Юноша вернулся, но обнаружил, что его тело уже в могиле. Он заплакал и дал обет скитаться по разным землям, не заходя лишь в Пулоту. С тех пор он стал бродячим духом, и никто из живых людей не появлялся в загробном мире.
Рассказывали, что герой Хику некогда спустился с гор и вступил в связь с женщиной-вождем Кавелу. Со временем он соскучился по матери и оставил возлюбленную. Несчастная не пережила разлуки, и дух ее ушел в преисподнюю — Милу. Хику решил вернуть ее: с друзьями он отправился на лодке туда, где небо касается воды, а затем велел спустить себя в пещеру Милу на веревке. Обитатели преисподней удивились — живые еще не спускались туда. Милу отпустил дух Кавелу. Хику впустил его в тело через разрез на большом пальце левой ноги и массажем догнал дух до сердца, так что ход крови восстановился, а Кавелу воскресла.
Герой полинезийских легенд Кена почти повторил историю греческого Орфея. Сначала он был слугой у группы певцов и танцоров, которые выступали на праздниках и делали красивые татуировки. Кена должен был поддерживать огонь в их очаге, и его жизнь была похожа на жизнь европейской Золушки. Но Кена сам удостоился татуировки, и она была так прекрасна, что ни одна женщина не могла устоять перед ним. Кена же полюбил замужнюю красавицу Тафио. Когда ревнивый муж убил ее, Кена отправился за возлюбленной в загробный мир Гаваики и почти вывел дух на землю, но не удержался и заключил его в объятья. Дух Тафио не смог вернуться в тело, как дух Эвридики из греческого мифа. Мудрая мать успокоила удрученного сына: он уже знает дорогу в Гаваики и может попытаться еще раз. Кена вновь отправился в загробный мир и на этот раз был более осмотрителен — его возлюбленная обрела жизнь, а имя героя стало нарицательным и теперь означает преданного любовника.
Преданные жены в полинезийских мифах тоже мечтали о возвращении умерших супругов с того света.
В мифах острова Пасхи известен был герой Уре Аваи, который любил превращения. Соплеменники убили Уре за то, что он дурачил их. Уре не мог отправиться в рай Гаваики и принужден был скитаться как злой дух. Однажды ночью он добрел до огромного вулкана, на дне кратера которого было пресное озеро и росли банановые деревья. Дух не удержался и наелся бананов.
Наутро хозяин плантации решил убить злого духа. Сын хозяина был другом Уре Аваи и принялся бегать по острову с криками, чтобы предупредить духа о беде. Дух изумился жадности хозяина и обещал дать ему больше, чем взял, — заполнить весь кратер деревьями и съедобными растениями. В ответ хозяин угостил духа, приготовив ему белого петуха. Наутро жители увидели, что заросли бананов, ананасов и сахарного тростника покрыли все склоны вулкана.
Слухи о чудесах, творимых духом, дошли до его вдовы Рару и маленькой дочери. Они отправились искать его по всем пещерам и гротам и добрались до жилища старой колдуньи. Та сказала, что странницы должны приглядываться ко всем странным находкам, особенно к рыболовным крючкам — в крючок мог обратиться дух умершего.
Однажды Рару склонилась к источнику, чтобы напиться, и заметила крючок. Она запрятала крючок в корзину и на радостях пошла набрать цветов для праздника. Но любопытная дочка открыла корзинку, крючок выпрыгнул и исчез. Пришлось вновь обращаться к колдунье. Она велела присмотреться — нет ли чего необычного в месте, где пропал крючок? И правда, там выросло красивое растение пуа. Вдова посадила его возле дома, и растение уже начало разговаривать с дочерью, как вдруг опять исчезло… На этот раз Уре Аваи превратился в рыбку. Жена стала стеречь ее — преданность была вознаграждена, и на третий день дух превратился в ее мужа.
На Гавайях рассказывали также о некоем юноше, который заболел и потерял сознание. Его дух вышел из левого глаза в виде насекомого и отлетел в угол дома. Дух увидел собственное тело, и оно показалось ему огромным. От страха он укрылся на крыше. Люди заметили его, всполошились и принялись кричать — дух превратился в птицу и перелетел на пальму. Так он стал перелетать с дерева на дерево, пока не добрался до местности Кекаа, откуда открывался путь в преисподнюю на отдельном острове.
У входа в загробный мир дух встретил давно умершую сестру, которая умела возвращать души в покинутые тела. Сестра велела не входить по приглашению ее загробного мужа и, главное, ничего не есть: дом и еда — это лишь тени настоящих вещей, и вкусивший пищу того света уже не сможет вернуться к жизни (некогда целая лодка подплыла к острову мертвых; путешественники поели пищи духов и после этого не могли есть земную еду — погибли от голода). Сестра обещала, что, когда муж-мертвец уснет, она обойдет с братом весь остров духов и покажет ему их вождя.
И правда, она повела его посмотреть, как духи играют. Дух юноши увлекся было игрой — какая-то сила тянула его к умершим, но сестра оттолкнула брата: игра с мертвыми не менее опасна, чем их еда.
