О том, как Ярик Бусинка на Русалиях Китеж-град спасал
Начало Русалий и странный сон
Обычные дни в Китеже, которые и сами по себе не назовёшь буднями, сменялись праздниками. А сколько их случалось летом!
– Если все их отмечать, то останется ли время учиться? – недоумевал Ярик. – Ну, разве признать учебой и сами праздники… К тому же, когда будни почитаются праздниками, то и выходные – буднями.
– А можно и наоборот, и шиворот-навыворот! – размыслил саламудрик. – Кстати, это изречение всегда уместно!.. Свежий взгляд и поворот мыслей!
Однако ведь есть и праздники праздников, мимо коих так просто не проскочишь. И главный праздник лета, это, конечно же, Купала!
А перед ним целую неделю длятся Русалии. И тогда русалки водят хороводы, распускаются на озёрах кувшинки, они же и купавки, или одолень-трава. И грань меж мирами обыденным и волшебным стирается…
Не потому ли и Буслаевы, блуждающие меж сими мирами, праздновали Купалу и Русалии не только во сне?
…Алексей Елисеевич Буслаев уже давно мерил шагами горницу, бормоча что-то себе под нос. И вдруг, остановившись, он сказал сам себе: «почему бы и нет?» Затем он обернулся и объявил:
– А не сходить ли нам вместе на Светлояр? На праздник, с ночёвкой?
– Ура-ааа! – Ярик от радости запрыгал и захлопал в ладоши. – Конечно! Ещё бы! Пойдём! Мы там сами всё увидим!… И встретим Купалу!
На это Валентина Сергеевна стала взволнованно возражать: «Ах, Ярослав и так уже бредит этим озером, а ты ему потакаешь!»
Но Алексей Елисеевич был непреклонен и на уговоры не поддался. Он говорил так, будто верил в каждое слово сына. Да это и в самом деле было так, хоть мама Валентина не могла в сие поверить.
– Надо поспеть на Светлояр к Купале! – убеждал всех отец. – Это же главный праздник в году! Нельзя же это время пропускать!
Володя и Света горячо поддержали отца. Это настоящее приключение! Лес, дождь, комары и болота!
Разохотилась идти вместе со всеми и баба Прасковья: «А как же… С издавна у нас так зав'едено… Русалии и Купала! Лучшая пора для сбора трав…»
Но Валентина аж руками всплеснула:
– Что, тоже в поход? А рюкзак-то сами понесёте? Или как?
– Да что ты! – отвечала бабуся. – Уж я пойду потихоньку да полегоньку. А котомку-то мою ребятки помогут нести… Так я и не отстану…
Володя с Ярославом с готовностью закивали.
– Да… старый что малый… – вздохнула Валентина Сергеевна. – И куда ж вы пойдёте? А заблудитесь?
– В лесу каждый кустик брат, а травка – сестрица, – отвечала нараспев баба Прасковья. – Заблудимся, так нас любая мышка или птичка на путь выведут. Они все наши друзья…
На это Валентина Сергеевна только всплеснула руками и вздохнула: «Ну что тут возразишь? Мышки у неё друзья!»
…Ярик также улыбнулся словам бабушки. Он сидел тихо и гладил довольного котёнка.
А за окном на ветке дуба дремал ворон. Он делал вид, что его вовсе не трогает происходящее в доме.
«Странный ворон… Зачем прилетел? И не из прошлых ли снов?..»
Ярик, подойдя к окошку, вынул амулет, подарок магистра Маргуса, и показал его птице… Но ворон остался безучастен, лишь недобро сверкнул глазом. – «Что это с ним?..»
Котёнка же занимало иное. После того, как бабушка упомянула о мышах, он весь напрягся. Стал внимательно оглядываться. И тут он заметил в углу какое-то копошение. Грозно мяукнув, он бросился туда. По пути опрокинул стул.
Но это была вовсе не мышь. В когти к Зилаше попался… домовой Баука. Он испугался и не сразу сообразил что к чему. Когда же опомнился, на мгновение пропал и явился в сторонке. При этом он отпыхивался: «пух! пух!».
Зилаша обернулся и с недоумением на него уставился. Но тут домовой сделал строгий вид и пригрозил пальцем. Потом, с опаской глядя на котёнка, попятился и юркнул в узкую щёлку у дверного косяка.
Ярик, следя за прыжками Зилаши, рассмеялся. Очень уж забавными были испуганный домовой и изумлённый дракошка.
– Вы видели? – воскликнул он.
– Что это тебя развеселило? – осведомилась мама, нахмурившись. Очевидно, она никакого домового не углядела.
«В чём же дело? А-а… – догадался Ярик. – Ясно! После обучения в Волшебной стране я стал различать незримое… Мама же ничего не помнит, вот и не видит!..»
И он оглянулся: «Интересно, а ещё кто-нибудь видел то же самое?» Ни брат, ни сестра также ничего не заметили.
Однако Алексей Елисеевич едва сдерживал улыбку, да и у бабы Прасковьи в уголке глаза проскочила смешинка.
Только чёрный ворон за окном, который уж верно не пропустил ничего, всё же не подавал виду. И только поблескивал жёлтым глазом.
…В ту же ночь Ярославу приснилось странное.
Будто он верхом на золотом жуке с амулета прилетел, вместо Китежа, в ночную, мерцающую огнями Москву.
Жук сел на подоконнике высокой башни с часами. Там за окном была келья, уставленная приборами, заваленная старыми книгами.
В келье Ярик узрел магистра Маргуса, работавшего за компьютером.
Не простым! Экран его был словно волшебное зеркало, увитое по окладу змеями; главный блок представлял череп; клавиатура была будто от старинной печатной машинки. Ворон ходил рядом по столу и опасливо поглядывал на череп и зеркало.
У магистра что-то не ладилось… Был он раздосадован, да ещё испуган. Будто увидел на экране привидение…
И точно! С экрана скользнула тень, похожая на человека. И тут же тени за спиною магистра Маргуса взбунтовались и заклубились змеями. Магистр словно оцепенел…
Ворон же шарахнулся в сторону, запнулся и взмахнул крылами… Но не упал. Как в замедленной съёмке, он распустил перья, немного отступил и… отвесил поклон тени…
«Он зачарован! Как и магистр!» – быстро смекнул Ярик Бусинка.
После сего ворон вдруг разбежался и, прыгнув со стола, полетел к окну. Ярик отпрянул, откатился в сторону, выпустив из рук амулетную цепочку. А ворон в каком-то остервенении стал гоняться за жуком, стараясь его склевать…
После одного из ударов клювом келья магистра вздрогнула, рассыпалась искрами и пропала… Ярик проснулся.
Было уже утро. В распахнутое окно задувал ветерок, шевелились занавески… На подоконнике что-то поблёскивало.
Ярик встал, подошёл. Там лежала цепочка с его амулетным жуком… Ярик тронул – жук казался совсем неживым, крылышки едва трепыхнулись и замерли…
«Что же это было? Что стало с магистром?» Ответа на этот вопрос не было.
Поход и сны о цветах
Наутро, оставив дом на попечение домового Бауки, все двинулись в поход.
Рюкзаки были собраны и набиты палатками, одеждой, котелками и пакетами с едой и всяческими вкусностями. Все оделись по-походному. Обувь дорожная была зашнурована, ремни подтянуты, топор и ножи заткнуты за пояса.
Ярославу, как младшему, ношу облегчили – кроме рюкзака он нёс только суму, из которой выглядывал всем довольный котёнок.
Бабушка Прасковья отказалась от Володиных старых кроссовок и в дорогу надела шерстяные носки и резиновые полусапожки, спасающие от лесной сырости. Взяла она и свою заплечную котомку для сбора трав.
– Не бойтесь, обузой не буду, – уверяла она. – Не отстану.
И точно. В лесу бабушка бодро шла впереди всех, указывая путь.
Дорога к озеру становилась всё более таинственной. Ели попадались всё разлапистее, кроны сосен уносились в небо…
Буслаевы шли под арками чащобы, будто в мир волшебства и чудес… В тёмном бору встречались прогалины, сплошь заросшие ландышами.
Бабушка Прасковья теперь Ярику казалась китежскою травницей, ведшей урок лесной науки. И он потеребил её за рукав:
– Бабусь, вроде как сирень любит лесовик, да василёк синь-цвет? А как же ты говоришь, что любимые его цветы – ландыши?
– А так и есть… – и бабушка объяснила, что у лесного хозяина три цветка в венке: в ландыше – сила любви, в синь-цвете сила жизни, а в сирени – смертная сила.
– Так значит, в ландыше сила любви? – заинтересовалась Света.
– О-о!.. – хитро улыбнулся Володька, что шёл рядом, сшибая одуванчики. – Возьми на заметку.
– Да-да, – кивнула баба Прасковья. – И на Ярилин день его в венки вплетают в память о ландыше Велеса. Этот ландыш сам Велес-свят подарил царице Диве. Благодаря тому ландышу свят-Ярила-то и родился у них.
– А кто таков Ярила-свят? – спросил Ярик.
– Ярила-то? Он – князь лесного люда. Ярая сила жизни в нём. Лесовики заплетают цветы Ярилины в веночки – и ландыши, и васильки, и сирень. И те цветы в одном венке живут, а поставь их вместе в воду – тотчас завянут. Все силы других цветов высосет сирень. Сладко пахнет сирень… Но она, как и птица Сирин, забирает жизнь…
– А я так и не понял, – переспросил Володя, – зачем лесовик ландыши оберегает? Для чего ему их так много? Или он те цветы своей лешачихе охапками носит?
– А тебе, что с того? – хмыкнула Света. – Если ты настоящий мужчина, любимую следует заваливать цветами.
– Да неужели же леший в лешачиху свою без памяти влюблён? – изумился Володя. – Ну, я понимаю, что он диковат… но ведь и она, небось, колода-колодой.
– Это, уж, кому что по вкусу, – с улыбкою отозвалась баба Прасковья. – Коли ты сам пенёк, то и жена твоя – колода. Однако и трухлявая колода цветёт по весне. И старый пень ветки пускает, коли влюбится. Вот так-то: с милой и под елью – найдёшь себе келью….
Так за разговорами Буслаевы и вышли на берег Светлоярова озера.
Послеполуденный зной уже спал. Стрекотали кузнечики. Лягушек не было слышно, так что дождя можно было не опасаться.
Ярослав едва узнавал место. Огляделся. Кувшинки у берега чуть колебались под лёгкими дуновениями ветерков.
– Ну и где же вилы? – поинтересовался Володя. – Да и Китежа что-то не видать.
– Китеж не всегда и не всякому показывается… – ответил за сына Алексей Елисеевич.
– Да и кому град покажется, тот потом всё равно ничего не помнит! Это волшебство такое, – пояснил Ярик. – Может даже, ты и бывал тут, да не помнишь ничего…
– Выходит, мы пришли сюда посмотреть на что-то невидимое! – усмехнулся Володя.
