К назначенному сроку на корму начал подтягиваться народ, кто в одиночестве, кто с товарищем. Интересовались, правда ли я собираюсь в Порт-Артур, кивали и отходили в сторонку. Последним явился Ложкин в сопровождении старшего боцмана Харьковского. Одиннадцать человек.
Я встретился с каждым взглядом, и никто из них не отвёл взор в сторону. Трое смотрели с лихим задором, этим приключений явно не хватило. Четверо, и боцман с кондуктором в том числе, с хмурой решимостью. Остальные с обидой, что ли. Не на меня, а за то, что японцы надавали нам по щам. Не знаю, как я это понял, но в своей правоте был уверен.
— Братцы, надеюсь, вы понимаете, что мы можем до Порт-Артура и не дойти. Нас могут побить японцы, или в море сгинем во время шторма, и о судьбе нашей никто никогда не узнает. В Артуре на берегу отсидеться не получится, придётся драться, это ведь война.
— Да мы уж всё для себя решили, ваше благородие, — после минутного молчания за всех ответил Харьковский.
— Добро. Тогда так. Боцман, в помощь тебе Иванов и Снегирёв, — указал я на машиниста и рулевого. — Подготовьте воду, провизию и вещевое имущество, сам разберёшься, что нам потребуется по хозяйственной части, потому как пока будем рассчитывать только на себя. Четыре жестянки с керосином и столько же с машинным маслом.
— Слушаюсь, — ответил боцман.
— Это ещё не всё. Оба пулемёта, все винтовки, револьверы и патроны. В ящиках не бери, это лишнее место и вес, так что только цинки.
— Так не пустят в оружейку.
— Руднев уже разрешил. Резолюцию на акт не поставил только из-за отсутствия у меня команды. Но вы вот они, бумаги я подготовил, осталось подписать.
— Сделаю, — кивнул боцман.
— Двоих-то помощников хватит? — уточнил я.
— Найду, кого пристроить к делу. Разрешите выполнять?
— Действуй.
— Слушаюсь.
— Ложкин, берёшь с собой Будко, Врукова и Родионова, — указал я на комендора и кочегаров. Ваша задача снять и упаковать все оптические прицелы, но сделать это тишком.
— Сделаем, — уверенно заявил кондуктор, пока мало что понимая.
— Далее подготовьте сорокасемимиллиметровку, наберите к ней сотню стальных гранат с головным взрывателем. И два десятка бронебойных. Только не болванки. Со второй заберите съёмный станок. Десантную пушку отделите от лафета, он нам не понадобится. Прихватите сотню снарядов шрапнели и триста гранат. И скрутите как можно больше ударных трубок с гранат. Не забудьте оснастку к обеим пушкам. Приставь кого-нибудь потолковей, чтобы выкрутили у фугасов взрыватели и ссыпали из них порох, полагаю, десятка будет достаточно. Вопросы?
— А зачем нам ударные трубки и порох? — не удержался Ложкин.
— Есть одна задумка, потом поясню. Ещё вопросы?
— Нет вопросов.
— Выполняйте.
— Галанцев, — обратился я к минному машинисту, ну или торпедисту, и указал на сигнальщика, — тебе в помощь Казарцев. Подготовьте оба минных аппарата и все шесть метательных мин. Кроме того, разбери самодвижущуюся мину, извлеки из неё баллон со сжатым воздухом и воздушную машину, мы из неё насос сделаем. Прихвати шланг под высокое давление, да побольше, медные трубки под его диаметр, проволоку. Две стальные трубы в полсажени длиной, одна в пять дюймов, другая в три, полный комплект слесарного инструмента.
— Есть, — ответил тот и, кивнув сигнальщику, отправился выполнять приказ.
— Ну и наконец ты, Яша, — обратился я к оставшемуся минёру Мещерякову. — Отправляйся к минам заграждения и вкрути взрыватели в шесть из них. Как сделаешь, вынеси на палубу весь запас пироксилиновых шашек, что у нас есть. Если управишься быстро, в помощь Ложкину. Вижу, у тебя есть вопросы.
— Ваше благородие, так ить если ввернуть взрыватели, то когда «Варяг» затонет, и их зальёт водой, они встанут на боевой взвод. А как поднимать его начнут, то-о…
— Правильно мыслишь, — перебил его я. — Только поднимать его будут японцы, вот пусть и подавятся.
— Но их высокоблагородие…
— Все верят в то, что Чемульпо нейтральный порт. Но нас отчего-то собирались потопить на рейде, если мы не сдадимся или не выйдем в море. И никто из этих нейтралов даже не пикнул, а наоборот, с музыкой проводили нас на убой. И дрались мы не в открытом море, а в водах Кореи. Полагаешь, кто-то запретит японцам поднять и присвоить себе русский корабль?
— Ввернуть-то взрыватели недолго, только это нарушение приказа его высокоблагородия.
— Во-первых, мы не станем кричать об этом на всех углах, а сделаем это тихо и незаметно. Мало ли по какой причине может случиться взрыв. А во-вторых, не успеешь ты ввернуть первый взрыватель, как по приказу Руднева уже будешь в моём подчинении и выполнишь уже приказ своего непосредственного начальника. И коли случится беда, то и грех на мне будет.
— Я всё сделаю, — решительно рубанул минёр.
— Вот и ладно. — Я похлопал его по плечу и отправился в свою каюту.
