Есть ли конец у такой инициации? Доберемся ли мы когда-нибудь до Итаки, как Одиссей, или это путешествие длится вечно?
Я не считаю себя просветленным мудрецом и потому затрудняюсь однозначно ответить на этот вопрос. На мой взгляд, это путешествие все продолжается, и продолжается, и продолжается, и продолжается, и продолжается. Возможно, я так считаю, потому что сам не прошел обряд инициации до конца. Но из такого состояния можно легко выпасть. Вот почему существуют определенные медитации и мантры, обеспечивающие духовное бодрствование. Мы тесно связаны с этим миром. Внешние обстоятельства бывают настолько суровыми, что человек (обычный человек, а не просветленный мудрец) теряет свою нить Ариадны.
Чтение оказалось для вас более значимым занятием, чем учеба в университете?
Я проучился шесть лет в США, а затем два года в Европе. Я помню имена лишь трех преподавателей из Колумбийского университета. И считаю, что это довольно неплохой показатель. Эти люди были великолепны. Именно они вдохновили меня следовать своему пути в учебе, а не только классической программе. Эти машины – университеты – созданы для того, чтобы помогать всем, но на самом деле они не могут помочь никому. Человек должен сам отыскать свой путь.
Здесь не стоит кого-то ругать или обижаться. Придя в ресторан, вы выбираете одно блюдо, а все остальное в меню остается несъеденным. Так же обстоит дело с людьми. И с книгами, которые вы читаете.
Работая преподавателем, я предлагал своим студентам гораздо больше книг, чем они могли (или хотели) осилить. Я не требовал, чтобы они обязательно прочли что-то одно. Я хотел поделиться с ними списком того, что сам считал значимым.
Читать нужно то, что вам действительно нравится, а не то, что, по мнению ваших друзей, заслуживает внимания. Найдя что-то поистине интересное, остановитесь и прочтите это от корки до корки. Так люди находят своего гуру – литературного гуру.
Через какое-то время книга перестанет вас изумлять. Тогда обратите внимание на сноски. Какие произведения оказали влияние на ее содержание? Загляните в библиографию. Никогда ни у кого не спрашивайте, что вам почитать, если ищете свой путь. И постарайтесь понять, как прочитанное влияет на вашу жизнь.
Я периодически пытался истолковать свою жизнь с помощью подсказок от полюбившихся мне великих поэтов и художников. Пытаясь встать на ноги, я обращался к Шпенглеру и Манну, Юнгу и Джойсу. Это мои основные ориентиры. Сейчас я более или менее погружен в себя. Но те, у кого я учился, казались мне великими умами. Благодаря им я обрел смысл существования. Религиозная традиция, в которой я был воспитан, с этим не справлялась. Мне помогли поэты, философы и психологи. Вдохновение, фонтанирующее из их работ, стало источником моего вдохновения.
Я категорически против громких газетных заголовков, критики, обзоров, списков бестселлеров и прочего. Конечно, можно вечно вести светские беседы, попивая коктейль. Но не это меняет человека изнутри. Найдите того, кого захотите «прочитать», беседуйте с ним, расширяйте круг общения. Вот мой секрет саморазвития. На примере своих учеников я видел, что это работает.
Вы не жалеете, что не преподавали в Чикагском университете (как Элиаде) или в любом другом крупном академическом заведении, где под вашим руководством работали бы аспиранты – последователи школы Джозефа Кэмпбелла?
Я горжусь тем, что преподавал в Университете Сары Лоуренс. Он был моей альтернативой Чикагского университета. (Кстати, я знаком со многими преподавателями оттуда, а Мирча Элиаде мне как брат.) Годы работы там были чудесными. Каждую неделю мы проводили собеседования или занятия со студентками, и это было весьма непросто. У женщин другой склад ума. Мужчины размышляют теоретически, они пытаются понять, как та или иная идея вписывается в общую систему. А у девушек совершенно иной подход. Они задаются вопросом, как полученные знания повлияют на них. Что они изменят в их жизни? Это стало настоящим озарением: история, антропология и мифология открылись для меня с совершенно новой стороны. Мои студентки хотели знать, что миф может значить для них, какое отношение он имеет к реальной жизни. А вместе с аспирантами мужского пола я исследовал бы исторические взаимосвязи или особенности, актуальные, например, для коренных жителей Аляски триста лет назад, но не для современных людей.
Благодаря Университету Сары Лоуренс я ощутил жизнь своего предмета. Именно на этом строилась моя карьера (которая, как мне кажется, вполне удалась). По этой же причине у меня нет такой аудитории, как у других авторов, пишущих для академического сообщества. Моя аудитория – авантюристы, имеющие на все особый взгляд.
Вы проработали в Университете Сары Лоуренс почти сорок лет. Заметили ли вы существенные различия между поколениями студенток?
Да, это произошло во многом благодаря телевидению. Телевизионное поколение предпочитает чтению книг просмотр телепередач, и его интересы сильно изменились. Я всегда давал своим студенткам список рекомендованной литературы, но каждая могла выбрать то, что ей было по душе. Кто-то предпочитал Томаса Манна или Джеймса Джойса, кто-то увлекался индуистским искусством, греческой философией или психологией. А у телевизионного поколения интересы всегда схожи.
