Рождение Осириса, его братьев и сестер
Еще до того как Ра покинул землю и стал плавать в Ладье Вечности по небесам и по царству мертвых, богиня Маат создала времена года. Она разделила год на три равные части и дала им названия: время Разлива, время Всходов и время Урожая.
Затем Маат поделила все три времени года на месяцы, по четыре в каждом. Каждый месяц состоял из тридцати суток. Сутки же поровну делились между Луной и Солнцем. Таким образом, солнечный год был в точности равен лунному: и в том и в другом было двенадцать месяцев, триста шестьдесят дней.
Хранительницей этого порядка Маат назначила Луну.
Но круглолицая Луна не справилась с доверенным ей делом. Богу мудрости Тоту без особого труда удалось ее перехитрить и изменить миропорядок.
Все началось с того, что Ра однажды разгневался на богиню неба Нут за непослушание. Разгорелась ссора. Ослепленный яростью бог воскликнул, потрясая кулаками:
— Знай же, непокорная ослушница: страшное наказание ждет тебя! Отныне и навеки я проклинаю все триста шестьдесят дней года. Ни в один из них ты не сможешь рожать детей и навсегда останешься бездетной!
Нут похолодела от ужаса. В отчаянии она заломила руки и пала перед владыкой на колени. Но поздно: проклятие уже было наложено. Солнечный бог, гордо тряхнув головой, повернулся и, не оглядываясь, зашагал прочь.
Хлынул проливной дождь — это безутешно плакала убитая горем Нут. В мире все подчинено воле Ра. На все дни года великий бог наложил проклятие. Ей, Нут, не суждено иметь детей!
— И ничего нельзя сделать! Нет такой силы на свете, которая могла бы хоть что-то изменить! — в слезах причитала богиня, как вдруг услышала за спиной спокойный усмехающийся голос:
— Силы такой и вправду нет. Зато есть хитрость! Знай: ум — это нечто гораздо большее, чем сила. Там, где сила бесполезна, выручит ум. Ты скоро в этом убедишься.
Нут стремительно обернулась.
Перед ней стоял Тот. Бог мудрости, посмеиваясь, крутил в руках пальмовую ветвь.
— Ты сумеешь мне помочь? — спросила Нут с надеждой и в то же время недоверчиво.
— Да, — ответил Тот.
— А как?
— Я скоро вернусь к тебе, — сказал Тот с загадочной улыбкой.
Он превратился в ибиса, вспорхнул и улетел.
Нут смотрела ему вслед до тех пор, пока Тот не скрылся из виду. Потом она опять расплакалась. Она не поверила Тоту. Разве можно что-нибудь сделать, если Ра наложил проклятие на все триста шестьдесят дней?! Просто Тот хотел ее утешить, обнадежить, вот и все…
Вздохнув, богиня печально побрела к западным горам.
А Тот между тем прилетел к хранительнице бремени Луне. Добродушная Луна очень обрадовалась гостю. Ей было скучно одной среди неразговорчивых звезд. Редко случалось, чтоб кто-либо из богов навещал ее.
Луна усадила Тота на циновку, расставила перед ним изысканные кушанья: финики, медовые лепешки, орехи и кувшин пальмового вина.
— Угощайся, любезный гость, а заодно расскажи, что нового происходит в мире, — сказала она, села напротив Тота и приготовилась слушать.
Тот отведал яства, вежливо похвалил их и рассказал хозяйке все новости, умолчав только о ссоре Ра и Нут. Когда Тот умолк, Луна предложила:
— Давай теперь играть в шашки!
Ей очень не хотелось, чтоб Тот уходил. Но, кроме шашек, ей больше нечем было занять гостя. А хитрый Тот только этого и ждал!
— Что ж, давай, раз тебе хочется… — протянул он как бы в нерешительности. — А на что мы будем играть?
Луна растерялась:
— Не знаю… Можно ведь играть просто так, ради удовольствия.
— Нет! — решительно возразил бог мудрости. — Это неинтересно! Игра должна быть азартной — а разве будет азарт, если ничем не рискуешь в случае проигрыша?
— Но как же быть? — окончательно растерялась Луна. — Что я сделаю ставкой в игре? Ведь у меня ничего нет, кроме света, которым я по ночам освещаю небо.
— Вот и хорошо. Будем на него играть. Не на весь твой свет, конечно: это слишком много. В лунном году триста шестьдесят дней. Возьми от каждого дня маленькую часть, затем сложи эти части вместе — они и будут ставкой.
— Я не могу этого сделать, — сказала Луна. — Я хранительница времени, и я не вправе отдать ни одного дня из лунного года.
