Значит, сон и сновидения – это метафоры самой жизни?
Одним из классических текстов о сне является «Мандукья-упанишада». В ней говорится о четырех стадиях сознания: бодрствующем сознании, сознании во сне, глубоком сне без сновидений и таинстве погружения в глубокий сон без сновидений наяву, когда человек преодолевает уровень тьмы и проникает в недифференцированное сознание.
Человек погружается в сон без сновидений наяву?
Возможно. В этом и заключается функция йоги. Это похоже на одну из монашеских практик, когда вы ложитесь спать, произнося мантру бодрствующего знания – так сказать, протягиваете леску, которая перенесет вас от бодрствования к трансцендентному сознанию. К тому же вспомните, что имя Будда означает «тот, кто пробудился».
Такая метафора сна и бодрствования описывает именно это состояние. Будда пробудился к недифференцированному сознанию. А мы, те, кто еще не пробудился к нему в своей рациональной, нормальной жизни, спим и даже видим сны. И такое пробуждение есть великий прорыв.
Еще один образ, обозначающий состояние сна, в котором мы находимся, – это вода. Иисус сказал своим апостолам, что сделает их «ловцами человеков», вытаскивая обычных людей-рыб из воды их сна и возвращая им их потенциальное, полностью человеческое сознание. Этот мифологический мотив встречается и в орфической традиции: Орфей – рыболов, который выводит нас из рыбьего состояния и провожает к свету на поверхности воды.
Последователи манихейского учения также считают, что Божественный Свет заключен во Тьме: мы живем в двойственном мире, где Тьма неволит Свет, а пробуждение означает прорыв и высвобождение Света. Также, согласно Евангелию от Фомы, Иисус говорит: «Царство Небесное простерлось на земле, но люди не видят его». (Проснитесь! Оно здесь, перед вашим носом!) Греческое слово, соответствующее буддийскому понятию «бодхи» («чтобы проснуться, проснись»),– «гнозис»; гностицизм и буддизм – это практически одно и то же. «Царство Отца простерлось на земле, но люди не видят его» – так узрите же! Это бодхи, это пробуждение, это гнозис.
Роль Будды – или Христа – состоит в том, чтобы пробуждать других людей?
Именно так.
Но последователи восточных учений не воспринимают свои мифы буквально, по крайней мере не в такой степени, как это происходит на Западе.
Индуизм и буддизм признают наличие общих элементов в мифах. Эти религии, в отличие от западных, принимают мифологию. Когда далай-лама несколько лет назад приехал в Нью-Йорк, произошел один интересный случай. В соборе Святого Патрика в его честь был устроен прием, на котором присутствовали раввины, католические и протестантские священники, а также восточное духовенство. Далай-лама сказал, что все религии представляют собой разные способы достижения расширения и универсализации сознания. После этого кардинал Кук (ныне покойный) встал и произнес: «Мы разные». И это сущая правда.
Восточное учение психологически всегда обращено внутрь человека, а не указывает на дискредитированные исторические легенды.
Что касается восточных мифологий в целом, то они всегда были связаны с психологией. Встречаются и исторические отголоски, но они неважны. Например, если бы кому-то сказали, что Гаутама Будда никогда не жил, это не имело бы значения. Ни малейшего! Вопрос в том, какое влияние эти учения оказали лично на вас. Пробуждают ли они вас к просветлению?
Но когда христианину высказывают сомнения относительно некоторых моментов жизни, приписываемых Иисусу из Назарета, он приходит в беспокойство.
Итак, самая ранняя имеющаяся у нас версия жизнеописания Будды относится к 80 году до н. э. Предполагается, что Будда умер около 483 года до н. э. (даты его жизни – с 563 по 483 год до н. э.). Остается четыреста лет. Думаю, никто не станет допытываться о достоверности любого из событий, произошедших в то время. Некоторые из них, безусловно, невероятны. Как и события в жизни Иисуса Христа. Иисус ходил по воде. За пятьсот лет до него Будда тоже ходил по воде (хождение по воде и огню – стандартные мифологические мотивы). С одной стороны, это важно как факт, с другой – как аллегория непотопляемого духа.
Что же тогда является основой буддизма, если это не сам Будда?
Поначалу в этой религиозной традиции присутствует негативный акцент. Возьмем четыре благородные истины Будды. (1) Вся жизнь полна печали – и это действительно так. (2) От печали можно убежать. Что такое бегство от печали? (3) Бегство от печали – это нирвана. Что же такое нирвана? Вот о чем мы должны поговорить; и затем: как человеку достичь нирваны? (4) Следуя восьмеричному пути (праведные взгляды, праведные стремления, праведная речь, праведное поведение, праведный образ жизни и так далее). Первым направлением в буддизме было монашество – бегство от мира, стремление освободиться от желаний и страхов. Именно вожделение мирских благ и страх их потерять привязывают вас к миру. Но главный смысл учения Будды заключается в том, что все эти пары противоположностей переживаются в поле действия майи. Вы находитесь в паре противоположностей до тех пор, пока видите разницу между рабством и свободой, между привязанностью к миру и отстраненностью.
