— Возможно, за вами преступники приходят каждый день в надежде убить, и вы уже привыкли, а я нет!
— Я предлагал защиту, Мышка, тогда бы тебе не пришлось дрожать, забившись в крохотную щель. Ты же выбрала глупую игру, состроив из себя самостоятельную и независимую библиотекаршу.
— Он не мог найти меня так просто! Панель незаметна снаружи, а он шел точно к ней. И вы!
Последняя фраза прозвучала как обвинение.
— Тебя легко найти, Мышка. Аромат выдает.
Какой аромат? Я растерянно коснулась растрепавшихся волос, поднесла прядь к носу, вдохнула, вообразив, будто сегодня сбрызнула их любимыми духами, но не ощутила даже слабого флера.
— Я ничем не пользовалась.
— Я говорю о запахе твоей кожи и волос, об аромате твоего тела. Он сильнее, когда ты боишься, Мышка.
Какие глупости! Люди ведь не звери, чтобы обладать таким же нюхом. В ответ на эту мысль само собой пришло воспоминание о платке, который схватил Призрак.
Потребовать от дознавателя мало-мальски четких пояснений помешал запрыгнувший в окно помощник.
— Ну? — требовательно спросил сыщик.
— Его нигде нет, ребята спустились на улицу и проверяют до самого тупика.
— Ушел, — постановил Зверь, даже не скрывая собственной досады. — Собери всех внизу, мы возвращаемся.
Помощник кивнул и мгновенно исчез из комнаты, а я открыла рот от изумления:
— Как возвращаетесь?
— Обычной дорогой, — отмахнулся Зверь, задумчиво глядя в ночь за окном.
— Вы оставите меня одну?
— Предлагаешь провести ночь у тебя? — приподнял брови он, заинтересованно оглядев мой халат, накинутый на длинную ночную рубашку.
Я невольно стиснула отвороты, запахивая халат еще плотнее, и даже попятилась.
— Ничего такого я не предлагала, но ведь он может вернуться. — Голос под конец фразы охрип и задрожал.
— Вряд ли, — качнул головой Зверь. — Уже то, что он пришел за тобой так скоро, выбивается из его обычного образа действий. Второй раз за ночь Призрак не появится.
— Как вы можете знать?..
Мою попытку добиться обоснованных заверений Зверь прервал тем, что резко развернулся и сделал шаг в мою сторону.
— Кстати, маячки деактивированы, нужно снять.
— Какие…
И эту фразу окончить не успела, поскольку Зверь подхватил за талию и устроил меня на подоконнике. Пока я хватала ртом воздух, он резко сдернул халат вниз, а ладонями прошелся по моим покрывшимся мурашками рукам. Легкий зуд, который ощущала до сих пор, тут же стих, но я едва бы разобралась, в чем дело, не заметь исчезающие с кожи темные очертания скорпионов.
Скорпион! Дознавательская метка, пресловутый маячок, настроенный на определенные эмоции человека и посылающий сигнал тому, кто его установил. Когда он только успел?!
— В коридоре, — поймал сыщик мой изумленный взгляд.
— Пока нахально меня ощупывали? — со злостью спросила я и ахнула, а потом попыталась оттолкнуть опустившиеся на бедра наглые руки.
В ответ он лишь встал вплотную, отчего я лишилась способности бурно сопротивляться, а ткань длинной рубашки сама потянулась вверх, оголяя ноги.
С ума сойти! Эти метки оказались даже на внутренней поверхности бедер. Показалось, будто Зверь вновь изменил температуру в комнате, призвав иссушающий зной, но в этот миг дознаватель отклонился, и я смогла ощутить прохладный ночной ветерок из раскрытого окна.
Он задумчиво меня оглядел, а потом остановил взгляд на губах.
— Точно, последняя, — заявил он. Я ожидала, что он протянет ладонь, но бесцеремонный родственник императора решил снять метку отнюдь не рукой. Он склонил голову, а я резко подалась назад, рискуя выпасть в окно. По лицу Зверя пробежала тень недовольства, точно его изрядно утомило мое сопротивление.
Широкая ладонь запуталась в моих волосах, вторая надавила на спину, а Зверь прижался к моим губам своими.
Даже боюсь предположить, как мы смотрелись со стороны. Я с задранной выше колен рубашкой и разведенными в стороны ногами, между которыми замер главный дознаватель. Учитывая, что он крепко меня держал, пока убирал с губ жгучую метку, второй версии происходящего не могло бы возникнуть даже у самого умного сыщика.
Как и в прошлый раз, он отпустил, лишь когда перестала сопротивляться.
— Мышка, — обратился он негромко, проводя большим пальцем по моим губам, словно стирал поцелуй, — метки лучше снимать тем способом, каким они поставлены.
— А ин… — Я сделала попытку перевести дух, поскольку дыхание сбилось, а сердце выпрыгивало из груди. Вдохнула побольше воздуха и закончила предложение: — А иначе что?
— Будет больно, — пожал плечами дознаватель и отстранился. — Я учту на будущее твое неумение целоваться, милашка, и буду лепить маячки самым примитивным способом. Теперь нет смысла делать это тайно, я нрав?
— Мое имя Миланта! — Я спрыгнула с подоконника, пошатнулась и вцепилась пальцами в холодный камень. После ощутила порыв ветра и, развернувшись, захлопнула окно. Когда я повернула голову к дознавателю, собираясь продолжить беседу, а точнее, планируя высказать ему все-все про тайные методы, обнаружила комнату пустой.
