Испугались фиванки, что великая Лето услышит нескромные речи царицы Ниобы и покарает весь город. Они принесли богине богатые жертвы и молили ее не гневаться на них. Но великая богиня не могла смириться с таким оскорблением. Она позвала к себе Аполлона и Артемиду и пожаловалась им:
– Тяжело оскорбила меня гордая Ниоба. Она не верит, что я великая богиня и что только самой Гере уступаю я в своем могуществе. Неужели вы, мои дети, не отомстите за меня? Ведь если вы этого не сделаете, люди перестанут почитать меня и разрушат все мои алтари. Она и вас оскорбила тоже. Вас, бессмертных богов, она посмела равнять со своими смертными детьми.
Богиня еще продолжала свои жалобы, но стреловержец Аполлон нетерпеливо прервал ее:
– О, кончай скорее говорить! Ведь своими словами ты отдаляешь наказание.
– Хватит, не говори больше, – воскликнула в гневе и Артемида.
Разъяренные брат и сестра быстро понеслись в Фивы. Суровы были их лица, зловеще звенели в их колчанах золотые стрелы.
Невидимый Аполлон остановился неподалеку от городских ворот, где фиванские юноши упражнялись на поле в военных играх. Здесь были и все сыновья Ниобы. Двое из них, Исмен и Сипил, одетые в пурпурные плащи, неслись впереди всех на горячих конях. Вдруг Исмен вскрикнул и схватился за сердце. Золотая стрела Аполлона пронзила ему грудь. Выпустил он поводья из ослабевших рук и мертвым упал на землю. Услышал и Сипил грозный звон тетивы лука Аполлона, он хотел спастись на своем быстроногом коне от грозящей опасности, но и его настигла смертоносная стрела. Перелетел он через крутую конскую шею, и его горячая кровь алой струей хлынула на землю. И других сыновей Ниобы, Файдима и Тантала, настигли стрелы. Они так и свалились, как боролись, обхватив друг друга руками. Увидел Альпенор, что его братья упали, и поспешил поднять их. Обхватил он руками их уже холодеющие тела, но и сам свалился, пронзенный безжалостной рукой Аполлона. В колено впилась стрела их шестому брату, Дамасихтону, он хочет выдернуть ее, но вдруг другая стрела со свистом вонзается в его горло. Остался последний из сыновей Ниобы, юный Илионей. Он поднял к небу руки и взмолился:
– О олимпийские боги! Пощадите, пощадите!
Жалко стало грозному Аполлону несчастного юношу, но было поздно. Уже слетела стрела с его лука и пронзила сердце последнего сына гордой Ниобы.
Когда дошла страшная весть до царя Амфиона, не выдержал он такого горя и заколол себя острым мечом. Совсем обезумела от горя и несчастная Ниоба. Как раненая волчица, завыла она, склонилась над дорогими телами, пытается поднять их, целует в похолодевшие уста. В отчаянии простирает Ниоба к небу руки. Но не мольба срывается с ее губ, а крик. Безумный крик гнева и гордыни:
– Радуйся, жестокая Лето, горем питайся моим и слезами моими зверское сердце насыти. Думаешь, ты победила меня, соперница? Но нет, все равно победила я. У меня, несчастной, все же больше осталось детей, чем у тебя, счастливой!
Только успела она прокричать эти безумные слова, как опять раздался грозный звон тетивы на натянутом луке, и вот первая дочь Ниобы, сраженная насмерть, падает на тела своих братьев. У всех, кто был рядом, от ужаса зашевелились волосы на голове. Еще страшнее было то, что невидимы были боги и неизвестно откуда летели их карающие стрелы. Одна только Ниоба стояла спокойно, как будто ее это и не касалось, от горя совсем потеряла она рассудок. Опять звенит тетива, и падает другая ее дочь. Потом еще и еще… Шесть золотых смертоносных стрел выпустила безжалостная Артемида, и шесть прекрасных юных дочерей Ниобы бездыханными упали на землю. Осталась лишь самая младшая дочь, она бросилась к матери и укрылась в ее коленях. Только тогда не выдержала гордая Ниоба и взмолилась наконец:
– Оставь мне хоть младшую, великая и всемогущая Лето, ну, пожалуйста, оставь мне хоть одну!
Но великая богиня не простила Ниобу и не сжалилась над ней. Еще одна стрела слетела с лука Артемиды и пронзила последнюю дочь гордой Ниобы. Окаменела от горя непокорная Ниоба. Потускнели ее глаза, перестало биться сердце. Могучие ветры подхватили ее и перенесли на родину, в Лидию, где до сих пор стоит ее окаменевшее тело, и вечные слезы скорби непрерывной струей катятся из ее безжизненных глаз.
Богиня-воительница
Не только своей мудростью отличается Афина Паллада от всех других бессмертных богов, которые живут на Олимпе. Не только тем, что с самого своего рождения больше всего на свете любит она воинские утехи. Но и тем, что, в отличие от других бессмертных, у нее не было матери. Мать у нее, конечно, была, но в то же время как бы и не было. Афину Палладу родил отец, сам громовержец Зевс. А произошло это вот как.
Уже давно царствует над миром великий Зевс, и нет никого, кто бы мог поспорить с ним в могуществе. Но все это время неспокойно было на сердце у великого громовержца. Богиня Гея предсказала ему, что ждет его участь отца, великого Крона.
