Зал зааплодировал. Я встал и поклонился. Текст и ноты я отправил Бергу два дня назад. Накатило после боя… А он, значит, разучил.
— Давай, Влад! — улыбнулась Лейя. — Не все ж воевать!
Я вышел на сцену. Берг протянул мне микрофон. Я взял и поднес его к губам:
— Защитникам Мея, павшим и живым.
Негромко вступили инструменты.
Мы так давно, мы так давно не отдыхали.
Нам было просто не до отдыха с тобой.
Мы слишком долго под напором отступали.
И вот он завтра, наконец, последний бой.
Еще немного, еще чуть-чуть.
Последний бой, он трудный самый.
А я вернуться домой хочу,
Я так давно не видел маму…[27]
Зал затих. Сотни глаз смотрели на меня.
В последний раз сойдемся завтра в рукопашной.
В последний раз Отчизне нужно послужить.
А за нее и умереть не так уж страшно,
Но каждый все-таки надеется дожить.
Еще немного, еще чуть-чуть.
Последний бой, он трудный самый.
А я вернуться домой хочу,
Я так давно не видел маму…
— Забери тебя Пустота! — сказала Лейя, когда я вернулся за стол. — Ты заставил меня плакать, да еще при всех. Что подумают о председателе Высшего Совета?
— Хорошо подумают, — сказал я. — Правильно. Как и о моей награде. Она, между прочим, тяжелая. А мне ее носить…
— Еще слово, и я награжу тебя Знаками Доблести. Они тоже тяжелые. Будешь носить все четыре.
— Молчу! — сказал я и поднял руки. За столом засмеялись.
Не все высшие офицеры были на приеме. Тойя Тим и ее бронеходы развивали наступление. Сопротивления им не оказывали — войск у противника не осталось. Лишь однажды колонны бронеходов натолкнулась на четыре тучима. Курум поскреб по сусекам и бросил на фронт всех, кого отыскал. Тойя не стала атаковать врага в лоб — эта война многому научила, и выслала грузовики с ружьями. Перед фронтом они развернулись и открыли огонь. Через пять минут курумцы сдались — умирать они не хотели.
Вслед войскам Тойи шли ремонтные бригады. Они восстанавливали железнодорожные пути и электрические линии. За бригадами ехали беженцы, они возвращались в свои селения и дома. В покинутых местах возрождалась жизнь.
Я в этом не участвовал — остался в Мее. Мы снимали мины и неразорвавшиеся фугасы, приводили в порядок обезображенную войной землю. Еще помогал Каю. На его заводе делали ружья для пехоты. Война привела в армию мужчин, и они оказались беззащитны. Женщина может ударить молнией, мужчина — нет. Совет дал задание, конструкторы попотели. За образец взяли бронебойный вариант. Изобрели новый патрон, облегчили ствол и уменьшили калибр. Получился карабин. Весил он прилично, но бил метко. Военным нравилось.
Сводки с фронтов радовали — войска Тойи подходили к границе. В Куруме царила паника. Это сообщала агент Гайи. Война катилась к концу, и тут Лейя собрала Совет Обороны. Позвали и меня, я входил в Совет.
Выглядела Лейя хмуро. Меня это удивило — дисгармонировало с победными сообщениями с фронтов. Причина стала ясна сразу.
— Ко мне пришли послы соседних государств, — сообщила Лейя. — Принесли это обращение, — она достала из папки и показала присутствующим листок бумаги. — По сути это ультиматум. Нам угрожают войной, если перейдем границу.
— Это с чего? — возмутилась Хойя. — Им что за дело?
— Боятся. Их впечатлили наши победы. Взяв Курум, мы станем сильнейшим государством на континенте.
— Это блеф! — сказала Хойя. — Они не станут воевать.
— Настроены серьезно, — покачала головой Лейя. — Агенты доносят: они мобилизуют войска. Возможно, демонстративно. Но отмахнуться нельзя. Против трех государств нам не устоять.
— Курумцы постарались, — пояснила Гайя. — Соседи кредитовали их, теперь опасаются, что долги не вернут. Полагаю, им что-то пообещали. Предприятия или льготы по торговле.
— Мы утратим победу! — возмутилась Хойя. — Через десять лет курумцы нападут снова. Уже было.
— Соседей это не волнует, — вздохнула Лейя. — Воевать не им.
— Можно посмотреть? — спросил я, указав на бумагу.
Лейя протянула листок. Я пробежал его глазами. М-да. Два абзаца. Кто ж так составляет ультиматумы! Щительней надо быть.
— Предлагаю сообщить послам, что государство Сухья будет придерживаться буквы обращения.
Все посмотрели на меня.
— Да, — кивнул я. — Здесь написано: «если бронеходы Сухья перейдут границу с Курумом». Значит, не будем переходить.
Лицо Хойи налилось кровью.
— Мы ее переедем.
Брови членов Совета поползли вверх.
— Нет запрета въезжать в Курум на поездах.
— Гм! — сказала председатель Совета по иностранным делам.
— А что значит: «бронеходы Сухья»? Полагаю, речь о машинах, сделанных нами. Используем трофеи.
— Не поможет, — сказала Лейя. — Они принесут новое обращение.
— Как скоро?
— Дней через пять, — сказала председатель Совета по иностранным делам.