— Да и не надо целого дня! Убавь от каждого дня по нескольку минут — никто и не заметит… А впрочем, как знаешь, — холодно добавил Тот, встал с циновки и сделал вид, что собирается уходить.
— Подожди! — остановила его Луна. — Так и быть. Сыграем на мой свет. Но учти: я убавлю от каждого дня очень маленький кусочек, всего одну семьдесят вторую его часть. Если ты выиграешь партию, никто даже не заметит, что дни сделались короче.
Тот кивнул в знак согласия, и они уселись играть. Наивная Луна! Она надеялась одержать верх над богом мудрости, но не тут-то было! Тот очень скоро выиграл партию, и Луне ничего не оставалось делать, как сдаться.
— Возьми свой выигрыш, он причитается тебе по праву, — проворчала Луна и смешала шашки на доске.
И тут только выяснилось, что, как ни малы были отрезки времени, на которые простодушная Луна укоротила каждый из трехсот шестидесяти дней года, в сумме ее проигрыш оказался очень велик: целых пять суток! Поняв, что она наделала, Луна в ужасе схватилась за голову. Но было поздно.
Заполучив свой выигрыш — пять дней, Тот прибавил их к солнечному году. С тех пор лунный год сделался короче: в нем осталось лишь триста пятьдесят пять дней. А солнечный год увеличился, поскольку дней в нем стало триста шестьдесят пять.
Но самое главное, на пять лишних дней солнечного года не распространялось проклятие Ра! Ведь когда владыка Вселенной обрекал проклятию все дни года, их было только триста шестьдесят.
Правда, Ра немедленно проклял бы и эти новые пять дней и вдобавок наказал бы Тота за столь нахальную проделку. Но мудрый бог все предусмотрел заранее. Пять дней, которые он прибавил к году, он посвятил Ра. Не станет же владыка проклинать дни, посвященные ему самому!
Как Тот рассчитал, так и вышло. Узнав обо всем, Ра было осерчал и обрушился на бога мудрости, грозя ему всеми мыслимыми и немыслимыми карами. Но когда Тот, покорно склонив голову, сказал богу солнца, что новые дни он посвятил ему, Ра, задобренный таким богатым подарком смирил гнев и простил Тоту его выходку.
Прошло немного времени, и вот в конце года, в те самые пять дней, на которые не было наложено проклятие, у Нут родилось пятеро детей.
В первый день на свет появился Осирис. Младенец заплакал так громко, что земля задрожала, а в небе вспыхнуло зарево, возвестившее о рождении величайшего бога.
Во второй день родился Гор Бехдетский.
В третий день родился Сет, бог пустыни, войны и стихийных бедствий. У малыша была звериная морда, красные его глаза сверкали злобой, и волосы его были тоже красными, как горячий песок пустыни.
День рождения Сета — третий предновогодний день — считался в Та-Кемете несчастливым. Фараоны и придворные сановники не занимались в этот день государственными делами, не принимали никаких важных решений и не допускали к себе иноземных послов.
Четвертый день был днем рождения доброй богини Исиды.
И наконец, в пятый день родилась ее сестра Нефти́да.
Все это произошло в те времена золотого века, когда Ра уже вознесся на небо, а землею правил Геб. [11]
Земное царствование Осириса
Когда Осирис вырос, он унаследовал трон Геба и стал царем Та-Кемета. Египтяне в то время были еще народом диким и темным, как племя кочевников. Они не знали целебных трав, не умели лечить самые простые болезни и часто умирали еще в молодости. У них не было ни письменности, ни законов. Селения враждовали друг с другом, и вражда то и дело выливалась в кровавые побоища. В некоторых областях люди не умели готовить мясо и ели его сырым, а кое-где даже процветало людоедство.
Поэтому Осирис, став царем, решил, что прежде всего нужно дать народу знания.
Это было нелегкой задачей, но Осирис успешно с нею справился. Он разъяснил людям, какие поступки благородны, а какие нет, установил с помощью бога Тота справедливые законы, научил египтян строить плотины и ирригационные каналы, чтобы земледельцы могли в засушливые годы орошать поля. Это избавило страну от засух и голода.
Мудрый Тот старательно помогал Осирису в его деятельности. Он дал людям письменность, обучил их медицине, астрономии, математике и другим наукам.
Осирис и Тот правили в Та-Кемете, не допуская насилия и кровопролитий. Боги не учиняли расправы над теми, кто не хотел их слушаться. Они решили, что воспитывать этих полудиких людей нужно не устрашением, а мудрыми, убедительными речами, добротой и, главное, хорошим примером, который они сами подавали им. Это были лучшие дни золотого века!