– Как и отец, он тоже потеряет власть над миром, – так сказала мудрая богиня, и нельзя было не верить ей.
Постоянно твердит об этом и могучий титан Прометей.
– Вы думаете, новые цари, что вечно вам блаженствовать в мире. Но разве я не видел, как с Олимпа упали два тирана? И увижу, как скоро третий упадет!
Напрасно добивался Зевс, чтобы Прометей открыл ему роковую тайну, кто из его сыновей свергнет его с престола и когда он родится. Но Прометей упорствовал:
– Пусть он сколько угодно мечет молнии, гремит ужасными громами. Пусть все небо смешает в белокрылую метель и все до основания уничтожит, меня не сломит он, и не скажу я, от чьей руки он потеряет власть!
Что же оставалось делать Зевсу? Решил он защищаться, как умеет. Богини судьбы Мойры, которые никогда не ошибаются, сказали Зевсу, что у богини разума Метис будет от него двое детей: сначала родится дочь Афина, а потом и сын, необычайного ума и силы. И вот он-то, когда вырастет, отнимет у Зевса власть над миром. Обеспокоился Зевс: ведь богиня Метис уже должна вот-вот родить. Усыпил он ее ласковыми словами и проглотил вместе с нерожденным ребенком.
И все пошло по-прежнему. Пировал он и развлекался в своем золотом дворце на Олимпе, как вдруг через некоторое время почувствовал странную головную боль, да такую, что разрывала его буквально на части. Зовет он своего сына, славного кузнеца Гефеста, и приказывает ему:
– Ударь мне твоим остро наточенным топором по голове и разруби ее пополам.
Услышав такую удивительную просьбу, Гефест спрашивает своего отца:
– Ты, кажется, хочешь убедиться, в своем ли я уме? Прикажи мне сделать что-нибудь другое, что тебе нужно.
– Мне нужно именно то, о чем я прошу тебя, – отвечает ему рассерженный Зевс, – если ты сейчас же этого не выполнишь, то тебе придется испытать немало огорчений.
Выполнил Гефест странное требование своего царственного отца, взмахнул он топором и опустил его на голову Зевса.
– Что это такое, – воскликнул пораженный Гефест мгновение спустя. – Дева в полном вооружении! Тяжелая штука сидела у тебя в голове, Зевс, не удивительно, что ты был в дурном расположении духа. Носить под черепом такую большую дочь, да еще в полном вооружении – это не шутка. Что же, у тебя военный лагерь вместо головы? О, да ты посмотри, она в одно мгновение уже и взрослой стала, да какая красавица! Зевс, в награду за то, что я помог тебе родить такую дочь, позволь мне на ней жениться!
– Это невозможно, мой славный Гефест, – отвечал ему отец, – она никогда не выйдет замуж и пожелает остаться вечной девой.
– Жалко, – сказал Гефест, – но если ты не возражаешь, я все-таки попробую с ней справиться.
Пока они обсуждали дальнейшую судьбу новорожденной богини, она уже выскочила из головы Зевса и от радости, что родилась и видит свет, начала скакать и отплясывать военный танец, потрясая щитом и взмахивая копьем. Взглянув на свою воинственную дочь, Зевс ответил кузнецу:
– Я-то не против, но, думаю, тебе будет нелегко.
Вот так и родилась Афина Паллада. Но не только воинской отвагой славилась она, защищая всех несправедливо обиженных. Она покровительствовала греческим героям, хранила крепости и города, а по уму и мудрости вскоре сравнялась она с самим Зевсом. Ее так и называли – богиней мудрости и справедливой войны. И еще у нее было одно любимое дело, в котором не было ей равных. Она очень любила ткать полотно, и никто не мог превзойти ее в этом искусстве. Да и состязаться с ней было опасно. Все знают, как поплатилась Арахна, дочь Идмона, которая захотела стать выше Афины в этом деле.
Арахна
Родилась Арахна в семье простых людей. Мать ее умерла, когда Арахна была еще маленькой, а следом за ней умер и отец, красильщик тканей Идмон. Осталась Арахна одна, и чтобы заработать себе на жизнь, она ткала полотно и вышивала на нем красивые узоры. Такой искусной мастерицей стала Арахна, что скоро слава о ней пошла по всей Лидии. Отовсюду шли люди в небогатый домик Арахны, чтобы посмотреть на ее удивительное искусство, полюбоваться ее работой собирались нимфы с берегов златоносного Пактола. До того были хороши полотна Арахны, что все стали называть ее ученицей великой Афины Паллады. Но Арахна знала, что на всем свете нет ей равных в мастерстве, и вовсе не собиралась делиться славой с великой богиней.
И вот однажды воскликнула гордая Арахна:
– Пусть даже сама Афина Паллада приходит состязаться со мной, все равно не победить ей меня. Что угодно поставлю залогом!
Услышала Афина эти горделивые слова, под видом седой сгорбленной старухи явилась она перед Арахной и сказала ей:
– О Арахна, Арахна, никогда не гордись тем, что дали тебе великие боги. И запомни. Есть одно хорошее свойство у годов преклонных: вместе с возрастом появляется опыт. Послушайся моего совета, Арахна, старайся лишь смертных превзойти своим искусством. И если ты сейчас попросишь у богини прощения за дерзкие слова, то она простит тебя.
Но Арахна не послушалась мудрого совета, она выпустила из рук тонкую пряжу и гневно воскликнула: