Смерть Балора
Фоморы выпустили вперед лучшего воина Балора, и под взглядом его ужасного ока погиб Нуада Серебряная Длань и другие данаанцы. Луг, воспользовавшись моментом, когда веко чудовища от усталости опустилось, приблизился вплотную к Балору, и, когда глаз снова приоткрылся, метнул в него большой камень. Тот вошел великану в мозг, и он, как и предсказывало пророчество, пал мертвым от руки внука. В итоге Фоморы были полностью разгромлены, и нет записей о том, что они когда-либо снова завоевывали эту территорию или совершали какие-либо масштабные грабежи в Ирландии. Луг – Илданах, взошел на трон вместо Нуады. Вот как завершается миф о победе солнечного героя над силами тьмы.
Арфа Дагды
Здесь можно привести любопытный маленький эпизод о волшебном музыкальном заклинании данаанцев. Рассказывают, что летучие Фоморы однажды выкрали арфу придворного музыканта Дагды. Луг, сам Дагда и воин Огма последовали за ними и, никем не замеченные, вошли в каминный зал фоморского замка. Там они увидели арфу, висящую на стене. Дагда позвал инструмент, и тот немедленно полетел к нему в руки, убив по пути девять фоморов. Его обращение к арфе очень необычно и немало озадачивает:
«Приди, сладкозвучный шептун! – кричит он, – приди ко мне, четырехугольная рама гармонии, приди, Лето, приди, Зима, из уст арф, мехов и свирелей».
Далее в легенде говорится, что, когда Дагда вновь завладел арфой, он сыграл на ней «три благородные мелодии», которыми должен владеть каждый великий музыкальный мастер, а именно: Мелодию Скорби, заставлявшую слушателей плакать, Мелодию Смеха, веселившую их, и Мелодию Усталости, или Колыбельную, погружавшую в глубокий сон. Под последнюю данаанские воины выскользнули наружу и сбежали.
Имена и характеристики данаанских божеств
Повествование о победе племени Дану уместно завершить рассказом об основных данаанских богах и их атрибутах.
Дагда Мор был отцом и вождем народа Дана. Он обладал удивительной мощью. Во второй битве при Мойтуре его удары сметали целые ряды противников, а копье, волочившееся за ним во время пешего марша, прочертило в земле борозду, подобную рву, отмечающему границу между областями. Во время его визита в лагерь Фоморов те угощали воина, выливая кашу и молоко в большую яму, а он ел пищу ложкой, достаточно большой, по словам очевидцев, чтобы мужчина и женщина могли лечь в нее вместе. Он выскреб яму до дна и беззаботно начал запихивать себе в глотку землю и гравий.
Как и все данаанцы, он был мастером музыки и владел арфой, летающей по воздуху по его зову, а также обладал другими магическими способностями.
Энгус Ог (Энгус Молодой), сын Дагды от Боанны (реки Бойн), почитался ирландцами как бог любви. Предполагалось, что его дворец находится в Нью-Грейндж. Поцелуи Энгуса обретали форму четырех ярких птиц, всегда паривших над головой божества, и их пение рождало любовь в сердцах юношей и дев. Однажды Энгус страстно влюбился в девушку, которую увидел во сне. Он рассказал о причине своего душевного расстройства матери Боанне, и та искала возлюбленную сына по всей Ирландии, но не смогла ее найти. На помощь позвали Дагду, но он тоже был в растерянности, пока не призвал к себе на помощь Бова Рыжего, короля данаанцев из Мюнстера, разбиравшегося в тайнах и чарах. Тот по прошествии года объявил, что нашел девушку из сна на Озере Драконьей Пасти.
Энгус отправился к Бову. Три дня его развлекали, а затем привели на берег озера, где он увидел 150 девушек, прогуливающихся парами, связанными золотыми цепями. Одна из красавиц оказалась выше остальных на голову. «Это она! – воскликнул Энгус. – Скажите мне, как ее зовут». Бов ответил, что ее зовут Каэр, дочь Этала Анубала, принца данаанцев из Коннахта. Юноша стал сокрушаться, что у него недостаточно сил, чтобы выкрасть возлюбленную немедленно, но, по совету Бова, обратился за помощью к Айлелю и Мэдб, смертным королю и королеве Коннахта. Дагда и Энгус вместе отправились во дворец правителя, целых семь дней упивавшемуся своим гостеприимством, а затем наконец спросившему о цели их прихода. Выяснив ее, он сказал: «У нас нет власти над Эталом Анубалом». Однако послал сватов, попросивших руки Кэр для Энгуса, но Этал отказался отдать дочь. В конце концов объединенные армии Айлеля и Дагды осадили замок и взяли хозяина в плен. Когда от него снова потребовали отдать Каэр, мужчина заявил, что «она могущественнее отца». Оказывается, из года в год она меняет облик, обращаясь то девой, то лебедем. «Первого ноября следующего года, – сказал Этал, – вы увидите ее со ста пятьюдесятью другими лебедями на озере Драконьей Пасти».
