Мифы для детей — страница 4 из 8

Поманушка, песнь пою, я младую деву душой люблю…

– Соловеюшка, мой соловушка! Не садись-ка ты во моём саду, на ракитовом да на том кусту. И не пой-ка ты рано на заре. Не томи-ка ты, милый, сердце мне… – отвечала ему Помана.

Но Томинушка полетел ко крыльцу, обернулся там добрым молодцем. И пошёл затем к батюшке Велесу, упросил взять его в пастухи.

Как Томинушка вывел отару овец, так погодушка разыгралась, из-под чёрной тучи слетел Змиулан:

– Кто посмел без спросу водить овец на мои луга золотые?

– Я Томинушка сын Купалы! – отвечал ему добрый молодец. – Ай, послушай-ка, как я играю на сей дудочке-самогудочке!

Заиграла тут самогудочка. Змиулан, не сдержавшись, отплясывать стал. Да и так плясал, что без сил упал.

– Ты, Томинушка, утомил меня. Не осталося у меня огня. Хоть Поманка меня поманила, да игра твоя, Томина, утомила! Я без отдыха не могу плясать! Очень я хочу отдыхать!

Так и одолел дракона Томина. И вернулся он к Велияру, приведя с собою и стадо. Тот, узнав о победе, рёк, что в награду он получит руку Поманы. Но перед свадьбой Томина должен был отыскать Синий камень Мерлир, забранный после Битвы Трёх родов и украденный Змиуланом.

– Пусть тот Камень станет подарком для Поманушки к вашей свадьбе!

– Как же я найду те пещеры?

– А чтоб ты с дороги не сбился, чтобы вёл тебя Правый Путь, ты возьми себе в провожатые – моего слугу Птицелова!

И отправился Томинушка в дальний путь. И повёл его Птицелов прочь от той горы Сарачинской к Самоцветным Уральским горам.

И вошёл Томина в Самоцветную гору, и увидел там много золота, и камней драгоценных, и сокровищ несметных.

И среди несметных богатств он увидел также и Синий Камень, что лежал меж лап у Грифона.

Подошёл к Грифону Томина, взял из лап его Синий Камень, а сокровищ вокруг не тронул.

Когда же они выходили, Птицелов вдруг поднял монетку. В тот же миг зазвенели колокола, затряслась гора Самоцветная. А Грифон, могучий страж злата, очнулся и кинулся вслед.

Но тут Томинушка заиграл на волшебной дудочке Кресня. Лишь к ладам герой прикоснулся, в тот же миг Орлом обернулся. Он когтями взял Птицелова, клювом подхватил Синий Камень – и сокрылся за облаками…

* * *

А в то время как Томина Купалич добывал Синий Камень в Самоцветных горах, сам бог Пан решил возвратить супругу.

Он явился к Помане и стал умолять, чтоб она вернулась домой.

– Ты вернись, Помана, обратно! Там наш сын Лутоня тоскует! И грозится он, что Томине, только вырастет – отомстит!

Помана же не захотела, чтобы сын её воевал со Томиной. Значит, нужно ей было возвращаться в Навь, чтоб Лутонюшку образумить.

И тогда, влекомая Паном, унеслась она в царство Подземное.

Томинушка же тем временем к богу Велесу возвратился. И принёс ему Синий Камень, но Поманушки не нашёл.

– Где ж моя супруга Помана? – вопросил Томина Купалич.

– А увлёк её в царство Вия сам великий и грозный Пан! Ты возьми, Томинушка, Камень! Силой дудочки и Мерлира ты сумеешь его одолеть!

И поднял Томинушка дудку, и дохнул в неё он легонько. Только он к ладам прикоснулся, Соколом тотчас обернулся.

Полетел он через Смородину. И нашёл в Тёмном царстве Поманушку.

Тут явился вновь пред соперником Пан:

– Как мы будем делить Поману?

– А устроим мы состязание, – отвечал Томина Купалич. – Ты играй на своей свирели, я – на дудочке-самогудке. Кто из нас кого одолеет – тот и станет мужем Поманы!

Согласился на это Пан. Заиграл на своей свирели, а Томина на дудочке Кресня.

Но могла ли простая свирель одолеть волшебную дудочку? Так и проиграл состязание Пан и ушёл в печали великой.

А Томинушка и Помана возвратились из Тёмной Нави ко обители Велияровой.

И Лутонюшку с собой прихватили – не хотел он расстаться с Поманой. Но когда уходил он из нижнего мира, он оставил там свою тень – бога лютого Лютобора…

И так вскоре Томина Купалич со Поманушкой обвенчались.

И родилась у них дочь Купава. А она вышла замуж за князя Асеня, и родила ему – сына Берендея, князя племени берендеев.

* * *

И вот ныне на Русалья и в дни Купальские берендеи сходятся у Светлояра…

И тогда обращают они взоры на восток, где вот-вот взойдёт Солнце Красное, где румянится Заря-Зареница.

И идут навстречу друг дружке юноши и девушки, как спешили навстречу Огнебог и Купальница, а потом и дети их, не видя цветов на лугу, не ощущая под ногами росу…

Ах, Солнце Красное, Солнце Ярое, Солнце Купальское!.. Ты очищаешь души людские, ты позволяешь нам видеть любовь и красоту мира…

И мы слышим песнь, исходящую также от Солнца в душах наших, что сокрыта в самой сердцевине сердец…

И весь мир купается в солнечных лучах, и нежится он, и трепещет…

И тянутся к Солнцу цветы на лугах, и воспаряют птицы в поднебесье. И звери лесные, так же как и люди, ходят парами и обращают свои взоры к трисветлому царю небес.

А ежели только чуть прищурить глаза, то откроется пред нами путь радужный в сад заоблачный, в град золотой…

И белые чайки, раскинув крылья, парят над синими озёрными водами… И не были бы чайки такими белыми, а озеро таким ослепительно синим, если бы Солнце Ярое не сияло столь высоко во глуби небес…

Хотел бы я быть птицею, и взлетел бы тогда высоко прямо к Солнцу и опалил крылья свои, и пал вниз, разметав перья по водам озёрным…

Волшебники Китеж-градаСказочная повесть

Часть 1Как Ярик Бусинка встретил дракошу и попал в Волшебную страну

Сон об огненных драконах

Итак, в самом начале был сон – захватывающий и волшебный…

Ярослав зажмурился ещё сильнее… Так хочется досмотреть! Ведь стоит открыть глаза – и Волшебная страна снов сорвётся с кончиков ресниц и отлетит серебряной паутинкою невесть куда…

А ещё в том чудесном сне были драконы, волшебники и играла свирель… О, дивная музыка! Как хочется её дослушать… Только не открывать глаза!..

В круглое окошко чердака сквозь листья яблони сеялись тёплые солнечные лучи. Зелёные тени скользили по кроватке под окошком, где и спал Ярославушка – так его называла бабушка, укладывая спать. Обычно же отзывался он и просто на имя Ярик.

И был он из старинного рода Буслаевых. Так что на самом деле его полное имя было – Ярослав Буслаев. А по батюшке – Ярослав Алексеевич. Хотя такое «взрослое» имя ему было припасено только на вырост… Ведь это был обычный мальчишка двенадцати лет с россыпью веснушек у носа, с зелёными и вечно удивлёнными глазами, и с непокорными рыжими вихрами, кои он подвязывал плетешком.

Конечно, по роду-батюшке, его звали лишь изредка и в шутку. Он же был младшим и родился третьим в семье Буслаевых. Посему к нему и пристало прозвище – Бусинка.

– Меньше трёх детей это ещё не семья: семь я!.. Папа-мама, бабка-дедка, да три детки! Вот семья! – так говаривала бабушка Прасковья. И поясняла: – Две бусинки – мало бус, а три бусинки – бусы!

Да… Следует сказать ещё вот что: Ярик Бусинка был москвичом. Отсюда, из Берендеевки, что на Волге, был родом его отец. А мама была москвичкой – коренной, как говорят те «понаехавшие», что поселились в столице на одно-два поколения раньше. В деревне же Буслаевы отдыхали летом.

Избушка бабушки Прасковьи едва вмещала всех гостей. Ярику оставалось место только на чердаке, чему он был очень рад.

Здесь, на чердаке, под окошком, и было у Ярика самое заветное место для полётов во сне. Такое близкое к небу с шепчущими что-то в ночи звёздами, либо, в ненастье, – к бурным тучам и ветрам, завывающим в печной трубе…

А ещё тут, за трубою, жили домовой, кикимора запечная и бабай. Они являлись из щелей в ночи, бродили по лунным лучам, баюкали и рассказывали волшебные сказки…

* * *

– Ярик!.. Ярик!… Ярослав Алексеич!.. – звали его снизу, с веранды.

Ах, как сладко спать и как тяжело размыкать веки! Ярику Бусинке так хотелось дослушать во сне чудную мелодию свирели!..

И тут по крыше что-то ударило и загрохотало… Яблочко! Оно покатилось по крыше, потом в водоотводе, отдаваясь в ещё не ушедшем сне грозовыми раскатами.

Да!.. Ведь там, во сне, была гроза, и молнии, и летал золотой шар, похожий на яблоко… И драконы метались среди грозовых туч…

Как хочется продлить сон!.. И тут по крыше ударило ещё яблоко… Затем ещё…

Да это же его брат Володька! Он берёт лежалые яблоки из корзины и швыряет их. Яблоки с грохотом катятся по крыше. Брат подпрыгивает и кидает, стремясь попасть в раструб водоотвода, а затем подхватить снизу. Попал!.. Ещё бы, ведь он – нападающий в университетской баскетбольной команде.

А если бы Ярик не пробудился, тогда бы на чердак забралась его сестра Светка. Она учится музыке, и притащила бы фагот – дудеть ему в ухо. Тут уж не до снов!

Да и в самом деле, не пора ли вставать? Ярик вскочил с постели и распахнул окно. Бабушка и мама внизу, на веранде, накрыли на стол. Все уже расселись и разговаривали.

– Ярик! Пора завтракать! – кликнула мама.

– Иду! – отозвался Ярик и стал спускаться с чердака.

Конечно, не по приставной лестнице, как все. Другая дорога куда лучше! Держась за скобу, он нырнул в люк. Люк же открывался не в прихожую, как лестница, а в с ени. Затем, раскачавшись на вытянутых руках, он прыгнул вниз: так быстрей и, главное, интересней.

«Жизнь полна опасностей… – воображал Ярик. – Нужно быть готовым ко всему. А вдруг там, под лестницей, меня ждёт оборотень или злой волшебник… А я вот так от них ушёл…»

Да, со злыми волшебниками шутки плохи! Но ещё более следует остерегаться огнедышащих драконов. Те могут, даже и не со зла, а просто по неосторожности, натворить много бед. Слишком они велики и неразворотливы.

«Ох!.. Драконы!..» – вдруг вспомнил свой сон Ярик и помчался на веранду.

– Па!.. папа! – завопил он, выскочив на веранду. – Я видел драконов! Во сне!

– Драконов? Ну, и каких-таких драконов? – заинтересовался папа Алексей Елисеевич и оторвал взгляд от толстенной книги.

И тут надо сказать, что папа у Ярослава тоже был человеком не очень обычным. Нет, не волшебником, хотя многие его таковым и считали. Здесь, в Берендеевке, его и звали как в сказке: Олексою Лексеичем (а по-рыбацки – Лещеевичем, ибо с рыбалки он без леща не возвращался).

Но вообще-то, Алексей Елисеевич был настоящим «профессором сказочных наук». Из самого Московского Университета! По коему он ходил, повязав на шею галстук. Там он как раз и изучал сказки и мифы. Поэтому в драконах разбирался как подлинный знаток – разделял их на виды и роды, как биолог бабочек.

Папа поправил очки в тяжёлой роговой оправе и переспросил:

– Как выглядели-то твои драконы? Достойно? Не какие-нибудь завалящие, а добропорядочные ящеры: хвосты, когти, чешуя, пламя из пасти?

– Они… Мм… – озадаченно почесал затылок Ярик. – Хвосты у них есть, и чешуя… И когти они выпускают. И даже пламенем пыхают, и искры из глаз пускают, если им ненароком хвост отдавить… Ну совсем, как кошки.