У группы народов майя — южноамериканских индейцев киче — тоже есть мифы об игре на том свете. Загробный мир у киче называется Шибальба, «исчезающее». Так же именуют богов преисподней. Шибальба насчитывала девять слоев или этажей, вход в нее находился на земле. Некогда владыки Шибальбы пригласили двух братьев поиграть в мяч и умертвили их. Некая девица чудесным образом забеременела от умертвленного и родила близнецов, культурных героев. Совершив множество подвигов, близнецы отправились в Шибальбу, где владыки преисподней подвергли их страшным испытаниям, а затем сожгли. Но герои воскресли на пятый день и снова отправились в загробный мир, переодевшись бродячими фокусниками. Они победили и убили владык Шибальбы, а сами превратились в солнце и луну. У индейцев майя каменные черепа окружали площадку для игры в мяч.
Бог смерти индейцев майя. Изображение на керамическом сосуде. VII–VIII вв. н. э.
The Metropolitan Museum of Art
Странствующий на том свете брат подошел к дому, где веселились духи, но сестра не пустила туда брата и подвела его к стене — за ней, на поле, были дома высоких вождей. Она показала проход, который охраняли три стража. Они пропустили странника, только когда он назвал имя вождя. Вход в дом вождя охраняли еще две чудовищные головы, которые хватали умерших и бросали в преисподнюю — По (или Милу). Юноше нужны были силы, чтобы оттолкнуть их и сказать, что он пришел увидеть «Священного».
Вождь духов отпустил странника на землю и велел рассказать обо всем, что он видел на том свете. Сестра довела его по побережью до отверстия в стене, и он оказался в мире живых. Воскресительница поместила дух брата в ноги у колен его тела и заставила достичь головы — юноша ожил и рассказал об увиденном.
Это распространенный у многих народов мотив о посещении того света, где умершего сопровождает могущественный покровитель (как Вергилий сопровождал Данте в «Божественной комедии»). В славянской традиции такая временная смерть называлась обмиранием. Попавшего на тот свет по раю и аду водил предок или сам Бог[5].
Удивительные приключения ждали и другого любителя бананов — о них повествует гавайский миф.
Сын благочестивого крестьянина Малуэ не удержался и съел бананы, которые росли в святилище богов на Гавайях. Боги умертвили преступника за нарушение табу и рассказали отцу, что его сын понес наказание — отправился на самое дно преисподней По. Малуэ обнаружил тело сына с бананами во рту и поместил его на ложе прямо в доме. Он собирался умереть вслед за сыном и помочь его духу перебраться в лучшие места преисподней.
Боги разрешили своему почитателю отправиться в По. Они наделили его «телом духа» и дали полую бамбуковую палку, в которой помещались еда, оружие и куски застывшей лавы для добывания огня. На пути в По умершие собирались на острове, где растет дерево духов — последнее растение, которое они видят. Они взбирались на это дерево, садились на гнилую ветку и ждали, пока она не обломится. Малуэ подкрепился, прежде чем лезть, и ветка под его весом сразу сломалась — он провалился в преисподнюю По. Малуэ справился со стражами преисподней и направился ко дну преисподней, по пути отбиваясь от духов воинов. На дне он обнаружил своего сына — в наказание за нарушение табу он должен был без конца есть бананы. Отец взял было дух сына, но обитатели преисподней не выпускали его. Пришлось Малуэ снова подкрепиться пищей богов и высыпать лаву — пожар испугал злобных мертвецов. Тогда Малуэ запрятал дух сына в полый бамбук и поспешил домой. Ему удалось соединить дух и тело умершего, и вместе с воскресшим сыном они принесли умилостивительные жертвы.
На острове Мангарева рассказывали историю о юноше, который отказался вступить в любовную связь с женой воспитателя. В отличие от библейского Иосифа юноша этот не был извлечен заезжими купцами из пустого колодца, символа преисподней, но происходил прямо из загробного мира — По.
Во времена первотворения, когда люди могли путешествовать на тот свет и обратно, земной человек усыновил юного обитателя преисподней. Он сам воспитывал и кормил сына, не жалея лучшей еды. Однажды он отправился на рыбную ловлю и велел жене накормить юношу.
Любопытная женщина не могла дождаться отъезда мужа и сразу принялась готовить. Проголодавшийся слышал, что готовится еда, но понимал, что стряпней занят не его приемный отец. Когда женщина принесла ему еду, она изумилась красоте юноши и предложила воспитаннику разделить с ней ложе из благоухающих листьев.
Юноша пришел в возбуждение, но сластолюбица почувствовала приближение мужа. Она велела воспитаннику сказать, что он так расчувствовался, потому что соскучился по своим близким в преисподней и хочет с ними увидеться. Воспитатель не мог отказать воспитаннику и повел его ко входу в По. Они миновали все горные хребты по пути на тот свет, а воспитатель не переставал выпытывать, что же произошло. У самого входа в По юнец признался, что женщина пыталась соблазнить его. На этом сходство с библейским мифом кончается: воспитатель посетовал, что воспитанник не воспользовался уроком, который хотела дать ему жена: они не были в родстве, значит, связь не означала самого страшного преступления в родоплеменном обществе — кровосмешения. Они зашли уже слишком далеко в пределы преисподней, и юноша не смог вернуться — так люди стали умирать окончательно.