И если вы действительно идете по своему пути, а не плететесь вслед за кем-то, если вы чувствуете свое призвание, то получаете помощь. С вами начинают происходить неожиданные события, благодаря которым вы сможете преодолеть трудности. Я называю это сверхъестественным покровительством: к вам приходит наставник – гуру, рождественский эльф или женщина-паук – и подсказывает, как справиться с проблемой.
Это настоящее чудо! Поверьте, оно случается. Работая преподавателем, я часто видел такое. Вот, например, молодой человек задается вопросом: «Что мне делать? Отец желает, чтобы я стал юристом, а я хочу быть антропологом. Но антропология не приносит денег. К тому же меня увлекает вовсе не та антропология, которую преподают в учебных заведениях». Что же делать? Если парень решит стать юристом, он отвергнет зов. И вскоре у него начнется застой. А если он откликнется на зов и отправится за своей мечтой, его ждет борьба, но потом (возможно, далеко не сразу) с ним обязательно начнут происходить совершенно потрясающие вещи. Ведь он будет жить своей жизнью.
Итак, человек получает неожиданную помощь и его путешествие продолжается…
Да, при этом испытания, которые ему предстоит пройти, становятся все суровее. Таков путь героя: зов, возможный отказ откликнуться на зов, отправление в путь, порог, сверхъестественное покровительство, испытания.
Герой постигает соблазны жизни, например встречает искусительницу. А также борется с чудовищами. Это стандартные мифологические мотивы. Одно испытание следует за другим. На этом этапе можно обезуметь. (Я не утверждаю, что каждое путешествие имеет счастливый конец. Испытание может обернуться катастрофой, таких случаев предостаточно.) Но у любого странствия есть переломный момент: вы сталкиваетесь с реальной угрозой, потому что этого жаждет та часть вашей души, на которую не влияют ни культурные формы, ни рациональные принципы, ни нормы морали, ни что-либо другое. И вы не представляете, как со всем этим справиться.
Затем наступает апофеоз вашего путешествия (его можно назвать «там, наверху», «там, внизу» или «там, снаружи») – вы находите и завоевываете то, чего вам не хватало в том месте, откуда вы ушли: украденный золотой шар, как в сказке братьев Гримм о принце-лягушке, или то, что, по вашему внутреннему ощущению, наладит вашу жизнь.
Это время великой битвы с чудовищем – то, что Юнг называет борьбой с Тенью.
Что человек переживает на этом этапе?
Смысл апофеоза путешествия героя в том, чтобы соединить пары противоположностей: сознание и бессознательное, мужчину и женщину, отца и сына.
Этот этап происходит в мифах по четырем стандартным сценариям. Первый – брак с идеальной невестой или женихом. Земной мужчина встречает богиню и оказывается достойным стать ее супругом. Или, наоборот, к юной нимфе приближается божество, и она принимает его, а не сгорает в лучах его величия. Это – hieros gamos, священный брак. Этот мотив уходит корнями в глубь мифологической истории и преобладает в сказках.
Второй сценарий характерен для патриархальных верований, например для библейской традиции: сын приходит к отцу и тот принимает его. Здесь изначально присутствует отчуждение от родителя, который олицетворяет естественный порядок вещей; сын отстраняется и пытается сам обрести черты, унаследованные от отца.
Мотив сына и отца доминирует в Библии (он встречается и во многих других преданиях, но здесь он первичен). В иудео-христианской традиции речь идет об искуплении и о «единении» с Отцом, от которого был оторван Сын.
Очень часто в этом сценарии последним искушением или последним испытанием является сексуальное влечение, которое необходимо превозмочь. Сын – это временное сознание, отец – божественный непреложный принцип, который следует принять сыну, чтобы стать с отцом единым целым.
Здесь речь идет о мужчинах. Происходит ли нечто подобное с женщинами?
Мне сложно это представить.
Не потому ли, что женщины не переживают путешествие героя?
Центральной фигурой всех великих мифологий и большей части мифологических повествований о мире является мужчина. Работая над «Тысячеликим героем», я хотел показать героинь женского пола, и мне пришлось обратиться к сказкам. Представление о жизненном пути женщины можно получить из историй, которые они рассказывают детям.
Безусловно, есть образ женщины, преодолевающей испытания, но я не могу представить истинную женщину-героя – не женщину, примеряющую на себя роль мужчины, а традиционный женский архетип. Мне ничего не приходит на ум.
А ктомог быэто знать?
Пусть сами женщины расскажут, что они переживают, совершая путешествие героя, – если речь идет об одном и том же путешествии.
Каков третий сценарий апофеоза путешествия героя?
Он описан в буддизме: человек обнаруживает, что божественная сущность – это он сам. Иными словами, мы являемся сосудами сознания Будды. Нам нужно лишь отождествить свое сознание с сознанием Будды, и тогда наша жизнь и наше бытие станут его воплощением.