Когда все жители Та-Кемета стали грамотными и по всей стране установился угодный богам порядок, Осирис решил обойти соседние страны, поскольку другие народы все еще прозябали в варварстве. В сопровождении музыкантов и певцов Осирис отправился в путешествие и вскоре преобразил весь мир так же, как некогда преобразил Та-Кемет. Ни разу не прибегнув к насилию, покоряя сердца людей только красноречием и добром, Осирис подчинил себе большинство племен.
Покуда бог путешествовал, в Та-Кемете правила его жена Исида. Она была богиней колдовства и магии. Вместе с Тотом Исида научила людей совершать религиозные обряды, творить чудодейственные заклинания и делать амулеты, спасающие от бед. Кроме того, добрая богиня научила женщин вести домашнее хозяйство.
Прошло двадцать восемь лет с тех пор, как Осирис стал царем. За годы его царствования Египет изменился до неузнаваемости. Города увеличились во много раз, перекинулись с черной плодородной земли на пески, а окраины дотянулись уже до самого восточного предгорья. Там, на окраине, стояли роскошные усадьбы вельмож. Ближе к берегу селился незнатный люд: тесно лепились друг к дружке дворики с небогатыми лачугами из кирпича-сырца. Крыши на этих лачугах были тростниковые, обмазанные илом. Зной быстро превращал ил в засохшую корку, поэтому каждый год после половодья египтяне везли с реки новый ил и обмазывали крыши заново.
Так выглядели города на восточном берегу Нила. А западная часть любого города принадлежала мертвым. Там египтяне хоронили тех, кто ушел в Дуат. Боги еще не научили людей делать мумии, поэтому тела, облаченные в погребальное убранство, просто клали в деревянные футляры и закапывали в песок. Только высекатели саркофагов и гробовщики жили за рекой, около своих мастерских. Суда доставляли им гранит и песчаник из каменоломен и кедровые бревна из чужеземных стран. По ночам на западном берегу уныло плакали шакалы, священные животные бога Анубиса.
С раннего утра в городе закипала жизнь. Пчеловоды торговали на площадях медом, пекари — пышным хлебом и лепешками, пивовары разливали в кружки пахучее ячменное зелье; гончары, резчики по дереву и камню и другие ремесленники горласто нахваливали свои товары. Кто-то возделывал деревья в саду, чинил запруды в оросительных каналах либо брал челнок и отправлялся на реку рыбачить.
Так продолжалось до полудня, покуда Ладья Вечности не достигала зенита. В полдень жара делалась уже невыносимой. Тогда все прятались в тень — в дома или пальмовые рощи и отдыхали. А к вечеру горожане вновь собирались в людных местах или принимались каждый за свою работу.
Вдали, у подножия гор, красовались дворцы богов…
Повсюду звучала музыка. Лишь в одном из дворцов окна были плотно занавешены, двери заперты, а вдоль плетеной изгороди, окружавшей сад, бродили хмурые стражники, вооруженные копьями и мечами. Это был дворец Сета.
В главном его зале горели факелы, освещая богатое убранство. Посередине стоял стол с винами и кушаньями, а вокруг стола, удобно расположившись в креслах с резными подлокотниками, золотыми спинками и ножками в виде львиных лап, сидели царица Эфиопии Асо и семьдесят два демона. Сборище возглавлял Сет.
Затаив дыхание, все ждали, что он скажет.
— Смерть! — сказал Сет и зловеще сверкнул алыми глазами.
— Да, только его смерть избавит нас! — согласилась царица Асо. — После того как смутьян побывал в моей стране, мои подданные больше не хотят воевать с соседями, грабить их города, захватывать в плен рабов, увеличивать мои богатства!
— Он должен умереть! — закричали демоны.
— Да, но как же мы его убьем?
Поднялся шум. Сет приказал всем замолчать.
— У меня уже все продумано, — заявил он. — Слушайте. Мне удалось тайком измерить рост моего брата, которого я ненавижу не меньше, чем вы все. Осирис не достоин царского сана. Трон владыки Та-Кемета должен быть моим!.. — Сет обвел взглядом собравшихся. — Так вот, — тихо, почти шепотом, продолжал он, — я велел моим рабам сделать по снятой мерке великолепный сундук, украсить его золотом, серебром, драгоценными камнями… Работа скоро будет закончена. Тогда мы…
И Сет изложил демонам свой замысел.
Прошло несколько недель, и вот во дворец Осириса прибежал гонец от Сета.
— Мой хозяин устраивает званый пир, — насилу отдышавшись, проговорил гонец. — Он смиренно просит тебя пожаловать сегодня в гости и занять почетное место за столом.
— Скажи своему хозяину, что я с благодарностью принимаю его приглашение, — ответил Осирис. — Ступай в сокровищницу: я велю слугам одарить тебя богатыми подарками.
Скороход поклонился и ушел.
