Ан присутствует в литературном произведении, рассказываю-щем историю Адапы, одного из семи древних мудрецов, служителя и, по одной из версий, сына Энки, который сломал крылья богу южного ветра за то, что тот перевернул его лодку. Сперва Ан хочет покарать героя. Он предлагает Адапе хлеб и воду смерти, однако тот, будучи предупрежден Энки не принимать от богов никакой пищи, отвергает эти «дары». Через некоторое время Ан под влиянием стражей небесных врат Думузи и Гишзиды, проникшихся расположением к Адапе, меняет свое мнение о герое и предлагает ему пищу и воду жизни, которая должна даровать тому бессмертие. Но Адапа, верный заветам своего бога, отвергает и это, из-за чего он сам и в его лице все человечество лишается шанса получить вечную жизнь.
В «Сказании об Атрахасисе», когда младшее поколение богов устало от работы, Ан (по другой версии – Энки) предлагает создать людей, чтобы переложить заботы на них. Когда боги решают уничтожить человечество, наслав на него потоп, Ан не предпринимает никаких действий, чтобы остановить их. И вот какие горькие слова произносит «повитуха богов, мудрая» Мами, которая вместе с Энки создавала первого человека:
«Где же был Ану и его мудрость,
Когда боги, сыны его, речам его вняли?
Что, не подумав, потоп устроил,
Приговорил людей к истребленью!»[22]
И хотя главным инициатором потопа был Энлиль, ответственность за это жестокое решение возлагается на Ана. Тот же упрек затем повторяет и богиня Нинту:
Рельеф с изображением божеств из храма царя Караиндаша в Уруке
«Где был Ану и его разум?
Как? И Энлиль приблизился к жертве?
Потоп устроили, не подумав,
Приговорили людей к истребленью!
Вы решились на гибель мира!»
В целом создается впечатление, что Ан сам по себе безучастен к миру людей и в целом к тому, что происходит в поднебесной, если только его не втягивают в эти дела. Все больше отстраняясь от земных дел, Ан в совете с Энлилем в конце концов «определили Мардуку, первейшему сыну Эа, владычество над всеми людьми, возвеличили его среди игигов, Вавилон назвали его высоким именем»[23]. Это слова из Пролога к «Законам Хаммурапи», теологически объясняющие усиление Вавилонского царства и как следствие – возвышение покровителя Вавилона Мардука, который становится главным божеством месопотамского пантеона во 2-м тыс. до н. э.
Энлиль
Энлиль (шум.) / Эллиль (акк.)[24] – один из главных богов шумеро-аккадского пантеона. Вместе с небесным Аном он разделяет верховную власть над миром богов и людей. В космогоническом аспекте Энлилю принадлежит пространство, отделяющее небо от земли, то есть весь обитаемый мир. На это указывает само имя бога, которое обычно переводится с шумерского как «Господин-воздух» или «Владыка-ветер»[25]. líl в данном случае может пониматься и как все воздушное пространство между небом (an) и землей (ki), и как ветер – обожествленное проявление этой стихии[26]. Может быть, именно эта связь обусловила характер Энлиля – переменчивый и непредсказуемый, порой довольно жестокий. Именно он, в порыве гнева на людей, своим шумом нарушающих его покой, решает уничтожить человечество потопом. Однако он же дарует уцелевшему после этого бедствия герою Зиусудре (акк. Утнапишти) бессмертие. Священное число Энлиля – 50, а его престольный град – Ниппур, один из древнейших городов древней Месопотамии, сердце Шумера и его религиозный центр. Само имя города в клинописи записывалось чаще всего как en.líl.ki – «(город, земля) Энлиля» – столь прочна была связь между божеством и его культовым центром. Главный храм Ниппура именовался Экур, то есть «Храм (é) – гора (kur)». По преданию, его возвел в древнейшие времена сам Энлиль.
Различные проявления Энлиля нашли отражение в его многочисленных эпитетах. Наиболее распространенные из них – «Великая гора» (kur.gal)[27] и «Владыка стран» (bēl mātāti). Последний упрочивает статус Энлиля как владыки обитаемого мира. Впоследствии он был унаследован вавилонским Мардуком. Эпитет dur.an.ki подчеркивает роль Энлиля как связующего элемента между небесным и земным/подземным мирами. Традиция именования Энлиля «Великой горой» менее ясна. Здесь явно наблюдается параллель с названием святилища в Ниппуре – Экуром, что, как говорилось выше, означает «Храм-гора». С одной стороны, в этом можно увидеть отсылку к архитектурному облику самого здания: даже ранние месопотамские храмы представляли собой сооружения, возведенные на платформе, которые, подобно горным вершинам, возвышались над местностью; позже они трансформировались в многоступенчатые храмовые башни-зиккураты. С другой стороны, возможно, здесь прослеживается буквальная ассоциация божества с настоящими горами, что может быть отголоском архаических представлений о том, что верховные божества обитают на природных возвышенностях[28], в частности, на горных вершинах.