Дети побежали собирать цветы. Мама и бабушка разложили скатерть, выложили на неё продукты. Папа зажёг горелку и поставил на неё котелок с ключевой водой.
Цветов вокруг было без числа – и белых ромашек, и жёлтых лютиков… Полыхали малиновыми огоньками Петровы кресты. Тут же колыхались на ветру жёлто-синие Иван-да-Марья, Иван-чай, горечавка и цветок Марьин корень.
Пока готовился обед и плелись венки, бабушка опять взялась рассказывать о цветах.
– А знаете ли вы, – говорила она, – что все цветы друг-дружке роднёй приходятся?
– А как же, – кивнула Валентина Сергеевна. – В ботанике цветы относят к родам и семействам. Конечно, родственники!
– Да ты напрасно не смейся, я дело говорю, – настояла баба Прасковья и продолжила урок травознания. – Возьмём лютик-купальницу!.. Матушка-купальница, ночная печальница… Она – матушка, а батюшка-то кто? Вот он батюшка: Огнецвет, или цветок Петров крест…
– Корень у него крестом, – заметил Алексей Елисеевич, – вот его Петром и крестили. Хоть он… ну… – Алексей Елисеевич чуть замялся, – вроде как бог Огня языческий.
– Если он и бог, то для пчёл и мух: не бог, а цветочный дух! – возразила баба Прасковья. – Теперь он – вилень цветочный. Лишь в цветах его и сыщешь. Однако по-старому его цветок Огнецветом зовут. Огнецвет да Купальница – муж и жена. И деточки у них есть. А знаете, кто?
Все пожали плечами.
– Вот они, детушки, – баба Прасковья сорвала стебелёк с синими и жёлтыми бутончиками, – цветок Иван-да-Марья, названный в честь Ивана Купалы да Марьи Костромы. Их рождение мы и празднуем в Купальские дни.
– Впрямь цветочная семья. Муж, жена и дети, – задумчиво проговорила Валентина Сергеевна. – Вот мы их и сплетём вместе.
– Не забудьте ещё их внука приплести, – посоветовала баба Прасковья.
– Внука? А кто в этой семье внук? – полюбопытствовал Алексей Елисеевич.
– Вот он, – протянула баба Прасковья лесной пион с венчиком из пурпурно-розовых лепестков. – Внук их корешком пошёл от Ивана-да-Марьи, – так его Марьиным корнем и зовут…
Бабушка Прасковья плела венок, и речь её журчала как ручеёк, убаюкивала. «Вилы-то в старые годы не в одних, вишь, цветочках жили… Были они тогда в большой силе…»
Ярослав представил, как вилы на лугу порхают стайкой бабочек…
– Одну из тех вил-волшебниц звали Купальницею. Она-то была влюблена в вильня-волшебника, которого звали Огнецветом. А тот вилень Огнецвет стоял на страже у норы. В норе жила змея. Огнецвет не пускал змею ползать по миру, запрещал жалить малых детей…
Ярик утомился от долгого перехода и полуденной жары и сам не заметил, как его глаза стали слипаться…
И вот что он увидел в чудесном полусне за едва прикрытыми ресницами, сквозь кои пробивалось Солнце…
Перед ним сам собою раскрылся желтоголовый бубенчик цветка лютика-купальницы.
В цветке явилась прекрасная волшебница-вила. Она была в чёрном бархате с чёрными развевающимися волосами и крылышками, как у бабочки-крапивницы. Рядом взметнулись языками пламени багряные лепестки Огнецвета. Там явился вилень – крылатый юноша в огненном плаще и со сверкающим мечом.
Печальная вила из цветка купальницы протягивала ручки в мольбе к своему соседу и пела:
«Ты приди ко мне на лужочек, попляши со мною дружочек! Мы с тобою здесь помилуемся, помилуемся, да полюбуемся!»
Огнецвет же так отвечал прелестнице:
«О Купальница-чаровница! Не могу к тебе отлучиться! Мне всю ночь придётся не спать. Мне на страже нужно стоять! Чтоб змея с колоды не выползала, малых деточек не кусала!»
И тут в печали великой Купальница стала заламывать ручки и лить горючие слёзы.
И разгорелось сердце у Огнецвета. Он вложил меч в ножны и оставил свой пост у змеиной норы. Он перелетел к виле, и стали они вместе танцевать…
Тут из оставленной без присмотра норы выползла змея. Огнецвет же, занятый Купальницей, не заметил сего…
– Змея! Змея! – вскрикнули Светка и Валентина Сергеевна.
Ярик проснулся. В самом деле, прямо к ногам Ярослава, чуть шевеля траву, извиваясь меж кочками, ползла змея. Это была гадюка!
Валентина Сергеевна и Света поспешно вскочили. Алексей Елисеевич схватился за топор, Володя – за палку. Но быстрее всех оказался Зилаша. Он в то же мгновенье бесстрашно бросился на змею и, выпустив когти, вцепился в неё.
Змея с шипением оплела котёнка со всех сторон. Они покатились клубком и исчезли за стеною травы. Теперь лишь по колебанию стеблей можно было понять, где идёт битва.
Сражение длилось недолго. Вскоре из травы явился с видом победителя сам Зилаша с горящими от радости глазами и усиками, стоящими торчком. Змея же пропала невесть куда. Вот была радость!
Валентина Сергеевна и Света принялись ласкать довольного собой Зилашу.
– Ты настоящий герой! Истребитель змей! – воскликнул Алексей Елисеич.
Но больше всех был рад за него Ярослав.
Он-то сразу понял, что то была не простая змея. И она будто явилась из старой легенды об Огнецвете и Купальнице.
– Баб, а баб! – Ярослав подёргал бабушку за рукав. – Раз Огнецвет упустил змею, она же выползла и стала всех жалить? Так?
– Так, – кивнула бабушка.
– Но потом-то её прогнали? Так же, как и мы эту змею? – не отставал он.
– Да, Ярославушка, прогнали, – успокоила его баба Прасковья. – Змеи всегда на Купалу из нор выползают. У них сейчас пора свадеб. Они очень волнуются нынче…
– И как же от них уберечься? – не отставал от бабушки Ярослав. Все также с интересом ждали, что ответит бабушка.
Бабушка же продолжала перебирать цветы и отвечала так:
– Лучше всего змей отпугивает Петров крест – Огнецвет. Не любят змеи и Марьин корень. По-старому он тоже крест, только Томилин… И он крестом под землёй корни пускает. Змеи и всякая нечисть боятся ч'удной силы крёстной… Древняя это сила, обережная…
Володя со Светой взяли по цветку Иван-да-Марьи. А Ярослав взял Томилин крест.
– Вот синий цветок, – указала Света на синие прицветья и листочки Иван-да-Марьи. – Это цветок Марьи Костромы.
– А вот – жёлтый, – отозвался Володя, разглядывая жёлтое полураспустившееся соцветье. – Это цветок Ивана Купалы.
– А это Иванов и Марьин корень – цветок их сыночка Томилы, – показал свой цветок Ярослав. – Это Томилин крест…
И Ярослав засунул цветочек в петлицу у ворота рубахи.
Начало Купальской ночи
И вот так незаметно и подошёл Купала. Подкрался вместе с сумерками, навалился на берег Светлояра вечерним туманом.
Костёр уютно потрескивал. А после ужина все, усталые за день, разбрелись кто куда.
Голова отяжелела от усталости, но всё не спалось… Да ведь в ночь Купалы и сон становится явью!
Ярик всё сидел у костра, глядя на огонь. От сего сумерки вокруг казались ещё чернее. У ног лежал, пригревшись, его верный Зилаша.
Из-за леса поднялась луна. От её сияния Светлояр стал испускать сиреневое мерцание.
И так Ярослав не заметил, как переступил границу сна. Заснул… или просто вошёл в Волшебную страну, не смежая век?..
Тут Ярослав понял, что он у костра – не один. А-а… это его отец и бабушка вернулись…
Отец шевелил каким-то жезлом угли костра. Теперь одет он был иначе – в мерцающий балахон, опоясанный поясом с золотым шитьём. Борода же его с седыми прядями в отблесках от костра была будто объятой пламенем.
Бабушка, стоявшая рядом, тоже преобразилась – волосы её стали гуще, лицо – морщинистее. Облачилась она в понёву и узорчатый нагрудник. Голову украшал повойник, увитый лентами.
А где мама и брат с сестрою? Вот же они… В венках цветов и белых расшитых рубахах ходят по пояс в травах неподалёку…
«Мама будто Купальница, а брат и сестра – Купала с Костромою…» – подумалось Ярославу.
Вид их не смутил Ярика. В Волшебной стране, в крае грёз и мечты, и не такое кажется в порядке вещей…
Отец и бабушка, волхвовавшие у костра, вдруг обернулись и позвали котёнка:
– Кис-сс! Кис-сс! Кем бы ты ни был, собой обернис-сь!..
Поднявшись на четыре лапы, котёнок встряхнулся. За спиной его раскрылись крылья. Уши заострились, как у филина. Хвост же стал длинным и змеиным – свился и переплёлся сам с собою.
Зилант сверкнул огненными очами и спокойно вошёл в костёр.
– Ах! – испугался было за друга Ярослав и бросился к костру.
– Ха! Саламандры в огне не горят, – напомнил ему дракоша со смехом. – Для нас огонь – что дом родной. Уютен нам родимый очаг!..
Зилаша пустил в небо сноп искр. Тут же из искр стали сплетаться башни и терема Китеж-града. Это открылись его огненные врата.
Из врат порхнула, оставив за собою след из искр, вила Купавка. Она играла на свирели. Затем, отпустив свирель, коя продолжала играть уже сама, вила провозгласила:
– Князь Велияр приглашает всех на Русалии! Время праздновать!..
И тут из леса и от озера по зову Купавки полетели стаею мотыльков цветочные вилы. По траве прикатили листуны, будто клубочки ежей. Клубами тумана потекли святкуны. Из омутов повыныривали русалки, увитые водорослями.
Явилась из болота и старая знакомая Ярослава, королева лягушек. Ярослав и Зилант поклонились ей. В ответ получили знаки высочайшего королевского внимания.
Из городских врат потянулись к озеру и празднующие Купалу китежцы. И началась Купальская мистерия.
Древнюю, будто сам этот мир, песнь запели вилы, что кружились над озером.
Это была печальная история о том, как дети Купальницы и Огнецвета – Купала и Кострома, коих разлучили боги, после встретились и полюбили, не узнав друг друга…
Но раскрылось тайное, и узнали брат и сестра, что сей любовью нарушили вечную заповедь. Ведь нельзя любить тем, кто родня по крови. И ушли они в воды реки, став вилами цветка Купала-да-Кострома, что ныне зовётся Иван-да-Марья.
