В этом веке были произведены многочисленные археологические раскопки, открывшие этрусские города и богатейшие некрополи с пышными гробницами, расписанными настенной живописью, заполненные великолепными произведениями из золота, серебра, слоновой кости, созданные не только этрусскими, но и греческими, финикийскими и даже далекими урартскими мастерами. Искусствоведы начали внимательно изучать этрусское искусство, определив его как совершенно автономную ветвь в рамках искусства античного. Эпиграфисты, т. е. специалисты по надписям, оставленным древними народами, исследовали этрусские надписи на бронзе и камне. Филологи пытались проникнуть в тайны этрусского языка. Но, как и в других отраслях науки о древности, эти направления существовали самостоятельно, мало связываясь друг с другом. И только уже в XX в. филологический и археологический, эпиграфический и искусствоведческий и чисто исторический подходы слились в единую науку этрускологию. Пионером в этом был итальянец Б. Ногара, который попытался дать общую картину этрусской цивилизации, опираясь на достижения как археологии, так и филологии.
Такое комплексное видение стало в наше время преобладающим, хотя, естественно, есть отдельные ученые, предпочитающие изучать ту или иную сторону этрусского мира, забывая о целостной его картине.
Разумеется, центр изучения этрусков находится в Италии. Там создана даже специальная академия, занимающаяся изучением этрусков. Выходит толстый ежегодный журнал «Этрусские исследования» («Studi Etruschi»). И большинство этрускологов — итальянцы. Но и в других странах тоже много занимаются этрусками. Не является исключением и наша страна. Вплоть до начала 80-х годов XX в. в Ленинграде работал видный отечественный этрусколог Н. Н. Залесский. Он воспитал многих учеников, и среди них умерший сравнительно молодым Е. В. Мавлеев, работавший в Эрмитаже и занимавшийся преимущественно религиозной сферой этрусской культуры. Другим центром отечественной этрускологии являлся Воронеж, где профессором университета был уже упоминавшийся А. И. Немировский. Позже он переехал в Москву и сейчас продолжает успешно работать.
Исследованиями многих поколений этрускологов прояснились большое количество вопросов истории и культуры этрусков, в том числе религии. Однако до сих пор об этрусках говорят как о таинственных, загадочных. Одна отечественная книга так и называется — «Этруски. Загадка номер один». Эта «загадочность» этрусков вызвана тем, что до сих пор, несмотря на двухвековые усилия, не расшифрован их язык. Этруски заимствовали свою письменность у греков, так что прочитать их надписи можно, но понять возможно лишь отдельные слова и личные имена. А без языка не решить и проблему происхождения этрусков. Безрезультатность попыток привела итальянского этрусколога?. Паллоттино к мысли, что нужен новый подход к исследованию: каковы бы ни были предки этрусков и каково бы ни было их происхождение, собственно этрусская цивилизация развивалась уже на почве Италии, и именно эта цивилизация, ее история должны быть предметом научного рассмотрения.
Не одновременно, но сравнительно быстро на рубеже IX–VIII вв. до н. э. возникли этрусские государства, имевшие общую культуру, сходный социальный и государственный строй, население, говорившее на одном языке, похожее или даже одинаковое хозяйство. Государства и сами сознавали свою близость и противопоставляли себя остальной Италии. Они образовали союз двенадцати «народов Этрурии». Раз в год главы этих «народов» собирались под священным дубом около города Вольсинии, решая общие дела. Союз носил в основном религиозный характер: на собрании приносили жертвы и советовались преимущественно по различным культовым вопросам. Это ежегодное собрание скорее символизировало отличительные особенности этрусков по отношению к остальному миру, чем имело политическое значение. Более того, в истории этрусков случалось, что различные этрусские государства занимали разные и даже противоположные позиции при решении тех или иных политических проблем.
В экономике Этрурии значительную роль играло сельское хозяйство. Почва Этрурии, однако, такова, что ее основу образуют каменистые породы, не пропускающие влагу. Поэтому земля быстро заболачивается, и чтобы ее использовать, необходимы довольно значительные мелиоративные работы. В связи с этим довольно рано этруски занялись дренажем своих земель, строя осушительные каналы, подземные осушительные сооружения и т. д., являясь в этом учителями римлян.
В этрусском ремесле большое место занимало горное дело и металлообработка, ибо Этрурия была очень богата железом. В древности Этрурия являлась одним из основных поставщиков железа и изделий из него чуть ли не для всего Средиземноморья. Через Этрурию проходил также «соляной путь», по которому в разные страны поступала соль, столь необходимая всем людям. Значительного расцвета в Этрурии достигло и изготовление керамики. Часто этруски подражали грекам в росписи своих ваз, хотя и вносили свои мотивы. Но создавали они и совершенно уникальные сосуды, так называемые «буккеро», ставшие своеобразной визитной карточкой этрусков. Это были сосуды с гладкими или рифлеными стенками без росписи, но обожженные так, что производили впечатление металлических, имея даже металлический отблеск. И куда бы ни отправлялись этрусские купцы, они везли с собой эту керамику.