Примерно в начале I века н.э., через пятьсот лет после рождения Будды, появилось новое учение, известное как махаяна. Примерно в это же время рождается образ далекого другого берега: «Мы хотим покинуть этот берег боли и скорби, сансару, вихрь перерождений, чтобы освободиться от него и попасть на берег нирваны». Это словно Святая земля – некое иное место. Также возникает образ парома, который доставит вас на далекий другой берег – яны. Слово «яна» переводится как «транспортное средство» или «паром». Махаяна означает «большой паром», хинаяна означает «маленький паром». (Более ранний буддизм назывался «хинаяна» – это маленький паром, на котором могли плавать только монахи и монахини, отрекшиеся от мира.)
Но, добравшись до далекого другого берега – берега за пределами пар противоположностей,– вы поймете, что все это время уже были там! Итак, достичь нирваны – значит не просто уйти в некое иное место, не обрывать свою жизнь, а переключить внимание сознания с привязанности к вещам на отстраненность. И тогда придет осознание, что «ты есть то» (тат твам аси), и осознание того, что это было всегда.
Затем появляется позитивный акцент, представленный в образе бодхисаттвы (того, кто нашел вечное в себе и осознает это в миру), и прекрасное понятие «радостное участие в скорбях мира». Вы принимаете печали о себе и обо всем мире, осознавая, как может воссиять правильно прожитая жизнь. Именно на поле скорби постигается отстранение от бытовых невзгод при добровольном участии в них.
Идея сознания Будды заключается в том, что все существа являются существами Будды. Ваша задача в медитации и во всем остальном – найти сознание Будды внутри себя и жить исходя из этого, а не ради потребностей глаз и ушей. Они отвлекают нас от нашей истинной, глубочайшей сущности и цели. Цель медитации – найти это «то» из «ты есть то» внутри себя, а затем позволить ему взять верх.
На языке христианства это означает найти в себе Христа. Здесь заложена в точности та же идея: христиане называют это сознанием Христа, а буддисты – сознанием Будды. Что ж, фигуры, представляющие эти две идеи, совершенно противоположны: буддийские образы концентрируются на мирном аспекте, на обретении внутреннего покоя и безмятежности, в то время как христианский образ распятого Христа подчеркивает героическое отношение к жизни – разрывание себя на части и обретение внутреннего Единства посреди мирской суеты.
Фигура на Кресте символизирует стремление вечности принять участие в страданиях времени. Согласно этой метафоре, Христос отказался от идеи Бога. Опять же об этом говорит апостол Павел в Послании к Филиппийцам: «Он смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2:8). Это идеал ревностного стремления к участию в скорбях мира. То же есть в буддизме, в стремлении бодхисаттвы принять радостное, добровольное участие в неизбежных жизненных невзгодах. Время везде сопровождают невзгоды и печали.
Что символизируют фигуры Христа и Будды с точки зрения мифологии?
Можно сказать, что они символизируют приглашение к жизни. Они учат принимать удары судьбы и осознавать, что в бытии человека есть более глубокий, масштабный и критически важный аспект, чем телесные страдания.
Синтез
Ранее вы заметили, что в иудео-христианской традиции основное внимание уделяется скорее этике, а не духовности.
Безусловно. Здесь главная тема – грех и искупление греха. Это ставит перед нами заслон, и мы не можем проникнуть в метафизическое, за пределы всех пар противоположностей: добра и зла, мужского и женского, действия и бездействия, человека и Бога. У нас есть лишь Бог на небесах и Сатана в аду – мы застряли в паре абсолютных противоположностей! Адам и Ева были изгнаны из рая, когда вкусили плод познания пар противоположностей.
Я не хочу, чтобы казалось, будто я превозношу Восток над Западом,– это не моя позиция. Однако, объясняя это конкретное различие, я хотел бы подчеркнуть один ключевой момент. Западный подход к богослужению – это молитва (руки сложены) и обращение вовне, к Богу. А на Востоке богослужение – это покой медитирующего йога или мудреца. Восточные учения по сути своей ориентированы на метафизику. Они призывают обратить взор внутрь себя, к высшей тайне. Западные религии больше внимания уделяют этике. Они скорее подчеркивают временную и пространственную взаимосвязь человека с человеком. Это лежит в основе того, что мы называем прогрессом, и этический прогресс в западном обществе действительно есть.
Западная доктрина основана на библейской традиции. В Библии говорится о грехопадении в Эдемском саду. Адам и Ева познают добро и зло, а затем их изгоняют из рая, и возникает необходимость искупления вины перед оскорбленным Отцом. Мы не можем попасть в Эдем из-за первородного греха, за который