В христианстве это запрещено (за исключением гностицизма). Вы не можете сказать: «Я – воплощение бытия Христа». Много лет назад я читал лекцию о том, как «активизировать» состояние «Христос во мне». Недавно одна женщина мне сказала: «Я была на той лекции. Сидевший рядом священник возмутился и счел ваши слова богохульством». Так что в данном случае уместно говорить не о Христе, а о сознании Будды.
Вот как выглядят три основных сценария апофеоза путешествия героя.
Четвертый сценарий довольно часто встречается в захватывающих мифах о герое, который идет наперекор мощным силам и которому все же удается выкрасть некое благо (Прометей, добывший огонь, или похищение невесты). Здесь прослеживается мотив молниеносного возвращения в мир из-за угрозы со стороны тех, кто не согласен с вашим поступком.
Таковы четыре способа обрести блаженство. Первый – через отношения между мужчиной и женщиной. Второй – через отношения между ребенком и родителем. Третий – через осознание, что все было изначально заложено в вас самих. Четвертый – через кражу прометеева огня (или похищение невесты).
Можно ли пройти все четыре сценария за одно путешествие?
В католической церкви есть поговорка: «Совершая один смертный грех, ты совершаешь их все». Есть четыре двери, через которые вы можете войти в комнату и обрести блаженство. И когда вы его обретете, все остальные двери тоже будут вам открыты.
Не имеет значения, в какую именно дверь вы входите?
У путешествия героя бывают разные сюжеты. Например, в сказках обычно речь идет о поисках невесты – или порой о ее похищении – и прослеживается мотив священного брака. Для римско-католической традиции характерен сценарий искупления и мотив отца. Там женщина становится либо проводником к отцу в образе Девы Марии, либо соблазнительницей в образе Евы и ее детей. Христианство, в отличие от буддизма, не предполагает апофеоза для обычного человека. Вы не должны думать о себе как о Христе.
Итак, вы отправляетесь в путешествие героя и переживаете осознание. Что дальше?
Дальше возникает реальная проблема возвращения в мир, который вы покинули, привнесения в этот мир того, что вы обрели, и создания гармоничных условий жизни в соответствии с требованиями вашей природы.
Путешествие завершается лишь после вашего возвращения. Есть время уходить в лес и время выходить из него. И вы знаете, когда это время приходит. Возвращение рискованно, это серьезный вызов, и неважно, идет ли речь о духовных исканиях или иных странствиях. Хватит ли у вас смелости? Выход из леса требует изрядного мужества.
Перешагнуть порог при возвращении сложнее, чем при отправлении в путь. Но это тот же самый порог. На этом пороге нечто утраченное вновь возвращается к утратившему, не подозревающему о своей утрате.
Вы возвращаетесь в другой мир?
Вы возвращаетесь в тот же мир, который покинули, – в противном случае путешествие героя не будет завершено. Главная проблема заключается в изменении локуса разума.
Получается, что вы возвращаетесь домой.
Возможно. А возможно, это не то же место: другая деревня или город, но там происходят привычные вещи. Вы возвращаетесь к своей жизни.
Конечно, максимальное удовлетворение приносит осознание того, что обретенная вами истина становится хлебом насущным для ваших собратьев. Но не всем улыбается удача встретить поколение, которое к этому готово. Возьмем, к примеру, Уильяма Блейка, пустившего свою песнь по ветру, – лишь полвека спустя люди расслышали его пророчества и назвали учителем.
Что, если общество не готово принять принесенное благо?
Возвращаясь в свой мир, человек получает один важный урок. Об этом знает не понаслышке любой истинный художник.
Представьте, что вы – юный творец – ушли их дома и отправились в богемный Гринвич-Виллидж. Не без помощи нимф и покровителей вы наконец нашли себя и полностью отдались искусству. Через какое-то время вы приходите в одну из элитных галерей на Манхэттене, чтобы продать свою картину. Управляющий окидывает вас холодным взглядом и говорит сквозь зубы: «Это еще что такое? Нам это не нужно».
Проблема возвращения героя и передачи обретенного сокровища обществу очень и очень сложна. Это даже труднее, чем отправиться в путешествие.
На этом этапе есть четыре варианта развития событий. Первый: вы посылаете все к черту и возвращаетесь в свою студию. Если у вас есть финансовая возможность, вы уединяетесь и создаете шедевры с мыслью о том, что через пару тысяч лет мир поймет, что вы были лучшим художником своего века.
Второй: вы можете задаться вопросом, чего, собственно, хотят галеристы, а затем использовать приобретенный навык, чтобы дать им желаемое. Это путь коммерческого художника, который получает деньги за свой труд, но при этом всегда испытывает некую внутреннюю неудовлетворенность.