– Кошки-дракошки… – задумчиво пробормотал отец.

– Я так и знала! – всплеснула руками мама Валентина Сергеевна. – Опять Ярик кошку просит! Хлебом его не корми – дай только кошку!..

– …За хвост потаскать!.. – хохотнул Володька. И тут же ойкнул – это Светка, всегда заступавшаяся за младшего, ущипнула его.

– А, может, вам и впрямь завести кошку? – заулыбалась баба Прасковья. – Кошка в доме – радость… Особенно, если мышки балуют.

– Я не о кошках говорю, а о дракошках, – сердито буркнул Ярик. – Хоть они и впрямь, ну совсем как большие-большие кошки. А ещё у них крылья, как у орлов! Да!

– А хвосты – змеиные.. – прервал сына Алексей Елисеевич и хитро скосил глаз.

– Точно-точно! Такие! – кивнул Ярослав, слегка озадачившись такой осведомлённостью. И тут же спросил: – И кто же это, а? Пап?

– Да-а!.. А это драконы из древнего рода огненных саламандр, – уверенно ответил отец.

– Из какого рода? Сала… мудр?.. – новое слово едва ворочалось на языке, и Ярослав осмыслил его по-своему. – Саламудры-саламудрики…

– Саламандр, а вида – ирбис, – Алексей Елисеевич перелистал свою книгу и открыл её на странице, где как раз и был изображён крылатый барс с хвостом, завитым в косичку. А под ним готическим шрифтом было написано: Salamandra. – Между прочим, они повелители огня, а ещё гроз и молний.

– А ещё делают такие сапоги женские, итальянские… Фирмы «Salamander»… – таинственно, но чтобы все слышали, прошептала мама Валентина, поддразнивая папу.

Володька и Светка прыснули со смеху.

– А, ну да… – усмехнулся отец, отложив книгу. – И картинка эта из итальянского, писанного латынью «Бестиария»… У нас же это – огненные змеи. А иначе, по-старому: шеламудры. Ты прав, Ярик. Так их в старину и называли.

– Точно-точно! Я знал! Шелапуты саламудрики! – Ярик хмыкнул в чай. – Как забавно!

Отец тоже едва сдерживал улыбку:

– Похоже, в Европе иначе услышали их имя. Наверное, оно очень старое… И да, чем шут не шутит? Может быть, и славянское… Ммм… Ну, и что же во сне твоём приключилось? – обернулся он вновь к сыну.

– Очень они были озабочены… – вздохнул Ярослав и покачал головой. – Они ребёночка ждали, маленького дракошку. Он только-только собрался вылупиться….

– Прибавления ждали? Как славно! – обрадовался Алексей Елисеевич. – Не забудь их поздравить! Жаль только, в Волшебную страну нельзя послать поздравительную телеграмму.

В голове Ярика возникла забавная картина: папа на местной почте просовывает телеграфистке бланк с поздравлением и с адресом: «Волшебная страна, королю саламандр…». А телеграфистка, побагровев подстать дракону, начинает на него чуть не огнём пыхать, – мол, нет таких стран в списке. И вообще, идите-ка отселева. Идите-проспитесь, пока милицию не вызвали!..

– Только этого не хватало, – воскликнула Валентина Сергеевна. Она не любила разговоры о всякой такой «несусветице». Да и как об этом и говорить-то всерьёз? Тем более учёному, профессору Московского Университета! – Не путай ребёнка, Алёша… Он и так уже едва различает сон и явь.

– Да! – согласился Ярик и рассмеялся. – Не могу понять, то ли я уже в сказке, то ли нет… Вот блины бабушкины – так волшебно пахнут!..

Баба Прасковья как раз в это время внесла блюдо с горой золотых блинов, от коих подымался к навесу веранды ароматный пар.

– А вот блины! А кому блины, к чаю! Всех блинами привечаю! – заговорила она, нараспев.

Ярик потянулся было за угощением, но мама урезонила его:

– А ты, мечтатель, прежде чем за стол садиться, марш мыть руки!

Ярик мотанулся туда-сюда, погремел рукомойным гвоздком, из-под коего выплелась тонкая струйка воды. Потом предъявил ладони. Чистые! И тут же ухватил блин…

– Ой, горячо!

От горы блинов вздымался пар. Ярику виделись в нём чудесные образы, словно из давешнего сна… Будто это не просто гора, а огнедышащий вулкан, где и живут драконы-саламандры…

Шалости шелапута-саламудрика

Тем временем в крае грёз и мечты, в той области Волшебной страны, коей издавна владели огненные драконы, приключился страшный переполох. Его-то и видел во сне Ярослав, будто на картинке со старинного лубк'а.

Покоя нынче лишилась сама королевская чета. Ведь, как известно, драконами-саламандрами правят король с королевой. Их так и величают – дракороль Мерлантий Огнезарый и дракоролева Шелмабора Луноликая.

В сём королевском семействе ждали прибавления. Мама-драконица была на сносях и вот-вот собиралась отложить яйцо. Но откладывала она его не в уютной спальне замка, а по соседству – в родовом драконьем гнезде, на скале, звавшейся издревле Рогом Единорога.

Рожать здесь убедила драконицу знаменитая знахарка и травница – кикимора Дрягва Багновна Саморыльская. Та следовала наиновейшим веяниям в искусстве драко-врачевания. Она так и говорила с важностью: «при родах драконов лучшее – быть к природе ближее».

Король саламандр Мерлантий, узнав о сём, пришёл в неистовую ярость. Он кинулся за знахаркой по замку, всё вокруг круша хвостом и пыхая пламенем. Ведь саламандры – драконы огненные и посему крайне вспыльчивые.

– Р-р-р! Шар-р-рлатанка! – ревел он. – Все мозги тиною замутила! Спалю ведьму, а пепел по болотам размечу!

– Уволить – извольте! И не беспокойтесь! – повизгивала кикимора, от волнения сбиваясь на вирши. – Всё-всё будет как надо! Дракоше будет на гор'е не г'оре, а отрада!

Дракороль Мерлантий в ответ пустил огненную шутиху, и плащ знахарки вспыхнул. Та стала сбивать пламя колпаком, сорванным с головы.

Огонь, позлившись, сник. Но в каком виде предстала кикимора! Без плаща, в платье, по коему расползались чёрные пятна. Щёки залепляла сажа. Волосы, прежде струившиеся как водоросли, взбились обгорелой паклей…

И всё это могло бы кончиться для знахарки весьма печально, если бы тут дракороля Мерлантия не отвлекли неожиданно нагрянувшие весьма важные гости…

В это самое время высокие врата замка распахнулись, и в проём вереницею, постукивая посохами, потянулись гости – седобородые старцы.

Это были знаменитые волшебники. Явились они прославить рождение дракона. Да ещё, по старому обычаю, погадать новорожденному по звёздам и на гуще иван-чая.

– Что тут приключилось? – вопросили входящие, видя разгром, учинённый хозяином. – Уборка в драконьем замке?

– У нас возник спор. Сугубо научный! – пояснила Дрягва Саморыльская, с достоинством кутаясь в ошмётки плаща. – Я почитаю важным при родах следовать природе. Драконы спокон века проклёвывались из яиц в гнёздах на скалах. Дворцы и роскошь – не их стихия! Так можно получить изнеженное потомство, не приспособленное даже к привычным в семьях драконов сварам!

– Кикимо-рр-раа! – в запале, выпуская из пасти клубы дыма, рокотал Мерлантий. – Умор-р-рить решила Шелмаборочку на гор'е!

Волшебники тоже заспорили. Одни приняли сторону короля Мерлантия Огнезарого. Другие заявили о правоте Дрягвы Саморыльской.

– Нужно опроститься и вернуться к родникам природной волшебной силы! – важно рёк волшебник с самой дивной бородой: её седые власы свисали и волочились по земле. Бороду даже приходилось подвязывать к поясу.

Имя у этого волшебника было подходящее: Велияр Сивобородый. И был он из прославленного рода волхвов Самовильских.

С ним согласились и его чуть менее длиннобородые ученики. Все они были облачены в длиннополые свитки и опирались на посохи с навершиями в виде разных волшебных существ и звёзд.

– Это почему же, почему? – горячился всегдашний противник Велияра чародей Маргус Картаус, по отеческому имени – Морфеевич. Он гордился рыжими усами и ухоженной бородой, не столь длинной, как у Велияра.

Рыжеусый волшебник почитал всяческие новшества. И он заимел много больше последователей, чем белобородый. Те, следуя воле Маргуса, тоже обрезали бороды и древним посохам предпочли изящные волшебные трости.

– Почитание разума ведёт к неверию! Чем больше разума, тем меньше чудес! И от этого гибнет Волшебная страна! – вещал белобородый.

– Но так вы отвергаете всё созданное величайшими умами мира! – топал ногами рыжеусый.

Спор сей чуть не перерос в потасовку. Обе противостоящие толпы волшебников уже воинственно махали тростями и посохами.

И тут в распахнутое окно замка влетела вила – маленькая, будто птичка, крылатая волшебница в мерцающем плаще.

Она поднесла к губам свирель, украшенную золотым дракончиком с изумрудными глазками, и заиграла… И все в зале смолкли.

Эту дивную музыку и услышал во сне Ярослав. И тогда он собрал всю свою волю, чтобы не проснуться и дослушать…

– Спокойствие и благоговение! Свершается чудо из чудес! – возгласила вила, оторвав губы от свирели, но та всё ещё продолжала играть… – Дракон является в мир!

Волшебники затаили дыхание… И в это самое время за стенами замка раздался дикий рык. Все кинулись к окнам. Оттуда можно было видеть, как мечется среди голых скал и изрыгает огонь при родовых схватках драконица.

А поскольку настроение драконов всегда перекидывается на погоду, то и вокруг Рога Единорога уже клубились грозовые тучи, вились вихри и рассыпались серпантином молнии.

Шелмабора крушила хвостом скалы. Она выла. Небо отвечало ей громовыми раскатами. По всему было видно – ждать осталось недолго. Все в замке замерли в нетерпении: когда же выйдет на свет долгожданное яйцо?

И вот яйцо явилось. Оно было золотым и сияющим… Искры вихрями рассыпались от него вокруг, залетали в стрельчатые окна замка и сеялись по плитам залы.

– Золотое яйцо!.. Золотое яйцо!.. – восторженные возгласы пронеслись в толпе волшебников. Все заулыбались, и недавняя междоусобица была забыта.

– Это яйцо грядущего владыки огненных драконов саламандр! – воскликнула вила. – Сам Зилант Златокрыл родился! Слава Зиланту, сыну короля драконов!

И она вновь проиграла мелодию. Это был туш. Особый, королевский!

– Слава! Слава!.. – неслось под сводами.

Ярослав, коему приснился сей сон, едва не откликнулся, приняв крики на свой счёт…

И тут… яйцо покачнулось. Оно выскользнуло из гнезда, покатилось по голым скалам. А затем, сорвавшись с вершины, рухнуло вниз!

И, конечно, яйцо разбилось бы вдребезги, если бы это было обычное птичье или даже змеиное яйцо. Но это было яйцо дракона. А драконы – уже волшебники, даже если они ещё не вылупились из яйца. Потому, не долетев до дна ущелья, яйцо вдруг зависло в воздухе.

Шелмабора, расправив крылья, кинулась за ним с вершины Рога Единорога. Из окон дворца вылетел и крайне обеспокоенный Мерлантий Огнезарый.

Но было поздно. Яйцо, повисев некоторое время, вдруг сделало петлю вокруг вершины. Затем, набрав скорость, метнулось прочь. Вскоре оно скрылось среди туч, клубящихся над окрестными горными хребтами.

За яйцом в грозовые тучи ринулись и драконы. Они сразу же канули в клубящейся и мечущей молнии грозовой мгле.

Гнев драконов был столь велик, что вызванную сим гневом и яростью грозу уже не смогли сдержать границы Волшебной страны…

Диво-дивное на рыбалке

Гроза, разразившаяся в Волшебной стране, не сразу простёрлась и на наш мир.

Далеко не сразу она дошла до Волги, до деревни Береднеевки – той самой, где Ярик Бусинка рассказал о пригрезившихся ему драконах, а теперь уплетал блины за обе щеки.

Там, на залитой солнцем веранде, Буслаевы уже отдали должное бабушкиным блинам и чаю самоварному. И глянули на небо – ах! Солнце и синь! Благодать!

Мужики, заядлые рыбаки, кинулись ладить удочки. Пока ещё утро ясное и погодка шепчет… Кто же мог знать, что приключится потом!

Спустившись к реке, они освободили лодочку от цепи и спустили по дощатому скату на воду. Снасти, удочки и сачки были брошены на днище, вёсла легли в пазы и… вперёд! Табань правой, загребай левой! В море!

Да-да! Волгу в сих местах так и зовут – мо-о-оре!..

И дело не в том, что Волга здесь, за плотиною, раскинулась во всю ширь до края неба. Отец рассказывал, что когда-то в языческую старину берендеи, основавшие Берендеевку, явились в эти края от южного моря. То ли ушли от древних войн, то ли князья старые так повелели…

Ушли, они, выходит, да и принесли с собою те горы высокие и море южное в песнях… Да и в снах! И посему любое всхолмие именовалось ими здесь – горою, а река – морем…

Пока лодка шла к месту лова, Ярик забрасывал леску за борт. Он таскал плотвичку и подлещиков. Дойдя же до места, все рыбаки закинули удочки.

Клевало отлично. Сразу пошли лещи. Один за другим они вылетали из воды, трепыхаясь и сверкая на солнце серебристыми боками. Иногда на блёсны попадались и зубастые щуки, заглатывавшие блестящую бусинку приманки, будто Щука-калуга Яйцо бога Рода в старом берендеевском сказе.

Алексей Елисеевич как-то передал ребятам ту легенду: «Наши деды сказывали, как по Рожденью Мира из моря-окияна явилася Щука-калуга. Она держала в зубах Золотое яйцо. Из желтка его родилось Солнце Красное, из белка – небо, а из скорлупы – Матушка Земля…»

Ярослав представлял, что щуки с тех пор так и жалеют о том утраченном Золотом яйце. Плавают, вылупив глаза, ищут его… А попадаются на обманку, на блесну!

«Золотое яйцо… – подумалось вдруг Ярославу. – Оно было такое же, как и то, во сне… Не было ли и оно драконьим?..»

– Не иначе как к перемене погоды клёв, – заметил отец ближе к полудню, засовывая в садок очередной «лапоть». – Не хватит ли нам на сегодня?

И точно, небо помрачнело. Только что сияло солнце, и вдруг с востока набежала туча. На море легла тень. Задул, набрав силу, ветер. Не залетел ли и он из Волшебной страны?

Завидев тучу, рыбаки поспешно смотали удочки и навалились на вёсла. Но до грозы вернуться не успели.

Крепкий восточный ветер погнал лодку прочь от родного берега. Крутые волны обдавали брызгами и перехлёстывали борта. Из-под кромки тучи стали виться молнии. Они били снопами вниз и гасли в тёмном, взърошенном море.

Алексей Елисеевич и Володька менялись на вёслах. Удерживали лодку лагом к волне, дабы не перевернуться. А Ярик вычерпывал с днища наплескавшуюся воду.

Гроза же, насупившись тучами, рассерженно грохотала, пускала с небес стрелы-молнии и, вообще, разошлась не на шутку.

И тут вдруг по лодке забарабанил град… Он становился всё крупнее и крупнее. Потоки градин, смешанные с дождём, уже походили на вьюгу, странную, невозможную среди лета…

От града и ветра похолодало так, что у Ярика зуб н'а зуб не попадал. Алексей Елисеевич накинул на сына свою рыбацкую куртку. Но и она вскоре задубела от холода. Володе же было чуть легче: он не так промок и разогрелся от гребли.

Рыбаки поочерёдно налегали на вёсла и выбивались из последних сил. И вдруг… ветер стих. Волны близ лодки будто подмели, потоки дождя и града укротились.

Ярослав, глянувший на небо, первым смекнул в чём дело: над ними из-под низкой тучи вынырнуло сияющее Золотое яйцо.

– Папа, глянь-ка! Шаровая молния! – воскликнул он с удивлением. Он впервые видел шаровую молнию, и едва узнал её. Где-то он о таком уже читал… Ах, как красиво… И будто что-то живое… Не поверишь, что это молния!

– Молния? Шаровая молния? – Алексей Елисеевич поднял глаза и искоса глянул на небесную гостью. – Ну, надо же…

Явившийся им в небесах покровитель, похоже, управлял ветрами. Теперь в трёх саженях вне круга, будто очерченного близ лодки, по-прежнему бушевала буря. Но в серёдке было тихо.

И только Ярослав вычерпал со дна воду, ветер потеплел и, словно следуя чьей-то воле, повернул лодку к родному берегу.

Вскоре показались берендеевские причалы. А чуть погодя нос лодки ткнулся в песок. Рыбаки попрыгали в воду, потащили её на берег.

А загадочное Золотое яйцо всё ещё висело над ними. Затем оно взвилось верх и по спирали ввернулось в клубящуюся тучу. Вновь хлынул дождь.

– Странный шар… или молния… – прервал зачарованное молчание Ярик, накинув на мокрые волосы капюшон. – Не она ли помогла нам в море?..

– Не думаю, что это была просто молния, – вдруг возразил Алексей Елисеевич. Он задумался о чём-то своём, вглядываясь в набухшее тучами небо.

– А что же? – изумились Володька и Ярик и стали гадать, подшучивая над отцом. – Неужто это были пришельцы?.. Или летающая тарелка?

– Кое-кто так и считает, – развёл руками отец и лукаво улыбнулся. – Но я же профессор по сказкам… Мне, конечно, ближе толкование старое…

– Какое?.. Какое же? – стали допытываться Ярик с Володькою.

– Ну, какое… – Алексей Елисеевич глянул в глаза сыновей. – Учитывая время и место… Я бы рискнул сказать, что это дракон-саламандра оказал нам честь… Кстати, Ярик, а не о его ли рождении ты толковал нам утром?

Ярослав, конечно, вспомнил давешний сон, и у него перехватило дыхание:

– Точно так! Это тот самый саламудрик! Зилант Златокрыл, его так звали! Во сне я видел такое же яйцо. Оно летало. И была гроза…

Володька с удивлением глянул на брата и недоверчиво пожал плечами:

– Самое обычное дело: дракон, прилетевший из сна. А вот мне вчера снился декан нашего факультета. Не заглянет ли и он к нам на чай?..

Вот такой и была первая встреча Ярика Бусинки и саламудрика Зиланта, явившегося ему в Золотом яйце при раскатах грома и вспышках молний над Волжским морем.

Не правда ли, диво дивное? Такого с вами ещё не случалось? Ну, то-то! Однако это только начало чудес… То ли ещё будет!..

Пока же рыбаки собирали снасти и улов у берендеевских причалов.

В это самое время Валентина Сергеевна и Светка спустились к ним по крутому склону. Они поспешали от дома и запыхались.

– Мы так волновались! Так волновались за вас! – затараторила Светка.

– Ну что вы беспокоились? – ободрил сестру Ярослав. – Что с нами станет? Нас же трое мужчин!

– Валя! – обратился Алексей Елисеевич к жене. – Да всё в порядке. Волноваться совсем н'е о чем. Принимай улов.

– Да уж, в порядке… – Валентина попеняла мужу, взволнованно вглядываясь в море… Длинные волосы её растрепал ветер, и на глаза навернулись слёзы… – Лёша, опять эти твои выдумки… Что там, в море, светилось над вами?

– Но я здесь совершенно не причём, – пожал плечами Алексей и, подымаясь по склону, слегка кивнул на младшего; тот семенил рядом с сестрою. – Вспомни тот сон, о котором он говорил утром. О золотом яйце…

– Нет! – охнула Валентина. – Только не это.

– Ничего страшного, – попытался успокоить супругу Алексей. – Теперь детям будет с кем поиграть…

– С этим кошко-дракошкой из сна? – заволновалась она. – Ты что, нарочно? Убеждаешь, будто драконы есть не только в бабушкиных сказках?..

– Мама! – воскликнул Ярик. – Саламудрик вовсе не сказка. Он всамделишный! И он спас нас сегодня. Это правда!

Володька, шагавший рядом, по привычке съязвил:

– Ну да… Во, заливает!..

А потом он неуверенно усмехнулся и подумал: «А всё же нас и впрямь чуть не залило… И что же это было-то?»

Тем временем за поворотом уже показалась изба и дощатый забор. Там у распахнутой калитки их поджидала баба Прасковья.

Она была обеспокоена бурею и раскатами грома. И весьма обрадовалась, увидевши рыбаков: мокрых, продрогших, но живых и с рыбою!..

– Поди-ко! Вернулись до хаты, и уловом богаты! – заулыбалась она.

И Алексей Лексеич в тон ей ответил:

– Не в рыбе счастье! Домой вернулись, хоть сломаны снасти!..

* * *

Дома выяснилось, что Ярослав на реке простыл. Его бросило в жар.

Вначале он много смеялся, шутил и порывался найти давешнего дракошку. Потом как-то сразу ослаб, его стал бить озноб.

Ярика тут же уложили в постель.

– Застудили ребёнка! – заохала бабушка. – Ой-ё-ёшеньки! Вот так-то… Ну, да ничего-ничего… Мы его вылечим…

– Одолень-травой?.. – тихонько спросил бабушку Алексей Елисеевич.

– Да-да… Я за русалочьей травою по весне ходила. Дадим отвар, и простуду как рукой снимет…

Валентина Сергеевна, услышав их шепот, охнула:

– Лёш, а Лёш… А, может, мы лучше по-простому: в больницу сходим? а?.. И не надо меня уговаривать! Русалочья трава! Я сказкам не верю!

Однако Алексей Елисеевич отмахнулся:

– Зачем же уговаривать, Валя? Да это само собой разумеется… Ведь, живя с тобою, дорогая, всё больше веришь в русалок.

– Но у нас же антибиотики есть! В дорожной аптечке! – Мама поспешила к сараю, где отдыхал их старый «москвич».

Вернувшись, она застала бабу Прасковью с мужем за делом более чем странным. Алексей Елисеевич держал в руках огромную и сонную на вид жабу, всю в пупырышках ядовито-фиолетового цвета. А баба Прасковья соскребала с неё какую-то слизь маленькой деревянной лопаточкой.

– Что же это? Чем это вы тут занимаетесь? – охнула Валентина.

– А то не видишь, – ответил Алексей. – Жабу доим. Потом жабьим молочком больного будем лечить.

– О-ох… – мама тихо осела на скамью.

– Так ведь жабье-то молочко в аптечке не сышещь… – заметил со всей серьезностью Алексей. – А оно отлично чистит нос!

– А дыхание не освежает? – простонала Валентина, всем своим видом показывая, что её уже ничто не удивит. – Вы ещё скажете, что у вас что-то и вместо антибиотиков есть.

– А то как же! – ответили хором баба Прасковья и Алексей Елисеевич. – Есть и такое волшебное средство!

– Тоже от русалок подарочек? – переспросила Валя.

– Нет, не от русалок… – хмыкнул Алексей и добавил как само собой разумеющееся: – Плесень лечебную у нас семья домовых взращивает.

– Так и знала: домовые! – чуть всплеснула руками Валентина, коей было уже всё равно.

– Да-да, домовой и супруга его кикимора запечная… Наши домашние лекари, – кивнул Алексей Елисеевич. – Мы их простоквашей угощаем. Вон, нижнее брёвнышко плесенью заросло. От простокваши! А пересажена та плесень с бревна из прежней избы. От дедов – наследство… И лучше её против простуды ничего нет.

Валентина Сергеевна слабо улыбнулась:

– Ох-ха-ха…. Плесень у них от дедов осталась. И паутина тоже? С тех пор так и не убирали. Лечебную грязь разводили…

– Да ты не волнуйся, Валентина, – заверила баба Прасковья. – Мы ж не дали лихорадке побаловать. Так что к завтрему, почитай уже к утру, её и совсем прогоним…

Ярик лежал на постели, с трудом подымая отяжелевшие веки. От отвара одолень-травы его тело расслабилось, жар спал. И он уснул.

