– Вы ведь не профессор Бренд, – констатировал Банкер, подойдя к человеку на крыльце.
Тот поднял глаза:
– Нет.
– Он внутри? – спросил Банкер.
– Нет, – покачал головой человек. – Он умер. – Несколько секунд незнакомец хранил молчание, как будто слушая эхо собственных слов, а потом снова посмотрел на подошедших к нему людей, изучая их реакцию. – А вы кто?
– Я Биньямин Кроновик, частный детектив, но вы можете называть меня Банкер. Это моя помощница и правая рука Авигаль Ханаани. Мы из сыскного агентства «Лорами». Профессор Бренд просил нас о встрече сегодня вечером.
Человек на ступеньках поднял бровь:
– Он просил вас приехать? Сегодня?
– Он связался с нами несколько дней назад, и вчера мы договорились о встрече здесь.
– По какому поводу?
– Мы точно не знаем, – подала голос Авигаль из-за спины Банкера. – Он написал, что, как ему кажется, находится в опасности, но не уточнил деталей.
– Ну, видимо, он оказался прав, – вздохнул человек, – но теперь уже поздно. Его убили вчера ночью. Тело увезли несколько часов назад.
Банкер и Авигаль обменялись взглядами.
– Может быть, вам стоит сообщить полиции про его опасения, – продолжал человек. – Больше ничего не поделаешь.
– Можно выяснить, кто это сделал, – возразил Банкер.
Авигаль удивленно подняла бровь.
Человек встал, оправил брюки и вперил в Банкера внимательный взгляд:
– Как, говорите, вас зовут?
– Банкер. А вас?
– Дорон. Дорон Рубинштейн.
– Родственник?
– Друг. Близкий друг. – Дорон запнулся и посмотрел на них. Было заметно, что он собирается сказать еще что-то, но сдерживается. Наконец Дорон произнес: – Он был моим лучшим другом.
– Мне очень жаль. Можете нам рассказать, что тут произошло? – спросил Банкер. Краем глаза он видел Авигаль, которая смотрела на него в упор. «Что ты творишь?» – вопрошал ее взгляд.
Дорон опустил голову, но тем не менее выдавил из себя:
– Да, конечно. Какая уже разница? Все равно через два часа все будет в новостях.
В последний раз профессора Йонатана Бренда видели живым прошлым вечером, примерно в 19:30. Он вернулся домой на машине и припарковался ниже по улице. Несколько соседских ребят, игравших в мяч на дороге, видели, как он прошел в свой дом. Он помахал им, и некоторые привычно помахали ему в ответ. Спустя примерно четверть часа они снова увидели Бренда: профессор вышел из дома с мусорным пакетом, выбросил его в зеленый бак и возвратился к себе. Позже, на полицейском допросе, ребята расскажут, что все было как обычно. Бренд не выглядел напряженным, грустным или обеспокоенным. Впрочем, никто на самом деле не ожидал, что эта пятерка четырнадцатилетних подростков заметит такие детали.
– Он всегда паркуется ниже по улице, а не около дома? – осведомился Банкер.
– Да, – подтвердил Дорон. – Если поставить машину около дома, она помешает другим развернуться в конце улицы.
– О’кей, – кивнул Банкер. – И что было потом?
– Сосед услышал выстрел, – сказал Дорон. – На его часах было тридцать шесть минут одиннадцатого.
– И когда вызвали полицию? – спросил Банкер.
– Думаю, примерно без двадцати одиннадцать, – предположил Дорон.
– «Примерно»?
– Точное время станет известно, когда полиция проверит записи с камер видеонаблюдения и выстроит таймлайн событий вчерашнего вечера.
– О каких камерах речь?
– Да обо всех окрестных. Тут почти на каждом доме установлена камера, а то и две. В начале улицы тоже есть одна. Полиция забрала записи со всех. Таков протокол, они говорят.
– Конечно, – сказал Банкер, – само собой. – Взгляды Авигаль он игнорировал. – И что было, когда приехали полицейские?
Капрал Давид Явин приехал на вызов в 22:58. Это был конец его долгого и скучного дежурства, которое он провел, залипая в телефоне. По приезде он осмотрел дом и обследовал улицу, а потом поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Стивен Лев-Ари, сосед, заметив прибытие наряда, вышел и уговорил полицейского пройти вместе с ним вокруг дома и проверить кабинет. Явин поддался на уговоры, но исключительно потому, что сам намерен был это сделать. Он не из тех, кто слепо повинуется чужим командам. Обойти дом и оглядеться было его, и только его, единоличным решением. Мельком заглянув в окно, он увидел профессора Бренда, лежащего лицом вниз в кабинете. Капрал Явин сообщил об этом в полицейский участок ровно в 23:00, а затем взломал запертую на ключ дверь одним ударом.
– Так дом был заперт? – поинтересовался Банкер.
– Все было заперто, – ответил голос изнутри дома, а потом добавил: – А кто спрашивает?
Капрал Явин возник в дверном проеме. Когда все началось, он пообещал себе, что покинет это место последним, пусть даже ночь выдалась долгой и он изрядно устал, а также зверски проголодался.
– Это я обнаружил тело вчера вечером, – объявил он, то ли гордясь собой, то ли извиняясь, а может, просто из желания с кем-то поговорить. – А кто спрашивает?
