- Угомонись, - предупреждаю хрипло, она щурится и шипит.
- Руку отпусти и вали уже из моей квартиры!
Блядь!
- Куда ты собралась ехать?!
- К маме! Можно, Эмиль Рамзанович?! Вы мне позволяете?!
Резко дергается и отходит на расстояние.
Я молчу. Если честно, то впервые вижу ее такой, и она меня такая дико раздражает! Дышу часто, как поезд гребаный на последнем издыхании. Она не поворачивается. Стоит. Тишины не нарушает, но то, о чем она думает, знаю — мне вряд ли понравится.
- Короче так, - наконец говорит она, а я изнутри поджимаюсь весь, - Да, я беременна, но можешь выдыхать. Я пока ничего не решила.
Бам! Бах! Бдыщ!
Вся посуда моей души — на пол, и там теперь сотня осколков.
Я ее точно убью…
- Что?! - выдыхаю, она жмет плечами, потирая руку.
- Можешь не переживать. Даже если я решу оставить этого ребенка, ты в его жизни присутствовать не будешь. Считай, что ты просто подработал донором спермы для…
ЧТО, БЛЯДЬ?!
Подлетаю к ней и дергаю на себя. Она издевается, что ли!? Она это серьезно?!
- Повтори, что ты сейчас сказала, - шиплю, она опять щурится.
- Ты прекрасно слышал. Руки свои убери от меня! Сколько раз повторять!
- Как ты смеешь…
- Говорю как есть. Даже если я решу оставить этого ребенка, ты ему не отец, все понял?!
- Да ты что?!
Между нами не было ничего! Это ты сказал, поэтому теперь не смей стоять и требовать чего-то! Это не твой ребенок, и я скорее сдохну, чем позволю монстру вроде тебя быть с ним рядом! Я…
В простонародье это называется «последняя капля». Я в секунде от того, чтобы…что? Разумеется, я никогда не трону ее, а тем более если внутри нее мой ребенок, но руки чешутся страшно. Впервые в жизни. Меня так кроет, что впервые в жизни я серьезно задумываюсь над перспективой кого-то придушить! Потому что от каждого слова — я на разрыв.
Сука…
Нет, если она скажет еще хоть одно слово…я ее прибью точно! Поэтому закрываю ладонью рот и приближаюсь так, что лбом давлю в ее. Мы молчим. Похоже, Кира начала соображать: явно сморозила лишнего. О да. Сморозила, дорогая, но времени назад не отмотаешь.
- А теперь послушай меня очень внимательно, - рычу тихо, - Ты не просто родишь этого ребенка, Кира. Ты будешь его любить и будешь заботиться о нем, все поняла?! И еще кое-что. Мой ребенок родится только в браке!
Она резко расширяет глаза. Мычит. Потом неожиданно кусает за ладонь. Твою мать! Кобра!
Ошпариваюсь. Приходится отступить, а ей? Снова нагнать эмоций, которых и без того мало?! Ты серьезно?!
- Спятил, что ли?! - визжит, - Совсем поехал чердаком, да?! Она тебя чем-то заразила?! Или это так стресс сказывается?! Я...
- Заткнись!
- Да пошел ты! С чего вдруг мне выходить за тебя?! Ты меня использовал! Ты…
- Я сказал — закрой свой рот сейчас!
Голос долбит на децибелы, Кира на мгновение замирает. Комната погружается в тишину. Ее нарушает только мое хриплое дыхание и отбивной молоток вместо сердцебиения.
- Я не выйду за тебя замуж! - шепчет она, - Ты…
- Ты, блядь, не просто выйдешь, - отвечаю в тон, только хрипа во мне больше, - Ты побежишь под венец…
Кира снова на мгновение застывает и снова взрывается ярким салютом.
- О, ну, разумеется! Властитель судеб, гребаный стратег! Бог тут снизошел, звоните в Ватикан! Мне в ножки тебе упасть?! Пошел ты! Напомнить?! Ты все еще женат!
- Ненадолго!
Резко разворачиваюсь и чеканю шаг, бросив через плечо только одно:
- Чтоб сидела здесь! Я приеду завтра!
Бах!
Входная дверь хлопает о короб. Мне нужно быстрее на воздух. Мне нужно быстрее туда, где я смогу дышать.
В башке полный ад. Мысли как пчелы жалят, и, кажется, у меня голова совсем в отказе. Не варит, не соображает, ведет.
Я вылетаю из подъезда под противный писк домофона, а через мгновение падаю на скамейку. На ней сугроб огромный. Пушистый и чистый снег, который искрится тысячью огоньков под светом теплого, уличного фонаря.
Выдыхаю.
Подхватываю ладонью и протираю им лицо.
А потом из груди рвется смешок…
Ребенок. У меня будет ребенок…плевать, что все неправильно и не так, как должно быть. Плевать, что я круто облажался с Кирой. На все насрать, даже на отсутствие любви между нами! Плевать.
У. Меня. Будет. Ребенок.
И да, я наговорил кучу дерьма, но это тоже что? По хер. Вектор моих мыслей был верный, а я снова вспоминаю урок отца:
До мечты нужно уметь построить маршрут. А еще нужно иметь достаточно силы, чтобы удержать штурвал и переть по нему танком.
Спасибо, батя. Ты научил меня делать и то и другое.
Да, я наговорил кучу дерьма, и звучало все жестко, но по итогу…даже в моменте стресса мозг выбил правильную дорогу.У каждой мечты есть своя валюта по итогу, и вот валюта моей мечты: мой ребенок должен родиться — это первое, а второе — он должен родиться в браке, и никак иначе!