Эта песнь оживала в вихрях дыма и огненных струях. Купала и Кострома трепетали там, как вилы огня и цветов, сплетаясь и расплетаясь. Они то бежали навстречу, то пели и кружились в хороводе…
– Будет горюшко тем, что с тобой нас венчали!..– разносилась над озером песнь Купалы. – Будет плакать Купаленка – р'одная мать… Мы пойдём, сестрица, ко озеру, да ко озеру Светлоярову, мы пойдём с тобою, утопимся!..
– Ах! – воскликнул Ярослав. – Что же это делается? Сейчас же Купала понесёт топить сестру свою – Кострому! Как жалко!
– Что топить? Где топить? Чем топить? – забеспокоился саламудрик. Видимо, он думал об огне в печи и потерял нить.
– Да нет же! – воскликнул Ярослав. – Ты не понял! Печь здесь не причём, и топить её ни к чему. Просто это такая печальная история!
– Раз история не о печи, то не нужно и печалиться! – резонно заключил Зилаша. – Все на озеро! Будем купаться! Веселиться! Только, чур, не брызгаться!
И тогда все вокруг начали сталкивать друг дружку в воду. В озеро полетели лесовики в объятья русалок. Толпами повалили святкуны, рассыпаясь по озеру тополиным пухом. И над всеми, будто бабочки, порхали вилы.
И тут Ярик заметил среди вил Купавку.
– Купавушка, а тебе понравилось это представление? – кликнул её Ярослав.
Купавка, подлетев, захлопала крыльями:
– Дивная игра! Цветочные вилы исполнили всё чудесно… А ты, я смотрю, подобрал цветок на роль вильня Томилы, сына Костромы и Купалы!.. – и она указала на цветок Томилин крест в его петличке. – А ведь он – мне батюшка!…
– И мне тоже нравятся цветы! – заявил Зилаша, умильно смотрящий на вилу – Всё ваше цветочное семейство! А особенно кувшинка одолень-травы…
Купавка рассмеялась, будто зазвенел колокольчик, а саламудрик от смущения завился колесом и покатился к берегу, разбрасывая по пути горящие угли. Он бросился в озеро, и вода зашипела. Вскочил же Зилаша уже не драконом-саламандрою, а мокрым, рыжим и очень довольным собой котёнком.
Тут окунулся и Ярослав, а вышел на берег в расшитой старинной рубахе…
Выйдя из воды, Ярослав подошёл к костру. Туда же подскочил и Зилаша. Дохнув на костёр, он поднял завесь из искр, а затем распахнул её, словно мерцающий блёстками занавес.
А вила Купавка, порхнув в открывшийся проём, указала путь.
– Врата Китеж-града для вас открыты! Праздник продолжается!..
Тут Ярик увидел за дымкою дорожку из плит, что вела к вратам Китеж-града.
За ним в сей проход последовали все Буслаевы. Огонь, расступившись, пропустил их.
Город за крепостными стенами, и сам кремль с башнями, и посад, и сады были овеяны мерцающей золотистой дымкой.
У врат несли стражу медведи в красных кафтанах с секирами. Завидев гостей, медведи перекрестили секиры.
– Цветы!.. Это же ключ! Нужно поднести им цветы! – подсказала Купавка и сама бросила медведям одолень-траву.
Надев венки на пики секир, Буслаевы последовали за вилою мимо расступившихся стражей.
И только они сделали шаг, пред ними открылась площадь, залитая золотистым светом, высокие терема, улочки…
Весь город веселился. На ярмарочной площади, представшей им, бурлили толпы разряженных «гостей со всех волостей».
Лавочки были забиты разнообразным товаром: куделями для кудес, чарами для чародейств, птицами для гадания по их полёту, волшебными палочками и прочим. Певцы, гусляры, рожечники веселили народ, валивший сюда со всех семи врат. Это были и люди в старинных одеяниях, и существа волшебные.
Буслаевы тем временем разбрелись по ярмарке. Ярик поначалу думал, что купить здесь ничего нельзя, поскольку местные деньги были отчеканены более семисот лет назад при старых князьях.
Но удивительным образом кошелёк Алексея Елисеевича, обратившийся мешочком с завязками, оказался наполненным серебряными чешуйками, такими и были в те времена деньги.
Отсыпая всем монетки, отец говорил:
– Ну что же, погуляем! Пусть каждый найдёт себе что-то по вкусу. Но помните, это не просто ярмарка… Тут покупают и продают, находят и теряют… Золото здесь может обратиться черепками и наоборот…
Володя и Света, получив монетки, сразу же разбежались каждый в свою сторону.
Володька заметил в одной лавочке тавлеи, старинные шахматы с фигурками, кои сами перебегали с клетки на клетку. Вот забавно!
Светка не могла оторваться от лавочек с музыкальными инструментами. Тоже волшебными – дудочки сами играли, барабанчики сами били себя палочками, а гусли перебирали струны. Очень весело и любопытно!
Прасковья вела их по рядам, показывая что здесь можно купить. «На Купалу все купаются и всё покупается! Таковы уж здесь свычаи-обычаи…»
Ярик тоже взял горсть монеток и пошёл по рядам… Чтобы ему купить? Игрушки, бирюльки? Он же не маленький… И сластей не хочется… Да! Ему же нужно починить амулет, подаренный магистром! Его же ворон поломал!
Тут он увидел в закутке неподалёку лавочку с вывеской «Мастерская умных вещей кузнеца Левши». А чуть ниже входящих зазывала надпись: «Говорю как на духу, подкую и блоху!». Конечно, сюда!
– Вы почините жучка? – спросил он мастера за стойкою. Тот выглядел точно как Левша из сказки. Так это он и есть! Хитроватый мужичонка с острым глазом, второй был повязан, и в расшитой косоворотке.
– Отчего же? Починю! Блоху подковал, и с жучком управлюсь! А как же! Как бы ни была хитра-мудрёна вещица заморская…
Пока Левша ковырялся в жучке маленькой отвёрточкою и иголочкой, Ярик бродил по мастерской, задумавшись…
«Ох, магистр!.. Ведь с ним что-то произошло. Что-то плохое! А потом всё пошло не так… И этот ворон, и змея… А мы тут празднуем!..
– А вот и ваш жук! – прервал его мысли мастер Левша и протянул его на ладони. – Опа! Вот так! Починили мы жука, спляшет он трепака!
И впрямь жучок отплясывал, выдавая кренделя, кланялся и поводил усиками.
– Ух ты! Забавно! – восхитился Ярик. – А то, что он раньше умел? Не разучился? Он ведь передавал картинки…
– Этого не знаю! – почесал затылок Левша. – Однако же, характер у него стал веселее! Был он барином важным, стал гулякою праздным! Всё подглядывал да на ус наматывал, а теперь усы торчком, пляшет, бьёт каблучком!
…Ярик, улыбаясь смешному жучку, вышел наружу. Едва успокоил его, погладив по крылышкам, и опять повесил себе на шею.
– Ну, что, Ярослав… Веселишься? Выбрал себе что-нибудь? – спросил, подойдя к нему, отец.
Ярик вздохнул и отмахнулся:
– Ах, это всё не для меня! Разве мы сюда пришли забавляться?
– Ты слышала, что сказал младший? – с затаённой гордостью, рёк отец подошедшей к ним Валентине, уже обернувшейся учителем Валинес.
– Ну вот! – обрадовалась мама. – Я же говорила, все вокруг лишь забавляются. Хоть кто-то со мною согласен.
– Валя! – урезонил отец. – Ярику просто не до ярмарочных фокусов. Ведь он пришёл сюда для дела серьёзного, для учения волшебству.
– Ну, будет спорить! – к ним подошла и бабушка Прасковея. – Тут уж каждому своё! Каждый выбирает, что ему по вкусу… Кому к блинам по вкусу мёд, а кому и сметана!
И тут Ярик заметил, что в руках у бабы Прасковеи расписной поднос с чаем, блинами и мёдом со сметаною в блюдцах. Все потянулись за угощением…
Избрание владычицы русалок
Праздник продолжался… Подошло время выбора Русальской Самовилы, главной русалки на весь праздник.
Выборы, по обычаю, проходили в Изумрудной зале Башни Семилучевой Звезды. Нужно было идти туда, дабы поспеть к началу… И всех занимал вопрос: а кто же будет Самовилою в этот раз?
– Ах! – восклицала Купавка, что вилась рядом с Яриком, Зилашею и всем семейством Буслаевых. – Это старая традиция! Я тоже когда-то была Самовилой Русалий, а до меня – моя матушка Поманка…
– Да и меня избирали… – вдруг вспомнила Валинес. – Да-да, я хорошо помню… Хотя, было это так давно, что будто то была и не я…
– А ещё изберут соискателей на право провести Владычицу русалок к озеру! – перебил их мастер Велекса. – И они будут состязаться… Красивый обычай!
По пути к Семиверхому замку Купавка знакомила Ярика с городом – ведь он впервые не был занят уроками, а просто гулял по праздничным улицам.
«Вот это театр… вот хранилище рукописей… вот галерея…» – то и дело указывала вила.
Здесь было на что посмотреть… Ярик сыпал вопросами.
В разговор вмешивался отец и всё разъяснял, как истинный знаток истории невидимого града.
Они миновали здание, выложенное грубоватыми булыжниками. У входа его на пике, торчащей из стены, спала сова. По словам Велексы, это был музей волшебных вещей и главный манускрипторий, заваленный до стропил летописями. Там он пропадал обычно днями и ночами, зайдя на минутку.
Купавка, летавшая вокруг, не переставала щебетать, восклицая: «Ах какое милое здание!» «Это просто прелесть, посмотрите же!» «Восхитительно!..»
Она указывала то на одно, то на другое строение, возведённое при том или ином князе. И к рассказу о нём тут же приступал Велекса.
Ярослав же потерял нить. Он стал путать князей, именами коих так и сыпал отец. Древние Святояры мешались с Юрием Долгоруким и другим Юрием, сыном князя Всеволода Большое Гнездо, и все они с нынешним князем Велияром…
Зилант также не слушал, поскольку в его драконьей голове древние князья и волшебники столпились и начали толкать друг друга локтями.
Наконец, Купавка с Велексою вывели Ярика и Зиланта к мосту, ведущему к Семиверхому замку и к Башне Семилучевой Звезды.
Друзья вступили на мост, переливавшийся всеми цветами радуги. Радужный мост вёл через пропасть. В пропасти струилась речка с хрустально чистой водой.
Ярослав с Зилашею последовали за Купавкой по мосту. Глянув вниз, Ярик заметил, что речка эта, втекавшая в Светлояр, была бурливой и местами пенной, будто кипящий на камнях горный поток. Над нею волочились хвосты тумана.