Вечером Осирис облачился в праздничные одежды, надел корону, взял царский жезл и бич, и рабы на носилках отнесли его во дворец Сета.
Осириса встречала большая процессия музыкантов и слуг с опахалами. Они сказали рабам-носильщикам, что те могут сейчас же, не дожидаясь своего господина, возвращаться назад и отдыхать, потому что пиршество затянется до утра. А утром рабы Сета сами доставят Осириса домой.
Носильщики ушли. Царя Та-Кемета торжественно, под музыку, проводили в зал, где в ожидании гостей сидел сам хозяин — красногривый бог пустыни. Он покрикивал на слуг, суетившихся вокруг стола.
— Привет тебе, любимый мой брат! — воскликнул Сет, увидев входящего Осириса. — Благодарю тебя, ты оказал великую честь моему дому. Сам царь Та-Кемета — сам Осирис будет сегодня моим гостем!
Осириса усадили во главе стола, на самое почетное место. Вскоре один за другим начали собираться заговорщики. Первой пришла красавица Асо, гордая царица Эфиопии. Следом явились демоны.
Рабыни заиграли на систрах. Под сладкозвучный музыкальный перезвон боги приступили к трапезе.
— Угощайтесь, любезные гости! — хлопотал Сет, тайком подмигивая царице Асо. — Отведайте вот этого ячменного пива. Более вкусного напитка вы не найдете во всем Та-Кемете! Мои пивоварни самые лучшие, мои рабы самые усердные!.. А это пальмовое вино! Десять лет выдерживал я его в прохладном погребе. Эй, слуги! Несите новые кувшины, наполните кружки гостям, да поживей!
Вино действительно было очень вкусным. Гости стали наперебой его расхваливать, а потом, не скупясь на похвалы, стали превозносить самого Сета. Какой у него роскошный дворец. Какой вид открывается из окон! Резную кедровую мебель изготовили искуснейшие мастера! Каменотесы украсили стены великолепным рельефами!
— Да, — с притворной скромностью согласился Сет. — Моими рабами-ремесленниками я и впрямь могу гордиться. Видите эту статую в саду? Они высекли ее за десять дней из цельной глыбы гранита. А недавно они изготовили сундук — такой… такой… Нет, я не могу найти достойных слов, чтоб описать эту красоту! Лучше вы сами посмотрите, что это за чудо. Эй, слуги! Принесите сундук.
Застолье возбужденно зашумело. Боясь каким-нибудь случайным жестом или неосторожным словом выдать свое волнение, заговорщики делали вид, что с нетерпением ждут, какое диво покажет им Сет.
Когда рабы принесли сундук, все вскрикнули от восхищения и повскакивали с мест.
Изделие было воистину достойно богов! По инкрустированной черным деревом поверхности сундука змеились золотые ленты. В центре полыхал огромный рубин, изображавший солнце. Его катил по небосводу лазуритовый жук-скарабей. Вокруг вспыхивали драгоценные камни — звезды. Тяжелая крышка сундука была украшена орнаментом из золотых и серебряных иероглифов, обрамленных кружевной резьбой.
— Великий Сет! — прошептала царица Асо, как зачарованная глядя на сундук. — Я согласна отдать все мои богатства, лишь бы только заполучить это сокровище.
— И я! И я! — закричали демоны наперебой, стараясь не смотреть на Осириса, чтобы по неосторожности как-нибудь себя не выдать.
— Великолепная работа, — вежливо сказал Осирис.
Ему тоже очень понравился сундук. Но бог был спокоен. Он никогда не терял голову при виде богатств.
В зале стоял невообразимый шум.
— Вижу, я вам угодил, дорогие гости! — воскликнул Сет, опять подмигивая царице Асо. — Ладно! Так и быть, я подарю этот сундук кому-нибудь из вас.
— Кому же? — замирающим голосом спросил один из демонов.
— Кому?.. Кому?.. — Сет обвел взглядом гостей, как бы раздумывая. — Тому, кому сундук придется впору! Ложитесь в него по очереди.
И слуги по знаку Сета распахнули крышку сундука.
— Пусть же будет так, как ты сказал! — крикнул демон, сидевший ближе всех к Осирису, и первым бросился к сундуку и лег в него.
Но сундук оказался слишком узок для него. Демон изобразил на лице досаду, обиженно фыркнул и вернулся к столу.
— Пусть попробует кто-нибудь еще!
Тревожно переглядываясь, изо всех сил стараясь не показать своего волнения, демоны стали по очереди забираться в сундук. А Осирис, ни о чем не подозревая, спокойно наблюдал происходящее. Богу было совершенно безразлично, ему ли достанется сокровище или его заполучит кто-то другой. С добродушной улыбкой он смотрел, как забавляются захмелевшие гости. Он бы и не стал залезать в сундук, но не хотелось обижать брата столь откровенным безразличием к предмету его гордости.
