Мысли его были нарушены внезапно усилившейся качкой на море.
Звезды скрылись за темными облаками. Поднялся сильный ветер, словно оживший океан вдруг забушевал, будто пытаясь перевернуть лодки гойделей.
Морской бог Мананнан Мак Лир собственной персоной вместе с самыми могущественными друидами Туата Де Дананн устроил шторм. Он хотел решить конфликт без боя, уничтожив вражеские корабли с помощью магии, пока те находились вдали от берега.
Древние заклинания тонули в шуме волн, завывании ветра и криках матросов. Несколько кораблей были выброшены течением на опасные рифы. Их корпуса ломались словно скорлупки, и многие, оказавшись в воде, были тут же погребены в водоворотах белой пены. Вышедшие из-под контроля корабли сталкивались бортами, повергая экипажи в отчаяние.
Заливаемый высокими волнами корабельный мостик был переполнен людьми, выкрикивающими приказы, тянущими веревки или помогающими раненым. Однако, даже находясь посреди такой суматохи, Аморген смог сосредоточиться и прислушаться.
Этот шторм не был похож на те, в которые он до этого попадал. Должно быть, кто-то заколдовал море, и, внимательно прислушавшись, бард действительно смог различить древние слова, донесенные ветром.
Также сведущий в искусстве магии Аморген начал свою песнь. Поначалу голос его терялся в яростных порывах ветра, но спустя время он зазвучал над бурей с силой и ясностью.
Рвущий ветер и метущий,
Как огня костер ревущий,
Бык я буду иль орел,
Среди всех сражений славных
Я победы ореол.
Ярок я, как солнца луч,
Как ствол дуба я могуч.
Мудрости мне не занять,
К силе можно приравнять.
Тих характер мой порою,
Словно озеро в лесу —
Он опасен поневоле,
Копье ранит на лету.
Знаю многие ответы:
Что сверкает на холмах?
Год Луне пошел который?
И, конечно же, такой:
Каждый день куда уходит
Солнце наше на покой?
То была песнь Аморгена, настолько яркая и вдохновенная, что буря утихла.
Море успокоилось, и на небе снова засияли звезды. Моряки вздохнули с облегчением, а бард окинул взором берег, где его ждали те, кто нарушил свое обещание.
На следующий день он направился к холму Тара, вознамерившись убедить племя богини Дану. Туата Де Дананн не сдержали своего слова, и он был готов сразиться с ними.
Когда он шел со своим войском к столице сыновей Дагды, ему навстречу выступили три величественные богини: Эриу, Банба и Фодла, хранительницы благополучия этой земли. Аморген почувствовал, как огромна их сила, и заявил почтительным, но решительным тоном:
– Знаю, вы хотите меня остановить, однако моими действиями руководит стремление к справедливости! В прошлом народ Туата Де Дананн без всякой причины убил моего предка, виновного только в том, что он выразил любовь к этим землям. К тому же они нарушили уговор и вместо трех дней перемирия наслали бурю на мои корабли! Пропустите и окажите мне помощь, ведь мое дело правое!
Три богини обменялись красноречивыми взглядами. Глубоко связанные с судьбой этих земель, они чувствовали, что задул ветер перемен. Ирландия окажется в руках этих захватчиков, и они ничего не смогут сделать, чтобы предотвратить это.
– Мы пропустим тебя, но при одном условии, – молвили они. – Чтобы мы никогда не канули в Лету, дайте наши имена острову, который мы так любили.
Аморген сдержал обещание, и с тех пор Ирландию называли Эрин (Эриу), а также Банба и Фодла, хотя со временем и эти имена вышли из употребления, оставшись только в мире поэзии. Получив разрешение продолжить путь, Аморген и его воины достигли равнины, где их поджидали вражеские войска. Отчаянный бой унес жизни трех королей Туата Де Дананн. Захватчики из Испании одержали победу, и у народа Дагды не было другого выбора, кроме как подчиниться игу победителей.
Знаток в магическом искусстве и один из старейших и могущественнейших существ народа Туата Де Дананн, Мананнан Мак Лир не собирался сдаваться. Он не позволил бы завоевать свой народ и нашел для него безопасное место.
Накладывая чары, заставляющие расступиться пространство и время, способные рассеять завесы тумана, окутывающие холмы одиноких курганов, Мананнан повел людей в Иной Мир, который иногда пересекается с нашим, но только в определенных местах, где действуют другие законы. Таким образом, члены племени богини Дану Туата Де Дананн стали людьми курганов, бессмертными жителями Тир на Ног, королевства фей. И по сей день они наполняют жизнью ирландские сказы и легенды.
4Дети Лира
– Шевелитесь! – кричала Эйфа, дергая юную Фионнуалу за руку. Маленькая девочка пыталась следовать за ней, осторожно переступая, но тропинка в лесу была ухабистой и заросшей кустарником. Она часто натыкалась на торчащие корни, ей приходилось высвобождать свое красивое платье из ветвей ежевики. Рыжие волосы были растрепаны и усеяны обрывками листьев, а нарядная одежда, которую с любовью сшила для нее мать, превратилась в лохмотья. Она почувствовала, как глаза наполняются слезами, но терпеливо не давала им пролиться, потому что младшие братья нуждались в ней. – Фионнуала, я боюсь! – захныкал Аод, младший брат, изо всей силы сжимавший руку старшей сестры.
