Золотой фейри выглядел таким же дезориентированным, как и я, его лицо выражало крайнее потрясение, когда он смотрел поверх левого плеча Джин Ёна, а одна из рук Джин Ёна сжимала его левое плечо.
На какое-то мгновение я даже подумала, что Джин Ён мёртв. Затем он рассмеялся с кровью, застывшей в его лёгких, и притянул золотого фейри ближе, положив руку ему на плечо. Меч пронзил его ещё сильнее, заставив меня отскочить в сторону, и у золотого фейри было всего мгновение, чтобы издать сдавленный звук осознания, прежде чем Джин Ён разорвал ему горло зубами.
Если бы у меня было время подумать, я бы решила, что Джин Ён укусил его. Вампирская слюна смертельна для любого, в ком течёт кровь фейри, и я бы поспорила на свою последнюю чистую толстовку, что золотой фейри был настолько фейри, насколько это возможно.
Я не ожидала такой жестокости, как разрывание горла, которая напомнила мне о том, что Джин Ён совсем не человек, или ужасающим самоотречением, с которым он притянул себя, чтобы убить фейри.
Золотой фейри отступил на шаг и рухнул там, где стоял, но я увидела его глаза и поняла, что он был уже мёртв до того, как упал на землю, его шея и грудь были залиты струящейся голубой кровью.
Меч Эрлинга выпал из моих холодных, онемевших пальцев, ударившись о бетон с лёгким стуком острых зубчиков и остатков материала, когда он снова превратился в зонт, и Джин Ён пошатнулся, золотой меч глубоко вонзился ему между рёбер, и с него, торчащего из спины, стекала тёмная кровь.
— Вот же блин, — прошептала я, потому что он сделал это снова, и на этот раз у него не было причин так поступать. Потому что мне пришлось бы вытащить меч из его груди, чтобы он мог начать исцеляться. Потому что мне пришлось бы…
— Кровь, — сказал он, когда он покачнулся, его рот и подбородок заблестели синим.
Я сделала вдох, похожий на всхлип, и схватилась за рукоять меча, вытаскивая его так быстро и уверенно, как только могла. Он всё равно застонал, опускаясь на колени, и я подхватила его, прежде чем он смог упасть ещё ниже.
— Погодь, — сказала я. — Желаешь голубую кровь или красную?
— Голубую, — выдохнул он.
Я позволила ему присесть на корточки, прежде чем схватила золотого фейри за пластинчатый доспех и притянула его ближе.
— Лучше поторопись, — сказала я, протягивая руку поближе к носу Джин Ёна. — Ты уже сделал большую часть работы.
Он вонзил зубы в запястье фейри, скорчившись от боли и слабости, и золотой фейри стал совершенно обескровленным, пока он пил, голубая кровь ярко выделялась на фоне абсолютной белизны его мёртвого лица.
Я подождала, пока Джин Ён перестанет раскачиваться, сидя на корточках, и немного распрямится, затем помогла ему снять пиджак. К тому времени пиджак был уже в значительной степени коржиком, и его рубашка выглядела ненамного лучше. Я бы помогла ему вытереть лицо и немного привести себя в порядок, но он сделал это сам, надев пиджак на удивление твёрдой рукой, а потом позволил мне помочь ему подняться, чтобы мы могли воспользоваться водопроводом в конце туннеля.
Когда мы стирали его рубашку, на ней проступила кровь — или, может быть, она просто
была незаметной на фоне голубого хлопка, — и Джин Ён медленно натянул её обратно, позволив мне помочь ему. К счастью для него, день выдался тёплым и солнечным, и он быстро обсох, но его кремовый пиджак был уничтожен, и он это знал. Я увидела, как его клыки обнажились в беззвучном раздражённом рычании, когда он швырнул его обратно в туннель, за груду уже гниющего хлама.
— Иди домой, — сказала я ему. — Атилас поможет тебе исцелиться немного быстрее, и ты сможешь выпить ещё крови.
Я хотела повернуться к нему спиной и заняться своими делами, отказываясь признавать, что он только что снова чуть не умер, но он схватил меня за рукав, когда я поворачивалась, легко и непринуждённо, и это ранило меня в самое сердце, потому что он был нежен со мной, когда сам был тем, кого только что ранили.
— Odi ka?
— Чем я занималась — не твоё дело, — сердито сказала ему, не оборачиваясь. Он не имел права снова подвергать меня ужасному риску, когда я не знала, зачем он это делает. — Топай домой! Пусть Атилас посмотрит на тебя и убедится, что с тобой всё в порядке!
Краем глаза я заметила, как он пожал плечами.
— Эта маленькая царапина? Она заживёт.
— У тебя всё ещё течёт кровь, — коротко сказала я, бросив на него быстрый взгляд. Я прекрасно понимала, что это не просто царапинка: если бы меня не было рядом, чтобы вытащить меч, он бы умер с ним в груди. Я обнаружила, что мечи и кинжалы фейри часто обладают антивампирскими чарами. И да, если бы меня там не было, он бы также не подвергался опасности, но эта мысль никак не улучшила моего настроения.
Джин Ён вытер кровь тыльной стороной ладони, затем выудил неизвестно откуда носовой платок, чтобы вытереться как следует.
— Я выпил много крови, — сказал он. — Это кровь того человека, а не моя.