И вот очередь Осириса подошла.
— Попытай счастья и ты, любимый брат. Может быть, тебе повезет больше, чем остальным, — сказал Сет, обнимая Осириса и ласково на него глядя.
Осирис забрался в сундук, лег на дно, скрестил на груди руки. Все замерли.
— Сокровище твое! — воскликнул Сет.
Это было сигналом к злодеянию. Заговорщики бросились к сундуку, захлопнули крышку и набросили засов.
— Сундук навеки твой! — кровожадно захохотал Сет. — Умри в нем! Это твой гроб!
— Что вы делаете? — в ужасе вскричал Осирис, но ответом ему был новый взрыв неистового хохота.
Демоны обмотали сундук сыромятными ремнями, отнесли его к реке и бросили в Танитское устье. С тех пор это устье считается у египтян проклятым.
Вода сомкнулась над гробом доброго царя Та-Кемета. Потом сундук вынырнул на поверхность и, кружась, поплыл вниз по течению.
А случилось это на двадцать восьмом году царствования Осириса, в семнадцатый день третьего месяца Разлива.
Странствия Исиды
Рано поутру, когда еще над берегами стелился туман, в покои Исиды вбежал запыхавшийся слуга.
— Проснись, великая богиня! — закричал он с порога, всхлипывая и утирая рукавом мокрое от слез лицо. — Горе! Нет твоего мужа! Нет нашего любимого царя Осириса!
— Что случилось? — Исида побледнела, предчувствуя самое худшее.
— Не спрашивай, беги! Сюда идет Сет и ведет за собой целую армию злодеев. Он хочет захватить трон и стать царем. Он убил Осириса. Он не пощадит и тебя! Спасайся! Мне тоже надо как можно скорее скрыться. Прощай, добрая богиня!
Последние слова верный раб выкрикнул уже в дверях и без оглядки бросился бежать.
— Где мой супруг? Что с ним? — прошептала Исида похолодевшими губами; ноги ее вдруг подкосились, она изнеможенно упала в кресло и закрыла лицо ладонями.
В саду заливались птицы. Внезапно щебет смолк: пичуги вспорхнули и разлетелись, кем-то вспугнутые. Послышался топот, крики, смех; дворец обступила толпа. Среди общего шума прозвучал самодовольный голос Сета:
— Вот чертог Осириса — теперь он мой. Отныне я царь Севера и Юга.
Распахнулась дверь. Толпа заговорщиков ворвалась в тронный зал и застыла на пороге.
— Как! Ты еще здесь? — изумился Сет, увидев Исиду. — Известно ли тебе, что произошло сегодня ночью?
Исида молча смотрела на него, и Сет, не в силах вынести ее взгляда, отвел глаза.
— Убирайся! — крикнул он. — Теперь это мой дворец!
— Клыкастое, длинноухое чудовище! Придет день, когда ты дорого заплатишь за свое злодейство, — холодно проговорила Исида, с ненавистью глядя на Сета. — Где Осирис? Отвечай, что ты сделал с моим мужем?
— И не надейся! — Сет пытался изобразить смех, но голос его предательски дрожал, выдавая волнение. — Я не желаю, чтоб ты нашла мертвое тело, похоронила его и воздвигла стелу на месте погребения. Ведь тогда люди будут приходить к этому памятнику и поклоняться ему. Нет! Память об Осирисе должна быть стерта в людских сердцах. Люди забудут его. Уходи, я не скажу, где его искать.
Исида встала. Заговорщики расступились, освобождая ей дорогу, и богиня вышла из дворца.
И только оставшись одна, она дала волю своим чувствам и разрыдалась. Где искать Осириса? Куда идти?
Богиня остригла волосы в знак скорби, облачилась в голубые траурные одежды и отправилась на поиски.
Богиня ходила из одного селения в другое и расспрашивала каждого встречного, не знает ли он что-нибудь об Осирисе. Но все только беспомощно разводили руками.
Много дорог исходила Исида, много обошла селений и городов, пока наконец не повстречала шумную ватагу ребятишек, игравших возле храма в камешки. Едва богиня обратилась к ним, дети обступили ее и, возбужденно размахивая руками, загалдели все разом:
— Мы видели сундук!
— Да, да! Он плыл по реке мимо нашего города!
— Там внутри кто-то был и звал на помощь!
— Мы сразу побежали к лодочникам, но они нам не поверили. А пока мы спорили с ними, сундук уплыл.
— Только это было очень давно, — сказал самый старший мальчик. — Теперь его уже, наверно, унесло в море.