Конн и Фиакра, близнецы, стонавшие от усталости и страха, тоже ни на шаг не отходили от нее, беспрестанно цепляясь за длинную юбку.
Эйфа, новая жена их отца, притворилась, что ведет их на прогулку по лесу, но, оказавшись за опушкой леса, сменила участливую улыбку на жестокую гримасу, ласковые слова – на приказы, а обращения – на оскорбления.
– Вперед! – кричала она, заставляя детей семенить следом, не стесняясь угрожать и толкать их.
Удивительно, как эта женщина была похожа на их мать, свою старшую сестру, которая умерла при рождении близнецов. Со временем стало ясно, что, ненавидя детей Лира от первого брака, она решила от них избавиться.
Четверо детей с трудом пробирались через лес. Наступала ночь, и они уже не видели, куда идут. Конн рыдал, но Фиакра прижал руку к его рту, чтобы Эйфа не услышала рыданий и не принялась ругаться.
Наконец деревья расступились, и Фионнуала увидела доброе лицо луны, отражающееся в водах Лох-Дайребрича, Дубового озера. Листья с волнистыми краями плавали по серебряной поверхности зеркала воды, и дети смогли на мгновение перевести дух.
Близнецы в изнеможении рухнули на берегу, но Фионнуала знала, что еще рано думать о спасении. Эйфа обнажила меч, лезвие которого сверкнуло в свете луны. Маленькая девочка инстинктивно встала перед братьями, пытаясь защитить их своим телом. Она закрыла глаза, готовая принять удар, но секунды шли, а ничего не происходило.
Женщина опустила клинок, не в силах совершить столь зверский поступок.
Однако она не собиралась щадить детей Лира.
– Идите в воду, – приказала она, выхватив свою резную волшебную палочку друида.
Фионнуала поняла, что жестокая мачеха хочет утопить их, но была беспомощна против магии и меча Эйфы, поэтому повиновалась и тихо позвала братьев. Аод, Конн и Фиакра жались к старшей сестре, как цыплята к матери, и именно это видение натолкнуло Эйфу на мысль.
Подняв палочку, она произнесла заклинание.
Воды озера осветились, и четверо детей почувствовали, как их окутывает странная энергия.
Одежды их покрылись белыми перьями, а когда они закричали от ужаса, рты превратились в клювы. Руки стали крыльями, а ноги – перепончатыми лапами, которые двигались, удерживая их на плаву.
Фионнуала и ее братья превратились в лебедей!
Эйфа довольно усмехнулась, наблюдая за результатом своего заклинания:
– Триста лет вы будете плавать по озеру в облике лебедей. Но не думайте, что после этого мое проклятие спадет. По истечении этого срока вам нужно будет прожить еще три века между скалами у Северного пролива, который отделяет Ирландию от острова Альбион, а потом вы отправитесь на северо-запад, в Иррус Домнанн, и будете жить в одиночестве на острове Инишглора. Лишь проведя в каждом из этих мест не менее трехсот лет, вы сможете вновь обрести человеческий облик! – заявила мачеха.
Заклинание превратило четверых детей в лебедей, но не лишило их человеческих голосов: они по-прежнему могли говорить и петь, и нигде не звучало прекраснее песни, чем над озером в Ирландии, где жили четыре лебедя.
Когда Эйфа вернулась домой, Лир спросил ее, где дети. Женщина попыталась придумать оправдание, но молодые лебеди озера Лак-о-Шен умели говорить, и их крики и меланхоличные песни, повествующие о том, что с ними произошло, быстро разнеслись по острову. Тогда Лир понял, что зависть второй жены отняла у него детей, и он задал ей такой вопрос:
– Среди всех существ, каких ты ненавидишь более всего?
Эйфа ответила, что ненавидит летающих ведьм. Лир не колебался ни секунды и произнес заклинание, превратившее ее именно в то самое существо, что она ненавидела.
Порыв ветра унес крик женщины, улетевшей туда, откуда ей не суждено было вернуться, а Лир поспешил к озеру, где на протяжении трехсот лет обречены были жить его дети. Он не оставил их и поселился на берегу, где собирались местные жители в надежде услышать чарующие песни лебедей с человеческими голосами.
Так прошли три века, показавшиеся не слишком тяжелыми для Фионнуалы и ее братьев. Однако вскоре им предстояло новое испытание – отправиться к Северному проливу, известному своими пронизывающими до костей ветрами и так не похожему на мирное озеро, окруженное высокими деревьями, на котором привыкли жить дети Лира.
Прекрасной грустной песней прощалась лебеди с Лиром и людьми. Расправив огромные крылья, они полетели к крутым влажным скалам пролива, разделяющего Ирландию и Шотландию. Это было холодное и одинокое место. Младшие братья прижались к Фионнуале, которая накрыла их своими крыльями от соленых брызг высоко взлетающих волн.