Несчастный торговец упал, уткнувшись лицом в дорожную пыль. Кувшин выпал из его рук; проезжающая мимо телега раздавила его, и только серые черепки лежали теперь возле ворот Курземе.
– О, горе мне, – заплакал старик. – Разбился магический кувшин. Что теперь стану я продавать?
Франсуаз запустила руку за пояс и вынула несколько золотых монет.
– Бери, старик, – произнесла она. – А в другой раз найди для торговли другое место.
Белые врата Курземе остались за нашими спинами. Франсуаз ехала, уперев правую руку в талию и небрежно держась за поводья левой. Девушка с презрительным снисхождением рассматривала широкие улицы, кишевшие людом.
– За такие деньги можно было купить настоящий кувшин, – произнес я. – С тремя джиннами внутри.
– Старику нужны деньги, – ответила Франсуаз.
– Ладно, – сказал я. – Мы же похитили двадцать тысяч золотых, да еще коралловые статуэтки.
Сотни голосов пчелиным роем гудели над улицами Курземе. Возгласы лавочников, расхваливавших свои товары, смешивались с криками слуг, приказывавших расступиться и пропустить какого-нибудь вельможу.
Франсуаз направила гнедую к торговцу тканями. Широкие лепестки отрезов пестрели радугой красок, волнуясь под ветром. Девушка потрогала несколько из них, придав своему лицу многозначительное выражение, как подобает солидной купчихе.
Франсуаз понимает в тканях как свинья в апельсинах.
Внезапно шум начал стихать. Когда что-то огромное, шумное приближается издалека, человек слышит нарастающий гул. Сейчас же происходило обратное – гомон таял, словно тот, кто проезжал между людьми, заставлял их почтительно умолкнуть.
– Это дервиш, – негромко сказал я. – Нам лучше посторониться.
Я пустил дракона в боковую улицу, и Франсуаз последовала за мной. Тишина, заполнявшая улицы при появлении святого учителя, приближалась, как поток воды заполняет сухой арык. Люди расступались перед процессией и отходили к стенам домов. Вскоре толпа скрыла меня и Франсуаз.
Два буйвола шли впереди кортежа. Животные не имели ни всадников, ни погонщиков; их лоснящиеся шеи никогда не знали ярма. Быки выступали с гордой уверенностью, видя в людях своих смиренных служителей. Было заметно, что сакральные буйволы не в первый раз шествуют этой дорогой.
– Священные звери, – проговорил я. – Им поклоняются как божествам.
– Бифштекс из них тоже будет священным? – спросила Франсуаз.
Шесть девушек следовали за божественными быками. Прозрачная голубоватая ткань стекала с их тел, и трудно было сказать, что воспевает это одеяние – целомудренность или разврат.
– Это девственницы? – спросила Франсуаз.
– Ты еще помнишь, что это? – произнес я. – Нет, Френки. Это служительницы Розового храма. Их долг– совокупляться с прихожанами в обмен на пожертвования. Мне кажется, они выполняют его с радостью…
Три минотавра, обнаженные до пояса, несли треугольный паланкин. Шерсть на головах быколицых существ была завита и умащена благовонными маслами. Серые хвосты высовывались из-под коротких юбок, простые сандалии вздымали дорожную пыль.
Паланкин не имел стен, только крышу, которую поддерживали три золотых шеста. Скрестив ноги и соединив руки в молитвенном жесте, в нем сидел дервиш.
Подушки и покрывала не смягчали ложе святого учителя. Нищие в грязных лохмотьях и богачи в расшитых золотом одеяниях – все преклоняли колени перед священной процессией, их опущенные головы касались земли.
Темные глаза дервиша скользили по умолкнувшим горожанам. Он не смотрел на их лица. Взгляд святого учителя был устремлен в глубь самого себя и оттуда прикасался к душам тех, кто вставал перед ним на колени.
Два белых ибиса летели позади паланкина. Крылья величественных птиц почти не двигались – волны астрала поддерживали их в парении.
– Дервиш объезжает город, – процедила Франсуаз. – Приходит в себя после транса.
– Что его разбудило?
– Мы.
Руки святого учителя разомкнулись. Он поднял смуглую ладонь, и минотавры остановились. Выбритая голова дервиша повернулась.
– Проклятье, – пробормотала Франсуаз. – Неужели он меня почувствовал?
Божественные буйволы переставляли ноги, их широкие уши вздрагивали. Люди в тревоге приподнимали головы. Священная процессия никогда еще не останавливалась на городской улице.
Глаза дервиша ползли по силуэтам людей, как змея по траве. Пальцы Франсуаз сжали рукоять кинжала. Взгляд святого учителя дошел до небольшой улицы, из тени которой мы наблюдали за его кортежем.
Если дервиш распознает в девушке демонессу, толпа набросится на нас.
Тонкая голубая черта пронзила пространство близ треугольного паланкина. Трещина в мироздании расширялась, и края ее стали расходиться.
– Вот оно, – процедила Франсуаз. – Астральные двери открываются.
10
Дервиш стремительно обернулся.
Белые ибисы, олицетворение Света, забили крыльями и громко закричали. Они взорвались изнутри, превратившись в комья разодранной плоти. Снежные перья и кровавые брызги разлетались вокруг.