Прыг-скок на жабе верхом!

Ярослав не сразу понял, что его вновь унесло в волшебный сон.

Он был всё в той же избе. Сидел, свесив ноги, на своей кроватке. Но почему-то не в горнице, где его укладывали, а на чердаке.

Ну, вот же его кроватка у окна. А вокруг свален старый хлам: сундуки с бабкиным добром, ещё работающий патефон с кипой чёрных грампластинок, оставшихся с прошлого века, – в музее музыки эту рухлядь с руками бы оторвали!

А это люлька, в которой укачивали когда-то его отца. За нею – ткацкий станок, и прялки, и много чего ещё.

Ярику не в первый раз снилось всё это. Потому он помнил, что в сундуке спит старый домовой Баука. Рядом с патефоном в коробке с грампластинками его сынок – патефонный (кто не знает, патефон – это такой древний музыкальный ящичек, заводится ручкой и играет без электричества).

А ещё тут в люльке притаился лысый бабай. Он не страшный, но почему-то любит пугать маленьких детей; подкрадывается ночью и говорит: «бу-у-у!», если те капризничают и долго не засыпают.

Но сейчас Ярику было не до старых приятелей. Ведь свершалось что-то важное и чудесное.

Он видел, как в окно прямо через стекло медленно проплывало Золотое яйцо. Оно влетело на чердак и зависло.

И тут в голове его зазвучал голосок: «Ярик! Ярик! Ты слышишь меня?»

– Да. Я слышу, – прошептал мальчик, чуть встревожившись… Но тут же сообразил: – Это ты, саламудрик?

И он понял, что яйцо ответило: «Да! Это я! Моё имя – Зилант Златокрыл!… Приятно познакомиться».

– И мне приятно. Но почему ты всё ещё прячешься в яйце? Не желаешь выйти наружу?

Яйцо ответило по-прежнему беззвучно, но Ярик всё понял.

«Да. Я хочу выйти! Очень-очень! В скорлупе моей сыро, темно и тесно… Негде развернуться! Однако я вскоре вылуплюсь. Срок моего заключения истекает нынче ночью при полной луне».

– Так что же ты здесь делаешь? – спросил Ярик. – Почему не лежишь спокойно в гнёздышке? Ведь родители о тебе волнуются…

«Будто и ты никогда не беспокоил родителей. Мне ж тоже пошалить хочется!..»

– Пошалить? – рассмеялся Ярик. – Ну, тогда давай играть!

Ярик распахнул сундук. Затем потряс коробку с патефонными пластинками, качнул люльку. Оттуда сразу вылезли домовой с домовёнками – патефонным и бабаем.

– Играем в догонялки! – воскликнул Ярик и сиганул через люк в сени.

Из сеней он, вместе с весёлыми друзьями, помчался в горницу.

Следом за ним влетело, кружась и вращаясь, Золотое яйцо. Вслед за яйцом верхом на сковороде заявился и Баука – весёлый домовой.

Сынок же его, домовёнок, живущий в патефоне, примчался на патефонной пластинке. А бабай приплыл по воздуху в треснутой люльке. В горнице к ним присоединилась кикимора запечная на кочерге. Она была вся в саже, оставшейся с тех пор, как она помогала при родах чете саламандр.

А затем из подпола неспешно прискакала жаба – плюх! плюх! Очень важная особа, между прочим! Вся честна компания выразила ей почтение.

От бега Ярослав разгорячился. И тут он вспомнил, что болен и что у него высокая температура.

– У-ух-ты! Ярик! – воскликнули домовой и кикимора. – Да ты весь горишь! Спеши! Тебе нужно скорее к русалкам. Одолень-травою лечиться…

Тут же подскочила на кочерге и кикимора запечная, известная знахарка. Облетев Ярослава, кикимора пропела скрипуче:

– Чтобы не мучиться, будем бабушку слушаться! Хватит играть в салки – отправляйся, дружок, к русалкам!

Баука почтительно подвёл Ярославу жабу, лупающую глазами-блюдцами. Домовой держал жабу за уздечку, будто лошадь. Но притом он присел на колено и нижайше склонился пред нею, посему казалось, что не он её привёл, а она сама соизволила прийти.

Ярик же отнёсся ко всему проще и просто принял уздечку. И он ничуть не удивился, что может запросто сесть на жабу верхом. То ли потому, что он вдруг уменьшился, то ли это жаба стала уж очень велика. Во сне это ведь неважно.

«Да-да! Ярик! – заволновалось Золотое яйцо. – Тебе нужно вылечиться! Скорее к русалкам! На озеро Светлояр!»

* * *

Тут кикимора с бабаем распахнули оконные ставни. Через них хлынул лунный свет.

И тогда Ярослав, верхом на жабе, прыгнул прямо в раскрытое окно, в сад. Следом за ним через окно неспешно проплыло и Золотое яйцо.

В несколько прыжков жаба одолела сад и огород. Затем она прыгнула через забор и быстро доскакала до околицы. Там широко раскинулось поле, упирающееся с края в Волгу. Другой край поля обложили грозовые тучи, его подсвечивали дальние зарницы. А прямо за полем темнел лес.

Там, далеко в лесу, и было русалочье озеро Светлояр. По легенде там сокрылся и стал незрим город волшебников Китеж. Русалочьи травы с этого озера обладают великой целящей силой…

Жаба резво поскакала по дорожке через поле. Но как же долго ей скакать! Ярик устал, ему тяжело удерживаться на жабе. И его так трясёт. Так трясёт… Будто в телеге на ухабах…

«Когда только здесь проведут хорошую дорогу… – расслабленно подумал он. – Ох! Да это и не тряска… Это у меня озноб…»

В лунном свете, разлившемся по небесам, было видно, что над краем поля легла сиреневая туча. Ветер, налетевший из-под неё, приклонил колосья ржи…

И тут Ярослав увидел – в поле по стерне ходит, поклевывая упавшие зерна, важная птица – чёрный ворон, мерцающая золотым глазом.

Заметив его, ворон распустил крылья, чуть пробежав, поднялся, а затем полетел рядом.

– Кар-рр! Кар-рр! Куда это вы так спешите? – поинтересовался он. – Что за странная компания! Мальчишка, жаба и… Что это? Ка-р-рр! Так это же яйцо! То самое?! Карр-раул! Корр-ролевское яйцо нашлось! Ка-ррр!

И ворон, всполошившись, ринулся в сторону. Проследив за ним взглядом, Ярослав увидел, как тот, загребая крыльями, скрылся за ближайшим холмом, по коему рассыпались избёнки какого-то села. Холм огибала просёлочная дорога.

По дороге, подымая пыль, время от времени мчались автомобили. Чуть погодя, оттуда выкатил чёрный кабриолет. Старинный, похожий на карету с мотором. С откидным верхом, который складывался гармошкой. И весь сверкающий сталью.

Кабриолет свернул с шоссе на просёлок и покатил через поля наперерез.

В испуге жаба выкатила глаза и поскакала вдвое быстрее. Казалось, она прыгала из последних сил… И впрямь, надвигающийся чёрный автомобиль внушал страх…

Кабриолет, мчавшийся, вздымая пыль, опередил их и преградил тропу. Он встал, скрипнув и выпустив клуб дыма. Дверца медленно распахнулась… И оттуда вышел – ворон.

Ворон теперь принял важный вид. Он был одет в чёрную кожаную куртку, шофёрскую кепку и перчатки раструбом, достающие до локтей, так они весьма походили на крылья. Из-под полы куртки вылезали перья хвоста. Из-под очков-велосипедов торчал клюв. Глаза в очках катались как чёрные бусинки, и притом изумлённо подмигивали.

Ворон обошёл машину и, подскочив к другой дверце, распахнул её с видом преданного слуги. Оттуда выступил с подобающей важностью его господин.

Им оказался знакомый Ярослава из давешнего сна. То был сам магистр волшебных наук Мартин Маргус! Он был всё в том же, что и во сне, облачении академика петровской эпохи: в камзоле, туфлях с загнутыми носами и с тростью.

– Приветствую! – произнёс магистр, слегка поклонившись. Затем он отрекомендовал себя как «магистра и чародея сновидений» и заметил: – Как хорошо нынче гулять при полной луне! Не чудо ли – светло как днём!..

И затем, будто только заметив, он с почтением обратился к витающему в выси яйцу:

– Ваше высочество! Рад видеть вас в добром здравии… Ах! Мы с ног сбились, разыскивая вас повсюду! Можно ли сбегать в такой день! В свой день рождения! Торжества, столы, гости!.. – краем глаза он зыркнул и на жабу, и поморщился, как бы вспоминая… «где же он её видел?» Но сейчас магистру было не до того…

Яйцо яростно замерцало и стало багроветь, будто в гневе.

– Ну что вы! – стал кланяться магистр, отвечая на мерцания яйца. – Но, может быть, мы могли бы вам помочь? Хоть чем-нибудь?

Золотое яйцо пролетело вокруг кабриолета, магистра и Ярослава, подмигнув Маргусу.

– О да! Ваше высочество! Вашему другу будет удобнее в автомобиле. Прошу, прошу вас! Мы вас мигом доставим! Куда?.. К Светлояру? Лечиться русалочьей травою? Всенепременно! Туда уже пробили дорогу…

– Доррр-рогу! Кар-рр! – вдруг встрепенулся ворон. – Колдобины и буер-р-раки! Реки-раки…

Ярослав сердечно поблагодарил ворона и магистра. Ещё бы! Прокатиться в волшебном кабриолете – это же приключение!

А уже садясь в автомобиль, он заметил, что жаба, вылупившись, глядит вслед, как завороженная – будто даже с обидой или тревогой… Или это только показалось?

Нагнувшись и подобрав жабу, он сунул её в карман, нимало не беспокоясь, как она там поместится. Он же только что скакал на жабе верхом! Впрочем, во сне такие странности никогда не удивляют.

Магистр и Ярослав удобно разместились на заднём сиденье. Ворон занял место за рулём, посигналил клаксоном, и они тронулись. Яйцо же полетело впереди, освещая путь… Вперёд!!!

Полёт на вороне волшебника

Вот это сон! Всё вокруг летит и мельтешит, как в калейдоскопе!

Только что он был в настоящем мире, где всё подлинно, день идёт размеренно… Солнце встаёт и заходит в положенное время… В реке они ловили рыбу, кою можно было зажарить, и она не предлагала исполнить три желания. В болотах квакали лягушки, не ждущие сказочных принцев. В огороде цвела бузина, и киевские дядьки за тридевять земель никого особо не беспокоили…

А тут! Каждый миг происходит что-то чудесное или нелепое, сказки оживают и пытаются одеться в современные наряды. Всё смешалось… Как бы не заблудиться в лабиринтах и не кануть в этом коловороте событий, знаков и имён… Не застрять меж временами, меж явью и сном, правдой и сказкою… А движение всё ускоряется… ускоряется…

Не болезнь ли это, не бред ли воспалённого простудой воображения? Что влечёт его от родного дома с домовыми и кикиморами, через поля на горы… И куда? К русалкам? На их озеро Светлояр, что в таинственной глуби лесов?..

Вскоре, чуть попылив по пшеничному полю, магистр Мартин Маргус и Ярик Бусинка выехали с узкого просёлка на широкое шоссе. Затем они покатили по асфальту, лихо петляя между автомобилей, рейсовых автобусов и фур.

– Так значит, вы, сударь, – человек? – вдруг спросил магистр Маргус.

Он достал из-за пазухи трубку с длинным изогнутым мундштуком, изображавшим крылатого змее-дракона. Шёлкнул пальцами с перстнями, пустив искру в его зев. И тотчас оттуда пошёл сладковатый сиреневый дым.

– Ну да, – кивнул Ярик озадаченно. – А вы разве – нет? Вы, вроде как, немец?

– Не пер-р-ебивай магистр-рра! – строго каркнул ворон из-за руля.