Подняв голову, Ярослав любовался башнями Семиверхого замка. Одна из башен отстояла от остальных наподобие часовни. Это была Башня Креста. Ещё пять башен, представлявшие пентаграмму, соединялись перекидными мостами с седьмою – Башнею Звезды. И все башни вокруг также блестели самоцветами и были расписаны одним из семи цветов. А горбатые мосты между ними казались дугами из разобранной на цвета радуги.
На мосту к ним и присоединились попутчики, заполонившие мост. Среди них также были разного рода н'елюди – также и те, лики коих виднелись на стягах, развевавшихся над башнями.
Взрослые волокли за собою чад. Теперь Ярославу приходилось прокладывать дорогу, толкаясь локтями, либо хватаясь за хвост Зиланта. Понемногу от него были оттеснены и отстали все – и отец с мамою, и брат с сестрою, и бабушка…
Идущие в цитадель имели вид беззаботный. По обрывкам фраз Ярик понял, что и они спешили на праздник. Миновав мост, все стали заходить в ворота, на коих были искусно вырезаны причудливые узоры, райские птицы и китоврасы… За распахнутыми створками они вдруг увидели радужный мост – тот самый, по которому они сейчас шли. Навстречу же им двигались… они же сами.
«Да это ж зеркало…» – вспомнил Ярослав. – «Это волшебные зеркальные врата!»
Купавка, летевшая впереди всех, порхнула в зеркало, за стекло, и пропала. За нею последовал и Ярик… Он не ощутил преграды. Прошёл зеркало насквозь и оказался во дворе рядом с Купавкою.
Обернувшись, Ярослав увидел, что дракон «отразился» в зеркале и стоит теперь к ним спиной… Что же это такое?
– Ах! Он всё перепутал! – воскликнула Купавка. – Ему нужно обернуться!
Саламудрик, сбитый с толку, вновь и вновь пытался пройти. Но каждый раз он отражался и опять оказывался стоящим к ним хвостом.
Ярослав заметил, что в отличие от людей, все входящие нелюди сначала поворачивались потом делали шаг или кувырок назад. Так все волшебные существа принимали человеческий образ.
Вот волкодлак закрутился юлой, а за зеркалом стал человеком с волчьими клыками. Кентавр, прогарцевав за раму, потерял задние ноги и стал волшебником с горделивой статью коня.
Лешие теряли ветки, хоть причёски их и потом оставляли желать лучшего. И только альвины и люди проходили, не меняя лики.
Среди людей Ярик заметил китежцев-однокашников. Они миновали зеркальный вход, посмеиваясь, видя забавные прыжки Зилаши. Они думали, что он это нарочно делает, дабы всех развеселить.
Саламудрик же безуспешно пытался пройти в лоб. Так бы и продолжалось, если б к вратам не подоспели его родители: Мерлантий и Шелмабора.
– Что, никак не получается? – хохотнул, дохнув огнём, Мерлантий.
– Делай как мы! – подсказала мама.
Они повернулись хвостом и, подпрыгнув, перекувырнулись. Вслед за ними кувырнулся и Зилаша. Встал же он на две ноги, уже за зеркалом.
Теперь Зилант и его родители походили на людей. Только хвосты, торчащие из-под одежд, напоминали, что они всё же драконы.
И опять Купавка порхнула вперёд и повела всех по проходам, лестницам и мосткам в златых чертогах Велияровой цитадели. Они пошли вслед по коридорам со сводчатыми потолками в толпе оборотней.
«Привет! Привет! – кивали знакомым и друзьям Ярик с Зилашею. – Как у вас дела? И у нас хорошо! Праздник! Всех с Купалою! Ура-р-ра!»
Они вошли в залитую светом круглую залу, украшенную зелёным мрамором и россыпями изумрудов и с рядами скамей, завитых спиралью.
Все стали рассаживаться. Ярослав сел рядом с Зилашей. Вскоре к ним присоединились и Володя со Светою. А родители и бабушка взошли на приступок, туда, где за столами устроились мастера школы.
Велияр Сивобородый, сидевший в середине, открыл праздник.
– Мы рады приветствовать вас сегодня на Светлояровых Русалиях! Непросто было сюда найти путь, ведь незримый град сокрыт. В мире людей ходят слухи, что Китеж ушёл на дно Светлояра. Сказки! Эти слухи распространяют те, кто пошёл ко дну на выпускных экзаменах из Китежской школы!
Ярослав, взглянув на рельефы и росписи стен, заметил, что чуть не везде изображались сцены потопа. «Странно… – подумал Ярослав, – почему же Велияр сказал, что Китеж не тонул?..»
Велияр же продолжал:
– А ныне мы должны избрать владычицу нашего праздника! Ну, так и приступим!
Велияр хлопнул в ладоши, и тотчас явились два медведя. Они вкатили хрустальный шар и установили его на постаменте.
В шаре заклубился дымок, потом прояснилось, и в нём опять явилась келья со Звёздною книгою. На книгу пал солнечный луч, она раскрылась. Со страниц её полетели искры, кои стали звёздами и вылетели вихрем из шара. На сцене звёзды обернулись в призрачные образы богинь и богов, русалок и князей…
– Итак, Звёздная книга избрала Русальский сказ и его героев, Самовилу и соискателей её руки… – воскликнул Велияр. – И так пусть ныне оживёт старое русальское сказание. И будут избраны те, кто оживит его для нас!
Купавка, порхавшая рядом с Велияром, заиграла на свирели, и образы героев сказания стали рассыпаться, оборачиваясь птицами – голубями, соколами и галками.
– Раздаём личины для шествия! И да пусть сказание само выберет, кто кого ныне играет. Знайте же – это и маска, и судьба…
Велияр свистнул в два пальца, будто мальчишка, гоняющий голубей.
Птицы разлетелись по залу. Того же, кому они садились на плечи, озарял луч, исходящий от шара. Избранные вставали под одобрительный гвалт окружающих.
Весь зал пришёл в движение. Везде подымались школяры с птицами на плечах, раздавались хлопки… Лучи выхватили из тьмы и Володю со Светою, им выпали личины Купалы и Костромы. Велексе и Валинес в предстоящем шествии к озеру предстояло играть Ночь Купальницу и Огнецвета…
А вот белая голубица, самая величественная из всех, озарив зал сиянием, села на плечо Линды Златовласки. Ей выпала честь стать на время праздника самой Владычицей русалок – Самовилою!
Это было чудесно! Большая честь! Ах, как бы не потерять голову от счастья!
В нынешней мистерии ей выпало представляться невестою Свирельщика, коя отвергла притязания злонравного Лихояра.
А вот пришло время и для выбора соискателей её руки – Свирельщика и Лихояра. Над залом полетели галка и сокол.
Галка присела на плечо темнозорца Гришки Кутерьмы, и тот приосанился. Он соискатель! Его маска устрашающая – Лихояр, он же и сам бог Пан Виевич, и ещё чёрный Идол в прошлом!
Это как раз ему впору и по вкусу… А Линде он не даст спуску, она же его окунула в омут! Такое не забывают!
Тогда же и на плечо Ярика Бусинки сел сокол. Его глаза ослепил свет, и он тоже взволновался. Ему выпала роль Свирельщика, он же и князь Яр, и Томила-дудочник, и сам обретённый Белый Кресник…
Вечное сказание о борьбе света и тьмы вновь явилось и призвало своих героев… Не потому ли Ярик и заложил в петлицу цветок Томилин крест? И ему предстоит теперь бороться за руку прекрасной Линды Златовласки!
Поднявшись как и все, Ярик оглянулся, ища поддержку. Все хлопали, а Велияр довольно щурился и улыбался…
Посвящение Ярика Бусинки
Перед состязаниями и завершающим шествием с хороводами русалок была объявлена небольшая передышка.
Волшебники и школяры повалили из зала в переднюю, а самые голодные – в трапезную. Вскоре в проходе сошлись Ярик и Зилаша, а также Володька со Светою, к ним присоединились и их друзья.
Ярик искал глазами Линду, но её в это время Валинес с Шелмаборою отвели наряжаться к состязанию и торжественному шествию. Владычица русалок должна выглядеть блестяще.
Вскоре подошёл волшебник Велияр, а с ним мастер Велекса и Мерлантий. На плече Велияра устроилась вила Купавка и весело щебетала.
– Ах! Ах! Как хорошо! Состязание за честь! И владычица русалок ныне просто прелесть!
– О да, хороший выбор, – Велияр с нежностью оглядывался на внучку Купавку. – И меня всегда это так волнует!
– Помни мои уроки! – вдруг сурово окликнул Мерлантий рассеянного Ярослава. – В битве они тебе пригодятся!
– О-нет! Не думаю! – замахал руками Велияр. – Это состязание волшебное. Тут будут востребованы иные навыки.
– И никаких мечей! Прошу! – взмахнула крылышками Купавка. – Ярик в маске Свирельщика, коими были в прошлом и князь Яр, а ранее Томила Купалич и сам Кресник!.. И пусть он лучше будет играть на свирели!
– Ярик будет играть! – возликовал Зилаша. – Это сон во сне! Ура! Я всё понял!..
– Но случиться может всякое… – настоял на своём Мерлантий. – Это не просто игра, а жизнь! А в жизни есть место борьбе!
Ярик почувствовал кружение в голове… Будто он увидел свои множащиеся отражения в зеркалах и в веках… Что за чудо…
Тут Велияр обратился к Купавке, сидевшей у него на плече.
– Купавушка, внученька! Ярика пора посвятить в роль… Да им всем тоже стоит кое-что рассказать… и показать. Ты у нас знаешь каждый закоулок и помнишь всё, ведь эта история и про тебя…
– С радостью, – улыбнулась Купавка. – Я всё-всё им покажу! Это так интересно!
– Да-да… – рассеянно пробормотал Велияр. – Просвети их. И всё покажи… Ну, то есть, не совсем всё. Ты же знаешь, у нас есть места, куда заходить не стоит.
– Знаю-знаю! – защебетала, взмахнув крылышками, Купавка. – Я всё им покажу, всё расскажу! За мной! За мной!
Все поспешили за вилою по коридорам и лестницам, уходящим куда-то ввысь внутри Башни Семилучевой Звезды.
То, что начала рассказывать и показывать вила Купавка, было крайне интересно.
Вначале она привела Ярика и его друзей на зубчатый венец Семиверхого замка, именуемой Беседкою Семи Ветров.
Ярик уже бывал тут, у статуй Велеса и Дивы, и всех прежних князей Китеж-града. Восхитительное место, особенно для посвящения в тайны.
Купавка порхнула и села на плечо величественной статуи князя Яра Первого, томно прижавшись к его каменной щеке.
– Ах, как он был хорош в юности! Он был таким же, как и ты, Ярик! И тоже школяром китежским! – вила прослезилась, вспоминая былое.