Конечно, мне стало проще – не нужно было резко переключаться с Джойса на индийское искусство, а потом на Фрейда. Все хотели одного и того же. Существование любой точки зрения, отличающейся от общепринятой, просто исключалось. У людей не могло быть мнения, которое не совпадало с текущим мнением прессы.
В телевидении есть какая-то нереальность, отделяющая вас от того, о чем там говорят…
Вы не поклонник телевидения?
Вы слышали про телевизионные викторины: угадайте имя такого-то и получите приз? Как-то раз у меня зазвонил телефон, я снял трубку и сказал: «У меня нет телевизора. Я не смотрю телевизор». И кто-то на другом конце провода недоуменно протянул: «Чем же вы занимаетесь в свободное время?» Я усмехнулся.
Пока неизвестно, что произойдет с телевидением. Это очень молодой вид искусства. И людям нелегко его постичь. Думаю, в свое время туда придут художники.
Культура меняется, мы живем в век высоких скоростей. Может быть, пришло время традиционным сексуальным моделям умереть и уступить место рождению чего-то нового, более актуального?
Дети из пробирки – отличное тому подтверждение.
О нет, я не призываю забыть о сексе!
На что тогда тратить свободное время?
Напоследок
Вы преподавали в Университете Сары Лоуренс почти сорок лет. Было трудно привыкнуть к новому ритму жизни, когда вы ушли на покой?
Я прочитал последнюю лекцию, а на следующий день сел с женой в самолет и отправился в Исландию на конференцию, посвященную измененным состояниям сознания. В тот год я даже не присутствовал на выпускном вечере. Я просто сказал: «Пора заняться чем-то другим». И у меня тут же появилось новое дело.
Вы сторонник крутых перемен?
Выход на пенсию – это серьезный вызов. Вживаясь в новую роль, нужно поддерживать искренний интерес к тому, что с вами происходит. Найдите себе занятие. Это должно быть нечто большее, чем хобби, – то, что вас сильно увлекает и чему-то учит. Когда придет время, вы сможете окунуться в это с головой.
Даже если вы просто ходите на курсы рисования или все глубже погружаетесь в религию, можно начать развиваться в этом направлении. Я говорю не о внешнем служении – во второй половине жизни оно происходит внутри вас и только для вас. Самое время задуматься о внутренней машине, ее мотор рокочет в недрах вашей души. У каждого есть какое-то занятие, которому хочется отдаться без остатка. Крутые перемены – самое лучшее, что может с вами произойти. Вы чувствуете, что все еще в игре, у вас появляется много энергии, которая выплескивается на что-то новое, и вы сразу же погружаетесь в это. Следите за изменениями, которые с вами происходят (пусть даже слишком быстро), и перед вами откроется совершенно новая жизнь. Вы почувствуете удовлетворение. Но новое занятие должно быть связано с чем-то, что уже было для вас важно.
Во второй половине жизни начинается поиск внутреннего пути. Вы сослужили свою службу, пришла пора прислушаться к рокоту мотора, доносящемуся из глубины души. Это моя философия. У меня все произошло именно так. Я не собираюсь возвращаться назад. Меня спрашивают: «Вы хотели бы снова стать молодым?» Я отвечаю: «Что ж, я бы не возражал, если бы мне снова стукнуло семьдесят два».
Гавайи, должно быть, сильно отличаются от Гринвич-Виллидж.
Безусловно. Мы прожили в нашей квартире на Вейверли-Плейс более сорока пяти лет. Но моя жена родилась на Гавайях, и мы подумали, что было бы неплохо туда вернуться. Моя первая поездка на эти острова состоялась в 1925 году. А в 1938 году мы с Джин сыграли свадьбу. Мы с супругой часто навещали ее семью и завели много друзей. Так что переезд дался нам легко. Мне очень нравится жить на Гавайях. Чтобы окунуться в океан, достаточно просто спуститься по лестнице. Лучше и быть не может. Здесь так спокойно. Мы с соседями примерно одного возраста. Приятно находиться в окружении людей, которые прожили хорошую жизнь и сохранили любовь друг к другу.
И все же даже после выхода на пенсию вы постоянно были чем-то заняты.
Я ушел из университета в семьдесят два года и начал читать лекции четыре или пять раз в неделю. Честно говоря, я решил оставить и это занятие, потому что оно отнимает много сил. Слишком много сил. Последние два лекционных тура выбили меня из колеи, и я отменил все осенние выступления. Я собираюсь провести ноябрь в «Эсалене» – вкусно поесть и побеседовать с друзьями; это куда проще, чем по нескольку часов стоять перед аудиторией.
Кто приходит на ваши лекции?
Я отмечаю растущий интерес к мифологии и силе религиозных образов, куда бы ни приехал. В университетских городках, центрах личностного роста и просто на лекториях в книжных магазинах я собираю толпы людей. Меня многие хотят послушать, потому что моя трактовка материала соответствует человеческому опыту и современным потребностям.