Энгус пришел на берег в назначенное время и крикнул: «О, подойди и поговори со мной!» «Кто меня зовет?» – спросила Каэр. Юноша объяснил, кто он такой, а затем обнаружил, что тоже превратился в лебедя. Энгус воспринял это как знак согласия девушки и нырнул в озеро, чтобы присоединиться к любимой. После этого они вместе полетели во дворец на реке Бойн, издавая на ходу такое божественное пение, что все, кто услышал его, заснули на три дня и три ночи.
Энгус – особое божество, покровитель прекрасных юношей и дев. Диармайд Любовная Метка, сподвижник Финна Маккула и любовник Грайне, о котором мы услышим позже, вырос вместе с Энгусом во дворце на реке Бойн. Он был типичным любителем ирландских легенд. Когда дикий кабан Бен Бульбена убил его, Энгус оживил и унес друга, чтобы разделить с ним бессмертие в сказочном дворце.
О Бове Рыжем, брате Дагды, мы уже слышали. Говорят, что у него был ювелир по имени Лен, давший свое имя древним озерам Килларни, когда-то известным как Лоха-Лейн, озера Лен Многих Молотов. Здесь, у озера, он творил, окруженный радугами и ливнями огненной росы.
Луг был описан выше. Он обладал более отчетливыми солнечными атрибутами, чем любое другое кельтское божество; и, как мы знаем, поклонение ему было широко распространено по всей континентальной Кельтике. В «Повести об испытаниях сыновей Туренна» рассказывается, что Луг зашел к Фоморам с запада. Тогда Брес, сын Балора, встал и сказал: «Удивительно, что сегодня солнце встает на западе, а обычно – на востоке». «Если бы это было так», – ответили друиды. «Да что же это такое, как не солнце?» – спросил Брес. «Это сияние лица Луга Длиннорукого», – заявили они. Луг стал отцом Кухулина, самой героической фигуры ирландских легенд, выбрав ему в матери милезийскую девушку Дектеру.
Мидир Гордый – сын Дагды. Его сказочный дворец находится в Бри-Лейт, или Слив-Каллари, в графстве Лонгфорд. Он часто возникает в легендах, связанных частично с людьми, частично с данаанцами, и всегда представлен как образец великолепия и личного обаяния. Когда он является королю Йеохи на холме Тары, его описывают следующим образом.
Эохайд Айремм, король Тары, встал в один прекрасный летний день и поднялся на возвышенность Тары[9], чтобы взглянуть на равнину Брег. На ней росли прекрасные цветы, переливающиеся разными оттенками. Вдруг он увидел молодого незнакомого воина. До плеч, покрытых пурпурным плащом, спускались его золотистые волосы, а голубые глаза светились. В одной руке держал он пятиконечное копье, а в другой щит – с белым выступом и украшениями. Молчал Эохайд, ибо знал, что никого подобного в Таре буквально предыдущей ночью не было, а ворота, ведущие в Лисс, к тому моменту еще не были распахнуты.
Лир предстает перед нами в двух разных ипостасях. Первая – безграничная, безличная сущность, соизмеримая с морем; нечто вроде греческого Океана. Вторая – существо, незримо обитающее на Слив-Фуад, в области Арма. Мы мало что слышим о нем в ирландских легендах, где атрибуты морского бога в основном приписываются его сыну Мананнану.
Он один из самых популярных богов в ирландской мифологии. Мананнан считался владыкой моря, а за ним или под ним, как предполагалось, лежала Страна Юности или Остров Мертвых; и следовательно, он выступал проводником умерших, был мастером трюков и иллюзий, владел всевозможными магическими возможностями – лодкой, называвшейся «Летящая по волнам», которая подчинялась мыслям тех, кто плыл в ней, и ходила без весел и паруса, конем Аонбарром, способным путешествовать как по морю, так и по суше, и мечом по прозванию «Отвечающий», чей удар не выдерживала никакая броня.
Волны с белыми гребнями прозвали Конями Мананнана, и солнечному герою Кухулину было категорически запрещено наступать на них – они символизировали ежедневную смерть солнца, опускавшегося в волны на западе.
Мананнан носил огромный плащ, который, подобно бескрайней океанской глади, мог менять цвет, если смотреть на него с высоты. Он считался защитником острова Эрин, и рассказывают, что вторгавшиеся в Ирландию вражеские воины ночами слышали громовые шаги и хлопанье гигантского плаща – это рассерженный Мананнан ходил вокруг лагеря. С ирландского побережья можно, хотя смутно, различить остров Мэн; его-то и называли троном Мананнана, и имя свое он получил именно в честь этого божества.
Величайшей из данаанских богинь была Дану, «мать ирландских богов», как она названа в одном из ранних текстов. Она была дочерью Дагды и тоже связана с плодородием и благоденствием. Ее можно отождествить с богиней Бригиттой, широко почитавшейся в Кельтике. Бриан, Иучар и Иухарба были ее сыновьями – на самом деле, триада, по ирландской традиции, представляет одну личность. Имя Бриан, предводителя братьев, является производным от более древней формы имени Бренос, а так звали бога, помогавшего кельтам победить при Аллии и Дельфах. Римские и греческие хронисты ошибочно приняли его за реального военачальника.