[1]. Девочка пока не имеет права распоряжаться основной долей своего капитала, сначала Маша должна достичь совершеннолетия, поэтому финансами единолично заправляет Кеша. Ясное дело, мы спокойно тратим средства на одежду, еду и всякие нужды, имеем кредитные карточки и не стесняемся в расходах. Но стоит мне заныть: «Давай дадим N в долг денег на машину», – как Аркадий жестко отвечает: «Нет. Сейчас не прежние времена, можно взять кредит в банке. Клянчить у знакомых нет необходимости».
Если же я настаиваю, наш адвокат говорит: «Вспомни Малышкиных. Они вернули нам нехилые бабки, полученные на ремонт дачи? А Галина Андреева… Попросила пару тысяч долларов на три дня и вот уже шесть лет несет их назад. А все ты! Вынудила меня съездить в банк, и что получилось?»
Крыть мне нечем, остается только молчать.
– Надеюсь, не откажешь мне, – ныла сейчас Динка.
– Сын Дегтярева отделывает новый дом, – решительно сказала я, – все средства уходят туда, нам пришлось потуже затянуть пояса.
– Кто такой Дегтярев? – изумилась Дина. – И при чем тут его сын?
Я опять вздохнула. Ну как объяснить ситуацию Емеле? В двух словах всю свою жизнь не перескажешь.
– Непременно приходи, – продолжала Динка, – Андрюха будет ждать.
– Куда идти и зачем? – изумилась я.
Воцарилась тишина, потом подруга студенческих лет осторожно поинтересовалась:
– Я что, не сказала?
– Нет.
Из трубки послышался протяжный стон.
– Кажется, у меня крышу повело, – призналась Дина, – накануне презентации полно хлопот. Мой брат гениальный художник! Помнишь Андрея?
– Извини, я ничего не знала о твоих близких родственниках, – честно призналась я.
– Вообще-то он мне двоюродный, но мы ближе, чем двойняшки, – уточнила Дина.
– А-а-а, – протянула я, так и не вспомнив Андрея.
– Андрюха завтра представляет публике эпическое полотно «Русь Великая», – зачастила Емеля. – Очень прошу, приди на презентацию, твое имя заявлено в списке гостей, а журналисты клюют на знаменитостей.
Последняя фраза полностью прояснила дело. Москва огромна, по размеру территории она сравнима с небольшим европейским государством, но одновременно – вот парадокс! – и очень мала. Если вы возьмете подшивку глянцевых журналов за месяц и пересчитаете тех, о ком постоянно пишет пресса, то не наберете и ста человек. Борзописцы обожают сообщать подробности только о богатых и знаменитых, другие люди их не интересуют. Если у газетчиков будет выбор: поместить материал о том, как певичка N сломала один из своих дорогостоящих гелевых ногтей, или напечатать заметку о геройском поступке никому не известного фермера Петрова, который спас во время пожара сто детдомовских детей, то можно не сомневаться – выбор сделают в пользу поп-звезды. Ясное дело, испорченный коготь важнее. И потом, в конце статьи можно дать адрес салона, где звезда сделала маникюр, и получить определенную мзду за рекламу. Одним словом, если вы не медийное лицо, шансов увидеть свою фамилию на страницах изданий у вас просто нет. Поэтому большинство малоизвестных деятелей культуры устраивает презентации собственных произведений.
Думаете, тусовка созывается ради показа народу картины, скульптуры или книги? Да, такое бывает, но… обычно дело затевается для журналистов. Удачная презентация непременно включает в себя банкет: если не потратитесь на выпивку с закуской, благосклонных статей о себе вам не видать. А еще полагается раздать подарки. Так, ничего ценного. Содержимое пакетика, который вам всучат при выходе, зависит от профессии главного действующего лица. Издательства дарят книги, художественная галерея – открытки, консервный завод – банки с зеленым горошком… Пустячок, а приятно и в хозяйстве пригодится. Однако хорошего буфета и сувениров мало, бесспорно удавшимся мероприятие делает присутствие так называемых випов, или, говоря по-русски, особо важных персон: политиков, артистов, писателей, спортсменов. Випы делятся на две категории: тусовщики, жизнь которых состоит из посещений различных мероприятий, и те, кто выходит в свет крайне редко. Появление на вашем мероприятии последних приманивает огромное количество людей с камерами и диктофонами.
Каждый день почта доставляет к нам в Ложкино ворох приглашений, но конверты отправляются нераспечатанными в мусорную корзину. Зачем мне шляться по вечеринкам? Чтобы увидеть собственное фото в журнале? Ну уж нет, на снимках чаще всего я выгляжу жутко, а возможность поесть на дармовщинку меня не прельщает. Честно говоря, я не понимаю, отчего журналисты пытаются взять у меня интервью – я не пишу романов, не снимаюсь в кино и никогда не полезу петь на сцену, потому что медведь не только наступил мне на ухо, он сел на него целиком.
– Очень прошу, – ныла Динка, – ну что тебе стоит!
– Хорошо, – неохотно пообещала я, – присылай приглашение. Если оно успеет прийти, то я приеду.
Последняя моя фраза была не чем иным, как вежливым отказом, и Динка поняла это.
– Погоди минутку, – велела она.
В трубке зашуршало, зачавкало, захрустело, потом неожиданно раздался другой голос:
– Привет, Дашуль. Думаю, ты меня не узнала, поэтому представлюсь сразу – Таисия Волкова.
– Тася! – обрадовалась я. – Господи, я так рада снова тебя слышать! Как дела?
