сь.
— Ты смог выжить под электричество?
— Я стою перед тобой. У меня болит тело. Прикажи отпустить руки. Или ты боишься?
Симпатичная раздула ноздри.
— Пуатай!
Здоровенные разжали клешни. Я растер запястья. Как в тисках держали! Где таких нашли?
— Сой!
Симпатичная повернулась и пошла вперед. Здоровенные подхватили меня под локотки (не сказать, чтоб нежно), повлекли следом. Шли мы долго. То ли парк оказался большим, то ли я — слабым. Под конец меня фактически несли. Наконец деревья разошлись, и мы выбрались на открытое пространство — по размеру с площадь в Минске.
Посреди ее высился дворец. Уходили ввысь серые стены, светились многочисленные окна по периметру, почему-то круглой формы, наверху красовалась прихотливой формы крыша. Несмотря на слабость, я оценил домик. Ни фига себе девочка живет! Наверное, дочь олигарха. Или жена…
Мы поднялись по ступенькам, вошли в дверь и оказались в просторном холле. Его стены покрывал светло-серый камень похожий на мрамор. Из него были сделаны колонны, подпиравшие потолок. Симпатичная двинулась вверх по лестнице перед этим сказав что-то конвоирам. Меня оттащили в коридор и отвели в комнату с белыми стенами, где усадили на кушетку. Я хотел лечь, но одна из конвоиров покрутила головой.
— Тари ту!
Она ткнула в мою майку, показав, что ее нужно снять. Мне раздеться? Для чего?
— Перу!
Сморщив нос, здоровенная потащила с меня майку. Зашвырнула ее в угол. Наклонившись, сняла кроссовки и носки. Расстегнула пояс с сумочкой и взялась за спортивные трусы.
— Э!.. — возмутился я.
На протест не обратили внимания. Трусы с плавками полетели в угол. А меня отвели к белой двери. Конвоир распахнула ее и втолкнула меня внутрь, не забыв закрыть следом дверь. Я оперся на стену. Та была гладкой и прохладной. Так… Небольшая кабина с двумя ручками на стене. В невысоком потолке — мелкие отверстия. Они есть в стенах и в полу. А в углу — треугольное отверстие с решеткой. Душевая?
Я дернул ручку. На меня обрушился водопад. Струи били с потолка, поддавали в спину и бока. Я вернул ручку на место. Водопад исчез. Потянул вторую. Повеяло теплым воздухом. Все понятно. Душ и фен в одном флаконе. Что ж… Регулируя ручкой напор и температуру воды — разобрался быстро — я смыл пот с тела. Мыла не было, но вода пахла чем-то приятным. Наверное, несла в себе что-то моющее. Под конец я сделал душ ледяным, терпеливо выждав пару минут. Получив заряд бодрости, включил фен. Когда обсох, толкнул дверь.
Конвоиров в комнате не оказалось, как и снятой одежды. И часы пропали. Их я снял сам. На кушетке лежал белый халат, а под ней нашлись тапочки — тоже белые. Шутят… Я накинул халат, всунул ноги в тапочки — подойдут. Что теперь? Слабость в теле не прошла, хотелось прилечь. Не срослось. Распахнулась дверь и впустила незнакомую женщину лет сорока в светло-зеленом комбинезоне. Подойдя ко мне, она достала из кармана смартфон.
— Ты идти со мной! — перевел гаджет.
Я кивнул. А куда денешься? Коридором мы прошли до конца крыла. Там, в большой комнате, обнаружился аппарат, походивший на компьютерный томограф. Женщина указала на него.
— Ты снять одежду и лечь.
— Зачем?
— Я обследовать.
Лечь, так лечь. Я сбросил халат и попытался забраться на стол. Сил не хватило. Женщина подтолкнула меня в задницу. Дожил! Я растянулся на столе, ощутив спиной мягкое покрытие.
— Ты не двигаться!
Женщина отошла к пульту — или что там у них? — и забегала пальцами по экрану. Аппарат зашипел, и меня потащило вперед. Голова вползла в темный туннель, окружающее исчезло…
Врач вошла в двери и склонила голову в поклоне.
— Проходи, Грея!
Женщина приблизилась к столу главы Дома и остановилась.
— Говори! — велела Сайя.
— Он не наш, госпожа.
— Из Курума?
— Исключено.
— Из какой страны?
— Не могу это сказать.
— Почему?
— У него нет чипа.
— Нет? — удивилась безопасница. Она сидела за приставным столом. — Хочешь сказать, выгорел?
— Его не было изначально. Никаких следов.
— Где ж такое может быть? — покачала головой безопасница. — В племенах Пустыни?
— Он не сын Пустыни.
— Утверждаешь?
— У него белая кожа и голубые глаза. Он высок и имеет необычно мощный костяк. Никакого сравнения.
— Северянин? — подняла бровь глава Дома.
— У тех светлые волосы.
— Не всегда.
— И у них есть чипы.
— Это — да! — согласилась Сайя. — Хотя внешне похож.
— Не совсем, госпожа. Северяне худы. Я говорила про костяк. А еще мышцы. Очень сильные.
— Сюда едва шел.
— Пережил удар током. Очень мощный. Ворг пятьсот.
— Как он смог уцелеть?
— Непонятно, госпожа. Но сканер подтверждает.
— Что еще?
— Возраст — тридцать лет. Годом больше или меньше. Патологий не имеет. Тренирован. Необычно развит мозг. Двести десять по шкале Пат.
— У мурима?
— Да.
Сайя посмотрела на безопасницу. Та пожала плечами.
— Скан не врет?
— Я проверила.
— Хорошо! — кивнула глава Дома. — Свободна.
