игре, об Эросе Аполлоне и о том, где мне вот буквально прямо сейчас взять десять тонн золота...
— Забудь, — я слабо улыбнулся и махнул рукой. — Это сейчас не важно.
— Наверное, ты хотел узнать, зачем я писала те записки...
Она потупилась и копнула босой ногой каменное основание драконьего языка.
— И зачем же? — признаться, ОБ ЭТОМ я сейчас думал в последнюю очередь. Но не спросить было бы не вежливо.
— Когда Ник стал проигрывать, я испугалась. За столом сидели такие люди... Я не знала, что так будет, честно. Думала, ну проиграет пару золотых кому-то из байкеров, те захотят начистить Нику физиономию, ты примчишься его выручать... Что такого-то?
— Ну конечно, — вспомнив всё, я завёлся. — Подставить человека просто так, чтобы повеселиться — пустяки, дело житейское.
— Но я же хотела всё исправить! — прижав руки к груди, глядя на меня огромными, полными слёз глазами, она стала похожа на маленькую девочку. — Ник проиграл почти десять тонн, и чтобы его отпустили из-за стола, нужно было быстренько найти деньги, а не считая папы, я не знаю больше никого, кроме тебя, у кого было бы так много!
Я рассмеялся. Каков парадокс...
— Ты втравила моего друга в неприятности ради меня, и выручить его хотела с моей же помощью?
— Я не могла больше ничего придумать! На тот момент.
В голове зазвенел звоночек, но я его вытряс.
После всего, что мы тут друг другу наговорили, я просто не могу просить Зебрину.
Да, я прилетел к ней затем, чтобы попросить помощи. Но теперь — это просто абсурд. Я не могу этого сделать.
Вы спросите, ПОЧЕМУ я решил обратиться именно к Зебрине?..
Хороший вопрос...
Конечно, я мог бы попросить Кассандру — но она так на меня обижена, что вряд ли захочет помогать.
Или своего брата Захарию — но определение "брат" очень мешало продолжать думать о нём, как о бесшабашном контрабандисте Диком Бизоне.
Дон Коломбо... Нет, спасибо.
А вот Зебрина — то, что нужно.
Несмотря на наши разногласия, у нас много общего. Я её понимаю, и думаю, ей понравилось бы то, что я хотел предложить.
Но время упущено.
После всего, что мы друг другу наговорили, последнее, что приходит на ум — это сотрудничество.
И я вновь пошел к чопперу. Тот мирно висел в воздухе и желания упасть как будто не проявлял. Авось, как-нибудь спущусь на землю. А потом пойду, и сдамся в долговую тюрьму Патриции...
Сорок тонн золота.
Тянет на срок в пару миллионов лет.
— Макс, подожди, — Зебрина подошла к самому краю языка. — Ты сказал, нам нужно поговорить. У тебя... Что-то случилось?
Она ничего не знает, — понял я. — написав записку про маяк, она рванула сюда и принялась ждать меня. Зебрина не знает о моём проигрыше...
— Всё путём, детка, — сделав над собой усилие, я улыбнулся. — Сам разберусь.
Наверное, я хотел, чтобы она меня остановила. Иначе выбрал бы другие слова.
Зебрина протянула руку и щелкнула пальцами. Чоппер Энди отлетел от башни метров на десять, и завис в пустоте.
— Ты владеешь магией? — моему удивлению небыло предела.
— Артефакты, — недовольно буркнула Зебрина. И я только сейчас обратил внимание на то, что её пальцы, запястья, шея и даже щиколотки увешаны просто НЕНОРМАЛЬНЫМ количеством бижутерии. — Я владела магией всю свою жизнь. Остаться без неё — это хуже, чем если бы с тебя содрали кожу. Живьём.
— Прости. Я правда тогда не хотел...
— Знаю. Иначе убила бы тебя. Несмотря на то, что люблю... — и она отвернулась.
Какая сложная натура, эта девчонка, — я почесал в затылке. — Пылкая, яростная, независимая...
Я мог бы полюбить тебя всем сердцем, Зебрина. Если бы не...
— А где ты взяла столько... артефактов? — я лихорадочно перескочил на другую тему. Надо отвлечься. Надо подумать о чём-то насущном, о чём-то приземлённом. — Насколько я знаю, эти побрякушки обходятся в целое состояние.