Исида очень обрадовалась. Это была первая весточка об Осирисе за много дней безрезультатных поисков. Желая отблагодарить ребятишек, богиня произнесла волшебное заклинание и навеки наделила всех детей вещим даром. С тех пор египтяне считают, что по крикам детей, играющих возле храмов, можно предсказывать будущее. Для этого надо мысленно о чем-нибудь спросить богов и сразу же выйти во двор, где слышны крики ребятишек. Первое, что удастся услышать, и будет ответом.
С помощью колдовства — ведь она была богиней колдовства — Исида узнала, где сундук. Течение вынесло его к берегам Великого Зеленого моря, [12] а морской прибой выбросил на сушу возле финикийского города Гебала. [13] Сундук остался лежать около молодого деревца. Но покуда Исида странствовала, деревце выросло, превратилось в могучего великана с ветвистой кроной, и сундук оказался погребенным внутри ствола.
Богиня тотчас отправилась в Гебал. Но когда она пришла туда, дерева уже не было. От него остался лишь уродливо торчащий пень. Царь Гебала Малака́ндр, гуляя однажды по побережью, увидел великолепное дерево и велел его срубить, чтоб сделать из него колонну для украшения дворца.
— Я опоздала! Горе мне! — вскричала в отчаянии Исида, села на камень у родника и заплакала: — Никогда я не увижу своего возлюбленного супруга, не воздам ему погребальных почестей! Будь ты проклят, Сет!
— Отчего ты убиваешься, прекрасная чужестранка? Тебя кто-то обидел? — прозвучало вдруг за спиной богини.
Исида обернулась.
Возле родника стояли три женщины с расписными пузатыми кувшинами и дружелюбно улыбались.
— Кто вы такие? — спросила их богиня.
— Мы служанки нашей госпожи Аста́рты, царицы города Гебала, — ответили женщины. — А ты, видимо, пришла издалека? Сандалии твои стоптаны, одежда порвана, ноги исцарапаны терновником. Бедняжка! Если у тебя нет в городе друзей и близких, пойдем с нами к Астарте. Царица очень добра и отзывчива. Ты непременно ей понравишься, и она оставит тебя при дворце. Поверь нам, уж мы-то знаем!..
Растроганная Исида от всего сердца поблагодарила добрых женщин, и те привели ее к царице.
— Откуда и зачем ты пришла в Гебал? — спросила Астарта, с интересом разглядывая чужестранку.
Исида ответила не сразу. Она долго, задумчиво молчала. Но царица, полагая, что бедная женщина попросту робеет перед ней, великой супругой властителя Гебала, не торопила Исиду с ответом. А Исида стояла и раздумывала, что ей делать. Достаточно было объявить, кто она такая и зачем пришла, — и Астарта тут же упала бы перед ней на колени в благоговейном трепете, а слуги, сбивая друг друга с ног, бросились бы рубить деревянную колонну топорами… Сердце богини неистово колотилось от волнения. Сундук с телом Осириса был здесь, рядом!.. Но Исида не могла покинуть Гебал, не отблагодарив добрых женщин и Астарту за ласку и участие. А как отблагодарить их, она не знала, поэтому и медлила, решая, не утаить ли правду от царицы и не пожить ли под видом бедной странницы во дворце, покуда не представится случай сделать добро.
Молчание затянулось. Служанки стали недоуменно переглядываться и что-то шепотом подсказывать Исиде. И богиня наконец приняла решение. Подняв заплаканные глаза, она проговорила:
— Я пришла из Та-Кемета. Я совсем одинока. Мужа моего убили разбойники, и я не успела родить сына, который отомстил бы за убийство. И вот я скитаюсь по городам в надежде, что где-нибудь обрету приют.
— Ты жалеешь, что у тебя нет сына, — стало быть, ты любишь детей? — спросила Астарта, сочувствующе покачав головой.
— О да! — воскликнула Исида. — Разве можно не любить детей!
И она прижала руки к груди и опять заплакала.
— Я вижу, ты добрая женщина, — вконец расчувствовавшись, сказала Астарта. — Если бы тебя не постигло горе, ты была бы хорошей матерью. Но утешься! В моем дворце ты найдешь кров. Живи у меня и будь главной нянькой моего маленького сына.
Исида упала царице в ноги и, захлебываясь от слез, стала уверять, что будет заботиться о маленьком царевиче так, как ни одна мать еще не заботилась о своем ребенке.
Так Исида осталась во дворце Малакандра и Астарты.
Исида во дворце
Прошло несколько дней.
Исида нянчила царского сына. Она носила его на руках, купала, пела ему ласковые песни и качала в колыбельке. Богиня очень полюбила этого пухлощекого, голубоглазого малыша.