Темные зрачки дервиша обратились в мириады точек, растекаясь в белке глаз. Яркий свет проник в мир сквозь его кожу и словно растворил ее.
Святой учитель призывал всю силу, которую собрал, находясь в мистическом трансе. Вряд ли он понимал, что вызвало пробоину в универсуме, но он должен был закрыть ее.
Мрак хлынул из астральной расщелины, расплываясь мутными облаками. Первый крик, полный сдавленного страха, метнулся над умолкнувшей улицей. Он стал тем камнем, что обрушивает за собой лавину. Крича и не разбирая дороги, люди бросились прочь, расталкивая друг друга и сбивая с ног.
Черные членистые лапы начали высовываться из астральной щели. Они состояли из Мрака, словно дыры в мироздании. Тварь, облик которой невозможно было представить, простирала щупальца, проникая в наш мир.
Дервиш поднял руки, и белый свет заструился с них. Шипящие клубы пара повалили из лап чудовища. Тело святого учителя вздрагивало, борьба с порождением Тьмы дорого стоила ему.
Черные щупальца застыли. Они не продвигались больше вперед, и голубое отверстие тоже не разрасталось.
Дервишу удалось остановить продвижение твари, но он не мог заставить ее отступить.
Тело святого учителя светилось уже неровно. Темные пятна пробегали по нему, как облака скользят по небосводу.
Один из минотавров вздрогнул и начал подходить к дервишу. Шерсть быкочеловека встопорщилась, кровавая пена показалась на его губах. Уродливые шрамы вскрывались на мускулистом торсе служителя.
Минотавр воздел огромный кулак, чтобы направить его в голову дервиша.
Сапфировая молния сюрикена пронеслась над головами людей. Звезда с заостренными краями, выкованная из голубого ливадиума, вонзилась в плечо минотавра, разрубая сухожилия. Рука быкочеловека опала, словно отломанная ветка. Кровавая пена брызнула из его рта.
Франсуаз, сжав коленями бока лошади, послала ее вперед, и та, без разбега, перескочила через бегущих в панике людей.
Белый свет почти исчез из тела дервиша. Его глаза то гасли, то загорались вновь. Черные щупальца твари начали вытекать из астральной щели.
Копыта лошади пронеслись в нескольких дюймах над головами людей. Гнедая приземлилась у треугольного паланкина. Алое пламя горело в глазах Франсуаз, на ее прекрасном лице отражались всполохи костров Преисподней.
Взбесившийся минотавр обернулся к девушке. Пальцы его левой руки пытались вырвать сюрикен из покалеченного плеча. Франсуаз ударила его по голове сапогом, и только прочный бычий череп спас быкочеловека от неминуемой смерти.
Верховой дракон вознес меня над бурлящими улицами Курземе. Я видел, как горожане в ужасе разбегаются и квартал за кварталом пустеет, а окна домов закрываются деревянными ставнями.
Даже городские стражники не спешили на помощь великому дервишу. Изогнутые навершия пик виднелись поверх голов бегущих горожан; смешавшись с толпой, солдаты тоже стремились прочь от астральной щели.
Франсуаз спрыгнула с лошади. Длинный обоюдоострый клинок был приторочен к ее седлу и прикрыт коротким красным ковром.
Треугольный паланкин уже стоял на земле. Один из минотавров валялся подле него, захлебываясь слюной. Струйки крови вытекали из уголков его глаз, говоря о кровоизлиянии в мозг.
Два его товарища собирались было наброситься на дервиша и растерзать в клочья своего бывшего хозяина. Теперь они стали подходить к Франсуаз.
На телах минотавров проступили отталкивающего вида старые шрамы. Многие из них гноились и осыпались струпьями. Зловонное дыхание вырывалось из бычьих пастей, серый дым поднимался над широкими ушами.
Сверкающий клинок вошел в живот одному из минотавров. Франсуаз разрубила бы чудовище на две части, но быкоголовая тварь успела схватить лезвие руками и остановила его.
Второй минотавр набросился на девушку с другой стороны. Обе руки демонессы лежали на рукояти меча. Франсуаз пнула чудовище ногой в грудь, сломав ему два ребра. Быкоглав замер на месте; серый пар, валивший из его ушей, стал черным.
Франсуаз вырвала клинок из лап первого минотавра. На булыжники посыпались отрубленные пальцы и куски кистей. Чудовище заурчало.
Лезвие, выйдя из тела минотавра, открыло глубокую рану в его брюхе, он прижал к нему остатки своих рук, пытаясь удержать вывороченные органы.
Франсуаз еще раз ударила второго минотавра в грудь. Жестокий удар, нанесенный по сломанному ребру, вонзил его в сердце твари. Подбородок быкоглава залила кровь.
Я направил вниз верхового дракона. Всхлопывая крылами, он опустился по другую сторону паланкина.
Черные щупальца вырастали из астральной щели. Они уже достигли булыжника улицы и теперь растекались по ней, словно струйки темной воды. Черные клубы накрыли пробоину в универсуме, и я не мог сказать, как сильно она успела расшириться.
Изогнутые усы показались над волнами Мрака. Голова твари, что пробивалась из иного астрального плана, вскоре должна была показаться передо мной.