– Мы частные детективы, нанятые профессором Брендом, – довел до его сведения Банкер с уверенностью человека, постоянно бывающего на местах преступления. – Будем рады узнать детали случившегося здесь.
– Это дело, – веско произнес капрал Явин, – расследует израильская полиция. Думаю, вам лучше не вмешиваться.
– Мы и не пытаемся, – поспешила вставить Авигаль.
– Мы всего лишь хотим понять, что произошло, – сказал Банкер. – И не просим поделиться с нами секретной информацией или чем-то подобным. Завтра ведь все и так будет в газетах.
Явин собрался было ответить, что не вправе разглашать тайны следствия, и отделаться обычными объяснениями, но только вздохнул. Что-то в нем надломилось от усталости, долгой ночи и лицезрения мертвого тела, которое он видел впервые в жизни.
Поспешно пробираясь через погруженный в темноту дом, капрал Явин достиг двери рабочего кабинета и обнаружил ее закрытой изнутри. Капрал взломал дверь и узрел на полу бездыханное тело профессора Бренда. Жертву лишили жизни одним выстрелом в грудь, и теперь Бренд лежал лицом вниз, а под ним растекалась лужица крови.
– Все было заперто, – рассказывал Явин, уставившись на ноги присутствующих. – И входная дверь, и дверь кабинета, и оба окна в нем. Заперто изнутри. Никаких вентиляционных шахт или потайных дверей. Я связался с дежуркой, и через четверть часа мы уже оцепили район.
– Иными словами, до сих пор неясно, как стрелявший проник в дом? – подвел итог Банкер.
– Выясним, не волнуйтесь. И скоро, – заверил Явин. – Мы сняли отпечатки пальцев с каждого сантиметра в комнате. Если убийца проходил по улице или даже за домами, это наверняка зафиксировали камеры видеонаблюдения. Вот увидите, через сорок восемь часов будут произведены первые задержания. – Он повернулся к Дорону. – Думаю, первые результаты вскрытия появятся к вечеру. Вы оставили свой номер телефона инспектору?
– Да, – кивнул Дорон, – мы переговорили до того, как он уехал. Если я правильно понимаю, то… вы тут уже закончили?
– Да, – сказал Явин, – извините за разгром. Так всегда бывает: приходится устроить бардак на месте преступления, чтобы навести порядок в деле. Но мы закончили. Я как раз получил сообщение, что можно снимать охрану. Убирать сигнальные ленты и прочее. – Он двинулся было по тропинке, но притормозил и повернулся к Банкеру и Авигаль. – А вам тут делать нечего. Все, что можно было найти и забрать, уже нашли и забрали. Позвольте полиции делать ее работу.
Банкер, Авигаль и Дорон смотрели, как уезжает дежурная полицейская машина. Дорон сказал:
– Хотите взглянуть на кабинет?
– Да, – выпалил Банкер, а Авигаль одновременно с ним спросила:
– Зачем?
Дорон заговорил не сразу, а после некоторых размышлений:
– Хорошо, если кто-то еще попытается понять, что тут произошло. Раз Бренд связался с вами, у него, очевидно, были на то веские причины. Может быть, вы разглядите то, чего не увидела полиция. Может, мне вообще стоит вас нанять для параллельного расследования.
Авигаль хотела было заметить, что они не знают, почему, собственно, профессор Бренд связался с ними и о чем хотел поговорить, но Дорон уже снова спросил:
– Так… вы хотите взглянуть на кабинет?
И Банкер снова ответил:
– Да!
Кабинет профессора Йонатана Бренда был большим и просторным, в обычные дни, видимо, еще и чистым, содержащимся в идеальном порядке. Сейчас же, после визита полицейских сыщиков и команды криминалистов, он был весь в черных пятнах от дактилоскопического порошка. Отсюда вынесли все, что могло рассказать о случившемся в последние сутки. Однако лицо Банкера не выражало разочарования, и он сказал Авигаль:
– Почему бы тебе не набросать небольшой план комнаты? Просто на всякий случай.
Комната была большой, прямоугольной, с массивной входной дверью. Эта деревянная дверь заметно выделялась в доме – явное свидетельство того, что и лежащее за ней пространство отличалось от прочих комнат, используемых для принятия пищи, сна или досуга. Здесь билось сердце дома. Чуть пониже дверной ручки виднелась большая трещина – след от удара, взломавшего дверь прошлой ночью.
Входная дверь располагалась посередине южной стены кабинета. Рядом с ней, с восточной стороны, возвышались стеллажи, сверху донизу заполненные книгами. Они занимали половину восточной стены и почти достигали потолка. Авигаль быстро пробежала глазами по книжным корешкам. На центральных полках, на уровне глаз, труды по физике и математике; коричневые пыльные тома научной классики были выстроены по темам и высоте рядом с полкой изданий, выпущенных университетами, в которых работал профессор. Содержимое верхних и нижних полок выглядело более хаотичным. Здесь высились кипы научных журналов, листы и папки, стопки сложенных одна на другую книг. Тут не оставалось и свободного сантиметра.
На стене рядом с полками висели две небольшие картины в простых одинаковых деревянных рамах. Первая представляла собой рисунок солнца, на котором сквозь игру оттенков и тени проступало уравнение Эйнштейна, вторая – минималистичный рисунок лампочки, выполненный одной непрерывной линией. Обе площадью не превышали двадцати квадратных сантиметров каждая и висели на одинаковой высоте.