Вверху, над склоном оврага, выла буря. Она словно выражала свою ярость и досаду на то, что жертва выскользнула из ее рук. Лифу вдруг бросилось в глаза, что эта буря куда страшнее всех предыдущих. Он пережил множество всяких бурь, среди них были очень сильные. Бури приходили каждый год, некоторые из них длились подолгу. Не раз, сидя у камина, вся семья молилась о том, чтобы дом устоял, чтобы волны не захлестнули двор, сметая все на своем пути, — впрочем, такое случалось давно, еще до рождения Лифа. Но он не помнил бури подобной этой. Ее рев был похож на праздник торжествующих демонов.
В порывах ветра ему вдруг послышался пронзительный и жуткий звук, вой голодного волка… Лиф застыл от страха. Судя по голосу, этот зверь наверняка был большим и сильным.
От страха мальчик забыл про холод и боль. Он вскочил на ноги, отступил под склон оврага, напряженно всматриваясь в окружавшую его со всех сторон колышущуюся пелену снега.
Вой возобновился. Лиф вздрогнул, услышав в голосе волка жадные и свирепые ноты. Теперь он не сомневался, что волк шел ему навстречу! Мальчик отчаянно огляделся по сторонам, ища что-нибудь похожее на оружие. Наконец он схватил сук, вброшенный в овраг порывом ветра, и отошел в укрытие под склоном оврага. Вновь раздался вой. Мальчик заметил какую-то тень, движущуюся к нему по сугробам.
Но это был не волк, а человек, очень высокого роста, он шатался от усталости и на бегу то и дело оглядывался назад. Лиф облегченно перевел дух, шагнул навстречу незнакомцу — и застыл от удивления.
Незнакомец его заметил. Он остановился и поднял на Лифа глаза.
Лишь теперь, когда он стоял прямо, Лиф смог оценить, насколько он высок: на голову выше, чем Оле, соседский сын, которого все считали великаном. Светлые волнистые волосы незнакомца выбивались из-под золотого рогатого шлема. Его усталое лицо было покрыто множеством мелких ран. В нем чувствовалась скрытая сила, но не жестокость, которая часто бывает на лицах высоких людей. Его одежда выглядела очень странно: шлем, латы и мундир, украшенный золотыми змейками. В левой руке он нес щит размером почти с Лифа, а в правой — меч, который вряд ли смог бы поднять обычный человек, не говоря уже о том, чтобы использовать его в бою.
Когда незнакомец увидел Лифа, в нем произошли непонятные перемены. Сначала его темные глаза выражали усталость, затем — внезапный страх, а потом — недоверчивое удивление, смысл которого остался для Лифа загадкой.
И тогда произошло то, чего Лиф ожидал меньше всего. Незнакомец подошел к нему и пристально заглянул ему в лицо. В его глазах вспыхнул дьявольский огонь, лицо исказилось от ненависти.
— Это ты? — прохрипел он. — Ты?
Вдруг он прыгнул вперед, рывком поднял меч и размахнулся для мощного удара, который непременно разрубил бы Лифа напополам, но в этот миг снова раздался волчий вой, из леса выскочила огромная тень и атаковала незнакомца со спины. Великан пошатнулся, упал на колени, но потом быстро вскочил на ноги. Сверкнул его клинок, описав в воздухе светящийся огненный след, и нацелился на нападающее чудовище. Волк пронзительно взвыл и гигантским прыжком увернулся от смертоносного оружия, опрокинув при этом Лифа, державшего в руке сук.
Оглушенный Лиф упал, покатился по снегу, но тотчас же поднялся снова. Заметив развернувшуюся в нескольких шагах от него диковинную схватку, он вытаращил от удивления глаза.
Человек в золотом шлеме опять вскочил и поднял щит и меч. Его противник был самым крупным зверем, которого когда-либо видел Лиф. Страшные оскаленные зубы волка могли одним укусом убить человека. Его крепкие лапы взрыли рядом с великаном снег. Рыча, он начал обходить своего противника, ни на секунду не отрывая от него маленьких, сверкающих злобой глаз. Из его пасти капала слюна, хвост нервно двигался из стороны в сторону. Лиф видел, что великан уже задыхался от усталости. Рука, в которой он держал меч, немного дрожала. Очевидно, он понял, что убегать от чудовища нет смысла, и твердо решил довершить битву до конца.
Мальчик в последний момент заметил движение волка и попытался криком предупредить незнакомца, но не успел. С пронзительным воем волк прыгнул и ударил передними лапами в щит человека, стараясь достать зубами до его горла. Незнакомец пошатнулся от прыжка зверя. Его меч, сверкнув, оставил длинный кровавый след под лопаткой животного, но в тот же миг огромные клыки чудовища впились в его плечо.
Человек и волк отскочили друг от друга, каждый хрипя от боли. Волк снова совершил прыжок, но в последний момент уклонился в сторону, попытался напасть на своего противника сзади, но тот быстро развернулся и, пнув его в морду, поразил мечом, словно пикой. В боку волка появилась глубокая рана, но он не отступил, а, взвыв от боли, снова атаковал человека. Незнакомец, сбитый с ног зверем, упал. Лиф услышал жуткий хруст, когда зубы животного прогрызли панцирь великана.