Разумеется, никакой уверенности в том, что Мещеряков сделает всё как надо, у меня не было. Выполнит приказ — хорошо, значит, крейсер не достанется самураям. Не выполнит, тогда, несмотря на приложенные усилия, пусть и невеликие, история покатится по старой колее. Ну не под силу мне внести сколь-нибудь значимые изменения в эту войну. Не делается такое с кондачка, и в бабочку Брэдбери я не верю, потому как знаю об этом куда больше теоретиков.
Раздав указания, вновь спустился в свою каюту и засел дооформлять бумажки. В принципе, я бы и больше прихватил, и в частности, вторую пушку уволок бы, на укреплениях Порт-Артура от неё всяко пользы больше, чем на дне. Но некуда. И без того загрузимся по самую маковку. Выбирая же между винтовками и пушкой, я предпочту вооружить как можно больше народу.
Руднева я нашёл на палубе, он наблюдал за тем, как от борта отошла очередная шлюпка с личным составом. К слову, матросы покидали крейсер с минимумом личных вещей, ни о каких рундуках и речи не шло. Увы, но им предстояло разместиться на нейтралах, а на боевых кораблях и своя команда обитает в тесноте.
— Господин капитан первого ранга, — вытянулся я перед командиром, бросив ладонь к обрезу фуражки.
— Я вижу, вы уже развили бурную деятельность, мичман, — произнёс он, кивнув на Харьковского, вокруг которого росла куча различного имущества.
— Так точно. Вот. — Я протянул ему исписанные листы.
— Пройдёмте. Вениамин Васильевич, я у себя в каюте, — окликнул он старшего офицера.
— Есть, — коротко бросил тот.
Мы прошли в каюту, которая уже выглядела сиротливо, словно понимала, что Руднев собирается покинуть её, оставив на волю холодным зимним водам. Но стоит отдать должное командиру, в помещении прибрано, все вещи на своих местах, будто и речи нет об эвакуации.
— Ну-с, посмотрим, что у вас тут, — произнёс он, вчитываясь в мои записи.
Читал он довольно быстро, и при этом не проявляя эмоций. Впрочем, я уже видел, как он намерен воспользоваться сложившейся ситуацией. Командир он, может, и так себе, но дипломат и интриган отменный, так что сумеет повернуть моё желание прорваться в Порт-Артур себе на пользу.
Да и ладно. Мне не жалко. На фоне неудач в самом начале войны понадобится нечто воодушевляющее. Из изученных мною материалов я знаю, что Руднева изначально обвинили в том, что он не воспользовался нейтральным статусом Чемульпо, чтобы избежать боя. Но пока он с командой добирался до России, решение успели изменить и объявили этот бой подвигом.
Вообще-то, таковым он в действительности и являлся. Хотя, как по мне, с воплощением у Всеволода Фёдоровича вышло не очень. Но это так. Выкрик из зала. Каждый мнит себя Наполеоном, видя бой со стороны. Что, впрочем, не мешает иметь собственное мнение по факту произошедшего.
— Итак, с вами получается двенадцать человек, — сложив листки в аккуратную стопку, произнёс Руднев.
— Так точно.
— Много. Согласно штатному расписанию команда катера состоит из девяти человек.
— Вы командир, ваше высокоблагородие, и можете сами определить штат сводного экипажа.
— Полагаете, что не будет тесно, Олег Петрович? — уже по-доброму и с заботой поинтересовался Руднев.
— Нам предстоит длительный переход без захода в порты, и дополнительная пара рук лишней не будет. К тому же не хочу никого отсеивать, они приняли решение после такого боя, а это дорогого стоит.
— Согласен. Такие люди соль земли русской. Лучшие из лучших. А по оружию не перебор? — постучал он по лежащим перед ним бумагам.
— На катере оставлю только один пулемёт, дюжину винтовок и револьвер, остальное передам во флотский экипаж. Когда дойдёт до осады, каждая винтовка на счету будет. А тут почти на роту потянет.
— Полагаете, что дойдёт до осады?
— Полагаю, что японцы не стали бы затевать драку, не будучи уверенными в победе. Не стоит недооценивать противника.
— Не верите в нашу победу?
— У нас недостаточно войск на Дальнем Востоке, Транссибирская магистраль работает пока не в полную силу, так что поначалу преимущество будет на их стороне, и шансы, что Порт-Артур отрежут, достаточно велики.
— Не думал, что вы так хорошо разбираетесь в этих вопросах.
— Не разбираюсь. Просто это моё мнение, которое ничего не значит, но исходя из которого я и действую. Если это не во вред, разумеется.
— Пока не во вред. А к чему вам десантная пушка, да ещё и без лафета?
— Как только доберусь до мехмастерской в Артуре, установлю на носовой тумбе катера. У неё снаряды куда серьёзней, только чёрный порох в гранате нужно заменить на пироксилин. Тогда осколков получится ничуть не меньше, чем в японских. Нужно же с толком использовать прорезавшийся у меня талант к стрельбе.
— Не думаю, что вам позволят переснаряжать снаряды, — усомнился Руднев.
— Война это двигатель прогресса, Всеволод Фёдорович. Вскоре станет ясно, что сегодняшняя противоминная артиллерия никуда не годится, как и боеприпасы не отвечают современным реалиям. Доказать это возможно только на поле боя, и никак иначе. В частности, мы успели на собственном примере убедиться в том, насколько эффективны фугасные снаряды японцев, заряд которых превышает наши в пять-шесть раз.