– И он учился в Китеже? – переспросил Ярик Бусинка. – Замечательно!
– Первый выпуск! И он, как и ты, играл на свирели в Купальской мистерии. А как хорошо играл! Просто чудесно!
Все стали упрашивать Купавку рассказать о том подробнее.
Да только она была лишь цветочною вилою и совсем не помнила ни о его подвигах, ни о древних войнах… И поведать она могла лишь то, что касалось сказок о цветах.
Купавка и сама родилась из цветка купавки – из кувшинки, раскрывшейся на Светлояре. Она была дочерью вильня Томилы, а тот ведь тоже уродился в цветке – Томилин крест. Томила же был рождён Купалою и Костромою – цветком Иван-да-Марья. Всё так, как бабушка и рассказывала.
Впрочем, стоит напомнить, что как цветочная вила Купавка была не совсем той, что вела знакомство в старые годы с князем Яром.
Ведь она вновь расцветала, и так перерождалась, каждую весну. Она была, по подсчётам звёздочётов, уже пятнадцатой – столько пятисотлетних круглолетов с тех пор минуло. Это если только считать по китежскому времени.
По матери же Поманке – вила Купавка была внучкою волшебника Велияра. И она тоже училась в Китеж-граде тогда, – также, как и сейчас.
Ах, какое это было чудное и весёлое время! У неё, в той жизни, было много друзей и подружек.
И княжич Яр – тогда его звали Ярушкою – тоже учился в Китеже на одном с нею курсе. Княжич Яр был сыном великого волшебника Асгаста Сварожича, а также княжны Дулебы Радогастовны. Высокий род! Высокая судьба!
Его упрятали от сил зла в незримом граде и дали перстенёк с камешком самоцветным, который обладал силою сокровения. Сей камешек мог делать Яра маленьким – таким, что он мог вполне жить в цветочном бутоне…
И потому в те годы он и водил дружбу с вилами цветов. И с Купавкою, которая, конечно же, влюбилась в такого славного героя…
Но, впрочем, он-то в конце концов предпочёл её подружку, Настю Зимнюю – вилу цветка Анютины глазки. Знаете, такую миленькую, с лилейно-белыми волосами и розовыми крылышками…
– Ах-ах! Ну, я немного отвлеклась! – воскликнула вила Купавка. – Ведь у нас было тогда много друзей! Таких же, как и вы! Скажем, Аська и Яська – брат и сестра Ярушки…
Среди ребят показались Володька со Светою, что играли также и их роли в мистерии праздника:
– Так это мы!
– Да-да, точно такие! Вы, ведь, тоже из их рода. Такие же златоволосые, весёлые. Солнечный род! Мы так любили играть героев сказаний… Но это была не просто игра, а истинное волшебство.
И тут Купавка заиграла на свирели.. Это была чудесная музыка, трогающая душу. Все замерли в восхищении.
– Ах! Особым волшебством на Русалиях всегда отличалась музыка. И эта свирель – не просто дудочка-самогудочка. Она заставляет плясать, снимает наваждения, отмыкает сердца и замки… Она принадлежала и деду Купале, а тому досталась от предка Кресника… Её заслужил и князь Яр… А теперь она твоя, Ярик Бусинка!
И тут Купавка шепнула дракончику, оплетающему свирель: «Свершилось! Теперь твой хозяин Ярослав из рода Буса!»
Тот кивнул понимающие и, расправив крылышки, порхнул, неся свирель Ярику Бусинке. При сём свирель продолжала играть сама по себе.
Ярослав с трепетом принял волшебную свирель: «Мне? Она моя?»
– Да! Свирель твоя! И не беспокойся обо мне. Полагаю, я без свирели не останусь… А тебе предстоит сойтись в поединке с иным Свирельщиком!
И тут, будучи уже во сне, Ярик Бусинка словно вошёл в новый сон… В сём сновидении сам он был уже не совсем он, а кто-то много более старший и властный… Это чувство накатывало и отступало…
Вспомнил он и то, как был князем Яром, а ещё ранее – Томилой Купаличем… Да и Купалою тоже!.. И кем он только не был! И Ярилою, и Белым Кресником!
И всегда, в иных жизнях, он уже играл на сей свирели. И так Купальская мистерия пробудилась и зазвучала в нём и повсюду!..
И это было не просто наваждением…
Посвящение Гришки Кутерьмы
Тем временем владыка подземелий Китежа старый учитель Вальяр Сивоус уводил в подполье ватагу тёмников – приятелей Гришки Кутерьмы, да и его самого тоже.
Им также предстояло примерять личины и проникнуться своей ролью… Как же силы ярого света могут проявить себя без борьбы с тьмою?
– Избравшим тайные пути следует набраться гордости и терпения! Их служение и самое важное, и самое трудное! – вещал владыка Вальяр. – Ох и нелегко быть отверженным, пребывать в тени, но при том быть самым преданным служителем света! Принимать проклятия, не дорожить доброй памятью потомков… Тяжкое испытание!
– Зачем же это делать? – спросил Гришка Кутерьма. – Не лучше ли сразу принять сторону победоносного света?
– Таково ваше предназначение!. Без углей нет огня, а без тьмы – света. Радость без грусти не радость. Но это честная игра, ничто не предопределено, и вы можете одержать верх, если будете сильны и стойки… Ведь только так, в борьбе, свет и может показать, чего он стоит! Ну, а игра есть игра… Не мы расставляем на доске эту партию… И не могут чёрные плащи сыграть за белых плащей!
Вальяр шёл впереди, постукивая по плитам посохом, вверху коего горела зеленоватым светом звезда. Он всем походил на брата, владыку Велияра, такой же сивый, только усы его свисали ниже бороды, и был он более сгорблен, лицо рассекали морщины, и одеяние было не белым, а серым.
Темнозорцам предстояло осмотреть гробницы сказочных правителей, дабы проникнуться значимостью их ролей.
– Здесь замерло само время! – вещал Вальяр Сивоус. – Когда свет гас в очах правителей Китежа, души их возносились в Сваргу… А тела заключались в гробницы… Тени же их доселе блуждают здесь, в подземном мире… Впрочем, некоторым из старых князей удалось преодолеть и эти путы…
Темнозорцы вошли в усыпальницу. Там, в мягком полумраке, в залах под арками виднелись гробницы прежних князей Китеж-града.
Вальяр стал расписывать славные деяния прошлых лет и почивших в сих гробницах древних правителей…
Гришку же захватила тишина и таинственность подземелья. Тихонько он отошёл от приятелей и стал бродить у гробниц один… Голос Вальяра, отдававшийся под арками, стих.
Здесь уже камни испускали сиреневый свет. Рельефы на плитах пугали оскаленными мордами, выхваченными из тьмы отблесками от факелов…
Гришка хотел было повернуть обратно к приятелям, но тут в дальнем тёмном углу он заметил красное свечение.
«Что бы это могло быть?» – задумался он и пошёл к мерцающему огоньку.
Там, в глубине одной из арок, он увидел высеченного в камне дракона. Однако не саламандру, на кошку он не походил. Это был обычный геральдический крылатый змей, ввергающий в трепет.
У сего дракона на длинных шеях было три головы в коронах. Две головы спали. Но третья, средняя, смотрела в упор на Гришку. Глаза дракона горели тревожным алым огнём. Он завораживал, проникал в сердце.
Этот окаменевший дракон охранял проход и массивную дверь, утопленную в стене. Он нависал над дверью. Одна лапа его удерживала засов, другая ухватилась за ручку.
Гришка, не помня себя, сделал шаг вперёд, протянул руку… и слегка дотронулся до ручки…
И тут… дракон ожил. Каменные лапы его отодвинули засов, а средняя голова дракона открыла пасть и изрекла:
– Добро пожаловать, тёмный князь!..
– Я… Я вовсе не князь… – возразил Гришка Кутерьма. – Я просто ученик…
Но было поздно. Ручка двери повернулась. Массивная плита медленно отворилась… За дверью открылся узкий и тёмный коридор.
Гриша постоял, заворожено глядя во тьму… Вдруг он услышал отдалённый перестук колёс. Затем раздался свист, мелькнул свет. Коридор упирался… в тоннель метро. Гриша увидел вагоны поезда, лихо промчавшегося мимо.
«Ещё дракон!.. – испугался он. И тут вдруг задумался, помрачнев. – Нет, не дракон… В таких железных возах возят грешников… Это… да-да! Вспомнил! Это… метро! Паны говорили… А я думал – просто стращают!»
Гришка осторожно сделал шаг. Потом ещё… и ещё… Пройдя весь коридор, он выглянул в тоннель. Там он увидел, как из тьмы вынырнул ещё один поезд. Затем он со свистом и грохотом промчался мимо, обдав запахом гари.
В неверном мигающем свете, исходившем от вагонов, Гришка вдруг заметил чью-то маленькую и юркую тень у себя под ногами. Затем ещё одну, и ещё, ещё…
«Да это крысы! Тут есть и крысы!..» – вздрогнул он, видя, как зашевелился под ним пол. Это толпы крыс хлынули в открытый проход.
Тут Гришка заметил, что к нему бежит, подпрыгивая, очень толстая и важная крыса… И даже не просто крыса, а крысовран. Крысовран обращался то крысою, то вороном, у него были вороньи крылья, коими он чертил по земле.
Верхом на крысовране сидел… магистр Маргус! Это был он. Только теперь куда-то пропала лукавая искринка в глазах учителя… Он спрыгнул с крысоврана и вырос, как растёт тень, отброшенная от свечи.
– Ну, здравствуй… – рёк магистр, строго зыркнув из-под густых бровей. – Что? У тебя нынче важная роль? Да-да!.. И важная миссия!.. Судьбоносная!
– Миссия? Что за миссия? И кто вы? – Гришка презрительно прищурился.
– Я магистр волшебства Маргус Картаус! – заважничал маг. – Чему вас только в китежской школе учат!
– Ох-ты! Магистр! Наверное, большая шишка! Ну, и что с того? А я вот никакая не шишка, а просто Гришка…
– Так и есть. Ты – Григорий Кутерьма… – И магистр продолжил скороговоркою. – Он же Гришка Расстрижка, наречением Отрепьев… Также и Гришка Новый, прозванием Распутин… Кто же ещё?.. Луна в Козероге, Марс в Скорпионе… Ты, верно, ещё не проникся значимостью миссии?
И тут магистр Маргус поведал Гришке столь зловещий план, что даже у каменного дракона на глазах проступили кровавые слёзы…
Оказалось, в грядущем Гришке предстоит сразу во многих временах выступить против Китежа.