– Я… – и тут Маргус задумался. – Ммм… Вообще-то я – альвин, или полуэльф, из Курляндии. Значит, отчасти курляндец… из кривичей. Впрочем, как вам угодно! Ведь с немцами, да и кельтами, курляндцы также в родне. А позвольте полюбопытствовать ваше имя и род?

– Ярик Бусинка… Ну, то есть Ярослав… Буслаев, по фамилии. – Ярику вдруг отчего-то захотелось, чтобы незнакомец принял его всерьёз, не как мальчишку, и он даже голос чуть огрубил. – Мы из берендеев. Местные…

– Вот как! – озадачился магистр и чуть не выронил трубку. Он начал что-то прикидывать и непонятно забормотал…. – Регул в зените, Марс во втором доме, а Венера в пятом… Буслаев! Бусов род! Славно! Славно! Да и берендей к тому же…

Маргус покосился на Ярослава и оценивающе прищурился. Но более ничего не сказал.

Промчав с милю, ворон притормозил напротив указателя: «Озеро Светлояр. Памятник федерального значения». Здесь, у закрытого кафе, была отворотка от шоссе.

Дорожка, мощёная булыжником, углублялась в лес. Туда ворон и свернул, и кабриолет запрыгал по ухабам… Да… ворон был прав! Дорожка и впрямь совсем не внушала доверия.

Впрочем, не сказать, чтобы за нею вовсе не следили. Пробили её здесь, как будто, ещё при царе Горохе. Однако кое-где поверх булыжника даже виднелись островки асфальта со следами разметки. Её пытались обустроить, но безуспешно.

По сторонам тянулся таинственный лес, попадались странные знаки: вроде переходящих дорогу леших или пней в треугольнике…

Говорить при такой тряске не получалось. Магистр то и дело стукался в крышу, и едва опять не потерял трубку… И тут при переправе через ручей, в объезд развалившегося мостика, кабриолет взвыл, будто раненый зверь, и завяз…

– Нда-сс. Прогресс здесь ещё не скоро заявит о себе… – заметил с грустью Маргус.

Яйцо дракона вилось впереди, подбадривая миганием надсаждающийся мотор. Из выхлопной трубы валил чёрный дым. Магистр также пустил дым из трубки, затянувший всё вокруг…

И тут, взвыв напоследок, кабриолет с резвостью скакуна выскочил из ямы и рванул вперёд, оставив клубы дыма позади.

Ярослав сразу заметил, что кабриолет переменился. У него пропал мотор. Теперь он обернулся дрожками, в кои был впряжён конь вороной масти. Это, конечно же, был их прежний шофёр – ворон, вновь переменивший обличье.

Они опять мчались по дремучему лесу. Тот стал ещё более хмур и тёмен из-за внезапно набежавших туч, укрывших звёзды и луну. Теперь путь в лесном сумраке им озаряло лишь летящее впереди Яйцо.

И тут кабриолет, встряхнувшись напоследок, подъехал… к тому же самому развалившемуся мостику и переправе через ручей. Они как-то сделали круг!

– Знать, введён самый строгий устав, – пожаловался чародей и нахмурился. – Никаких повозок!.. Пешком либо верхом!.. Иначе охранное заклинание не пустит. От ворот поворот и шиворот-навыворот… Дикость!..

При последних словах магистра Яйцо саламудрика заплясало в вышине, будто дракончику, заключённому в нём, всё это показалось смешным…

Магистр погрозил кому-то тростью. Затем вновь набил трубку и пустил волшебный дым… Когда дым рассеялся, на месте дрожек оказался всё тот же автомобиль. А конь вороной масти обратился опять вороном. Правда, на вороне остались прежние седло и уздечка.

– Вы, сударь, доберётесь к Светлояру по воздуху… – объявил магистр, выйдя из кабриолета и указав на ворона. – Это всё, чем могу посодействовать. Не очень удобно, по старинке… Но таков устав!

Ярослав обрадовался: снова в полёт! И на сей раз на в'ороне! Здорово!

– Спасибо, магистр! – рассыпался он в благодарностях, осторожно взбираясь на спину птицы.

– Меня же призывает государев долг… – озабоченно вздохнул волшебник.. – Слово и дело! Государю с государыней пора узнать, что их сын и наследник нашёлся.

Яйцо затрепетало перед магистром, будто умоляя его о чём-то.

– Да, ваше высочество! Не могу иначе… – магистр поклонился. – И вам лучше поспешить, пока вас не настигла родительская любовь!

– Ну, а тебе-то особенно… – Маргус подмигнул расслабленно улыбающемуся Ярославу. – Не всякая встреча с драконами бывает в радость!

Мартин Маргус покопался в камзоле и, вынув оттуда маленькую блестящую вещицу, протянул её.

– Вот! Возьми на счастье… Это амулет. Когда он будет с тобою, я буду покоен. Это всё равно что я буду рядом… Бери же!

Амулет имел вид золотого жука на цепочке. Жук мерцал адамантами глаз.

Ярослав засмущался и хотел было отказаться. Но магистр настоял:

– Подарок на память. Отказываться нельзя! – И он надел его на шею Ярослава. – Вам пора! Спешите! Спешите!

– Благодарю вас! – воскликнул Ярик Бусинка.

Он оседлал ворона и взмыл над дорогою и тёмным лесом, едва успев махнуть рукою на прощание. Рядом с ним увивалось и Золотое яйцо.

И уже издалека до магистра донеслось: «Надеюсь, мы ещё встретимся?..»

– Непременно… Непременно… – пробормотал магистр уже сам себе, садясь в кабриолет. – Славный юнец… Такая тяга к волшебству… Смел, но и безрассуден…

* * *

Ярослав, верхом на вороне, и дракоша Зилант, всё ещё заключённый в Золотом яйце, вновь воспарили над тёмно-лиловыми в лунном свете лесами.

Полёт под звёздным небом! Летишь как пух и захватывает дух! Скорость, и лёгкость, и биение сердца – будто птица колотится в груди…

Жаба, высунувшись из кармана Ярослава, вылупила глазищи. В них тоже искрились звёзды…

Ярослав заметил, как на востоке звёзды стали гаснуть одна за одной. Там погромыхивала гроза, молнии озаряли край неба…

В это самое время там, за краем неба, магистр предстал перед Мерлантием и Шелмаборой.

Ах, как рады были родители вести о нашедшемся яйце! Они даже по сему поводу выпустили в небо фейерверк молний.

Убежал… Но ведь это же только шалость… Дети и дракошки всегда шалят. Хотя, конечно, за молодыми драконами нужен глаз да глаз!..

– Вы правы, ваши огненные величества! – поклонился магистр Маргус. – Именно! За молодыми драконами нужно приглядывать в оба глаза! А лучше ещё и в третий глаз!.. Посему мною и были предприняты меры…

Тут магистр достал из старинного ридикюля… смартфон последней модели. Магистр Мартин Маргус обожал новинки. Смартфон по видеосвязи был соединён с глазами жука на амулете Ярослава. И на его экранчике тотчас явились мальчик, верхом на вороне, и дракоша в Золотом яйце.

– Кто это там рядом? Кто ш-ше это? – прошипели саламандры, щурясь на экранчик.

– Зилаша обзавёлся другом, – откликнулся магистр. – И он, представьте себе, человек. Надо полагать, не обычный, коли призвал малыша из сна…

– Как… как чш… человек? – отпрянула Шелмабора.

– Самый настоящий человек? Из мира людей? – переспросил дракороль Мерлантий и в гневе пыхнул пламенем.

– Это мальчик. Из берендеев, – пояснил магистр, прикрывая смартфон от огня. – Бусов род, заметьте… Имя его Ярослав.

– Яр!.. Славящий Ярилу! Драконоборца!.. Он опасен! – рыкнул Мерлантий.

– Верно, он подкрался к дракош-ше с дубиной или копьём… – прошипела Шелмабора. – Люди всегда так знакомятся, если верить хроникам!

– Ну, что вы, что вы! – замахал руками магистр… Но его уже не слушали. Коронованные особы редко разделяют чьё-либо мнение.

В клубах дыма и языках огня они взвились в грозовые тучи и ринулись к озеру…

* * *

Ярослав, летящий над лесом, оглянулся на раскат отдалённого грома…

И вдруг узрел во всполохах зарниц, как из-под клубящейся тучи вынырнули… драконы!

«Златокрылые и змеехвостые ирбисы!» – опознал Ярослав, вспомнив классификацию Алексея Елисеевича.

Сияющее яйцо и вслед за ним ворон тут же нырнули под кроны деревьев. Запетляли меж стволов… Может быть, их тут не заметят?

Где-то там, вверху над лесом, небо быстро замглили тучи. Там заметались в поисках беглецов их преследователи.

Дракоша Зилант в золотом яйце и следующий за ним ворон огибали открытые лесные полянки, редколесье и болотца…

Ярослав то и дело поглядывал сквозь сплетения ветвей вверх: не мелькают ли там крылья драконов, следят ли за ними их зоркие глаза?

Впереди за кронами деревьев уже почудилось мерцание… И вот уже весь лес засветился сиреневым светом. Русалочье озеро было совсем близко. Свет разросся… И вот за последними деревьями открылось озеро. Светлояр!

Но можно ли явиться открыто под лунный свет? Опасно! Не заметят ли их? Ярослав выглянул из прибрежных кустов…

Всё было тихо… Лишь поблёскивали отсветы дальних зарниц на озёрной глади.

Нужно рискнуть! Решились!

Золотое яйцо вылетело из леса, за ним и Ярослав верхом на вороне. Но тут, будто сгустившись из сиреневой мглы, пред ними предстали пышущие гневом саламандры!

Поздно. Всё… Теперь уж не уйти! Молния рассекла тьму между Зилантом в яйце и пошедшем на снижение кругами чёрным вороном. Золотое яйцо ринулось в сторону, уходя от огненных драконов и ввинчиваясь в тёмные тучи.

Пламя, вырывающееся из пастей саламандр, обдало жаром и Ярослава…. Последний сноп молний, посланный драконами из клубящихся туч, довершил дело… Ошеломлённый ворон ушёл в пике, стараясь только увернуться от летящих навстречу деревьев. Ослепнув от молний, сделал он это не очень ловко, его стали хлестать ветки.

Одна из них подхватила Ярослава, и он… полетел вверх тормашками!..

* * *

И тут вдруг Ярослав понял, что свалился со своей лежанки. Он растянулся во весь рост на полу в гостиной, где заснул.

Ярик, плохо соображая, поднялся с пола и сел на край кровати. Осоловело огляделся вокруг. В гостиной было сумрачно. Громко тикали часы. Время перевалило далеко за полночь.

Бабушка Прасковья заворочалась на соседней кровати. Спустила ноги. И, надев тапки, зашлёпала к Ярику.

– А где же драконы и озеро Светлояр? – сонно спросил Ярослав.

– Светлояр-то? – бабушка поправила ему одеяло. – Недалече… А змеев-то ты не бойся… Сон это, морок… Закрой глазоньки и спи…

Жаба-королева и её тайны

Ярик Бусинка вернулся в прерванный сон.

Он очнулся у заболоченного берега озера. Там, среди заросших осокой и камышом кочек, из озера истекал ручей.

Где-то в отдалении слышалось карканье. Оно становилось всё тише. Значит, ворон, не найдя его, полетел за помощью к магистру.

Ярик присел на поваленный ствол дерева. Вокруг мерцали светлячки. Озёрная гладь серебрилась в лунном свете. В близком болотце слышался хор лягушек…

Тут Ярик вспомнил о жабе, коя по-прежнему пребывала у него в кармане.

«Нужно её отпустить…» – мальчик достал жабу и осторожно опустил её на кочку.

– Ква-ква… Премного благодарна! – вдруг квакнула та и прыгнула на пенёк.

– Ты и говорить умеешь? – изумился Ярик. – Впрочем, чему тут удивляться… Ведь мы, как я вижу, в Волшебной стране…

– Ква-аанечно, я умею говорить… И, кстати, на самые разные темы. У меня очень широкий кругозор… – Сказав это, жаба повела глазами, кои и впрямь могли видеть всё вокруг. – А также я умею петь! Вот послушай-ка: ква-аа-а! ква-а-а-а! Не правда ли, я всех привожу в восхищение! А ещё я завораживаю тайнами!

