Сергей АлексеевМИХАИЛ КУТУЗОВ
Каждый из нас получает с рождения имя.
В этом нет нашей заслуги. Но есть люди,
про которых говорят: «Он сделал себе имя».
Сам. Прозрением ученого. Кистью художника.
Полководческой дерзостью. Бесстрашием
землепроходца. Широтой государственного ума.
Талантом писателя. О них наша серия книжек,
помеченных коротеньким, но таким
содержательным словом — «Имя».
Следите, читайте, учитесь
делать в жизни себе имя!
Будущий фельдмаршал русской армии Михаил Илларионович Кутузов родился и Петербурге в тысяча семьсот сорок пятом году в семье генерала.
Маленький Миша рос здоровым, подвижным мальчиком. Года не было, а начал уже ходить и говорить.
Смотрел отец, как он шустро перебирает ножками, шутил:
— Ну, брат, ты далеко пойдешь!
Мальчиком Миша Кутузов был отдан в дворянскую артиллерийскую школу. А когда ему исполнилось четырнадцать, начал армейскую службу. Первый воинский чин Кутузова — капрал артиллерии (сейчас бы сказали — сержант).
Прошло десять дней — и вдруг неожиданная новость: капрал Кутузов получил первое в своей жизни повышение. Стал он каптенармусом, по-нынешнему — старшим сержантом.
— Ого! — поразился отец. — Через десять дней — повышение! Далеко, брат, пойдешь. Далеко!
Довольны были молодым Кутузовым и начальники:
— Расторопен. Трудолюбив. Находчив.
Прошло еще немного времени — Кутузов уже кондуктор. Старшина, то есть. В шестнадцать лет он стал офицером. Ему доверили командовать пехотной ротой.
Нравилась Кутузову армейская служба.
Рано встает. Бодр. Причесан. Подтянут. Выходит на учебный плац с солдатами.
Звучно звенят команды:
— Становись!
— Шагом марш!
— Левой! Левой!
Прошел год. Кутузов стал капитаном.
Вскоре началась война с Турцией. Ушел на войну Кутузов. Воевал под командованием фельдмаршала Румянцева. Заметил тот Кутузова:
— Приказу точен! Умен! Бесстрашен!
За храбрость Кутузов был досрочно произведен в майоры. Сражался в Крыму. Штурмовал вражеские крепости. Сам во главе своих солдат ходил в штыковые атаки.
В одном из боев неприятельская пуля пробила Кутузову висок. Кутузов был при смерти. Выжил. Но навечно лишился глаза.
Румянцев сказал тогда о Кутузове:
— Не каждый двумя глазами усмотрит то, что Кутузов одним видит!
Императрица Екатерина Вторая наградила Кутузова за бои в Крыму Георгиевским крестом и послала на лечение за границу. Побывал Кутузов в Германии, в Англии, в Голландии. Не столько лечился, сколько военное дело изучал.
Война с Турцией продолжалась. После выздоровления Кутузов вновь на полях сражений. В это время русские войска вели упорные бои за турецкую крепость Очаков. Под Очаковом Кутузов был снова тяжело ранен. Опять в голову. Пуля попала в щеку, вылетела через затылок.
— Нежилец, — вновь сказали врачи. — К утру скончается.
Выжил Кутузов. Снова вернулся в армию.
Штурмовать слывшую неприступной турецкую крепость Измаил прибыл сам Суворов. Кутузов, который к этому времени был уже генералом, стал ближайшим его помощником. Суворов очень ценил Кутузова. Доверил молодому генералу самый опасный участок — свой левый фланг.
Бой был упорным, жестоким. Спрашивает Суворов то и дело:
— Как там дела у Кутузова?
А в ответ:
— Перешагнул через ров. Взлетел на вал.
— Штурмует стены.
— Ворвался в крепость. Добивает врага Кутузов!
После победы Суворов говорил:
— Генерал Кутузов шел у меня на левом крыле, но он был моей правой рукой.
И назначил Кутузова комендантом Измаила.
О Кутузове стали все чаще говорить в армии и Петербурге, называли его выдающимся военачальником. Врач, который лечил Кутузова после двух тяжелейших ранений, писал: «Надобно думать, провидение сохраняет этого человека для чего-то необыкновенного».
И это необыкновенное пришло. Наступил 1812 год. Французский император Наполеон, который поработил до этого многие страны Европы, пошел войной на Россию.
Мост через реку Неман. Западная граница России. Лето. Июнь.
Колонна за колонной, полк за полком идут по мосту солдаты. Слышна непонятная речь.
Французы, пруссаки, австрийцы, саксонцы, итальянцы, испанцы, швейцарцы, голландцы, бельгийцы. Идут по мосту солдаты. Сотрясает деревянный настил солдатский шаг.
— Императору вива!
— Франции вива!
Наполеон привстал в стременах.
— Императору вива!
— Вива! Вива! Вива! — несется со всех сторон.
Красные, желтые, синие — мелькают кругом мундиры. Цвета неба, цвета пепла, цвета лесной травы. Очумело бьют барабаны. Надрываются армейские трубы и дудки. Слышится топот солдатских ног.
Идут по мосту солдаты. Час, второй, третий. День, второй, третий. Идут по мосту солдаты. На погибель свою идут.
Под натиском войск Наполеона русская армия отступала. Оставлены Полоцк, Бобруйск, Смоленск… Ропщут солдаты:
— Что мы — зайцы трусливые?