Грея повернулась к двери.
— Где он? — поспешила безопасница.
— Спит, — обернулась Грея. — Его отнесли в комнату. Сам идти не мог. Я сделала ему укрепляющий укол.
— У меня нет вопросов.
Грея поклонилась и вышла.
— Теперь ты! — сказала Сайя безопаснице.
— На одежде — незнакомые ярлыки, — поспешила та. — Текст невозможно прочитать. Буквы неизвестные на Орхее.
— А еще покрой, — подхватила Сайя. — Верх без рукавов, а штаны — до колен. Здесь так не ходят.
— Госпожа?..
— Это вместо чипа, — Сайя взяла со стола паспорт. — Здесь его изображение и какой-то текст. Вывод?
Безопасница покрутила головой.
— Думай! На вечерней пробежке я натыкаюсь на мурима. Он как-то проник в парк, одолев охранный периметр. Сигнализация промолчала. А она в поместье самая совершенная в стране! Распознает предмет, переброшенный через забор.
— Разберусь, госпожа!
— Помолчи! — Сайя подняла руку. — Сигнализация ни при чем. Она охраняет периметр, но не пространство над парком.
— Госпожа?..
— Он проник через него.
— Муримы не летают.
— Мы — тоже. Потому воздух над парком не защищен. К слову, упущение.
— Я займусь этим, госпожа!
Сайя одобрительно кивнула.
— Идем дальше. Охрана вяжет незнакомца, начинается допрос. Снова неожиданность. Чужак не говорит на известных в Орхее языках. В то же время знает некие другие.
— Притворялся.
— Нет, Клея! — Сайя покрутила головой. — Невозможно придумать столь богатый язык. Клач его долго распознавал. Мурим читал мне стихи.
— Что?!
— Мелодичные и красивые. О любви, — Сайя улыбнулась. — У нас таких нет. Сообразила?
— Дальний континент?
— Их язык есть в клаче. Думай, Клея!
Безопасница покрутила головой. Сайя усмехнулась.
— Есть никому неизвестный мурим, — она подняла палец. — Чипа нет, зато есть странная книжка с его изображением и непонятным текстом. (Второй палец занял место рядом с первым.) Мурим необычно одет, говорит на неизвестном языке. (Третий палец.) Грея сообщает о необычном сложении чужака, а она многих видела. (Снова палец.) У него необычные ключи и прибор времени. Шкала не похожа на наши. Это пять. И последнее. Мурим говорил со мной дерзко.
Растопыренная ладонь закачалась перед лицом безопасницы.
— Дерзко? — изумилась Клея. — Он посмел?!.
— И при этом не сомневался в своем праве, — усмехнулась Сайя. — Обновлению несколько лет, но мурим, который дерзит главе Дома… Сомневаюсь, что в стране найдется такой. Вывод прост: он не отсюда.
— Из Курума?
Сайя покрутила головой.
— Из Эпира?
— Нет.
— Из Норгея?
— Из другого мира.
— Невозможно, госпожа!
— Невозможное возможно. Так гласит девиз Дома. Я спросила чужака про парк. Как он проник сюда? Ответил, что бегал в каком-то саду. Там шла линия токопровода. Молния ударила в опору, провод оторвался и упал чужаку под ноги. Он получил мощный разряд и пришел в себя уже здесь. Грея удар током подтвердила. Он не врет.
— Почему его забросило сюда?
— Не могу сказать, Клея. Никто не объяснит. Слишком мало знаем. Но у нас есть мурим, занесенный неведомо откуда. Потому надо решить, что с ним делать.
— Предлагаю сдать в Охрану.
— Почему?
— Он проник в запретную зону.
— У него не было оружия. На суде он заявит, что это случайно. Мнемоскопия подтвердит. Заодно выяснит, что он из другого мира. Процесс привлечет внимание прессы. Чужака немедленно оправдают, и мы потеряем его навсегда. А теперь представь: он из другого мира. Какие знания есть в его голове?
— У мурима?
— По словам Греи у него развит мозг. Он, несомненно, образован. Знать столько стихов!
— Зачем Дому поэты?
— Может, это увлечение. А образование у него иное. Мы должны это узнать.
— Понимаю, госпожа.
— Ему нужно выделить комнату и кого-то из охраны. Пусть она опекает и помогает чужаку. Язык есть в клаче Греи.
«Девочкам это не понравится!» — подумала Клея. Но вслух этого не сказала. Потому что получит в ответ: «Недовольные могут идти за ворота!»
— Сделаю, госпожа!
— Иди!
Клея встала, поклонилась и вышла из кабинета. Сайя взяла клач и включила воспроизведение. Некоторое время слушала голос чужака. Хрипловатый и грудной, он звучал мягко, будто обволакивал. Она заслушалась. В груди возникло, затем затопило тело приятное томление. Спохватившись, Сайя отключила клач. «Ему можно на сцене выступать, — подумала сердито. — Внешность подходящая. Обновленцы на руках понесут. Может, отдать?» Поразмыслив, она решила не спешить. Отдать можно всегда. Первым делом — интересы Дома.
Зевнув, Сайя положила клач. Пора спать…
2
Разбудил меня луч света. Проскользнув в окно, он уперся в лицо, изгнав сон. А тот был хорош: Ира танцевала стриптиз. Соблазнительно изгибалась и трясла грудью. Ее молочные полушария, выделявшиеся на загорелом теле, прыгали вверх-вниз и замирали, глядя на меня розовыми сосками. Организм давно среагировал на провокацию. Я с томлением ждал завершения представления. Сейчас трусики Иры улетят в угол, она прыгнет ко мне, и мы сольемся в экстазе…