Довольно рано большое место в экономической жизни всего Средиземноморья заняла этрусская торговля. В течение нескольких столетий этрусские купцы были соперниками греков и карфагенян. В самой Италии этрусская торговля была преимущественно сухопутной. В другие же страны этруски проникали по морю. И сама Этрурия, и окружающие ее районы были богаты лесом, а это давало этрускам возможность строить собственные корабли. Этрусские торговцы и моряки не брезговали и пиратством, особенно при встречах с врагами, и слухи об этрусских пиратах были широко распространены по всему Средиземному морю. В какой-то период времени этруски даже господствовали на море, заставляя считаться с собой и греков, и финикийцев, особенно обосновавшихся в колониях, в том числе в Карфагене.
Этрусское общество было, видимо, довольно консервативным, хотя, естественно, и претерпевало определенные изменения. Такая консервативность во многом определялась особенностями социальных отношений в Этрурии. Этруски делились на две группы: «господ» и «рабов». Принадлежность к группе определялась рождением, так что перейти из одной группы в другую люди не могли. Каждая такая группа разделялась на множество подгрупп, границы между которыми были более подвижны, но рубеж между «господами» и «рабами» был нерушимым. Даже образование было зарезервировано только за «господами». «Господами» были аристократы, владевшие землей, купцы и жрецы. «Рабы» — это прежде всего крестьяне, которые обрабатывали землю, принадлежавшую, однако, не им, а «господам». За эту землю они должны были отдавать владельцам долю урожая и в случае требования «господина» помогать ему в войне. В военное время они, вероятно, входили в дружину. «Рабами» считались и ремесленники, к которым причисляли и художников.
Эти люди настоящими рабами все же не были, ибо не являлись полной собственностью «господ». Но существовали в Этрурии и подлинные рабы, занятые, однако, не в производстве, а в домашнем хозяйстве и обслуживании своего господина. Возможно, что рабов привлекали и к различным общественным работам, в том числе мелиорации или сооружению гробниц.
Первоначально этрусские государства были монархиями. Вся власть сосредоточивалась в руках царя, носившего титул лукумона. Вокруг такого лукумона группировались представители наиболее знатных родов, возможно, составлявших некий совещательный орган при царе, но в действительности едва ли решавший важные дела. Более отдаленные группировки знати, а тем более «рабы» никакого участия в делах государства не принимали. Однако с течением времени разбогатевшая этрусская знать стала сама стремиться к политической власти. В ходе упорной борьбы отдельные честолюбцы захватывали власть, но сравнительно ненадолго. В V в. до н. э. лукумоны везде были свергнуты, а власть оказалась в руках небольшого количества знатных родов, установивших свое безраздельное господство. Естественно, что внутри государств проходила упорная политическая борьба.
С этой борьбой в значительной степени связана и этрусская колонизация. Аристократы, потерпевшие поражение во внутренней борьбе, вместе со своими «рабами» уходили из родных городов и обосновывались в чужих местах, зачастую в уже существующих городах, захватывая там власть. Часто они основывали и новые поселения. Основными территориями этрусской колонизации были долина реки Пад на севере и область Кампания к югу от Этрурии. На какое-то время этрусские аристократы захватили власть и в городах Лация, области, лежавшей между Этрурией и Кампанией. В Риме в течение более чем столетия власть принадлежала этрусской династии. И в Кампании, и в долине Пада этруски создали тоже по двенадцать городов, объединившихся в политико-религиозные союзы. С собственно этрусским союзом они, по-видимому, связаны не были, хотя контакты между ними явно существовали. Социально-политические отношения внутри этих двенадцати городов копировали те, что существовали в самой Этрурии.
К концу VI в. до н. э. положение начало изменяться не в пользу этрусков. В 510 г. до н. э. этрусский царь был изгнан из Рима, а попытка вернуть его в Рим закончилась неудачей. В 474 г. до н. э. греки из Сицилии разгромили этрусский флот. Постепенно потеряли свою независимость этруски в Кампании, где были разбиты греками. На рубеже V–IV вв. до н. э. кельты, пришедшие из-за Альп, разгромили этрусские города в долине Пада и сами там поселились. С тех пор кельты не раз нападали на саму Этрурию. Все более слабевшие этруски стали обращаться за помощью к набиравшему силы Риму. Однако эта помощь оказалась для этрусков роковой. Римляне сами начали захват Этрурии и завершили его в 60-х гг. III в. до н. э.
Этруски оказали значительное влияние на Рим. Оно проявилось и в искусстве, и в строительстве, и в определенных формах политической жизни. Особенно большое значение имело этрусское влияние на римскую религию.