Незнакомец вскрикнул, перекатился на бок и ударил краем своего щита волка по голове. Зверь отступил. Его задние лапы свела судорога, шкура на правом боку потемнела. Из левой лапы на снег стекала кровь. Великан тоже сильно пострадал. Его левая нога подвернулась и ослабела, уже не в силах выносить вес тела. Из-под панциря лилась кровь.
Однако противники не сводили друг с друга глаз. Волк снова зарычал. От его низкого, грозного рыка, казалось, задрожал лес. Опустив хвост, он начал описывать круги вокруг своего врага. Великан точно повторял круговые движения зверя. Острие его меча следовало за каждым шагом чудовища. Он так высоко поднял щит, чтобы из-за его края не выпускать из виду противника.
Затем волк атаковал снова. На этот раз он не пытался найти брешь в обороне человека и сделать выпад, а полностью положился на свою огромную физическую силу. Когда меч противника нанес ему глубокую рану на передней лапе, волк пронзительно взвыл от боли, однако от удара и великан не удержался на ногах. Он упал, потерял свой щит и несколько раз перекувырнулся. Волк оказался над ним. Лиф закричал от ужаса, и его крик смешался с воплем незнакомца, когда пасть чудовища сомкнулась на левой руке великана. Потекла кровь.
Зрелище битвы заставило Лифа забыть свой страх. Даже не думая об опасности, которой он подвергался, мальчик вскочил на ноги, размахнулся дубиной и огромным прыжком вклинился между двумя ожесточенными противниками. Изо всех сил он обрушил свою дубину на взъерошенного волка, угодив ему как раз между ушей. Сук сломался.
Волк вздрогнул — скорее от испуга, чем от боли, резко повернулся назад и мощным ударом лапы швырнул Лифа на землю.
От удара у Лифа перехватило дыхание, он зашатался и упал спиной в снег. Мальчик захотел встать, но волк огромным прыжком подскочил к нему, снова нанес удар лапой и раскрыл пасть.
Лиф ожидал страшной боли, когда на его горле сомкнутся волчьи челюсти, но волк почему-то остановился и медленно, не закрывая пасти, убрал, с его груди лапу. Затем отступил на несколько шагов, не сводя глаз с мальчика. Его дыхание было частым и тяжелым.
В эту минуту человек в золотом панцире с трудом выпрямился и схватил меч.
— Иди сюда, зверюга! — закричал он. — Я буду биться с тобой до конца!
Волк со злобным рычанием повернул голову и направился в сторону великана. Его левая лапа оставляла на снегу яркий кровавый след. Незнакомец шатался и, казалось, прилагал немалые усилия, чтобы держаться на ногах. Его левая рука, которую он плотно прижимал к телу, была залита кровью. Лиф удивился: откуда оба противника берут силы, чтобы продолжать битву?
Но ни один из них не успел начать атаку, потому что в этот момент произошло нечто странное. Вой бури внезапно прекратился. Колышущаяся белая пелена снега застыла над лесом, и стало так тихо, что Лиф услышал собственное дыхание. В природе исчезло всякое движение, и даже снег неподвижно завис в воздухе, словно каждая снежинка приклеилась к своему месту.
Вдруг между человеком и волком появилась какая- то старуха. Лиф не смог бы сказать, откуда она пришла, — за секунду до этого между противниками был только прозрачный воздух. Затем возникло сияние, как будто вспыхнула звезда, — и появилась старуха.
Она была одета в простую серую льняную рубаху и, несмотря на жгучий холод, стояла босая. Такой древней старухи Лиф еще никогда не встречал. Ее волосы были совершенно седыми, зачесанными назад и собранными в строгий узел, а лицо изборождено морщинами. Но ее голос был ясным и громким, как у молодой.
— Прекратите! — строго приказала она. — Как вы посмели переносить свои ссоры на землю людей? — Ее глаза горели гневом. Она подошла к великану и иссохшим пальцем, как кинжалом, ткнула ему в лицо. — Как тебе не стыдно! — недовольно продолжила она. — Этот мальчик, рисковавший жизнью, чтобы тебя спасти, не тот враг, которого ты хотел убить! Услышав эти слова, незнакомец вздрогнул, как от удара, и опустил глаза. Старуха отвернулась и с повелительным видом подошла к волку.
— А ты, мерзкая тварь! Кто позволил тебе устраивать здесь свои кровавые игры? Убирайся в Утгард! Твое место там, гнусное отродье Гелы!
Волк завизжал, поджал хвост и как побитая собака попятился по сугробам обратно в лес. После этого старая женщина направилась к Лифу. Гневное пламя в ее глазах превратилось в выражение доброты. Она остановилась перед мальчиком и подняла руку. Ее пальцы коснулись ободранного и обмороженного лица Лифа, и там, где они погладили его кожу, стихли жжение и боль.
— Кто… кто вы? — пролепетал мальчик. — Что…
Но старуха, покачав головой, перебила его.
— Не спрашивай, — сказала она. — Я не должна тебе отвечать. И ты не должен был встретить этих злополучных врагов. Придет время — и ты все узнаешь. — Она улыбнулась. — Мы еще увидимся, Лиф.
Лиф растерянно заморгал. Ему захотелось спросить старуху, откуда она знает его имя, но в эту минуту ее тонкие пальцы коснулись его лба. Лиф успел почувствовать, как подогнулись колени и как старуха подхватила его и мягко опустила на снег. Вскоре мальчик погрузился в глубокий сон.