Вначале он должен будет как Гришка Кутерьма привести в Китеж-град всадников хана Батыя, дабы повергнуть старую династию князей… И это в его собственное время…
А затем как Григорий Отрепьев, он должен будет сместить Рюриковичей и сам узурпировать трон… Тогда в китежских лесах вновь будут скрывать грядущего царя Руси от новой напасти…
После же, как Григорий Распутин, он завершит начатое дело и низложит последнюю царскую династию… Те будут чтить его святым старцем. Притом Китеж они сочтут языческой прелестью…
Перед взором оторопевшего мальчишки являлись картины истории. Это были кадры из разных исторических фильмов на экранчике смартфона магистра Маргуса, который Гришка и принял за чудо.
– И это всё я? Но мне-то это зачем? – изумился он. – Всё так неожиданно…
– Судьба… Её перст указал на тебя. Не уйти, не скрыться… Это предопределено с ветхих времён… Смотри же!
Тут на экранчике возник… Ярик Бусинка, коему вила Купавка в этот самый миг дарила волшебную свирель-самогудочку.
Передача картинки шла через жучка, висевшего на шее Ярика. Жучок ожил, завращал глазами-камерами и усиками-антенками. Картинка дёргалась, ибо жучок отплясывал в такт музыке. Дракончику свирели пляс не понравился, и он щелкнул жучка когтем, отчего изображение сгинуло.
– Всё дело в ней. В этой свирели! – грозно провещал магистр. – Ты должен победить в состязании и забрать её у Ярослава Буслаева!
Тут перед глазами Гришки всё поплыло… Память о прошлых жизнях накатила наваждением. Вот он уже не он, а тот… прошлый… утративший свет перворождённый…
Когда он был в свете, он создал свирель… и умчался встречь солнцу, полетел за музыкой в Вышнюю Сваргу. Но осталась тень его…
Был он отчасти и Купаличем, и Кресником, и даже Крышним… Тень же его осталась Кресником Чёрным, что перерождалась и в родах тёмных альвинов Крышним Чёрным, а в родах людей его уже звали Гришею, или Григорием… Кутерьмою, Расстригою и затем Распутиным…
И всегда, во все времена, он стремился завладеть старым своим достоянием: волшебной свирелью…
– Я должен её заполучить! Она моя! – воскликнул Гришка. – Только моя!
– Это не просто, ученик, – отозвался магистр. – Её нельзя украсть или отнять силой. Волшебная свирель должна признать тебя. А для этого нужны терпение, ловкость и сила духа…
– Что же я должен делать? – спросил ученик.
– Вот тебе в помощь другая свирель… – Тут магистр Маргус и протянул Гришке свирель из семи связанных тростниковых дудочек. – Это свирель Пана, пастушеская… Она уже состязалась со свирелью Томилы… Она громче звучит! И теперь она жаждет состязаться с соперницей снова!
Гришка принял свирель со вздохом, уже чувствуя подвох.
– Я слышал сказку о Томиле и Пане, споривших за руку Самовилы… Свирель сия уже терпела поражение…
– Теперь всё в твоих руках! – обнадёжил магистр. – И ты можешь победить, если не дрогнешь и будешь сильным! И да поможет тебе пламя Вейовиса!..
Посвящения Златовласки и Златокрыла
А что сталось с Линдою, пока Ярик Бусинка и Гришка Кутерьма получали посвящения? Куда повели её Валинес и Шелмабора?
Никто сего не ведал, ведь никого и не посвящали в сие действо. А меж тем, повели её к Светлоярову озеру. Именно там, по стародавнему обычаю, и посвящали избранных на роль Владычицы русалок.
В озере и была обитель богини Самовилы. Ведь Светлоярово озеро в Волшебной стране – не просто озеро… Оно может быть и морем, и оно связано со многими чудесными заливами и озёрами по всему свету…
Не потому ли, по мере того, как они приближались к озеру, всё вокруг преображалось. Озеро раздалось до края небес, на берегу скучились скалы, и в них стали бить пенные волны… Во сне такое случается, грёзы и сами текучи…
В сие море ниспадал каскадами ручей, где плескались русалки. И видно было, что тот ручей стекал от Русалочьей Башни старого замка.
Но самое поразительное случилось далее… Море вдруг расступилось перед Линдою и её спутницами. Открылась средь волн дорожка, усыпанная разноцветной галькою. Эта дорожка вела во дворец Самовилы, поднявшийся из озёрных глубин, как небывалый цветок белой лилии, царственного лотоса.
Навстречу им из дворца явилась сама Вельмина, прекрасная Озёрная королева. В ней мало кто мог бы узнать теперь королеву-лягушку, столь она изменилась… Да и она ли это была? Ведь только голос у ней остался прежним.
– Приветствую обретённую Владычицу праздника и Самовилу Русалий! На тебя пал выбор звёзд, и ныне твой день!
Она хлопнула в ладоши, и квакли, слуги-полулягушки, поднесли Линде великолепное платье зелёного шелка, украшенное жемчугами и золотым шитьём.
– Ах, как чудесно! И так мне идёт! – воскликнула Линда, облачившись в подарок и вертясь в нём у зеркала.
И тут Озёрная королева поднесла ей венец тонкой чеканки из золотых лилий, который весьма украсил её головку.
– Посвящаю тебя в сан Царевны лилий, Княжны озёр и Владычицы русалок! – так рекла Озерная королева. – И отныне ты – Дева Озера, какой была и я прежде…
Линда была зачарована окружающим великолепием. Дворец Самовилы, явившийся чудом, переливался и искрился. От каждого шага её разносился хрустальный звон.
Вокруг дворца был разбит сад из белых коралловых деревьев, дорожки, ведущие по нему, были усыпаны жемчугами и перламутром… И везде, в великолепном саду и во дворце, и на широкой раззолоченной лестнице виднелись статуи из белого мрамора, представлявшие героев морских сказаний, времён прародителей и Святогорок.
Линду, конечно, волновала и грядущая церемония, но теперь, когда она решила осмотреться, её глаза заметались от одной статуи к другой…
А учитель Валинес, приведшая её сюда, поясняла шепотом.
– Это морские боги, сыновья Сварожича, близнецы Кресень и Купалень… – И она указала на статуи морских божеств. – Купалень был супругом Лины Златогласки, а Кресень – Алины Златовласки. Обе они, Алина и Лина, были дочерьми Алтын-царя… Ныне его чаще именуют Атлантом, так что, по преданию, они и есть Атлантиды. Русалками же они стали, когда их страна, Атлантида, канула в вечность…
– И чью же жизнь мне придется пережить? Чью роль сыграть? – спросила учителя Линда Златовласка.
– Обеих! – отвечала Валинес. – И всех прежних Русальских Самовил! Ты теперь также и Вельмина, и Поманка, и Купавка! Ты представляешь их всех! И вот тебе лук со стрелами, коими сражались все твои предшественницы…
Линда приняла колчан с луком и стрелами и повесила его за плечо.
– Раз я ныне приняла лик Девы Озера, – вдруг задумалась Линда, – тогда мне, для моего защитника, нужен будет ещё и меч…
– О, да! Это так! – согласилась Валинес. – Меч из озера… Такой же, как Дева Озера дала некогда королю Артуру! Это дивная легенда…
Драконица Шелмабора, что свивала кольца рядом, вмешалась в беседу:
– Волшебный меч-кладенец куётся саламандрами в Башне Молнии… Нам следует поспешить туда, пока не закончились приготовления к ристалам!
– Так ступайте же за мечом! – повелела вила Вельмина, обращаясь при том вновь премудрою жабою-королевой…
Вслед за сим начало развеиваться и её волшебство. Светлояр опять из моря обернулся озером. Пропал и чудесный дворец, обратившись обычным лотосом, а скалистый берег стал просто бережком лесного озерца и ручья…
В это самое время саламудрик Зилаша пребывал в Башне Молнии, в мастерской саламандр у раскалённой печи. Рядом на наковальне саламандры-подмастерья и сам дракороль Мерлантий ковали волшебный меч-кладенец.
Притом Зилашу посвящали в роль сказочного дракона. И хотя он им и был, но ещё не умел выдыхать огонь из пасти.
– Давай же! Пыхай огнём! – подзадоривал его Мерлантий, при сём ударяя молотом по раскаленному мечу.
И дракороль слегка пыхнул пламенем из одной ноздри. Но у Зилаши, как он ни старался, из пасти шёл лишь дымок.
– Ты должен рассердиться! Ну же! Ярься! – настаивал он.
– Не умею я! Не выходит никак!.. – виновато оправдывался саламудрик.
– А ты вообрази, что тебя облили водой из ушата, дернули за хвост, а мыши рассыпали весь жгучий перец!.. – усмехнулся отец.
– Ну… представил… – Из пасти саламудрика вышел клуб дыма чуть-чуть почернее, с парой искр… – Ага! Вот! Уже получается!
– Нет-нет! – опечалился дракороль. – Никуда не годится. Лучше пользуйся пока горелкою… Но, чтобы никто не заметил.
Пошуровав у кузнечной печи, он протянул сыну горелку с мехом.
– Если поднажать мех, отсюда пойдёт огонь! Потом ещё потренируемся!..
И тут в мастерскую саламандр вошли Линда Златовласка, уже в образе Самовилы, а с нею и Валинес с Шелмаборою.
– Готов ли меч-кладенец? – громогласно вопросила драконица Шелмабора.
– Меч выкован! – воскликнул с гордостью Мерлантий. – Осталось его остудить в водах Светлоярова озера, и он обретёт силу!
– Всё, как в старой легенде… – вздохнула Валинес и торжественно подвела к дракоролю младую Владычицу русалок.
– Принимай же, о Линда Златовласка, дар саламандр! – И Мерлантий протянул ей меч с пышущим жаром лезвием.
Та, приклонив колено, приняла оружие. Потом поднялась и взмахнула мечом над собою. От меча взвились искры. Он воссиял, как ясное пламя.
Тогда Зилаша подскочил к Линде. Она оседлала дракошу и быстрее ветра полетела к озеру Светлояр.
И те лешие и русалки, что были в ту пору на озере, увидели чудесное знамение, немало их озадачившее и вызвавшее разные толки.
От Семиверхого замка прянул молнией огненный дракон и златовласая девушка на нём. В руке у прекрасной наездницы был меч, пылающий и рассыпающий искры. Спустившись к самой озерной глади, Линда Златовласка опустила меч в воды… А когда она его вновь воздела к небесам, огонь его преобразился в слепящий глаза блеск.
И так настала пора открывать русальскую мистерию!
Великая Русальская мистерия
И вот, после посвящений и обретения волшебных свирелей и меча все снова собрались в Изумрудной зале Башни Семилучевой звезды.
Мастера волшебных искусств и школяры рассаживались на скамьях, сцену скрывал занавес. Все обменивались впечатлениями.
– Ты знаешь, Ярик, – с жаром говорил саламудрик, – нынче в Башне Молнии, в палатах Огня, мы, то есть я с отцом и все саламандры, выковали меч-кладенец! Я купался в том огне, и ещё учился изрыгать огненные шутихи… На шествии я всем покажу, что теперь умею! Не пропусти!