– О… Ну, да… – улыбнулся Ярик. – Какой голос! Восхитительно… А ведь вы, наверное… заколдованная царевна-лягушка… Вот ваша тайна!

– И да, и нет! – снисходительно скривила рот жаба. – Сказки следует читать внимательнее, дабы не отстать от жизни. Я давно уже ква-а-аролева-лягушка. И это вовсе не тайна. Но не все знают, что в прошлой жизни моим супругом был сам волшебник Велияр. А он, знаете ли, почитался в сих местах королем… Правда, с некоторых пор он – «король в изгнании»… Да и я больше княжеских палат люблю загородную дачу – здешнее болото.

– А разве Велияр правил не только в Китеже? Король в изгнании!.. Хотя быть свергнутым во сне, верно, не так печально, как наяву?

– Квак бы не квак! Да, ведь, наша сонная страна, а тем паче моё болото, не склонно ни к квак-квакому мятежу… Но тени легко берут верх ночью, ква-а-гда все, и даже волшебники, спят. А если ква-апельку подумать… Ведь и то, что слывёт явью, может, и есть сон, тольк-ква-а очень яркий. И тогда то, что видится лишь сном, оква-а-азывается сном во сне. Да и квак отличить во сне – сон от не сна? Этим, ква-а-анечно, и воспользовались тени, захватив власть во снах, ставших ква-а-ашмарами…

– Но не здесь же! Не во владениях волшебника! – засомневался Ярик, совсем завязнув в рассуждениях жабы-королевы.

– В нашей стране оживают волшебные сны, пробуждается и ква-а-алдовство… Здесь, хоть и болото, но также и исток всего, к ква-а-торому всё и возвращается. Ведь наше вчера также и ваше завтра… А ква-а-ак-же!

– Жаль, что ваш мир ныне столь мал… – вздохнул Ярик и, подумав, добавил: – ваше… ваша светлость… – он вовремя осёкся и не сказал «ваше величество», дабы не заострять внимание на величине собеседницы.

– Ква-а-ак приятно, когда молодой человек уже понимает, квак следует обращаться к знатным особам… – жаба-королева была весьма довольна беседою. – Но, вообще-то у меня дела… Ква-а-аралевские заботы… Так что аудиенция окончена. – И она поскакала к сородичам в болото.

Ярик заметил, что перед тем как скрыться, жаба оглянулась и со значением мигнула ему: мол, ещё свидимся!

После он видел лишь качание камышей. И так остался на берегу озера в одиночестве.

* * *

Тут вдруг из туч, клубящихся над озером, вновь явилось Золотое яйцо. А вслед за ним вынырнули и саламандры!

Драконы закружились над озером, словно приплясывая. Озеро взволновалось и будто вскипело, а в середине его под драконами разошлись круги и взвился водный вихрь. Вознёсшись, вихрь разлетелся брызгами и… вместо него явилась ладья.

Нос ладьи украшала голова лебедя с сияющими золотыми глазами. Ладья проплыла круг, взмахнула белыми крыльями и взмыла над блестящей чёрной гладью.

В ладье взорам предстал старец в белоснежном облачении. Ярик сразу узнал волшебника из прошлого сна. Это же он… волшебник Велияр Сивобородый!

Велияр управлял ладьею своим посохом, будто кормилом. От его развевающейся бороды и всклокоченных волос исходило серебряное сияние. Ремешок с золотой подвеской в виде луны скреплял седые космы.

– Что за шум в заповедном лесу? Отчего волнуется озеро? – вопросил он громогласно.

Велияр медленно вознёс над своей главою посох. Луч, исшедший из навершия, прорезал тучи. В образовавшемся окне явилась полная луна.

Луна отбросила свет на поляну на берегу озера рядом с Яриком.

Золотое яйцо сразу ввинтилось по спирали в явившийся проём меж тучами. Завилось волчком… А затем, рассыпая искры, треснуло и раскололось в лунном свете. Осколки золотой скорлупы просыпались блёстками в озеро.

И на месте яйца явился маленький и юркий дракоша. Он был похож рыжеватого котёнка с золотыми крылышками и хвостом ящерицы. Это и был Зилант Златокрыл!

Когда он вырастет, то станет, как и родители, ослепительно белым крылатым барсом, или, по-старому, ирбисом… Пока же он просто котёнок-барсик, непоседа, как и все дети.

Зилаша свился клубком, потом развился и, трепыхая крыльями, полетел к поляне. Там уже прыгал от радости Ярик. Вслед за сыном на полянку спикировали и драконы.

– Зилаш-шаа! Сыночек! – радостно зашипела Шелмабора, свиваясь кольцами. – Наконец, мы наш-ш-шли тебя!

– А вот и он! Мальчишка! – грозно рыкнул Мерлантий, заметив Ярика. – Ну, погоди же!

– Ш-ша!.. Он и в самом деле ч… человек! – шикнула Шелмабора, оскалившись. – Уж-жасно!

– Да, я человек. Что тут такого? – Ярослав осторожно отступил, искоса глядя на зубы дракона и драконицы.

– Он не знает! – рявкнул Мерлантий. – В стране драконов так редко бывают люди, что вы для нас – легенда. Стр-р-рашная сказка! У нас людьми пугают малыш-ш-шей!

Саламандры грозно надвинулись на Ярика, пыша яростью и изрыгая огненные шутихи. Ярослав едва увернулся, но пенёк, стоявший за ним на краю болотца, вспыхнул.

Краем глаза Ярик заметил, что в болотце тем временем шла своя жизнь. Лягушки со всех окрестностей собрались вокруг его жабы и приветствовали её. Жабе-королеве даже поднесли корону в виде цветка водяной лилии и скипетр – золотую камышинку… Всё это мелькнуло как видение…

И тут Зилаша, выгнув спину и вытянув хвост трубой, встал на пути саламандр.

– Я не дам своего друга в обиду! Не смейте!

– Только из яйца, а уже учит отца! – отчитал его Мерлантий, но всё ж отступился. Шелмабора же, приблизившись, приласкала сына.

Тем временем причалила ладья Велияра. Волшебник сошёл на берег по лебединому крылу и доброжелательно осмотрелся:

– Рад вам, гости дорогие! – обратился он к Ярику Бусинке и Зиланту Златокрылу. Друзья поклонились в ответ. А Зилант выкрикнул: «Ура!»

Затем Велияр обернулся к драконам:

– Вам также пламенные приветствия, ваши огненные величества! Наконец-то вы нашли время совершить визит к нам.

Мерлантий Огнезарый с достоинством поклонился:

– Давненько мы не навещали ваши края. Что поделать! Государственные заботы!

– Ох… Да! – согласился Велияр. – Государево бремя отнимает время…

– То-то и оно! – посетовал дракороль. – Легко ли править в огненном королевстве, где всё так и кипит, и пышет страстями?!

Шелмабора Луноликая тоже вздохнула:

– Да уж… Всё требует внимания, дабы котелок не перекипел и огонь не залило…

– Мы бы и не смогли вырваться, – заметил Мерлантий, – если бы наш проказник не сбежал с собственного дня рождения…

– И всё из-за этого… человека! – недовольно прошипела Шелмабора.

– Это не беда! – заступился за гостя Велияр. – Он всего лишь мальчик. И вряд ли доставит вам много хлопот.

Затем драконы и волшебник Велияр углубились в дела их княжеств. Не так просто среди повседневных хлопот выбрать время для переговоров на высшем уровне.

Их занимало укрепление границ с княжеством кошмаров. Также требовало внимания устроение дел о заоблачных пошлинах… Велияра же более всего беспокоили волнения воды в решете и бури в тихих омутах…

К беседе о волнениях в воде присоединилась и жаба, прискакавшая из болота со свитою лягушек, кои церемонно склонились пред коронованными особами…

Пока они вели беседу, Ярослав медленно оседал на землю. Он мало что понимал… Он устал… Его бросало в жар, и ему хотелось спать…

– Никак нашего юного гостя утомила беседа? – вопросил Велияр.

Жаба-королева, глянув на поникшего Ярослава, пояснила:

– Он и впрямь нуждается в помощи и лечении… Не отдать ли его на попечение внученьке, Купавушке-виле… Мы для того и явились…

– Ну что ж… – волшебник глянул на небо. – Луна уже высоко… Пора вызывать внученьку! Пришло время чудес и обаяний!

И он ударил посохом по земле, отчего раздался звон, будто ударил гонг.

Купавка-русалочка со Светлояра

Озеро Светлояр засеребрилось в лунном свете. От него пошли всполохи света….

А посередине озера, распространяя благоухание и сиреневое мерцание, зацвела самая большая лилия. Её ещё называют в здешних местах волжским лотосом. Жаль, что ныне она встречается по большей части лишь в сказках…

Вокруг лотоса завились кругами мавлинки и светлячки. А с берега стали валиться и плыть по воде похожие на тополиный пух святкуны – духи трав. Из-за деревьев и прибрежных кустов выглядывали лешие и болотницы.

Вилы запели тонкими голосками. От их пения лотос начал раскрываться…

Лотос! Днём ты почиваешь, прячась от лучей.

Сном волшебным грезишь в сумраке ночей.

Лишь когда луна восходит, голову вздымаешь…

Пробуждаясь ото сна, чудно расцветаешь…

Лесовики и болотницы с мавлинками с восхищением слушали пение. И только безмятежные святкуны ничего не слышали. У них ведь не было ушей. Они всё валились с берега в воду, минуя лесной люд. Кое-кто из них пускал по воде листочки и куски коры. Они усаживались в них, будто в лодочки.

Лодочки-листочки святкунов сгрудились и составили мерцающий венок вокруг лотоса, расправляющего лепестки…

Цветок раскрылся. Из него выпорхнула вила – зеленовласая волшебница с полупрозрачными крылышками. В руках она держала свирель. Это и была внучка Велияра – русалка Купавка.

Ярослав её тут же узнал – это же она являлась во дворце Мерлантия при рождении Зиланта Златокрыла…

Взлетев над озером, вила коснулась свирели губами. Вокруг всё стихло. Даже лягушки в болоте перестали квакать. И над озером полилась волшебная мелодия…. Та самая….

Музыка была чудесна. Даже лягушек распирало от счастья. Они раздували горло и едва сдерживались, чтобы не квакнуть…

«Ах, как хорошо играет Купавка! – мыслили они. – Даже лучше, чем булькает наше болото!..»

Но жаба-королева вовремя наложила на них заклятье молчания, приложив пальчик к губам. Тише… Слушайте!…

Порхнув к берегу, вила заметила Велияра. Она перестала играть и сдвинула бровки.

– Дедушка! К чему такое собрание? – воскликнула вила Купавка, затрепетав. – Да и вы, бабушка, похоже, считаете, что хор лягушек может быть для нас хорошей подпевкой!? А саламандры зачем тут? Для подсветки сцены?

Жаба-королева, услышав сие, надулась:

– Ква-ак бы не ква-ак! Если бы вы… квак!.. только захотели послушать! У наших певцов самые сильные голоса во всей о… квак! округе! Ква-кая изумительная ква-ква-олоратура!

– Ква-ква-ква! – понеслось над кочками…

– Тс-сс! Тихо! – Купавка нахмурилась и шикнула, после чего болото смолкло.

– Внученька! – окликнул вилу Велияр. – У нас гости… Важные! Они прибыли издалека…

Мерлантий и Шелмабора приосанились. И коронованным особам бывает приятно внимание звёзд сцены…

Однако вила, захлопав ресницами, будто бабочка крыльями, порхнула мимо. И только чуть кивнула драконам: мол, виделись уже, утром.

– О-о! – воскликнула Купавка. – Да у нас в гостях настоящий сказочный герой! Пришедший из старых легенд! Это же человек!

И она подлетела ближе.

– Приветствую тебя, о юный витязь! И вашего благородного коня также!

– И я вас приветствую! – воскликнул Ярослав и в смущении потупился.

– Й-йо-хохо! – заржал Зилант. – Это означает у благородных коней – привет! А вообще-то, вы не заметили, я – дракон?

– А мы родители этого проказника! – напомнили о себе Мерлантий с Шелмаборой.

Но Купавке было не до них, она лишь слегка поморщила носик: «Да-да!.. Приятно познакомиться. Займите же места в партере!»

– Так, значит, вы и есть Купавка? – переспросил вилу Ярослав.

– Да, так меня зовут, – улыбнулась она. – А как твоё имя, могучий Белый воин и повелитель крылатых ирбисов?

– Меня зовут Ярик Бусинка, – ответил он и поправился. – То есть моё имя – Ярослав… И я не воин, а просто мальчик. А это мой друг Зилант Златокрыл. Он добрый и весёлый!

– Да! Да! Это я, – высунулся дракоша. – Я в самом деле такой!

– Ты служитель озера? – спросила Купавушка мальчика.

– Нет… Конечно же, нет, – удивился Ярик.

– Это странно, – вздохнула вила. – Твой друг – дракон, и ты носишь имя Ярилы славного. Светлояр – это озеро Ярилы. И значит, ты и твой друг – у нас желанные гости.

– Хо-хо! – воскликнул дракоша. – Нам здесь рады! Обожаю быть в гостях, обожаю быть любимым!

И тут вокруг Ярика и дракоши запорхали и запели тонкими голосами вилы.

– Ах, как мы ждали тебя, Ярик Бусинка!.. Бусинка покатилась – мальчиком оборотилась. Как нанижем бусинку – будут бусы. Разбегайтесь трусы!..

Велияр увидел – внучка его столь заинтересовалась юными гостями, что оставила без внимания королевскую чету.

– Ну, не будем мешать детям! – сказал Велияр и отвёл драконов к пылающему у болотца пеньку. Там драконы с удобствами и устроились на огненном троне. Ведь для саламандр языки пламени – мягче пуховых подушек.

Затем Велияр созвал лесовиков и лесавок, дабы вознести среди поляны краду. Пусть сияют огни и вьются вокруг хороводы! Всё это для украшения встречи в верхах!

Драконы пыхнули пламенем. Огонь крады взвился в небо. Вокруг костра завились хороводы мавлинок и святкунов.

А переговоры меж тем продолжились. Вскоре с края поляны стало доноситься: «с высочайшего повеления дракороля…», «указ о лунных дорожках и солнечных зайчиках…» и прочая-прочая…

Купавка порхала рядом с Ярославом и Зилантом и развлекала гостей. Они завороженно наблюдали пляску мавлинок. Ярослав же чувствовал слабость – его бросало в жар, голова шла кругом…

И тогда жаба-королева напомнила Купавке и вилам-мавлинкам, зачем они прибыли.

– Ах-ха-ха! – рассмеялись мавлинки, свиваясь и развиваясь в хороводе. – Мальчик хочет вылечиться! Купавка! Купавушка! Ну так вылечи же его! Ты великая мастерица в сём деле!

– Это не великая беда… – согласилась Купавка. – Помогу, конечно же…

И она захлопала в ладоши. Тут к ней подлетели вилы. Они подали ей жёлтую кувшинку – русалочью одолень-траву.

И тогда Купавка запела, помахивая кувшинкой и высыпая из неё жёлтую пыльцу на Ярослава:

Одолень-трава! Одолень-трава!

Одолей-ка ты сестрицу,

злокаманку-огневицу!

В эту ночь-полночь уходи-ка прочь!

И тут Ярослав закашлялся. Из его горла вышло золотисто-красное облачко.

Это облачко зависло над водою, сгустилось… и обратилось злобною лихорадкой с крыльями, как у летучей мыши.

– Ха! Ха! Ха! – рассмеялась лихорадка. – Вы гоните меня, будто мышь из кувшина! Но я как вышла, так и вернусь!

Зилант обернулся к Ярославу:

– А не поохотиться ли нам на эту мышку? Садись на меня, витязь Яр!

– Хорошо, – ответил Ярослав. – Только нам не помешало бы какое-то оружие…

– Возьмите волшебный цветок! – Купавка припав на одну ножку, протянула Ярославу кувшинку, будто оружие витязю.

Ярослав взял цветок и вскочил верхом на дракошу. Зилант, будто летучая кошка, сделал прыжок и расправил крылья:

– Йо-хо-хо! Сейчас мы её сцапаем!

Лихорадка-вилица, похожая на летучую мышь, метнулась в сторону. Но Зилант настиг её и выпустил когти.

А Ярослав посыпал лихорадку из кувшинки золотой пыльцой. Та взвизгнула, стала рассыпаться, а потом разлетелась стаей мошек. Дракоша хотел было ловить их зубами. Но мошки пропадали, гасли искорками во тьме.

– Посмотрите! – с радостью воскликнул дракон. – Мы победили! Вы видели? Мы герои!

– Ура! – воскликнул Ярослав! – Она не переносила запаха цветов!

– Первая битва и первая победа! – воскликнул Велияр, наблюдавший за сражением с края поляны. – Вы молодцы!

– К-ва! Ква-какое счастье! – квакнула жаба-королева. – Высший класс! Мы выпьем за героев ква-квас!

– Сегодня у нас праздник! – рёк дракороль Мерлантий. – Наш сын и наследник родился и одержал первую победу!

– Все будут веселиться! – рекла Шелмабора Луноликая. – Пусть праздник, начавшийся в Крае драконов, продолжится и на Светлояре!

– Так пусть же откроются для наших гостей врата Китеж-града! – возгласил Велияр.

Купавка, летающая у уха Ярослава, захлопала в ладошки:

– Замечательно! Обожаю, когда в Китеж-град собираются гости!

– Вот это да! Замечательно! – У Ярослава загорелись глаза. Сейчас он увидит Китеж-град!

А Зилаша завопил:

– Ура! Обожаю праздники! Обожаю получать подарки!

И тут Купавушка с цветком одолень-травы порхнула к костру.

Облетев вокруг, русалка-вила Купавка бросила в него цветок одолень-травы. Костёр взметнул ввысь языки пламени… И вдруг в сплетении огненных узоров, искр и дыма проступил образ волшебного града…

И Купавушка запела песнь-заклинание:

Настаёт пора чудес –

встанет город там, где лес!

Где пылает костёр –

вознесётся шатёр!

Башни града – из грибов,

а детинец – из цветов!

Отворятся створки врат,

явится нам Китеж-град!

Китеж-град открывает врата

Ярослав, верхом на дракоше, скакнул к костру… Не сгорит ли он в нём? Он же не саламандра! Ох! И тут… он проснулся.

Так бывает, когда во сне падаешь не помня себя… Миг – и сознание возвращает тебя в явь. Ты будто выныриваешь с глубины и набираешь полную грудь воздуха…

Что это было? Светлояр…. Китеж… Волшебники и саламандры… Только бы не забыть потом!.. Поёт сверчок… Громко тикают ходики в углу. Время заполночь. Полная луна печальным ликом заглядывает в окно.

Ярослав крепко зажмурился. Обратно! Обратно! В сказку!.. В Китеж-град!

* * *

…Китеж вновь обрушился на Ярослава всеми своими башнями и шатрами.

Ярослав опять летел верхом на дракоше, ухватясь за гриву. Волосы развевались, крылья Зиланта трепетали…

Они как будто пробили зеркало и далее полетели сквозь звёзды и между стёкол калейдоскопа. В сполохах всех цветов радуги стали проявляться терема – высокие, с башенками и широкими верандами. Терема были украшены узорочьем: резными сиринами, русалками и вилами в сплетениях цветов и трав.

Китеж-град был обнесён крепостной стеною со многими вратами. Зилаша облетел вокруг, и Ярослав насчитал их всего семь. В какие же влетать?

И они в тот же миг пролетели сквозь врата, пылающие огнём…

– Китеж-град отворил огненные врата… Вы приглашены сюда… – запели вилы, порхая вокруг Ярослава и зовя за собой.

У Ярослава перехватило дух. Картина, открывшаяся перед ним, была чудесной, яркой. Но и… чуть пугающей.

Как будто его приглашали в иной мир и забирали навсегда из его родного и привычного, в котором нет волшебства…

Замелькали улицы, площади, мосты… Впереди вознёсся величественный замок с семью башнями. Туда и устремился крылатый ирбис.

Ещё мгновение – и Ярослав влетел внутрь главной башни замка, над коей вился стяг с вышитой Семилучевой звездою. И оказался в большой, украшенной зелёным мрамором, зале для собраний и пиров.

Ярослав оглянулся. Тут было на что посмотреть. Просто глаза разбегались!

Какой чудный зал!.. По кругу – мраморные колонны и арки. В арках фрески. Посреди залы на высокой колонне и поставце переливался радугой большой хрустальный шар. А по краям залы ломились от яств столы.

Велияр занимал престол владыки в главной арке, украшенной большими изумрудами. Рядом с ним в золотом кубке плавала белая кувшинка, мерцающая и испускающая искорки. В кувшинке восседала теперь жаба-королева. Дракороль и дракоролева заняли троны рядом с пылающим камином.

Сама же зала была полна самых диковинных существ, волшебных обитателей лесов, вод и облаков. Все они приветствовали виновников торжества.

Ярик Бусинка и Зилаша заняли свои места во главе стола, уставленного всевозможными яствами – что и кому из гостей по вкусу.

Ведь одним по вкусу варенье из лепестков роз, иным ключевая вода с лунными бликами, а иным черви и гусеницы, переливающиеся как перламутр. На вкус и цвет альвы и мавлинки оборотням и лешим – вовсе не друзья!

Места Ярика и дракоши были между саламандрами и Велияром. Их стали чествовать, произносить здравицы и угощать…

И завалили подарками, так что и Ярик тоже почувствовал себя именинником…

Вилы, что вились вокруг головы Ярика, смеялись и лепетали:

– Ах, какой он миленький! Этот человечек! Только он же ничего не знает… ни о нас, ни о нашем мире. И ничего не умеет. Совсем-совсем!..

– Девочки-девочки! Успокойтесь! – урезонила их Купавка. – Раз Ярославушка здесь, с нами, значит, он вскоре всё узнает…

– Они вскоре узнают много нового о нашем мире и о волшебстве, – молвил Велияр. – Мы займёмся их обучением. И тогда они узнают, к примеру то, что они ничего не знают…

– А я и так знаю, что ничего не знаю… – похвалился саламудрик.

– Тогда ты мудрец из мудрецов! – улыбнулся Велияр. – Ибо разум противен чудесам… Однако, чтобы стать великим волшебником, нужно знать ещё меньше…

– Меньше, чем ничего? – усмехнулся Ярослав. – Это в самом деле немного…

– Что и говорить! – Велияр развёл руками. – Знать меньше чем ничего – дано не каждому. И этому учат много-много лет… Впрочем, познать это можно и меньше чем за миг!

И Велияр щёлкнул пальцами, так что из них посыпались искры.

Драконы, уже озабоченные будущим Зилаши, тоже заговорили про его обучение.

– Китежская школа волшебства славна во всём волшебном мире! – Шелмабора с надеждою взглянула на супруга. – Все эти новшества её не коснулись. Здесь чтят традиции…

Но Мерлантий Огнезарый, заслышав о традициях, опять, как и утром, вскипел:

– Прости, дорогая, а хорош ли сей подход ныне? Вот и магистр Маргус о том же толковал нам. И, кстати, – обратился дракон к Велияру, – приглашён ли магистр на празднование?

– Приглашён-то, приглашён… – посетовал Велияр. – Однако магистру не по душе старый устав. Вот он и не спешит.

Тут Велияр прищурился на амулет, что висел на шее Ярослава. И вдруг золотой амулетный жучок встряхнул крылышками и взлетел, повиснув на цепочке. Ярик вытаращился на него. Жучок шевелил усиками и попискивал.

– Вас пр-р-риглашают, магистр-р! – вдруг рыкнул в жучка дракороль Мерлантий.

– Почему вы так неспеш-ш-шны? – прошипела Шелмабора. – Это не оччень веж-ж-ливо!

И даже жаба-королева из своей вазы квакнула: «Ква-а… к чему такие ква-а… капризы и ква-а.. каверзы?»

Велияр же наклонился к амулету и хитро подмигнув, шепнул:

– Однако устав всё же следует соблюсти!

