Я вскинул кулак над плечом. Затем опустил руку на струны.
— Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы, к плечу плечо
Врастаем в землю тут.
Горит и кружится планета,
Над нашей Родиною дым,
И, значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех — мы за ценой не постоим.
Одна на всех — мы за ценой не постоим…
Я не пел эту песню со времени премьеры фильма. Не хотел. Это не песенка о любви, а боевой марш. Их не исполняют для развлечения.
— Нас ждет огонь смертельный,
Ну что ж, друзья, прощальный вздох.
Гремя броней, уходит в бой отдельный,
Молниеносный, бронеходный орх.
Молниеносный, бронеходный орх…
По щеке режиссера сбежала слеза. Промокнула платком глаза директор телестудии. Есть у этой песни такое свойство — ее нельзя слушать равнодушно. Мне было не просто перевести слова, найти нужный эквивалент. Но, наверное, получилось, раз так слушают.
— Когда-нибудь мы вспомним это,
И не поверится самим.
А нынче нам нужна одна победа,
Одна на всех — мы за ценой не постоим,
Одна на всех — мы ценой не постоим!..
Я закончил петь и снял рик с плеча. Протянул его режиссеру.
— Домин Влад, — сказала она. — С вашего разрешения мы наложим ваш голос на мелодию, которую исполнит оркестр. Не возражаете?
— Нет, — кивнул я. — А сейчас, извините, спешу. Вечером отправляюсь на фронт.
— Вы вправду уезжаете? — удивилась директор.
— Вы думали: врал? — рассердился я. — Сейчас война. Людям нужно говорить правду.
— Но вы актер!
— Был. Позвольте представиться! Командир тучима особого назначения из мобильного резерва Государственного Совета Обороны Влад Хома. Честь имею!
Я козырнул и вышел. Из студии я заехал в Военный Совет за документами и отправился товарную станцию. Наши составы формировались здесь. На платформе я застал скандал. Тетка в мундире арха орала на Клейю.
— Это мои эшелоны! Не позволю забрать!
Клея стояла навытяжку. Выглядела она непреклонно. За ней выстроились наши офицеры. Рядом с теткой, в свою очередь, сгрудились ее подчиненные. Конфликт грозил перейти в горячую стадию.
— Дому арх! — окликнул я. — Позвольте объяснить.
Генеральша повернулась ко мне. Лицо у нее было багровым.
— Я грон Влад. Это мои подчиненные. Мы выполняем приказ главы государства. Вот он, — я протянул листок. — Все организации страны обязаны оказывать нам содействие. Я могу подчинить себе воинскую часть, если будет необходимость.
— У меня такой же приказ, — не смутилась генеральша. — Мой тучим направляется навстречу врагу.
— Мои группы — тоже. И мы очень спешим.
— Подождешь! — ухмыльнулась тетка. — Сначала мои девочки.
— Вы отказываетесь выполнять приказ?
— Послушай меня, вонючий мурим! — генеральша сгребла меня за грудки. — Не знаю, почему на тебе мундир и откуда эта бумага, но, не думаю, что за подвиги. Много вас развелось, красавчиков. Лезете во все дырки. Лизать начальство легко, сначала научитесь воевать!
— Как вы смеете! — крикнула Клейя. — Домин грон командует тучимом!
— Я тоже! — огрызнулась тетка. — Только я заслужила эту должность многолетней службой. Воевала. А где был он? Я эту мордашку в кино видела. Наверное, едет петь и танцевать. Фронту нужны бронеходы, а не актеры. Вот так!
Она выпустила мой мундир и оттолкнула меня.
— Все сказали, дому? — спросил я.
— Да! — усмехнулась она.
Я достал клач и мазнул по значку. Хойя ответила сразу.
— В чем дело, Влад?
Я включил громкую связь, чтобы ее слышали.
— Моим группам не позволяют погрузиться в эшелоны, дому Хойя. Здесь какая-то арх заявляет, что поедут ее бронеходы.
— Ты показал ей приказ?
— Да, дому. Она отказалась его выполнять.
— Она рядом?
— Да.
— Дай ей клач.
— Вас! — я протянул аппарат генеральше. — На связи председатель Военного Совета Хойя Пур.
Тетка взяла клач, как гадюку. Поднесла к уху.
— Командир тучима бронеходов, арх Лойя Слиж.
— Немедленно предоставить эшелоны грону! Вам ясно, арх?
— Да, дому. Но у меня приказ выбыть на фронт как можно скорее.
— Его отдали утром. Обстановка изменилась. Теперь важнее отправить к фронту других.
— Могу узнать, почему?
— Грон и его люди в состоянии остановить врага. Как — государственный секрет. Приказ исполнить немедленно! До связи, арх!
Хойя смолкла. Я взял клач из рук тетки и повернулся к Клейе.
— Приступайте к погрузке!