– А нас, – шептал другу Ярик Бусинка, – водили в Беседку Семи ветров!.. Там так торжественно и красиво… И мне там подарили свирель! У неё есть сила, она волшебная!..
– Свирель? Волшебная свирель? Как здорово! Это Купавка подарила? – обрадовался саламудрик.
– Вот, смотри! – и Ярик Бусинка показал другу волшебную свирель.
Дракончик, оплетавший свирель и прикрывавший лапками лады, заметил своего сородича. Польщённый вниманием, он отвесил поклон саламудрику, прижав лапки к груди.
Гришка Кутерьма в это время бахвалился, стоя при дверях:
– А я видел крыс в подземелье!.. Полчища! Они все за нас! Мы всех сильнее и непременно одержим верх! Я знаю, будет весело!..
И его приятели, посмеиваясь, последовали к своим рядам на ярусе темнозорцев.
Гришка, бросив пристальный взгляд на Ярика и свирель, также прошествовал мимо. «Она будет моей!» – прошептал он сквозь зубы и сжал в руке свою пастушью свирель, которая чуть жалобно застонала всеми своими дудочками.
Дракончик свирели Ярика, будто услышав сей шепот, с опаскою глянул в сторону Гриши… И тогда Ярик скрыл свирель за пазухой.
«Чтобы это значило? – подумал он. – Гриша так странно себя ведёт… Кажется, он слишком вошёл в свою роль…»
Тут медведи выкатили на сцену Изумрудной залы и вновь установили на постаменте хрустальный шар.
Велияр тронул его волшебной палочкой, шар засветился. В нём снова явилась и стала листать страницы Звёздная книга. На страницах ожили гравюры, кои изображали сошедшиеся на поле боя рати, преломленные копья и мечи, рассекающие щиты…
Вы слышите ржанье и топот коней,
воинственный лязг мечей
и завыванье волынок,
и трели свирелей!
Пусть ярое пламя пробудит дракон,
а тени полезут опять на рожон…
Но свет воссияет,
как павший восстанет
в сей час для игр и веселий!..
Книга, вещая из шара, испускала свет. Всполохи огня волнами прокатывались по зале, и пока свет сиял, всё вокруг преображалось.
Мистерия захватила зал. Ярик стал вдруг князем Яром, а святиборцы облачились в сверкающие доспехи витязей Китежского Святолесья…
Темнозорцы во главе с Гришкою Кутерьмой также изменились, будто стали выше ростом, засверкали клинки, заклёпки на доспехах… Теперь они прилаживали и оправляли амуницию разных эпох и народов – монгольские сапожки, тевтонские панцири, польские кирасы с перьями…
Они встали, гордо поклонились и вышли из зала в раскрывшуюся пред ними тёмную арку – она образовалась от удара о каменный пол посоха Вальяра Сивоуса. За аркою мелькали искры, слышался зловещий смех и будто карканье…
Волшебник Велияр тоже поднялся и, ударив посохом, открыл белую арку, в которую потекли витязи в белых плащах и с ними Ярик Бусинка.
В тот же миг хрустальный шар завращался. Из него вырвались лучи, и все в зале увидели, как в трёхмерном кино, поле будущего сражения.
Это было дикое поле, долина у подножия горы, вершина коей скрывалась за облаками. Поле всё заросло ковылём, было усыпано валунами. На сём поле сошлись две рати – белые и чёрные плащи.
А перед началом сражения вперёд вышли Ярик Бусинка и Гришка Кутерьма…
И поднесли они к губам свирели. Ярик – свирель Томилы Купалича, а Гришка – свирель Пана Виевича.
Вначале заиграл Гришка Кутерьма… От его музыки, призывной и тревожной, вздрогнула земля, в ней появились трещины и из них поползли змеи! Клубясь, как взбесившиеся корни или щупальца, они лезли отовсюду и тянулись к Ярославу.
Но Ярик Бусинка не дрогнул и заиграл на своей чудесной свирели. И тотчас в ответ на торжественную и боевую мелодию разверзлись облака и оттуда стаей низринулись орлы, соколы и кречеты.
Они пикировали на змей, хватали их клювами и тут же расправлялись. Но, казалось, змей меньше не становилось. Рать святиборцев заворожено смотрела на побоище…
Гришка усмехнулся, вновь приложил к губам дудочки Пана и заиграл, но уже другую мелодию, похожую на бравурный марш.
В ответ на призыв Гришки Кутерьмы из-за камней и из щелей в горе донеслось попискивание, а затем явились и те самые крысы, что заполнили подземелья Китежа по воле Мартина Маргуса.
Крысиное войско неспешно двинулось в атаку. Впереди их скакал, подбадривая воинов, сам крысовран, слуга магистра. Ярик его узнал!
Ярик глянул на своего жучка. Тот вращал усиками и вид имел угрожающий… «Магистр, что это всё значит?» – воскликнул Ярослав.
И тут он заметил, что вслед за крысиным войском из пещеры в горе показался и сам магистр Мартин Маргус… Он шёл неспешно, трубка его испускала дым. И струйки дыма волоклись по земле, порождая всё новых крыс и змей.
Что же делать? И тут раздался треск, словно разрезали ткань. И из щели, образовавшийся в воздухе, явился Зилант Златокрыл… А вслед за ним на помощь пришли и его однодракашники-саламандры. Они, рассыпая искры, ринулись в атаку на полчища крыс и остатки змеиного войска.
А сам саламудрик Зилаша накинулся на крысоврана, схватив того за перья хвоста. Тот, обиженно каркая и теряя перья, ринулся прочь под защиту магистра, по пути обратившись в ворону и взлетев: «Кар-рр! Кар-ррр! Кар-р-раул!!!»
Остальные крысы, коих настигали саламандры, обращались тут же в клубы дыма, стоило их только тронуть… Крысы были не настоящие!
Саламудрик прогнав крысоврана, затем так напугал Гришку, что тот, не помня себя, бросился в пещеру. При сём от страха он уронил свирель…
Купавка, летавшая поблизости, сразу же подлетела и подобрала её.
– О! Какая замечательная свирель! Семь дудочек из тростника… То, что нужно!
Разгром крысиного и змеиного войска был близок. Ярик подал сигнал, свистнув в два пальца. И в бой бросились святиборцы, а навстречу им выступили темнозорцы…
Тут Ярик заметил, что битва та шла сразу во многих временах… За плечами святиборцев и темнозорцев выросли рыцари разных эпох и тоже вступили в сражение. Они рубились, а также падали и рассыпались в прах от ударов мечей и копий…
Магистр Маргус, видя к чему всё идёт, отступил в тень пещеры, прячась за спинами от наседающих святиборцев. И оттуда выпустил новые клубы чёрного дыма, что обвили темнозорцев, будто змеиными кольцами. Сей дым наваливался и душил, и он принудил святиборцев остановиться…
Да ведь это и впрямь был не просто дым, а змей! Змей, выпущенный из тени магистром Маргусом!
Вдруг рядом с Яриком Бусинкою из ниоткуда в вихре явился сам волшебник Велияр. На плече его сидела вила Купавка, а ещё он привёл с собою Линду Златовласку. Она была в облачении Девы Озера и держала в руках меч-кладенец.
– Магистр! – воскликнул Велияр. – Вызвав Чёрного Змея, ты нарушил правила игры! Это запрещено Китежским уставом!
– Снова запреты ветхого устава! – отозвался издалека магистр. – Разве это не грустно, жить под запретами?
– Владыка, – обратился к Велияру Ярослав. – Здесь что-то не так… Магистр вмешался в игру. Он сам не свой, я уверен. Думаю, он под заклятием, если не что похуже…
– Он и впрямь не в духе, – согласился Велияр. – Надымил-то как!
– Однако заклятие может развеять музыка! И свирель нам в подмогу… – уверила Купавка. – К сему и приступим!
– Думаю, вначале стоит разобраться со Змеем! – возразил Ярослав.
Последние слова Ярика были вызваны внезапным налётом змея. Тот из дымного уже обратился в грозного дракона во плоти.
– Линда, милая, – обратился тогда Велияр к ухватившей его за рукав и чуть взволнованной Владычице русалок. – Ну-ка, яви меч!
Линда выхватила меч и, не без трепета, вознесла его ввысь. Змей узрел его и зашипел, будто спущенный шарик, из пасти его повалил дым.
О! Он помнил этот меч! Когда-то он, или его давний предшественник, уже бился с Мечом Саламандр. И был поражён!
Змея сие ввергло в ужас. Он отпрянул и, не слушая заклинания магистра, ринулся в небо, где бурлили и пенились облака.
Велияр же повернулся к Ярославу:
– Теперь это твоя битва! Смелее! – Велияр взял меч из рук Линды и, обернувшись, дотронулся им до плеча Ярослава. Затем передал меч ему. – Посвящаю тебя в витязи белого плаща, в защитники Китежского Святолесья!
– Будь достоин меча, святиборец! – воскликнула Линда Златовласка.
Ярослав преобразился. Теперь он был облачён в сверкающие доспехи. Позади распустился плащ из белояровой шерсти. Кудри его из русых – стали золотыми и завились в колечки.
Затем Велияр дотронулся посохом и до саламандры Зиланта. И тот из дракошки обратился в грозного огненного дракона, сияющего чешуей, словно вылитой из лавы.
– Садись же на меня, Ярик! – рыкнул Зилант Златокрыл. – Только от нас зависит: кто выйдет на рукоплескания, когда упадёт занавес!
– Это будем мы! – уверил друга Ярослав. – Здесь, в Волшебной стране, добро сильнее зла. Таков замысел мистерии! Ах, если бы так было и наяву!
Ярослав вскочил на Златокрылого дракона. Тот рванул вслед за Чернокрылым змеем в кипящие облака. Его конь-дракон был ослепительно бел, и сверкал в его руках волшебный меч-кладенец!
И сошлись в небесах Чёрнокрылый змей и Ярослав, верхом на драконе Зиланте Златокрыле. Змей пустил в Зиланта чёрную молнию. Но саламандра легко отразил её. И тогда Ярослав занёс свой меч-молнию.
Но змей взревел:
– Не бей! Меня нельзя убить! Ибо я не существую! Я только видение, тень тени, призрак из забытых снов!
– Твоим словам нет веры! – воскликнул Ярослав. – Я верю лишь в то, что истинно!
– И я верю лишь то, во что верю! – грозно взревел Зилант. – И поверю! И проверю! И наоборот, и шиворот-навыворот!
Паря в облаках, Ярослав бросил взгляд вниз, на долину.
Там вновь сошлись в битве белые и чёрные плащи. Ясно было видно, что святиборцы теснят темнозорцев. Вон там святиборцы Емеля и Иванка наседают на отчаявшихся Громилку и Сластёнку. Вот там вырвались вперёд казачата, а вот и лирики с умниками… и тоже неплохо рубятся!