Ярослав снял амулет и тоже глянул в глаза жучку… Магистр?

– Это одна из новых штучек Маргуса Картауса, – пояснил волшебник. – Вовсе не чудо.

– Да… – кивнул Ярослав. – Магистр так и сказал, когда у меня сей амулет, он всегда рядом.

– Сказал! – усмехнулся Велияр. – Ч'удно!

Затем волшебник встал из-за стола, выступил в средину залы и ударил посохом.

– Пусть для друзей откроются пути! На праздник могут все прийти!

Только он это произнёс, послышалось хлопанье крыльев. Тут же в широкое окно влетел сам магистр Маргус верхом на вороне.

Но в каком виде! Просто не узнать. Он облачился по уставу в балахон жреца, усыпанный звёздами. Сие одеяние уже тысячу лет хранилось у него где-то в сундуке. Оно выцвело, было помято и местами побито молью.

Впрочем, трость он оставил прежнюю. И трубку в виде дракончика тоже.

– Устав! – недовольно ворчал магистр. – Устал я от уставов. Третье тысячелетие на дворе!

– Железный век! И это печально, – рёк Велияр. – Однако Светлояр не подвластен времени. У нас всегда век золотой!..

И магистр с волшебником вновь заспорили о современности и традициях…

Ярослав же, махнув на магов рукою, решил прогуляться по зале. Рядом с ним резвился и саламудрик.

Всё вокруг было загадочно, всё завораживало… Ярик пытался разобраться, а Зилаша всюду совал свой любопытный нос.

Что это значит? А это что изображено такое странное на фресках? Какие-то чудовища разрушают красивый город, и его поглощает море… А вот волшебный корабль несётся над волнами, и в корабле неизвестные короли…

Ярик дёргал пробегавших мимо с подносами слуг с птичьими, рыбьими либо рачьими головами. Но те только фыркали либо пускали пузыри. Не все и говорить-то умели…

Наконец он обратился к Купавке, коей прислуживала за столом лягушка:

– Простите, вы не могли бы пояснить?

– Да-да! И мне интересно! – сунулся и Зилаша.

– Ах, ну да… Вы же впервые в Китеж-граде… – улыбнулась Купавка. – Здесь на стенах вы видите его историю, да и давнюю предысторию тоже… Ведь наш град сокрыт в крае грёз. Спрятан от взоров волшебством…

– Китеж ушёл в воды озера Светлояр… – вспомнил Ярик. – Мне рассказывали эту легенду. Очень красивую и печальную.

– Ну нельзя же толковать легенды так буквально! – запротестовала Купавка. – Утонула Атлантида, царство Алтынское. Вот! – Купавка указала ту фреску, на коей пышный город поглощали бушующие волны. – А Китеж-град сокрылся… И не в озере, а в ином мире! В мире грёз и мечты!

– Ох! Сюда мы и попали… – вздохнул Ярик.

– Бусинкой вкатился, мальчиком оборотился, – подмигнула Купавка. – Китеж связывают семь врат с разными тайными местами в мире людей. Нынче вы пролетели от озера Светлояр через огненные врата саламандр…

– А иные врата ведут в другие места в нашем мире? – сообразил Ярик.

– Удобно, не так ли? – рассмеялась Купавка. – Они не только ведут в разные места, но и в другие времена. И кроме врат тут есть ещё тайные ходы, норы во времени и зеркальные лабиринты. Но все эти расстояния и время легко одолевает одолень-трава!

Чудеса Звёздной книги

Волшебник Велияр, как обычно, спорил с магистром Маргусом:

– Вы препарируете волшебство, а затем рассматриваете его под микроскопом! Пытаетесь познать красоту, измеряя её или взвешивая. Но волшебство и есть непознаваемое!

– Нет, – возражал магистр, – это вы не видите дальше кончика собственного носа! У познания нет границ!

Маги спорили и расписывали саламандрам прелести своих школ. Каждый считал, что только его учение полезно наследнику трона саламандр, да и Ярославу тоже. Не о них ли предсказывали древние? Они должны получить лучшее образование. А затем стать витязями Ярого Света!

Получалось, ученики в грядущем должны сыграть важную роль в борьбе со злом. Тем незримым, что пронизывает всё сущее, леденит души и умиряет страсти, гасит звёзды и обращает день ночью…

Мерлантий и Шелмабора слушали то одного, то другого спорщика. Выпускали из ноздрей дым, но никак не могли решить – кто прав, а кого лучше спалить за многословие…

Ярослав с Зилантом также были слегка озадачены. О чём толкуют чародеи? Это они должны «узреть незримое», а затем «одолеть неодолимое», дабы «мечта стала явью»?

Тут раздался звон, как от колокольчика… Все в зале смолкли. Это звенел и испускал лучи хрустальный шар среди залы.

– Книга! Нас призывает Звёздная книга! – воскликнула Купавка и подлетела к светящемуся и звенящему хрустальному шару, в коем уже проявился образ книги…

Короли и волшебники, а с ними и виновники торжества также сошлись вокруг шара. Шар искрился, из него летели звёзды.

И вот все увидели, как в шаре явилась келья волшебника, где на поставце раскрылась Звёздная книга… Она была живой и трепещущей. От книги шло сияние, прорывавшееся лучами сквозь шар.

И оттуда же стал слышен голос книги, исполненный мудрости.

– Есть путь познания и путь дерзания!

Великое сокрыто в малом!

А искра света – в тьме кромешной!

И юным предстоит пройти

стезёю трудною и правой,

по той меже, что пролегает –

меж знанием и волшебством!

Да будет в знанье свет,

что сердцем обретён!

Книга стала перелистывать страницы. Это была летопись. Но не простая. С живыми иллюстрациями.

Она открылась там, где рассказывалось о Ярике Бусинке и Зиланте Златокрыле – эти имена Ярослав успел прочесть в мелькнувших заголовках, писаных киноварью.

Вначале на страницах были видны картины обучения мастерству в старой школе Китеж-града… Мелькнули видения празднеств, старых обрядов, песнопений и чудес…

Затем явились и картины учения Ярослава и Зиланта в академии Мартина Маргуса. Это были аудитории, библиотеки со старинными фолиантами и лаборатории с кипящими ретортами и странными механизмами.

На последних страницах показался Ярослав со сверкающим мечом. Он нёсся, оседлав Зиланта, на чёрную клубящуюся тучу.

Когда образы в хрустальном шаре угасли, Купавка порхнула ввысь и заиграла на свирели, а волшебник Велияр протянул руку магистру Маргусу.

– Помиримся, старый друг! Книга выразилась ясно. Вначале дети будут учиться у нас….

Магистр пожал с чувством руку волшебнику.

– А высшее образование – получат у нас в академии. Ведь мы, хоть идём разными путями, но у нас одна цель!

– Да, наша цель – одолеть тьму и пробудить спящих… – начали говорить попеременно волшебник и магистр: – Просветить ходящих во тьме, избавить мир от кошмаров… И вернуть в мир людей волшебство!.. И истину!..

Волшебники рассмеялись. похлопали друг друга по плечам и пожали руки: «Решено!»

Ярослав от радости закружился и стал теребить дракошу:

– Неужели нам предстоит учиться? Волшебству! Как здорово! Ты рад, Зилаша?

– Учиться? Вот ещё выдумали! – выгнул спину дракоша и пустил искры. – Учиться, да ещё и летом? Кто же учится на каникулах?

– Ха! – рассмеялась Купавка. – Никто никого и не собирается учить! У нас же лето! Лето!!

– Да! да! У нас лето и на носу праздники! праздники! праздники!! – отозвались вилы.

– А у меня на носу – светлячки! – пискнул дракоша, следя за мерцающими вокруг огоньками.

– Не нужно бояться! – рассмеялся в бороду Велияр. – У нас волшебству учат весело! Не так, как у магистра!

– О да! – поддержала Купавка. – У нас нет ни классов, ни парт, ни семестров, ни скучных лекций. И никто никому не ставит оценок.

– И вообще тут никто-никого-ничему не учит! – подмигнул магистр Маргус, чем немало озадачил Ярослава.

– И ещё! У нас праздники всегда! – Купавка закружилась в танце. – Да и как иначе? Дети должны не просто учиться, а играть и веселиться!..

– Правда-правда-правда! – лепетали, летая и свиваясь в хороводах, вилы. – Вы будете плясать, петь! Мы вас научим баловаться! Как пускать пузыри и высекать искры! И как ловить светлячков!

– Это замечательно! Чудесно! – обрадовался Зилаша и погнался за светлячками. – Я тоже люблю ловить светлячков!

– Ква-ква… Балуем мы своих лягушат, – квакнула жаба-королева и тоже пустилась в пляс, переваливаясь с боку на бок… – Не учение у нас, а ква-кваникулы, которые не ква-анчаются…

– Это так, – расплылся в улыбке волшебник Велияр. – И это удобно: учение не прерывается никогда. Школяр и не подозревает, что он уже учится, да и не успевает забыть, что он учил. Тем более, что он ничего и не учил…

– Ну, а если захочешь чему-то всё же научиться, то поскорее отправляйся к нам! – заметил магистр Маргус.

– Вот это учёба! – дивился Ярик. – Уж куда веселей, чем в нашей школе. Но, и впрямь, можно ли так обучиться чему-то?

– Ещё как! – уверил его волшебник Велияр. – Ибо чародеями не становятся, а рождаются… Научить можно лишь тому, как творить добрые чудеса. Этому вас и обучат! Вы станете подмастерьями лучших мастеров Волшебной страны.

– А разве у вас не учат чарам и заклинаниям? Или тому, как варить колдовские зелья? Как вычислять гороскопы? – спросил Ярослав.

– А вот этому… – перебил волшебника Велияра магистр Маргус, – лучше учат в академии! Это подлинная наука чудес!

– И у нас сему учат! Ведь это – весёлые предметы, – уверил Велияр. – Нельзя же всё это изучать всерьёз… Запомните, чем больше разума, тем меньше подлинных чудес! Корень всех чудес не в разуме, а в сердце!

– Они сами решат, дорогой друг! – заспорил магистр. – Пусть они копают корни, извлекают их… а также изучают дроби…

И тут шар среди залы вновь зазвенел, будто хрустальный колокольчик.

Явившаяся в нём Звёздная книга торжественно провозгласила:

– Часы небес неспешно ходят…

луна заходит, солнце всходит

и гонит сонные видения…

Есть время снов, и время бденья!..

Уже утро… – молвил волшебник Велияр. – Праздник подошёл к концу. Рассвет близок.

– Да, уже утро… – вздохнул и магистр Маргус. – Летние ночи коротки. Не пора ли домой?..

– Пора домой! Пора домой! Был пир горой! Теперь домой! – запели вилы вокруг мальчика и дракоши. – В путь! В путь! В путь!

Велияр ударил посохом, и вокруг закружились вихри, завертелась вся зала, хозяева и гости, огненные саламандры…

Вдруг башня и сам Китеж-град рассыпались золотыми блёстками и всё заволоклось туманом…

Сквозь туман пробился луч солнца. И послышался голос Купавки:

– Одолень-трава! Одолень-трава! То не я тебя породила… породила тебя чистая вода свята озера Светлоярова… Ты верни, трава, Ярославушку к р'одной матушке, к р'одну батюшке…

* * *

Голос вилы вдруг изменился и… стал голосом бабы Прасковьи.

– Как обрывала я одолень-траву – так отпрыгните от Ярославушки лихие огневицы… С ветру пришли – на ветер пойдите, с воды пришли – на воду идите… Отныне и навеки!..

Ярик проснулся и открыл глаза. Рядом с кроватью стояла баба Прасковья и протягивала ему чашу с дымящимся отваром… На подоконнике лежала кувшинка – цветок одолень-травы, подаренный ему вилой Купавкой…

И тут он заметил, что к нему ластится рыжий в белых пятнышках котёнок. Так похожий на Зилашу, только без крыльев! Бабушка покосилась на гостя, но ничего не сказала, лишь улыбнулась.

Ярослав подмигнул котёнку. Затем протянул руку, принял дымящуюся чашу и отпил.

Часть 2