Царица Астарта и Малакандр не могли нарадоваться, что нашли такую заботливую няньку.
Однажды вечером Исида, убаюкав младенца, развела в очаге огонь и села рядом, задумчиво глядя в трепещущее пламя. Вдруг ей пришла счастливая мысль.
— Я знаю, как отблагодарить Астарту за добро! — прошептала она. — Я сделаю ее сына бессмертным!
Она тут же произнесла заклинание и бросила спящего ребенка в очаг, чтобы его смерть сгорела дотла в волшебном пламени.
Едва ребенок упал на угли, огонь ярко вспыхнул и заплясал, с треском разбрасывая искры. Комната озарилась желтоватым светом. Исида села у очага и стала ждать утра.
На рассвете она затушила огонь и перенесла малыша обратно в колыбельку.
Так продолжалось много ночей подряд.
Но однажды царица Астарта вздумала тайком последить, как новая нянька ухаживает за ее сыном. Глубокой ночью, когда все обитатели дворца, кроме стражников, охранявших царскую семью, спали крепким сном, она встала, неслышно подкралась к покоям маленького царевича и, приоткрыв дверь, заглянула в щелочку.
Страшное зрелище предстало ее глазам! Малыш, ее любимый, ненаглядный сын лежал на раскаленных углях, объятый дымом и пламенем! Царица в ужасе схватилась за сердце и заголосила на весь дворец:
— На помощь! Стража, сюда!
Ее пронзительный крик перебудил всех, кто был во дворце. Поднялся невообразимый шум, захлопали двери, загремели шаги на лестнице. Комната в один миг наполнилась людьми.
— Хватайте ее, злодейку! — кричала Астарта.
Рабы-телохранители, спеша исполнить приказ Астарты, бросились к Исиде. Но Исида лишь посмотрела на них — и рабы рухнули на пол. Богиня встала и повернулась к толпе лицом. В нее с ненавистью впились десятки глаз. Служанки Астарты осыпали ее проклятиями. Один из воинов уже занес над головой копье, собираясь метнуть его в Исиду. Богиня поняла: ей больше ничего не остается делать, как открыть правду.
Она произнесла волшебное заклинание и вдруг вся преобразилась на глазах у замершей толпы. В прах рассыпались богатые одежды, подаренные ей Астартой; богиня вновь была в своем голубом траурном платье, в котором она исходила столько селений и дорог. От пальцев ее струился свет, а над головой золотом вспыхнул солнечный диск со змеей-уреем.
Все тут же попадали на колени и стали в один голос молить богиню о пощаде.
— Несчастная! — воскликнула Исида, гневно глядя на Астарту. — Зачем ты ворвалась сюда и помешала мне! Знай: я — Исида, великая богиня колдовства и магии. Я хотела сделать твоего сына бессмертным, но ты своими криками разрушила чары — и исправить этого нельзя. Теперь твой сын, как и все люди, состарится и умрет… А может быть, он умрет и раньше. Плачь, рви на себе волосы, несчастная! Ты сама во всем виновата!
Насмерть перепуганная Астарта не могла вымолвить ни слова.
— Ступайте все прочь! — приказала Исида толпе, и все, кто был в комнате, в одно мгновение исчезли за дверьми, только царь и царица остались с Исидой, готовые выполнить все, что богиня пожелает.
Исида затушила огонь, взяла ребенка на руки и передала его Астарте:
— Вот твой сын! Он цел и невредим.
Затем она одной рукой вырвала из стены деревянную колонну и разломила ее пополам. В колонне был сундук.
Царь и царица отпрянули в изумлении. А Исида, едва увидев сундук, встала перед ним на колени, обняла его, прижалась лицом и закричала от горя.
Ее крик был таким громким, что маленький царевич не вынес его и умер на руках у матери.
Так судьба наказала Астарту за то, что она помешала Исиде сделать царевича бессмертным.
Первая в мире мумия
Сундук с телом Осириса Исида отнесла в дельту Нила. Забросав его ветками и прикрыв листьями пальмы, богиня отправилась к своей сестре Нефтиде.
Нефтида была женой Сета. Но после того как всем стало известно о злодействе красногривого бога, Нефтида бежала от него. Зная, что рассвирепевший супруг будет ее преследовать и безжалостно отомстит, если найдет, Нефтида скрылась в глухом уголке среди болот и жила там вместе с сыном — шакалоголовым богом Анубисом.
К ним и направилась Исида. Она хотела вместе с сестрой оплакать убитого Осириса и с почетом его похоронить.
Путь ей предстоял дальний. Пока богиня добралась до жилища сестры, уже сгустились сумерки. Потом Ладья Вечности уплыла в загробный мир, и наступила ночь.
