Погребение савроматской «рыжеволосой» жрицы. По левую сторону от нее три раковины грифей с остатками красок. Курган Тара-Бутак. Оренбуржье.
Иллюстрация А. Атучина
Гораздо реже в сарматских погребениях находят другие окаменелости, и все они тоже похоронены с женщинами (интересно, что в скифских курганах, кажется, вообще нет окаменелостей).
В сарматский курган в Прохоровке вместе с тремя грифеями положили небольшой обломок раковины аммонита. По словам археолога Л. Т. Яблонского, это, очевидно, сделано «с ритуальными целями»[104], но какими — непонятно.
Две целые раковины аммонитов и несколько фрагментов закопали в дюне в Астраханской области с телом сарматской женщины. Ее похоронный инвентарь состоял из целой коллекции мелочей: золотых бляшек, бронзовых пряжек, колокольчика и сразу десятка окаменелостей. Кроме аммонитов археологи достали из могилы амулет в виде человеческой руки, сделанный из окаменевшего дерева (или кости), подвеску из окаменевшей кости, бусины из ископаемых раковин, обломки ростров белемнитов[105]. Настоящая палеонтологическая коллекция.
В богатейшем кургане сарматской жрицы в Причерноморье нашли два украшения из блестящих округлых зубов ископаемой рыбы вроде шенштии и пару халцедоновых слепков полостей раковин улиток, похожих на штопор. Предполагается, что все это амулеты[106].
Есть несколько ростров белемнитов. Один сопровождал в загробный мир знатную девушку, похороненную в последних веках I тысячелетия до н. э. на территории Ипатовского района Ставрополья. Ее курган поистине огромен: более 80 метров в диаметре, семиметровой высоты. Сама покойница была крошечного роста — полтора метра. Ее могильная поза напоминала балетную: левая рука прижата к туловищу, правая откинута в сторону; одна нога согнута в колене, другая с распрямленным носком вытянута в струну.
Вся она была в золоте: на голове две золотые подвески-колечка, на шее золотой обруч-гривна, обе руки в золотых браслетах, на пальцах золотые перстни, а одежда была пронизана тончайшими золотыми нитями. На правой ладони покойница держала обитую тонкой золотой фольгой деревянную чашу. В ногах лежали золотая бляшка и короткий меч в ножнах с золотой накладкой. Археологи прозвали ее ипатовской принцессой. В могиле хватало странностей. В левую глазницу черепа уходила длинная бронзовая булавка с золотой шляпкой. Не исключено, что девушку принесли в жертву. А может, она была жрицей и колдуньей, и булавкой хотели обезвредить ее левый, наводящий порчу глаз[107].
Вокруг тела было много предметов: зуб акулы, морские раковины, а в ногах две кожаные сумочки. В одной — традиционный набор красок и костяная игла. В другой — аккуратно распиленный ростр белемнита. «Это был, без сомнения, амулет, магический предмет», — писал археолог А. Белинский[108]. В чем значение амулета, конечно, неизвестно. У археологов есть шутка: все непонятное считай ритуальным[109]. Справедливо и обратное: все, что считается ритуальным, — непонятно.
Погребения Южной России и Западной Европы, кажется, отражают общую картину того, как окаменелости использовались в похоронных обрядах начиная с неолита и заканчивая самым недавним временем. Как правило, они были частью женского, иногда детского инвентаря. В мужских захоронениях они редки. Примеров женских погребений с окаменелостями — десятки, мужских — единицы.
В Волгоградской области в кургане бронзового века археологи раскопали останки человека, лежащего на санях с поднятыми коленями. Скелет был щедро засыпан красной охрой и желтым порошком, вокруг него были разложены кремневые наконечники стрел и выпрямители древков. Археологи назвали покойника мастером по изготовлению стрел. С ним похоронили пять ископаемых раковин[110]. В сарматское время с мужчиной лет тридцати пяти — тридцати девяти в Закубанье положили небольшую раковину аммонита[111].
Индейцы клали в могилы панцири трилобитов. В штате Юта в начале XX века археолог нашел старую могилу и в частоколе истлевших ребер разглядел панцирь трилобита кембрийского периода с просверленным головным щитом. Покойник носил его как талисман. Местные индейцы пояснили: «Старики носили их на шее. Пока на тебе висит это, не подстрелят». По одному преданию, индейцы специально ездили собирать трилобитов, чтобы их не застрелили в стычке белые поселенцы[112].
В единичных случаях окаменелости становились важными для всех покойников. В болгарской Полянице в большинстве из 23 могил (вероятно, времен медного века) в изголовьях лежали ростры белемнитов: и в мужских, и в женских. Почти всегда по одному, в одном случае — два. Они были важной частью погребального обряда и, вероятно, мифов и религии этих людей[113]. Но какой именно? Для столь отдаленных времен, не оставивших письменных следов, единственный честный ответ: неизвестно. В данном случае даже толковых аналогий нет.
