Я с надеждой взглянула в лицо Рока и впервые увидела, как он нахмурился. Ненадолго отвел глаза в сторону, словно что-то обдумывая.
– Вы говорите о Защитнике – о главном телохранителе своего брата, верно?
– Да! – Я занервничала. Осведомленность Рока настораживала. – Вы сможете устроить нашу встречу?
– Боюсь, что не смогу.
Я похолодела, а затем усилием воли взяла себя в руки. Просить о свидании с возлюбленным у человека, который стремится назвать тебя своей женой – бестактно, но у меня не было выбора.
– Если вы думаете, что я…
– Кара, я ничего такого не думаю. Ваше сердце не принадлежит мне, я это знаю. Дело не в моих – как это называется? – чувствах.
– В чем же дело?
– Ваш протеже пошел на неосторожный шаг и вызвал гнев моего брата. Завтра утром Защитника казнят. Мне жаль.
Мир пошатнулся, а вместе ним и я.
– Кара! – Рок успел подхватить меня на руки и не дать осесть на землю. – Вам плохо?
– Нет-нет! – Я замотала головой и вцепилась в высокий ворот его рубашки. – Скажите, что такого совершил Ник? За что ваш брат прогневался на него?
Рок задержал взгляд на моих пальцах, и я поспешно разжала их. Выражение его лица показалось мне задумчивым.
– Ваш протеже пытался организовать побег. Ваш побег, Кара.
Я сглотнула ком в горле и отвернулась. Ник. Мой бедный Ник! Он боролся за нас до последнего, защищал меня, как и обещал.
«Не судьба», – шепнул внутренний голос, и щеки обожгло слезами. Они хлынули так резко, что я не успела справиться с ними.
– Есть ли возможность как-то помочь ему?
Рок молчал. Он по-прежнему держал меня на руках, а я не торопилась ничего менять – мысли были заняты более важными вещами, не имеющими никакого отношение к пустым правилам приличия.
– Вы можете что-то сделать, Рок? Поговорите со своим братом, умоляю!
Я положила на его плечо раскрытую ладонь и с замиранием ждала ответа. Прошло долгое мгновение, затем он мягко повел плечом, моя рука соскользнула и повисла в воздухе. Прежде чем я пришла в отчаяние, Рок бережно поставил меня на ноги и осторожно коснулся пальцами моей щеки, стирая с нее мокрую дорожку слез. Я заледенела. Этот жест вызвал во мне странные, противоречивые эмоции. Среди них я с отвращением узнала надежду. Чувства Рока могли дать мне преимущество.
«Отвратительная мысль», – решила я.
Рука моего спутника замерла. Он сделал шаг назад. Больше Рок не делал попытки прикоснуться ко мне.
– Сожалею, Кара, но разговор с братом ничего не даст. Тот давно меня не слушает.
Я поникла. Передо мной встало лицо Ника, а в ушах зазвучали барабаны – они всегда пели на казнях и похоронах.
– Впрочем… – Рок замолчал, а я посмотрела на него с надеждой приговоренного к смерти, к которому вдруг обратился один из судей. – Я мог бы вам помочь.
– Рок, вы… – язык не слушался, губы отказывались произносить слова, а сердце в груди зашлось радостно и оглушающе.
– Я устрою ему побег. Правда ему придется уехать как можно дальше отсюда.
Моя улыбка померкла.
– Да, это прекрасное решение, – тихо согласилась я.
– На том и остановимся. Ваш возлюбленный будет жить, Кара. Мне жаль, что вдали от вас.
– Ничего, – губы с трудом произносили несложные слова. – Это неважно. Благодарю вас.
Рок с достоинством кивнул. Мы продолжили путь, благо идти было недалеко.
Свинарник, большой и добротный, встретил нас темнотой и особым, ни с чем несравнимым запахом хлева.
Над моим ухом раздался звук высекаемого огнива, затем вспыхнул сноп искр, чуть позже осевший мягким огнем в факеле, который Рок снял со стены. Отблески огня ползли по чистому, присыпанному соломой полу. Мы прошли вдоль кормушек и остановились напротив небольшого загона со спящим боровом.
Рок еще ничего не сказал, но я уже невольно сжалась. Я знала, что последует за этим.
– Нет! – вырвалось у меня.
Свет факела коснулся борова. Тот фыркнул, завозился, но не открыл глаз.
– Нам с вами, Кара, нужно убедиться, что вы сможете уничтожить живое существо. Не дерево, а кого-то из плоти и крови.
Беспомощно я смотрела на свою будущую жертву, беззаботно спящую на подстилке из соломы. Мне хотелось закричать, ударить Рока, хотя бы отвесить пощечину. Он подвергал пытке и меня, и несчастную свинью. И все же, какой-то частью сознания, я понимала, что мой спутник прав. Он готовил меня к поединку, как хороший учитель готовит ученика к сложному экзамену: скрупулёзно и методично. Его ли вина, что мне придется проявить жестокость, чтобы одержать верх в судьбоносной для моей семьи схватке?
– Кара, вы готовы?
«Нет, совершенно точно нет!»
Мои ноги вдруг ослабли, я качнулась. Мне захотелось упасть на колени и зарыдать, по-детски уткнувшись в колени, но я не могла себе этого позволить – не то место, не то время. И все же я не справилась с эмоциями до конца: меня колотило так сильно, что, думаю, Рок это заметил – от его спокойного, но цепкого взора мало что ускользало. Пытаясь унять дрожь, я сделала рваный вдох, другой, третий… Не помогло.
– Кара, вы готовы приступить?
Я молча кивнула и на негнущихся ногах сделала шаг к загону.
– Боюсь, в этот раз придется обойтись без непосредственного контакта. На поединке у вас не будет возможности надолго прикоснуться к моему брату. Вы сможете работать со своим даром в этих условиях?
Несмотря на панику, я раздраженно поморщилась. Определение убийства словом «работа» вызывало отвращение. А затем до меня дошел смысл слов Рока и я задумалась. Действительно, смогу ли?
– Я попробую, – неуверенно сказала я.
– Своему брату вы оказывали помощь на расстоянии.
– И разве у меня получилось?! – с горечью воскликнула я, а потом опустила голову вниз. – Простите, Рок. С братом у нас были хорошие отношения, я давно его знала. Настроиться на него было несложно. К тому же, за полчаса до поединка я уже устанавливала с ним контакт – залечивала ранку.
– Понятно. Что ж… Вам все равно придется научиться использовать дар на расстоянии. Иначе с Воином вам не справиться. Удачи, Кара!
Он на секунду легонько сжал мое плечо и отошел куда-то за мою спину. Я втянула носом воздух, ноздрей снова коснулся едва ощутимый запах мяты – прохладный, успокаивающий. Я закрыла глаза.
Передо мной вспыхнула и запульсировала вязкая темнота. В ней все отчетливее проступали очертания нитей жизни – тонких, трепещущих, словно на ветру. Я сконцентрировалась и, наконец, нашла то, что искала – мирно бьющееся сердце борова. Окруженное кровеносными сосудами, оно представляло собой прекрасную иллюстрацию жизни как она есть – сложной, иногда отталкивающей, но завораживающе прекрасной в своей гармонии вещи.
Мысленно я нацелилась на одну из нитей, пронизывающих сердце моей жертвы. Уже выбрав цель, я начала медлить.
– Кара, вы колеблетесь? – Голос Рока, звучащий в темноте, казался еще более бархатистым, чем я его помнила.
– Нет.
Я лгала и в то же время говорила правду. Непролитые слезы, застывшие в уголках глаз, щипали. Я действительно тянула время, но больше для того, чтобы свыкнуться с решением, чем оспорить его. У меня больше не осталось сомнений. Мне по-прежнему было жаль борова, но теперь я с пугающей меня саму расчётливостью была готова принести его в жертву. Я не знаю, что послужило переменой моему настроению: спокойное дыхание Рока за спиной, его молчаливая поддержка, внезапно раздавшееся по свинарнику сонное хрюканье – немного мерзкое и раздражающее, или осознание неизбежности происходящего. Ведь, в конце концов, у меня нет выбора. Я обязана сделать то, что сделаю.
Как сказал Рок вчера? У меня глаза жертвы?
Я сжала зубы.
Нет, я могу за себя постоять. За себя и свою семью.
– Кара, так в чем же дело?
На память пришли слова Света, приободрившие меня. Он говорил, что мы всегда поступаем верно, никогда не ошибаемся. Наша судьба уже определена Богами, и мы всего лишь идем по выбранной ими тропе.
«Да, так и есть».
Мое сердце забилось спокойнее, неуверенность и страх перед тем, что я собираюсь сделать, отступили.
С непривычной деловитостью я приступила к делу. Выбрала несколько наиболее толстых нитей и прислушалась к сонному похрюкиванию спящего борова. Тот спал сладко и беззаботно.
Я могла бы обрывать нити постепенно, как я делала это вчера, но я решила сжечь их сразу. Мгновенная смерть во сне – это разумно и милосердно. Я не хотела мучительной агонии ни для свиньи, ни для себя.
– Кара, чем дольше вы тянете, тем сложнее будет начать.
Я неохотно кивнула, соглашаясь со словами Рока.
Несмотря на уверенность, что делаю все правильно, я снова ощутила внутреннюю дрожь. На лбу выступил холодный пот. Я напомнила себе о том, ради чего иду на этот шаг – ради сестер, и это придало мне сил.
«Раз, два… три!»
Нити жизни, сплетенные в тонкую паутину, вспыхнули и осыпались пеплом. Мгновение я рассматривала черный снег, неспешно кружащийся в темноте, а затем перевела взгляд на пустоту, где раньше пульсировала жизнь. Я уничтожила не все нити. В сердцевине сплетения зияла чернота, остальные же нити изрядно обуглились и медленно чернели. Но все же я сделала достаточно.
Я не сразу поняла, что изменилось в тишине ночи. Лишь несколько мгновений спустя меня осенило: я больше не слышала тяжелого дыхания борова.
– Великолепно! Кара, вы прекрасны!
Восхищенный, полный какого-то чистого восторга, голос Рока заставил меня очнуться.
Я тряхнула головой, возвращаясь из темноты в реальный мир. На меня тут же навалилась жуткая слабость, и я, охнув, упала на колени. Дышать стало сложно – из носа потекла кровь.
– Кара! – Рок подлетел ко мне так быстро, что, казалось, будь у него крылья, он сделал бы это медленнее. – Как вы себя чувствуете?
Я проигнорировала его вопрос. Казалось, что задать свой гораздо важнее.
– Как убийца может быть прекрасен? – Эти слова я не прошептала – прохрипела, а затем закашлялась, давясь собственной кровью. В этот раз отдача после использования дара была сильной как никогда: кровь текла из носа, першила в горле. Живот сдавило спазмом, а затем, к моему стыду, меня стошнило – тоже кровью.