Тихо было там, где Исида оставила сундук. Плескалась речная вода, шуршал папирус у берега, редко-редко в рассеянном лунном свете черной тенью проносилась сова или летучая мышь.
Вдруг по болоту захлюпали шаги. Потом, как две пылающие головешки, в темноте вспыхнули два красных глаза. Это Сет вышел на охоту. Он очень любил поохотиться ночью, при луне. На поясе у злодея был меч, в руке — копье.
— Великолепное место! — воскликнул он, оглядев полянку. — Я спрячусь вон в тех кустах, подстерегу гиппопотама и убью его. Славненькая добыча ждет меня!
Кровожадно оскалясь, он побежал к кустам и споткнулся о сундук.
— Пр-р-роклятое бревно! — выругался он, шипя от боли и потирая ушибленное колено. — Должно быть, его выбросило сюда во время разлива. — Он со злостью пнул сундук ногой. — Э! Да это вовсе не бревно, это что-то другое… Ну-ка поглядим…
Он раскидал ветки, прикрывавшие сундук. В этот момент луна вышла из-за облака, и в ее серебристом свете ярко вспыхнули драгоценные камни.
Крик изумления вырвался у Сета.
— Сокровища! — воскликнул он и захохотал, алчно потирая руки. — Воистину сегодня у меня самая удачная охота, какую только можно себе представить!
Он выхватил меч, перерубил ремни, которыми был обвязан сундук, откинул крышку… и попятился.
Некоторое время он остолбенело хлопал своими кроваво-красными глазами. Потом зрачки его вспыхнули, длинные уши задергались, красная грива встала дыбом.
— А! Здравствуй, мой дорогой, мой любимый братец! — воскликнул Сет и разразился хохотом, от которого попрятались в норы ночные звери и шарахнулась пролетавшая поблизости сова. — Вот, оказывается, куда тебя прибили волны! Сердце мое в печали, я едва не ослеп от слез, оплакивая твою безвременную смерть. О возлюбленный мой брат! Ты до сих пор не похоронен! Но я похороню тебя по-царски!
И, громко расхохотавшись, Сет изрубил тело Осириса на четырнадцать частей и разбросал эти части по всей земле Та-Кемет.
— Пусть жрут тебя шакалы! Пусть их желудки станут для тебя гробницей! Пусть умрет в народе всякая память о тебе! — прорычал он напоследок и ушел.
На следующий день вернулась Исида вместе с Нефтидой и Анубисом.
— Здесь был Сет! — Нефтида побледнела. — Смотри, сестра! Это его следы!
Богини бросились к сундуку. Он был пуст. Молча оглядела Исида поляну, увидела кровь на траве и все поняла. Ей сразу представилось, как злорадно хохотал Сет, рубя мечом мертвого Осириса. Богиня захлопнула сундук и в изнеможении села на него. У нее уже не было сил плакать. Она лишь тихо промолвила:
— Скоро у меня родится сын. Он отомстит за смерть отца!
— Так пусть же поскорее наступит этот день! — воскликнул Анубис. — Мы должны собрать тело Осириса по частям. Я могу их срастить при помощи снадобий и целебных трав. Давайте же не будем медлить и отправимся на поиски. Пусть каждый из нас, найдя какую-либо часть, поставит надгробную плиту в том месте. Чем больше будет плит, тем труднее потом Сету будет найти настоящую могилу. К тому же эти плиты будут напоминать людям, какой добрый бог правил ими раньше и какой злодей царствует теперь. Люди перестанут приносить жертвы Сету и понесут их к надгробиям Осириса.
— Сын мой, ты изрек мудрые слова, — взволнованным голосом сказала Нефтида.
Поиски останков Осириса продолжались двенадцать дней. [14] Анубис обошел пустыню, Нефтида — горы, Исида же смастерила папирусную ладью и плавала в ней по рекам и болотам. С тех пор крокодилы из почтения к великой богине колдовства не нападают на рыбаков, плавающих в папирусных челноках.
Когда останки Осириса были собраны, Анубис их срастил и смазал труп бога специальными маслами и снадобьями, предохраняющими от тления.
И вот умерший бог лежал на погребальном ложе. Это была первая на земле мумия. Именно с того дня среди людей и утвердился обычай мумифицировать покойников.
Когда мумия была готова, Исида и Нефтида стали причитать над мертвым телом.
Вместе с двумя сестрами горевали духи гор, полей и городов. Услыхав причитания Исиды и Нефтиды, они слетелись к погребальному ложу и стали танцевать танец печали, избивая свои тела, ударяя в ладоши, рвали на себе волосы.
Тело Осириса было спасено и предано погребению. Однако злодейство Сета оставалось покуда безнаказанным.