Кости вымерших позвоночных тоже с незапамятных времен хоронили с покойниками, а иногда и в отдельных могилах. Скорее всего, хоронили ничуть не реже, чем раковины аммонитов или панцири морских ежей, но опознать ископаемую кость в погребении намного сложнее, чем остатки беспозвоночных. Здесь нужен знающий и внимательный специалист, способный отличить поломанный позвонок шерстистого носорога от позвонка современного быка. Тем не менее находок немало.
В небольшой и узкой, похожей на щель пещере в Пермском крае раскопали коллективное погребение позднего неолита. Оно оказалось необычным. Здесь залегали останки четырех младенцев и выкидышей и кости примерно трех взрослых людей (видимо, женщин). В числе погребального инвентаря была крышка черепа годовалого младенца, которую, кажется, сняли со скальпом и использовали как чашку для хранения охры. Рядом с погребением нашли засыпанную охрой отдельную ямку с «похороненными» камнями и локтевой костью ископаемого бизона. Еще одна окаменелость — обломок мамонтовой кости длиной 13 сантиметров, тоже сильно окрашенный охрой[114].
На юге Тувы в скифское время в сруб к покойникам положили огромную тазовую кость шерстистого носорога (Coelodonta antiquitatis). Она располагалась под дощатым полом. Под полами других могильных срубов в Южной Сибири иногда находят кости, но современные: людей и скота, скелеты собак. Возможно, исполинская тазовая кость привлекла кочевников своими размерами и тем, что ее достали из земли. Вероятно, она была жертвенным подношением. По словам археолога Ю. С. Худякова, ее могли ценить за то, что она пришла в наш мир из Нижнего мира, за то, что она уже побывала на том свете[115].
Поистине грандиозное погребение с ископаемыми костями обнаружили археологи недалеко от египетской деревни Кау-эль-Кебир, стоящей на берегу Нила, на 400 километров южнее Каира. В скалах рядом с деревней примерно в 1500 году до н. э. вырубили гробницы и погребальные шахты и кроме останков людей сложили туда ископаемые кости, в основном крепкие позвонки, зубы и нижние челюсти бегемотов и лошадей[116]. Какие-то были бережно обернуты в льняную ткань, другие просто свалены в беспорядке. Отсюда в лондонский Музей естественной истории привезли три тонны ископаемых костей.
Все они принадлежали животным плейстоцена, жившим, вероятно, несколько сотен тысяч лет назад. Некоторые необычного черного цвета. Они происходили из каких-то уже исчезнувших местонахождений. Археологи прошерстили местность, но не нашли, откуда древние египтяне принесли кости. Впрочем, век местонахождений недолог. Может быть, египтяне нашли их в пустыне, на что указывает черный цвет остатков, так называемый пустынный загар. Не исключено, что кости показались на поверхности после песчаной бури.
Египтолог Э. Вельварт предположил, что египтяне признали крупные кости с необычным темным цветом за останки божества и решили, что его покарали за серьезный проступок, раз не похоронили по правилам. Такого бога в этих краях знали: его звали Немти. В одном папирусе говорилось, что он обезглавил собственную мать, в другом — помог Сету расчленить тело Осириса. За это боги содрали с него золотистую кожу и мясо. Один из папирусов рассказывал, что из этой кожи сделаны сандалии Гора, которыми он топчет врагов.
Однако, по мысли египтян, божественные кости, даже преступника, нельзя оставить без погребения. Поэтому египтяне собрали их, завернули в ткани, как мумии, и отнесли в гробницы: вероятно, чтобы Немти мог возродиться[117].
К сожалению, большинство находок ископаемых костей в культурных слоях трудно интерпретировать даже так. На средневековом памятнике Шеркалы-1 на Оби археологи нашли позвонок плезиозавра. Примерно шестьсот лет назад кто-то подобрал его на Урале, где есть выходы пород юрского периода, и принес за пару сотен километров. Но вот кто и зачем?[118]
Со времен неолита окаменелости появляются в святилищах. В VII тысячелетии до н. э. в регионах «плодородного полумесяца» сельские общины стали осваивать земледелие и скотоводство, а недалеко отсюда, в пустыне на юго-востоке Иордании, охотники выкладывали из камней длинные невысокие стены гигантских ловушек на газелей. Их называют воздушными змеями пустыни. Необычное имя дали летчики, заметившие эти постройки в 1920-х годах: с земли их не видно. Сейчас «воздушные змеи» найдены в Саудовской Аравии, Сирии, Армении, Турции, Казахстане. Они однообразны и состоят из пары стен, которые тянутся на несколько километров, постепенно сужаясь, и заканчиваются каменным мешком, куда охотники загоняли газелей.