Мужское божество
Согласно наиболее распространенной традиции, Энлиль считался сыном или, по крайне мере, потомком бога подземных вод Энки и богини Нинки, в альтернативной же версии его отцом является бог неба Ан. Семья Энлиля довольно обширна: его супругой была богиня Нинлиль (или Суд)[29], имя которой можно перевести как «Госпожа (nin) – воздух (líl)». Из-за этого может показаться, будто бы Нинлиль воспринималась исключительно как своего рода женская ипостась Энлиля, однако ее положение было более независимым, нежели, скажем, у Анту, жены Ана. Это нашло отражение в том числе и в литературной традиции. В Ассирии Нинлиль почиталась под именем Муллиссу и считалась женой Ашшура. Среди детей Энлиля – лунное божество Нанна (акк. Син), владыка загробного мира Нергал, воин-герой Нинурта, в некоторых традициях – богиня счета и письменности Нисаба[30], бог города Киша Забаба (судя по имени, возможно, имеющий дошумерское происхождение), а также некоторые другие.
Иконография Энлиля во многом совпадает с изображениями Ана: символом его также служит украшенная несколькими парами бычьих рогов тиара. На поздних изображениях иногда появляются другие знаки власти – кольцо и предмет, похожий плеть. В литературных текстах важным атрибутом Энлиля является «Таблица судеб»[31], обладание которой дает ему возможность править миром. Похищение монструозной птицей Анзу этого священного предмета грозило ввергнуть мир в хаос, но победа сына Энлиля Нинурты в поединке с чудовищем предотвратила эту катастрофу.
В целом Энлиль довольно часто фигурирует в мифологических сюжетах шумеро-аккадской литературы, причем в разнообразных жанрах и ситуациях. Мы уже упомянули о его роли в мифе об Анзу, где главным героем выступает его сын. В историях о потопе Энлиль является инициатором этого бедствия: в гневе на людей, которые производят шум и мешают ему отдыхать, владыка богов решает уничтожить человечество. Только вмешательство его брата Энки, сообщившего о надвигающейся каре смертному – в разных версиях его зовут Зиусудра, Утнапишти или Атрахасис, – позволяет как-то смягчить последствия катастрофы, которая грозила бы и самим богам: ведь они кормятся дымом от жертв, которые им приносят люди. Энлиль в этой истории выступает всемогущим, но жестоким и недальновидным божеством. Впрочем, он, подобно ветру, переменчив – не наказывает спасшегося героя и даже дарует ему бессмертие. В «Эпосе о Гильгамеше» именно Энлиль предлагает послать смерть Энкиду в наказание за проступки Гильгамеша и, в частности, за убийство Хумбабы:
«Ану, Эллиль и Шамаш меж собой говорили.
И Ану Эллилю вещает:
“Зачем они сразили Быка и Хумбабу?”
Ану сказал: “Умереть подобает
Тому, что у гор похитил кедры!”
Эллиль промолвил: “Пусть умрет Энкиду,
Но Гильгамеш умереть не должен!”»
На это Шамаш резонно замечает:
«Не твоим ли веленьем убиты Бык и Хумбаба?
Должен ли ныне Энкиду умереть безвинно?»
Действительно, ничто под небесами не происходит без ведома Энлиля. Не находя, что ответить, он гневается – кажется, это эмоциональное состояние божества отмечается чаще других – и пытается, в свою очередь, обвинить Шамаша, бога справедливости, в предвзятости и излишнем расположении к героям: «То-то ежедневно в их товарищах ты ходишь!», что, впрочем, небезосновательно. Энкиду и сам слезно просит бога смилостивиться, указывая на большую храмовую дверь, изготовленную им в дар для божества из добытого в походе на Хумбабу кедра, но Энлиль непреклонен, а его решения неизменны:
Глиняная статуэтка, изображающая мужское божество из Ниппура, возможно, Энлиля
«Слово, что сказано, бог не изменит,
Жребий, что брошен, не вернет, не отменит, —
Судьба людская проходит, – ничто не останется в мире!»
Эти слова произносит Шамаш – даже он не в силах изменить судьбу Энкиду, и герой в конце концов умирает. Как видим, в космогонических и героических произведениях Энлиль предстает суровым владыкой с весьма своеобразным представлением о порядке и справедливости.
Тот же мотив можно увидеть и в песни о «Проклятии Аккада», отсылающей уже к историческим событиям – гибели великой Аккадской державы и ее столицы, города Аккада (или Аккаде):