— Что в нас — кровь лягушиная?!
— Где это видано: россиянин спиной к неприятелю!
Рвутся солдаты в бой. Но отводят командиры русскую армию. Нет у русских достаточных сил. Нет и главнокомандующего над войском. Нужен старший. Кому же старшим над всеми быть?
Мнение у всех одно:
— Назначить главнокомандующим Михаила Кутузова.
Недолюбливает Кутузова царь. Тянет с назначением.
— Кутузова — в старшие! — требует армия.
— Кутузова! — требует простой народ. Смирился царь: «Не остается мне ничего иного, как уступить общему желанию». Назначен Михаил Илларионович Кутузов главнокомандующим русской армией.
Рады солдаты. «Едет Кутузов бить французов», — идет по солдатским рядам.
Бегут рысаки по дороге. Солнце стоит в зените. Мирно гудят стрекозы. Ветер ласкает травы. Едет Кутузов к войскам, сам с собой рассуждает: «Плохи, плохи наши дела. Нехорошо, когда армия отступает. Неприлично для русского солдата этакое. Орлы! Да ведь силы наши пока слабы. Армию сберегать надо. Смерть без армии государству Российскому. Но и солдат понимать нужно. Душу русскую понимать».
Прибыл Кутузов к войскам.
— Ура! — кричат солдаты. — Веди нас, батюшка, в бой. Утомились, заждались.
— Правда, ваша правда, — отвечает Кутузов. — Пора унять супостата.
Довольны солдаты, перемигиваются: вот он, настоящий боевой генерал.
— Что мы — не русские? — продолжает Кутузов. — Что нам, в силе Господь отказал?
Довольны солдаты. Заснули спокойно. А на следующий день объявляют первый приказ Кутузова — продолжать… отступление.
— Что-то непонятное, — разводят солдаты руками. Побежали к Кутузову.
— Ваша светлость, что же, опять отступление?
Посмотрел на солдат Кутузов, хитро сощурил свой единственный глаз:
— Кто сказал отступление? Сие есть военный маневр.
Тут подбегает к Кутузову офицер, пакет протягивает. Читает Кутузов письмо: Милостивый государь, батюшка Михаил Илларионович!..
Письмо было от старого друга-генерала, ныне уже отставного. Генерал вспоминал былые походы, поздравлял с назначением на пост главнокомандующего. Но главное, ради чего писалось письмо, было в самом конце. Генерал просил за своего сына, молодого офицера. Просил пригреть Гришеньку в память о старой дружбе, взять в штаб, а лучше — в адъютанты.
— Да-а, — вздохнул Кутузов. — Не с этого мы начинали. Видать, молодежь не та уже нынче. Все в штаб норовят, нет бы на поле боя…
Но дружба есть дружба. Уважил Кутузов старого генерала, исполнил отцовскую просьбу.
Вскоре Гришенька прибыл. Глядит Кутузов — стоит перед ним птенец. Не офицер, а мальчишка. Ростом Кутузову едва до плеча. Худ, как тростинка. На губах пух, бритвой не тронутый.
Смешно стало Кутузову: «Да, не та пошла молодежь. Хлипкость в душе и теле». Расспросил Гришеньку об отце, вспомнил о матушке.
— Ну ладно, ступай теперь. Исполнил я батюшкину просьбу — шей адъютантский наряд.
— Ваша светлость! — пролепетал Гришенька.
Кутузов поморщился — какой прилипчивый.
— Михаил Илларионович, мне бы в полк… Мне бы в армию, к князю Петру Багратиону…
Развеселился от этого вдруг Кутузов — дите, как есть дите. Жалко такого под пули посылать.
— Не могу, — говорит. — Батюшке твоему другое обещано.
Дрогнули у офицера губы. Ну право, вот-вот расплачется.
— Не могу, — повторил Кутузов. — Тебя-то и солдаты в бою не приметят.
— Так и Суворов был не саженного роста.
Кутузов удивленно поднял глаз: Гришенька-то, оказывается, не из тех, кто за отцовскую спину хоронится. Подошел к офицеру, расцеловал.
— Ладно, ладно… Вот и батюшка твой, бывало… — Кутузов не договорил: стариковская слеза подступила к глазу. — Ступай, — махнул он рукой. — Быть по сему.
Гришенька вытянулся, ловко повернулся на каблуках, вышел.
А Кутузов долго стоял и задумчиво смотрел ему вслед. Затем он потребовал листок бумаги и принялся сочинять письмо старому генералу.
Милостивый государь, батюшка Петр Никодимыч! Радость Господь послал мне великую. Прибыл твой Гришенька. И сдается мне, сие юность наша с тобой явилась. Спасибо тебе за такой сюрприз. Уповаю видеть его в героях.
Потом подумал и приписал:
Просьбу твою исполнил. Гришенька у меня на самом приметном месте: при душе моей в адъютантах…
Получив письмо, долго ломал голову старый генерал. «При душе — как же это понять? Эх, приотстал я в военном деле: видать, при главнокомандующем новую должность ввели».
Отступая, русская армия вышла к деревне Бородино. Там, на огромном изрытом оврагами поле, Кутузов решил дать бой войскам императора Наполеона.
Еще в темноте, до рассвета, Кутузов поднялся на холм недалеко от деревни Бородино. Осмотрел с высоты округу. С этого холма он будет командовать всем сражением.