– Отлично! – воскликнула Таиска. – А твои? Кеша небось совсем большой?
– Уже почти старый, – засмеялась я. – Давно женат, двое детей…
Тася принялась ахать и расспрашивать меня. В отличие от Динки, она делала это с искренним интересом. Волкова замечательный человек, из той редкой породы людей, которые всегда кидаются на выручку, забывая о собственных проблемах. Мне она в свое время здорово помогла. Когда маленький Аркадий начал терять в весе и у него появились кашель и слабость – симптомы, свидетельствовавшие о серьезном заболевании, – я повела его в детскую поликлинику. Врач с бухты-барахты ляпнула: «У него рак легких, вот вам, мамаша, направление к онкологу».
Мало того, что горе-доктор поставила диагноз без всяких анализов, так еще и сообщила его при Аркашке. Несмотря на малый возраст, тот живо понял, что к чему, и дико перепугался.
Уж и не знаю, чем бы все завершилось, но об этом услышала Тася и начала активно действовать. Волкова нашла отличного доктора, который пришел в ужас, узнав о диагнозе, поставленном коллегой, и воскликнул:
– На онкологию это не похоже! У ребенка, вероятно, аллергия, бронхит и начинающийся гастрит. Ничего приятного в данном «букете» нет, но мы справимся.
И через пару месяцев Аркашка начал поправляться в прямом и переносном смысле слова, а я на всю жизнь сохранила благодарность Тасе.
Кстати, у нее есть еще одна замечательная черта. Она появлялась в вашей жизни словно добрая фея, взмахивала волшебной палочкой, улаживала любые проблемы и исчезала. В близкие друзья Тася не набивалась, она просто подставляла плечо в трудную минуту, и все. Я было попыталась отблагодарить ее, позвала Волкову к себе на чай, но она ответила: «Не ерунди, тебе сейчас не до гостей, лучше лечи мальчишку, а деньги, отложенные на торт, потрать ему на игрушки. Потом как-нибудь почаевничаем, жизнь длинная, еще представится случай».
Но мне так и не удалось отблагодарить Таисию. После окончания института наши пути разошлись и более никогда не пересекались.
– Дашута, очень прошу, – сказала Тася, – сделай одолжение, приди к Андрею Корундову на презентацию. Ей-богу, мне это очень надо.
– Если речь идет о тебе, – живо отозвалась я, – то без вопросов. Говори, куда и когда являться.
– Ну спасибо! – с явным облегчением воскликнула она. – Завтра, в семнадцать ноль-ноль, галерея Мусы Джанибекова. Сейчас объясню, как проехать…
Глава 2
Без пятнадцати пять я припарковала свою машину около галереи и посмотрела в зеркало, чтобы проверить, не стекла ли с ресниц тушь и не размазалась ли губная помада. Так и есть, под глазами красуются черные круги, губы бледные, зато подбородок покрыт розовыми пятнами. Ну почему у меня всегда беда с макияжем? Каким образом другие женщины ухитряются выглядеть роскошно даже в самом конце мероприятия и по какой причине я, еще до его начала, превращаюсь в чучело?
Не найдя ответа на этот вопрос, я полезла в сумку и пришла в ужас: косметичка осталась дома. Думаю, большинство женщин поймет меня. Забыть в ванной губную помаду – настоящая трагедия даже в обычный день, а уж если вам предстоит присутствовать на тусовке, то масштаб несчастья оценить невозможно.
В отчаянии я огляделась по сторонам и увидела большой торговый центр. Из врожденной пунктуальности я всегда приезжаю на мероприятия точно в указанный срок и попадаю в идиотское положение: никто, кроме госпожи Васильевой, вовремя не является, и мне приходится с дурацкой улыбкой на лице шляться по пустому залу, мешая официантам наводить последний блеск на фуршетные столы. Оказавшись несколько раз в подобной ситуации, я изменила манеру поведения. Нет, приезжаю-то я все равно заранее, но не спешу на место встречи, а тихо сижу в машине, дожидаюсь, когда пройдет минут тридцать-сорок, и только потом чинно вступаю в зал. Но сегодня дурацкая привычка выручала меня – можно успеть купить косметику и привести себя в порядок.
Ярко освещенный зал с витринами, уставленными флаконами и тюбиками, был у самого входа. Я приблизилась к одной из откровенно скучающих продавщиц и спросила:
– Где можно купить губную помаду?
Девица встрепенулась и указала на большой стенд:
– Выбирайте любую, тут вся гамма.
Приободрившись, я подошла к пластиковым ячейкам и прочитала название фирмы: «Квинк»[2].
Легкое сомнение царапнуло душу – я никогда не слышала этого названия.
– Простите, – снова обратилась я к консультанту, – а кто производит косметику?
– Франция! – гордо ответила девчонка. – Берите, не волнуйтесь, помада замечательного качества.
Я стала без особого энтузиазма изучать тестеры. Франция большая, и на ее территории много фабрик, производящих замечательные духи и прочую парфюмерию с косметикой. Я знаю все великие французские брэнды, но вот «Квинк»… Ей-богу, ничего не слышала о такой фирме, хотя частенько бываю в Париже. Впрочем, есть в стране трех мушкетеров секреты, известные лишь своим. В глубине одной из узких улочек старого Парижа спрятана лаборатория «Оржев». Ее продукцию вы не найдете в универмагах, потому что она поставляется только в клиники или продается врачам-косметологам. Скромные баночки, бутылочки и ампулы стоят очень дорого, но зато вы платите за содержимое, а не за хрустальный