— Ничего себе!
Я растерянно обвела спальню взглядом.
— Ушел? Снова вот так взял и ушел?
Я прижала ладони к щекам и обнаружила, как сильно они горят.
— Да что он за человек! Что за дознаватель такой!
И вместе с этими вопросами возник еще один: что мне теперь делать? Маячки он снял, а ставить метки сразу после того, как убрал предыдущие, нельзя. Остаточный след мог спровоцировать повторную активацию, оттого приходилось какое-то время выжидать. Но если Призрак ждать не станет?
С одной стороны, в глубине души я верила выводам Зверя. Он так уверенно говорил, что убийца этой ночью уже не придет, будто располагал неопровержимыми, но недоступными мне доказательствами. А с другой, он не был на моем месте. Сегодня довелось такого натерпеться, что, если бы не совершенно неожиданное поведение дознавателя, я бы точно скатилась в истерику.
Что и говорить, умел он отвлечь внимание жертвы неудавшегося покушения. А эта его фраза про примитивные способы навешивания маячков. Будто я умоляла себя поцеловать! Словно прежде должна была из уважения к кузену императора обучиться технике поцелуев. Не так много находилось желающих преподавать подобные уроки неприметным библиотекаршам. Да что он вообще понимает!
Я снова возмущенно запыхтела, даже не задумываясь о том, что это все же лучше, чем замирать от страха, прислушиваясь ко вновь воцарившейся в библиотеке тишине.
Новая идея пришла в голову внезапно, и я сперва отмахнулась от нее, однако мысль оказалась настойчивой и упорно не желала прятаться обратно на периферию сознания. Директор велел искать другую работу, но уже завтра он узнает о произошедшем этой ночью. Узнает и выгонит меня. То есть даже до утра оставаться не имело смысла, можно было паковать вещи прямо сейчас. Но куда идти?
Я приблизилась к темному окну, вглядываясь в ночь за стеклом. Звезды мигали на небосводе, в окнах окружающих домов еще не горел свет. Куда? К непредсказуемому дознавателю, который будет раз за разом делать из меня приманку для убийцы, пока кому-то из них двоих не улыбнется удача? Как мне скрыться от обоих?
Прижав ладонь к лицу, тоскливо вздохнула и отошла от окна, случайно смахнув что-то со стола рукавом. Присмотревшись, увидела закатившийся под стул камень. Я ведь хотела отдать его сыщикам! А Призрак его даже не забрал.
Подняв улику с помощью носового платка, полюбовалась на разноцветные блики, которые бросали россыпь радужных капель на рукав, и внезапно приняла окончательное решение. Оставалось только достать из-под кровати свой маленький потертый чемоданчик и упаковать в него нехитрый скарб.
Я собралась так скоро, как еще никогда в жизни. Все накопленное богатство уместилось в чемоданчике, легко застегнувшемся на металлические застежки. Погладив холодный металл, мелкие трещины и потертости на видавшей виды коже, прижала чемодан к груди, набираясь решимости. Отец тоже когда-то пустился в далекое путешествие по всей бескрайней империи, не имея ничего за душой. Шел по дорогам, неся в руке только вот эту вещицу.
Немного он заработал за это время, если измерять богатство в деньгах, но если взять другую меру, ту, что меньше всего ценится в настоящее время, то он стал великим богачом. Частью своих сокровищ он поделился и со мной, а я теперь предаю его идеалы, дрожа здесь, в крохотной каморке под крышей, цепляясь за видимое благополучие, боясь сделать лишний шаг за пределы ставшей уютным прибежищем библиотеки. Довольно! Зверь очень точно меня оценил. Мышка, всего лишь серая невзрачная и пугливая мышка. Я умею гораздо больше, я знаю гораздо больше, и я добьюсь большего, если только вырвусь за пределы своей тюрьмы-убежища. И никому не позволю управлять своей жизнью.
Напутствуя себя таким образом, только чтобы избавиться от гложущего чувства страха, я решительно отворила дверь и сбежала по черной лестнице на первый этаж. Охрана стояла у дверей главного входа, а со стороны заднего дворика был еще один выход, обычно запертый на замок. Где находился ключ, я знала, а потому теперь тихонько вставила его в замочную скважину, провернула два раза и протяжно выдохнула, когда услышала щелчок. Дверь подалась без усилий, оставалось только тихонько притворить ее за собой, прежде чем шагнуть в пугающую неизвестность.
Не думаю, что успела уйти далеко, хотя в переплетении маленьких улиц, примыкающих к зданию библиотеки, я разбиралась неплохо. Свернув в противоположную от тупика сторону, отправилась в направлении утреннего рынка, а не дойдя до него пару кварталов, свернула раз и еще раз и вдруг очутилась в незнакомой подворотне.
Сориентироваться оказалось сложнее, поскольку улицы не освещались фонарями, однако не это беспокоило меня в данный момент. Неприятное щекочущее ощущение возникло внутри — предчувствие пока еще не осознанной беды. Я постоянно зевала, а глаза приходилось непрерывно тереть, чтобы не слипались. Ноги заплетались точно у пьяной, а руки ломило под тяжестью легкого чемодана. Усталость навалилась внезапно, и пришлось прислониться к ближайшей стене. Колени подогнулись, и я медленно сползла вниз, устраиваясь на корточках. Последняя мысль была о том, что сон буквально свалил с ног.