Все будет правильно. Нравится это кому-то или нет.
«Затишье перед бурей»
Кира
- …Ты не просто выйдешь! Ты побежишь к алтарю!
От этих слов по нутру пробегает рябь. Не подумайте, я не совсем чокнутая, правда, и все, что сейчас вокруг меня происходит — это результат многочасового накручивания, переиначивания, анализирования.
Колеса электрички тихо постукивают о рельсы.
Я смотрю в окно, а там пейзаж не меняется. Высокие, многовековые сосна в серых, зимних сумерках. Снега в эту ночь выпало очень много, так что пушистые шапки укрывают ветки. Наверно, дома вообще жесть…
Прикрываю глаза и выдыхаю.
Если жести дома не будет, то я ее как раз везу, вы не переживайте.
Посильнее сжимаю ручку чемодана, и из груди вырывается тихий, расколотый смешок. Все, что вокруг меня сейчас происходит — это результат того, как сильно я себя накрутила. Поспать у меня не получилось вообще, да и не устала я, если честно. От чего? У меня же больше нет работы, чтобы устать.
Губы искажает горькая усмешка, а потом я запускаю пальцы в волосы и прикрываю глаза. Такой идиотизм, конечно, и я себя последней дурой ощущаю. У меня кое-как получилось досидеть до первой электрички в сторону Тулы, а это, на секундочку, пять утра! представляете себе, сколько всего можно передумать за целую ночь?! Нет, вы не представляете. Вряд ли на этой земле ходят много таких же неудачниц, как я, которых буквально загоняют под венец угрозами и шантажом.
Их, само собой, не было, но они, тем не менее, прозвучали. Достаточно знать Эмиля, чтобы понимать, как резко все стало максимально серьезно.
Он хотел детей, сколько я себя помню. Эмиль был и остается единственным в их компании мужчиной, который искренне любит проводить время с детьми, который ими интересуется и горит. Иногда мне казалось, что он согласился бы обменять на ребенка все, что у него было…и такое отношение, конечно же, не могло не подкупать. Женщинам нравится, когда мужчины хотят детей. Это говорит не только об их серьезности, но и о широкой, глубокой душе. По крайней мере, мне так казалось, и как кажется теперь, именно такое его отношение к детям стало одним из пунктов, по которым моему сердцу он стал настолько близок…
Я завидовала. Это тоже будет честно признать, да и вообще — какой смысл теперь прятаться? Все уже сделано, ошибки допущены, и сейчас все, что тебе остается — это делать о себе выводы. Я пытаюсь: да, завидовала. Кристина была невероятно счастливой женщиной, которую не только любили, за который не просто ухаживали, которую всегда замечали. Дело было не в подарках, подаренных ей Эмилем, как в способе выразить свои чувства. Точнее, не только в этом, конечно же. На самом деле, Эмиль ухаживал за своей женой всегда, даже когда она стала его женой и можно было бы расслабиться — он себе этого не позволял. Цветы, рестораны, курорты — ты на это все смотришь и да, завидуешь, но главное все равно скрыто глубже.
Он хотел и видел с ней будущее. Искренне, а не из-за того, что так надо.
Мой муж так никогда не делал. Я уже говорила, наш брак в принципе был больше похож на какую-то незамысловатую игру во взрослую жизнь, и планов общих мы никогда не строили. Долгоиграющих планов. Серьезных.
А теперь…
По коже снова пробегает дрожь, перед глазами встает выражение лица Эмиля. Нет, чтобы уловить угрозу, не нужно быть гением. Я не его любимая женщина, не его жена, и даже если стану ей — ничего не изменится. Так зачем все это?…
Какой абсурд.
Конечно, я понимаю на сто процентов, что теперь мы с ним навсегда связаны. Это неприятно, притом нам обоим, но факт остается фактом. Возможно, я допустила ошибку, что сбежала — тоже не отрицаю. Поддалась панике. Но! Я еду уже два часа, скоро моя остановка, а это значит, что у меня было время как-то логически обосновать собственные порывы: время. Нужно время. Ему в первую очередь, да и мне тоже. Я знаю лучше остальных, как время благотворно влияет на твою душу, если ты вовремя уйдешь в тишину. Когда я развелась с мужем, время стало моим спасением. Я ушла в тишину и смогла разобраться со всем, что чувствую, а не была придавлена грудой ненужных эмоций и порывов.
Он тоже разберется. Поймет, что жениться из-за беременности — бред сивой кобылы. Между нами нет великой любви. Между нами ничего не было в принципе — это тоже правда, даже если горькая. Мои иллюзии только мои иллюзии, и они ничего общего с правдой не имеют, а она простая и до смешного прозаичная. Ему нужна была таблетка, ты оказалась рядом. К чему были все эти личные моменты? Может быть, он по-другому просто не умеет.
Точка.
Нет, все-таки запятая. Здесь нужно добавить кое-что еще:
Тебя использовали, и ты это знала. Ты сама хотела, поэтому не пытайся переложить всю ответственность на него.
Вот теперь точка.
Я еще раз выдыхаю, потом тихо усмехаюсь и мотаю головой. Это жестокая правда, конечно, но мне от нее не легче. С иллюзиями не так-то просто расстаться, особенно если они построены на очень больших чувствах. Но это случится. Я знаю. Просто нужно подождать, а пока…