Она махнула рукой колонне грузовиков. Зарычали моторы. Один за другим машины стали подниматься на платформы. Офицеры разбежались контролировать погрузку. Мы с Клейей остались. Генеральша со своими офицерами отошла в сторону. Они мрачно наблюдали за нами. Я подозвал командиров групп и стал проводить инструктаж. Он не затянулся. Технологию подрыва мостов мы отработали. Я предполагал, что это придется делать, поэтому ввел в программу. Поэтому сейчас приказал соблюдать правила и напрасно не рисковать. Минеров должны прикрывать расчеты противобронеходных ружей. Их задача не позволить противнику помешать закладке взрывчатки.
— После подрыва всем немедленно уходить! — приказал я. — Никакого геройства! — я посмотрел на Зайку. Та сделала вид, что не при делах. — Успеем повоевать.
— Поняли, домин! — доложили командиры.
— По эшелонам!
Первым ушел состав с группой Клейи. Им ехать далее всего. Дав прощальный гудок, в путь отправилась и вторая группа. Моя уезжала последней. Нам ближе всех.
Репродукторы на столбах транслировали музыку. Время от времени передачу прерывал выпуск новостей. Они были краткими и малоинформативными. Ожесточенные бои на линии границы… Враг несет огромные потери… Расчет Цаи Крум уничтожил свыше тридцати бронеходов, сам при этом уцелев. Пограничницы в порядке отступили на вторую линию обороны…
С началом новостей, работа на станции замирала. Люди жадно вслушивались в голос дикторши, затем возвращались к погрузке. Мы завершали, как из репродуктора донеслось:
— А сейчас передаем марш бронеходов. Исполняет автор музыки и слов Влад Хома и оркестр государственного телевидения.
От неожиданности я замер. Быстро они! В следующий миг из репродукторов полилась музыка, и зазвучал мой голос.
— Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы, к плечу плечо
Врастаем в землю тут…
Погрузка замерла. Минеры и стрелки застыли у машин. Я заметил, как в отдалении подобралась группа Нойи.
— Нас ждет огонь смертельный,
Ну что ж, друзья, прощальный вздох.
Гремя броней, уходит в бой отдельный,
Молниеносный, бронеходный орх.
Молниеносный, бронеходный орх…
Я завершил петь, но музыка не прекратилась. Мощно вступили духовые, и марш, уже сам по себе, поплыл над притихшей станцией. Дирижер гениально угадал тему музыки. В фильме «Белорусский вокзал» марш наложили на кадры встречи фронтовиков в Москве. Получился трогательный сплав, который заставлял зрителей плакать. Здесь марш звал на бой — лютый и беспощадный. Он пробуждал ярость, а не слезы.
Музыка стихла. Я вздохнул и жестом приказал подчиненным продолжить погрузку.
— Домин грон?
Я обернулся. Передо мной стояла поставленная мной на место генеральша. За ее спиной толпились офицеры.
— Извините меня, домин, я была не права. Думала, вы едете петь. Хотя, если такие песни… — голос ее дрогнул. — Этот марш заменит мне орх. Теперь вижу, что вы едете воевать. Хочу попросить: не рискуйте зря! — офицеры за ее спиной закивали. — Автор такой песни должен уцелеть. Благодарю! — она вскинула руку к кепи, и офицеры повторили ее жест. — Удачи вам, грон!
— И вам, арх! — отдал честь я…
На нужную станцию мы прибыли на рассвете. Поезд шел без остановок, и я хорошо выспался. Состав загнали на запасную ветку. Спрыгнув на землю, я направился к зданию станции. Мне требовался комендант. Для разгрузки машин нужны пандусы.
На станции было многолюдно. У перрона стоял поезд, в который садились люди. Они тащили сумки и баулы. Хныкали сонные дети. Эвакуация была одной из предложенных мной мер. Все шло организованно. Никто не кричал, не носился по перрону в поисках потерявшихся детей. Никто не рыдал и не проклинал власть. Лица у людей были хмурыми, но сосредоточенными. У вагонов стояли проводники и военные в форме. Они помогали беженцам при посадке, несли вещи и детей.
«Молодец! — подумал я о коменданте. — Организовал четко».
Самого коменданта, вернее, комендантшу я нашел в кабинете на втором этаже станции. Немолодая женщина в кителе железнодорожника сидела за столом и о чем-то спорила с офицершей в форме бронеходчицы. Она подняла на меня красные от недосыпания глаза. Бронеходчица обернулась.
— Влад?
— Тая? Кап Тая Нур, командир орха бронеходов?
— Узнал, — улыбнулась она. — Помнишь съемки и как ты рассказывал нам смешные истории? Эх, были времена! — вздохнула она. — Что занесло тебя в эту глушь? Почему на тебе мундир да еще с нашивками грона?
— Я командир тучима особого назначения.
— Да ну? — не поверила она.
Я достал из кармана свой приказ и протянул ей. Тая взяла и принялась читать. Комендантша встала и заглянула ей через плечо.
— Что это означает? — спросила Тая, вернув мне бумагу.
— Я должен остановить наступление курумцев. Их эшелон движется к этой станции. Возможно, уже в пути.
— Нет, домин, — сказала комендант. — Они еще у границы. Мы следим через воздушный разведчик. Им сейчас не до нас. Вчера мы разобрали пути, их не быстро восстановить. Курумцы будут здесь к середине дня, вряд ли раньше.