А вот и Линда Златовласка! Она пускала стрелы, повергая в бегство крыс и змей. И те, кого настигали её стрелы, обращались в дым. Гришки же нигде не было видно, он уже покинул поле боя, бросив оружие…
Темнозорцы, прижатые к стенке святиборцами, тоже стали бросать оружие и сдаваться. «Ведь это игра! Только игра!» – оправдывались они.
А в это время Велияр, широко шагая, поспешал навстречу магистру Маргусу, гордо скрестившему руки и ожидавшему его.
Порхавшая впереди вила Купавка наигрывала на новой свирели некую странную, будоражащую мелодию. И тут магистр, заслушавшись, отступил, потом ещё, и вдруг сел на скалу…
Вид его был растерянный… Глаза, бывшие доселе как в тумане, прояснились. Заклятие тени и впрямь отступило от магистра, и он проснулся. И что же это было на самом деле?..
Но рассуждать о сём Ярославу было не ко времени. Великая битва в небесах продолжалась! Чернокрылый змей, видя, что ему не уйти от белого витязя, решил напасть сам. Он развернулся и полетел навстречу Ярославу.
И тут Ярик, подлетев ближе, изловчился, взмахнул мечом-кладенцом и ударил противника с плеча. И так срубил тому Чернокрылому змею голову. Из шеи змея повалили клубы чёрного дыма.
А вслед за сим и сама голова змея неожиданно пропала. После растаял в вихре искр и сам Чернокрылый змей… И тут, вдруг, вслед за змеем исчез и дракон Зилант Златокрыл!.. Вокруг Ярослава заклубились облака…
Он стал падать. Весь мир закружился под ним, будто цветные стёкла в калейдоскопе…
Возвращение домой
Когда Ярик Бусинка открыл глаза, уже рассвело. Солнечные лучи били в просветы ветвей.
Выходит, он так и проспал у гаснущего костра… «Спал? Так это был сон!.. Только волшебный сон! Сон во сне, или сон про не сон, как сказал бы саламудрик… А где он, кстати?»
Мама подходила к нему ночью и укутала в спальник. А рыжий котёнок свернулся рядом клубком.
Утро было тёплым и светлым, на листьях скопилась роса. Ничто не напоминало о том, что произошло ночью. Бабушка решила пройтись по окрестностям, дабы пособирать лечебные травы. Отец с братом снарядили удочки и ушли рыбачить. А мама с сестрой занялись завтраком…
Ярослав же с Зилашею взялись будить уснувший костёр. Дело пошло споро: сушняка в лесу насобирать ничего не стоило. Труднее оказалось развести огонь, спички отсырели. Тогда Ярик прикрыл Зилашу и заговорщески ему подмигнул. Котёнок пустил искру из глаз и поджёг хворост…
Делать до завтрака было нечего. Ярослав решил сходить к болотцу – повидаться с жабою-королевой, ведь та была, как будто, не только во сне… Вслед за Ярославом увязался и котёнок.
Ярослав ходил по болоту, задумавшись: как же тут отыскать королеву?
Лягушек, квакш и жаб вокруг была пропасть. Они пускали пузыри, урчали и квакали. Которая из них? Может та, самая большая?
Ярик позвал:
– Ваше величество! Ваше величество, помогите… Я не знаю, что теперь делать!
Жаба смотрела на него со значением, но не мигая. Ярославу же мнилось, что она внимательно слушала мальчика. Зоб её раздувался, и вообще она была всем довольна, особенно тем, что день солнечный.
Немного посидев на кочке, жаба скакнула в сторону и пропала.
Ярослав обернулся к Зилаше:
– Ах, мой друг! – погладил он его. – Может, ты мне скажешь, это был сон или нет? Китеж, русалки, свирель… Всё так внезапно оборвалось!
Зилаша только потёрся о его штанину и мурлыкнул.
«Нет, – подумал Ярослав, – толку от такого разговора не будет. Возвращаемся…»
Вскоре все собрались у костра. Подошла и бабушка с котомкою, полною целебных трав. Мама и Света разложили по скатерти походный завтрак.
Ярослав заметил, что настроение у всех было немного приподнятое и торжественное. Отец его похлопал по плечу. Бабушка и та прослезилась от радости…
И даже мама, а также брат и сестра, будто что-то почувствовав, поглядывали на Ярослава с затаённым интересом…
– Так это был сон или нет? – вновь спросил Ярослав котёнка.
– Му-у-ррр! – ответил тот.
Ярославу же послышалось: «возм-мур-м-можно…»
Пора было возвращаться в Берендеевку. Там их уже заждался домовой Баука.
На обратном пути Ярослав всё думал о пережитом.
«Как хочется снова увидеть светлый город… – так думал Ярослав. – И чтобы все были счастливы… И был праздник. И чтобы вилы летали над озером, как мотылки… И чтобы Зилаша гонялся за светлячками…»
Ярик сорвал цветок Томилин крест и в задумчивости стал глядеть на него…
Тут, улучив минутку, к Ярославу подошли баба Прасковья и Алексей Елисеевич.
– Что же ты, добрый молодец, не весел? Отчего буйну голову повесил? – спросила его бабушка.
– О чём думу думаешь? – обратился к нему и Алексей.
– Да вот… Не знаю, что мне теперь делать, – честно ответил Ярослав. – И как во всему этому относиться… Чему верить? Не знаю, где правда, а где сон…
– Что делать-то? А ты не догадываешься? – отозвалась Прасковья. – А ведь подсказка у тебя под носом.
– Да! – улыбнулся и Алексей Елисеевич: – Что ты держишь в руках?
Ярик ещё раз посмотрел на цветок.
– Вот видишь цветок? Томилин крест? – указала баба Прасковья. – А помнишь ли, как Томила всех веселил и заставлял плясать?
– Да, знаю… – вспомнил Ярик. – У него была волшебная свирель… Но ведь она осталась там, во сне…
– Чудесная свирель? – улыбнулся отец. – Мама говорит, что чудес не бывает. Волшебной свирели, значит, тоже нет.
И тут он, хитро прищурившись, глянул на бабушку.
– Да! Что и говорить! – закивала баба Прасковья. – В чудеса верить ныне не очень-то разумно… Но что ж делать, ежели они в самом деле случаются.
И тут бабушка открыла котомку и вынула берестяную коробочку с птицею на крышке. Приподнявши крышку, она достала из неё… свирель.
Ту самую, оплетённую дракончиком! Свирель из давешних снов…
Сомнения Ярика рассеялись этой же ночью, когда они все вернулись в Берендеевку.
Когда Ярик закрыл глаза, пред ним опять словно распахнулось окно в иной мир. Да это же домовой Баука распахнул окно в горнице!
– Иди же, Ярик Бусинка! Тебя ждут друзья!
Ярик выскочил из окна во двор. И здесь он увидел радугу. Она перекинулась от сада куда-то за горизонт. Ярик заиграл на волшебной свирели и вступил на радугу. И она повела его над полями и лесами… И он поднялся к облакам. А потом пошёл над сверкающим морем к острову и Китеж-граду.
Теперь рядом шествовал и его друг дракон Зилант Златокрыл. И Ярик снова увидел величественные чертоги Семиверхого замка.
Там его ждали друзья: и мудрый волшебник Велияр, вила Купавка, королева Вельмина, и Линда Златовласка, и все его друзья!..
И так продолжилось веселье в волшебном Китеж-граде. Как всегда и продолжаются сны, которые жаль прерывать…
Везде на улицах города зажигались огни. А на них, будто бабочки на свет, слетались вилы, похожие на мотыльков. И из окрестных лесов и садов, будто тополиный пух, ветер приносил святкунов…
Вновь и вновь разыгрывались старинные купальские представления в Изумрудной зале Башни Семилучевой Звезды.
На сей раз Ярик пересмотрел все Купальские мистерии… И о Костроме и Купале, и о Томиле и Поманке, и том, как князь Яр спас Купавку…
Теперь он сам стал частью Купальской мистерии, сразившись с Чернокрылым Змеем…
И так по завершению таинств Ярик Бусинка и Линда Златовласка с друзьями и всеми чудесными жителями Китеж-града устроили праздничное шествие к озеру Светлояр…
То-то было удивление по всем окрестным лесам и болотам! И пересудов о нарядах Владычицы русалок и её свиты хватило потом лесовикам и кикиморам на весь грядущий год!
И сталкивали русальщики в священное озеро плоты с горящими факелами, отправляя в ночь Купаленку-матушку, и затем встречали выходящих из озера Кострому и Купалу.
И водили они вместе хоровод вокруг озера… И пели славу любви и доброте..
Добрые сны одержали верх! Отныне каждую ночь Ярослав мог отправляться в Китеж-град. Жизнь продолжалась.
Это была победа… Но впереди был ещё долгий путь и немало приключений.
Велияр, несмотря на царившее вокруг веселье, оставался, как и прежде, сосредоточен и чуть грустен. Ярик подошёл к нему:
– Что вас беспокоит, мастер? – спросил он волшебника. – Ведь мы победили!
– Меня беспокоит то, что случилось с магистром Маргусом, – молвил Велияр. – Это заклятье тени. Думается, что большие заботы она нам ещё доставит… Ведь и сейчас власть тени сильна и в вашем мире, и в нашем.
Купавка пояснила с грустью:
– Потому сном объяты и люди, даже когда они вовсе не спят… А чтобы они пробудились, нужно вернуть доброе волшебство и в мир людей.
– А также весёлые и добрые чудеса… – добавил владыка Велияр.
– И что же нам делать для этого? – спросил Ярик. – Я так хочу помочь!
Волшебник Велияр ответил:
– Учиться! Бороться! И смеяться! И не бояться ничего. Тень не так сильна, как может показаться… Доброе сердце и светлый разум развеют тьму!
Сказав это, Велияр взмахнул посохом и из него полетели и рассыпались вокруг мерцающие звёзды.
Купавка же заиграла на своей пастушьей свирели, а с нею заиграл на своей волшебной свирели и Ярик Бусинка.
И тогда все вокруг запели на разные голоса гимн Китежской школы. Пели и школяры, и святиборцы, и темнозорцы, и мастера чудес. Лесовики заскрипели, как деревья в лесу. Водяные и русалки забулькали. Птицы в небесах засвиристели.
А сама Звёздная книга в хрустальном шаре запела звонче всех:
Это чудо из чудес:
школа в Китеж-граде есть!
Будем веселиться,
волшебству учиться!
Будь хоть туп ты, словно дуб,
станешь чародеем вдруг!
Будем веселиться,
волшебству учиться!..
Будет славен Китеж-град!
Каждый здесь ученью рад!
Будем веселиться,
волшебству учиться!..