— А если Курум капитулирует?
— Не успеем, — вздохнула Хойя.
— Если наступать по правилам. Я предлагаю захватить столицу Курума. Войск там нет. Мы вышлем отряд и возьмем в плен их руководство. А оно подпишет капитуляцию.
— А если не захотят? — спросила Хойя.
— Уговорим, — я кровожадно улыбнулся.
— Соседи не одобрят, — сказала Лейя.
— Мы не станем аннексировать Курум. Объявим, что сохраним его независимость. Отстраним от власти скомпрометировавшее себя руководство, проведем свободные выборы, после чего вернем наши войска обратно.
— Не поверят, — вздохнула Лейя.
— Мы начнем выплачивать их долги.
— Где взять деньги? — спросила Гайя. — Их казна пуста.
— Государственная — возможно. Но вы забыли об олигархах. Попросим их поделиться.
— Думаешь, захотят?
— У них будет выбор: умереть или откупиться. Теперь о соседях. Они захотят воевать? Это не так просто. Нужно объяснить народам зачем. Причины-то нет. Курум независим, пусть даже на словах. Долги платит. За что воевать? И, главное, с кем? У нас самая сильная армия на планете, передовое оружие. За нами промышленность двух стран. Мы сообщим это соседям. Не посмеют напасть. Надувать щеки легко, а вот поставить на кон жизнь… Перед глазами будет пример Курума.
— Согласна! — сказала Лейя.
— Мы — тоже! — поддержали члены Совета.
Эшелон вполз на приграничную станцию и замер. Я выглянул в окно. На перроне стояла тетка в железнодорожной форме и двое военных. В отдалении маячила пара бронеходов.
— Давай! — сказал я Клейе.
Она выскочила из вагона и направилась к встречавшим. Не дойдя пары шагов, остановилась и бросила ладонь к козырьку кепи.
— Грон Сольга Брен, командир сорок третьего тучима бронеходов Курума, — донеслось из рации. У Клейи она включена на прием. — Следую в столицу.
— Вас же разгромили! — удивилась одна из бронеходчиц.
— Погибли передовые части. Мы шли в арьергарде, поэтому успели отступить. Пошли обратно. На станции противника обнаружили исправные эшелоны. Поездные бригады имелись, ток в линиях был. Мы погрузились и поехали. По пути я получила приказ мчаться в столицу. Там бунт. Чернь восстала против законного правительства, а войск, считай, нет. Прошу немедленно пропустить.
— Не слышала о бунте, — сказала бронеходчица.
— Вам не сообщили, — пожала плечами Клейя. — Да и чем вы можете помочь? Сколько у вас бронеходов?
— Два.
— А у меня полный тучим. Мы сожжем эту чернь! Говорят, там заправляют муримы.
— Скоты! — плюнула бронеходчица. — Дали волю. Давно следовало прижать. Но вы точно сорок третий?
— Гляньте на платформы. На бронеходах тактические номера. Или вы думаете, что мы сухья?
Клейя рассмеялась. Молодец, девочка! Артистка!
— Просто не ожидали, — смутилась бронеходчица. — Думали, что все погибли. А тут тучим.
— Нас не просто убить, — хмыкнула Клейя. — Сорок третий себя покажет. Вот увидите!
— Что нужно от нас? — спросила железнодорожница.
— Свободный путь к столице, мы должны ехать без остановок. У меня приказ поспешать.
— Это не трудно, — сказала железнодорожница. — Движение встало, линия пуста. Я сообщу о вас, помчитесь без задержки.
— Благодарю!
Клейя бросила ладонь к козырьку, повернулась и пошла к вагону. Вошла в купе и плюхнулась на диван.
— Вспотела! — пожаловалась мне. — Думала, дойдет до чипа.
— Вряд ли у них есть сканер, — сказал я. — Здесь нет войск. В крайнем случае, постреляли бы.
— Они могли перекрыть путь на других станциях, — сказала Клейя. — А брать каждую штурмом — потеря времени и внезапности.
— Ты отлично справилась, — сказал я. — Умница.
Она зарделась от похвалы. Электровоз дал гудок, состав тронулся. Железнодорожница сдержала слово. Вскоре дорога повернула, и я разглядел в окно отходящий от станции второй эшелон. За ним двигался третий. Кажется, получилось…
Сорок третий тучим сдался в полном составе. На допросе командир сообщила, что они из дальнего гарнизона. Знакомых в армии мало. Их часть считалась заштатной. Но пришел приказ, и они отправилась на войну. Умирать желания не было, потому сдались. До пилотов дошли слухи, что сухья пленных не убивают. Содержат в приличных условиях, хорошо кормят, обещают возвращение домой. Сработала пропаганда. Мы забивали частоты курумцев подобными сообщениями. Говорили и сами пленные. Это было частью мер из моей записки. Разложить часть врага — обычное дело на войне, эффективнее пушек.
На одной из станций войска Нойи захватили исправные эшелоны с поездными бригадами. Мы провели с ними беседу. В обмен на жизнь машинисты согласились сотрудничать. Остальное просто. Бронеходы погрузили на платформы, в вагоны сели пилоты. К ним добавились стрелки. Кроме бронеходов мы везли автомобили из трофеев. Свои брать было нельзя — их бы опознали. Не страшно.