Также она была голубой; понятия не имею, почему до меня это сразу не дошло. Осознание этого сделало маленькую, дрожащую, злую часть меня немного менее дрожащей и злой, так что я только пробормотала:
— Почему этим утром ты вообще меня преследуешь?
Джин Ён пожал одним плечом и сказал что-то по-корейски, что означало: «сегодня утром в тебе есть что-то подозрительное», — мелькнуло у меня в голове.
— Да ладно? — я прокашлялась, и в этот раз повернулась к нему лицом. — Ну и что с того?
Он снова пожал плечом.
Я бросила на него вызывающий взгляд.
— Зеро сказал тебе следовать за мной?
Джин Ён пристально смотрел на меня несколько секунд, прежде чем неожиданно спросить,
— Wae? Это что-то меняет?
— Ага, — сказала я, и снова почувствовала укол гнева. — Зеро велел тебе следовать за мной?
— Нет, — ответил он. — Я пошёл по своей собственной прихоти.
— Тогда ладно, — сказала я. — Можешь пойти со мной.
— Ты в любом случае не смогла бы меня остановить, — он сказал это вполголоса, но я была уверена, что он слегка ухмылялся. И снова он спросил: — Куда мы идём?
— Идём встретиться с тритоном насчёт флешки. — сказала ему. — Слушай, если пойдёшь со мной, постарайся сделать так, чтобы люди не заметили всего этого у тебя на груди, лады?
— Они не заметят, — сказал он. Он снова казался веселым, несмотря на то что я могла видеть сквозь разрез на его рубашке всё ещё заживающую рану. — Они будут отвлечены моим лицом. А вот тебя — они тебя заметят.
Я посмотрела вниз и увидела, что моя толстовка пропиталась тёмной кровью.
— Да что ж такое, блин! — сказала я раздраженно и сняла её. К счастью, под толстовкой на мне была чёрная футболка с изображением группы Monkees: крови не было видно, за исключением небольшого пятна на лице Дэви, которое можно было бы истолковать как психоделический всплеск цвета.
— Знаешь, тебе пора прекратить это делать, — сказала я, выбрасывая толстовку в ближайший общественный мусорный бак. — Появляешься из ниоткуда и встаёшь между мной и мечами. Это, блин, вредно для здоровья.
Джин Ён только пожал плечами и продолжил идти. Обычно он излучает самодовольство, которое очень трудно вынести, но сегодня он выглядел просто довольным, как будто хорошо поработал за день.
Он был не совсем неправ, так что я сердито сказала:
— Не всегда рядом будет кто-то, кто вытащит меч и подтащит мёртвого фейри поближе, чтобы ты мог им питаться, чтобы не умереть, знаешь ли.
— Тогда я сам вытащу его и подползу, — сказал он. Он бросил на меня взгляд из-под ресниц и добавил: — Я поступаю, как мне заблагорассудится. И ты меня не остановишь.
Затем он неторопливо пошёл впереди меня, а я на мгновение остановилась, испытывая одновременно разочарование и внезапную, совершенно неожиданную нежность. Теперь он определённо излучал самодовольство.
Глава 2
Позвольте заметить, очень сложно испытывать благодарность к вампиру, который спасает тебе жизнь вроде как из чистого упрямства. С другой стороны, в то утро из-за этого упрямства, казалось, было легче не поднимать шума из-за того, что он преследовал меня. Не то чтобы я стала доверять ему больше. Может быть, я ему не стала доверять меньше. Блин, а может, я была просто благодарна, кто знает? Вы ведь должны испытывать благодарность, когда кто-то спасает вам жизнь.
Обычно я не горела желанием, чтобы Джин Ён шёл со мной навстречу с Маразулом, даже если бы я полностью доверяла ему, но я сильно нервничала из-за всего этого. Не в том смысле, что я сегодня умру, а в более скрытом, опасном смысле: в таком, который заставил меня задуматься, смогу ли я всё ещё говорить, когда наступит момент, когда этот конкретный тритон начнёт улыбаться мне.
Мы с этим тритоном вместе сражались в кафе, куда нас заточил золотой фейри — я физически, он электронно — и к тому времени, когда всё испытание закончилось, я чувствовала себя с ним комфортно и тепло, а не жарко и нервно. Но это было несколько дней назад, и я быстро поняла, что мне придётся преодолевать эту нервозность каждый раз, когда я вижу его.
Джин Ён был опасен, и, возможно, ему нельзя было полностью доверять, но во многих отношениях он был человеком знакомым. Я и раньше была влюблена, но не припоминаю, чтобы это чувство было настолько чуждым и всеобъемлющим — что было трудно дышать, когда мой избранник был рядом. Я чувствовала себя стрёмно. Стрёмно, что я не могла ничего с этим поделать. Стрёмно, что мне было трудно сосредоточиться на других вещах, когда он был рядом. Я хотела, чтобы это прошло, хотела иметь возможность не идти к Зулу, но он был единственным, кто мог помочь мне с флешкой, если только я не попытаюсь связаться с Блэкпойнтом.
Может, казалось мне, возможно, я должна просто попытаться забыть об этом. Игнорить свои чувства, пока они не пройдут — перестать ходить к Зулу, после того как с флешкой будет покончено.
И может, я должна прекратить цепляться к Зеро по поводу того, что он не способен справиться с эмоциями, раз уж я сама не могла справиться влюбленностью.