— Полтора процента? — криво выдохнул Фокс.
— Фортуна непредсказуема, — спарировал Гамма. — Но статистически, следующий отрезок пути пройдёт без столкновений.
Буквально тут же огромный обломок какого-то неземного грунта со странной витой архитектоникой, будто слепленный из переливов штормящего песка, выплыл им навстречу из темноты, одновременно поворачиваясь широкой — очень широкой стороной. Маневра вбок было уже недостаточно, Одиссей успел подумал, что всё кончено — но один из ботов скакнул вперёд, отдача от его рывка отбросила капсулы в сторону, а бот врезался в обломок и взорвался. Громаду слегка развернуло боком, и они разминулись с ней лишь парой метров.
— Проклятый… — зашипел Фокс, выпуская выдох сквозь сжатые зубы. Он реально думал, что всё. — Джанни… что ты видишь? Что нас ждёт?
— Метеор, — прошелестела Пророчица. — Он всё ближе.
— Я думал, это и был он!
— Нет. Приготовьтесь. Впереди война, которая давно закончилась.
— Что?
— Крупный объект в стороне от курса, — сказал Гамма, и даже в его безмятежном голосе послышалось какое-то напряжение.
— В стороне? Ну и хорошо.
— Фиксирую сканирующие лучи. Фиксирую залп!
Оба боевых бота отделились от капсул и метнулись вперёд и вбок, прикрывая их собой и полосуя невидимую Одиссею цель всей огневой мощью, которая была в их распоряжении. Первый из ботов выпустил перед собой ложный контур, который выглядел как его точная копия — он тут же принял на себя удар и взорвался во вспышке ослепительного огня.
Впереди и слева в облаках космической пыли проступила гигантская зубчатая конструкция, одновременно разломанная, поверженная, но всё равно своим видом внушавшая страх. От неё веяло концентрированной мощью. Старая космическая крепость когда-то попала в аномалию, от былого величия остался лишь обломок, но он заметил пролетающих чужаков и открыл огонь на поражение.
— Война давно закончена, — прошелестела Джанни. — Но защитные системы не знают. Они продолжают сражаться.
Первый бот взорвался позади, они мчались мимо крепости, обходя её по короткой дуге.
— Гнездо не спасёт от огня, — сказала Пророчица. — Птенцам пора лететь самим.
Второй бот вспыхнул и погас. Бронебойный поток врубился в капсулу Одиссея, она автоматом распахнулась и катапультировала его впёред, в направлении цели… секундой позже разлетевшись на куски. Джанни вылетела за ним, умп с ремботом мчались следом — хрупкие и беззащитные. Но цитадель внезапно прекратила огонь. Одиночные фигурки в космосе оказались слишком мелки для её старых радаров, она потеряла их из виду и сочла уничтоженными.
— Маневрирую для объединения! — сообщил Гамма.
Гранулы скафандров и поверхность умпа то разгорались и вибрировали, то затихали, по ним проходили сложные волны, ежесекундно корректируя курс. Разлетевшиеся в разные стороны умп с прилипшим к его днищу ремонтником, хрупкая фигурка висай и сам Одиссей стали медленно, постепенно сближаться. Их вращение, изначально разное, выровнялось, и они начали прилипать друг к другу, прирастать гранулами, сначала по двое, а затем срослись все вчетвером.
— Объединение успешно завершено, — сообщил Гамма. — Жизнеобеспечение скафандров стабильно. Но энергия для маневрирования и других особых действий на исходе. Продолжаем полёт.
Их несло всё дальше и дальше. Космос, пронизанный неравномерными слоями чёрной пыли, раскинулся вокруг, газовые и пыльные облака выглядели, как переливы серого и чёрного, пронизанные светлыми нитями стремительно несущихся астероидных рек. Незваные гости достигли глубины аномалии, и эти потоки метеоров и обломков текли повсюду. Словно в причудливом эшеровском лабиринте они пересекались, проходили друг сквозь друга, отражались в странном зеркальном танце, изгибались петлями и неровными кольцами, расслаивались и сходились снова… Это было впечатляющее зрелище: бесконечная очередь мёртвых камней, торопящихся к финалу своей судьбы. И Одиссей с Джанни мчались вперёд в этой очереди, торопливо лавируя между метеорами навстречу концу пути.
Одиссей всем телом ощущал, что лишь тонкий покров отделяет его от космоса. Он чувствовал себя голым в пустоте, наполненной морем убийственных осколков. Сразу два камня промчались неподалёку, мелькнул крупный метеор — они проносились постоянно, со всех сторон. Но всё же поток был достаточно разреженным, чтобы траектории камней, льдин и обломков почти не пересекались с такими мелкими целями, как летящее человеческое тело, а тем более маленькая висай.
Чернушка то исчезала, то появлялась: она не могла лететь со скоростью, даже близкой к той, что они развили, поэтому ей приходилось гигантскими прыжками телепортироваться вслед за Одиссеем. И с каждой секундой разрыв увеличивался: вот она появилась секунду спустя, вот две секунды. Вот три. Птица издала пронзительный крик, который был совершенно не слышен, и за мгновение ока отстала на десятки, а может и сотни километров.
— Внимание, — сказал Гамма. — Более не осталось средств прикрытия.
— Надо было взять с собой Бекки, — слабо улыбнулся Одиссей. — Она бы приняла астероид на грудь и не поморщилась… А на «Мусороге» стало бы потише.
Крошечный камушек ударил человека в край плеча, пробил оболочку, плоть, кость и полетел дальше, не заметив. Боль рванула Фокса, но серые гранулы тут же соединились, закрыв место разрыва, и в рану впрыснулся клейкий биогель. Боль, не торопясь, отступила, и не было потеряно ни одного вдоха драгоценного воздуха, потому что покров плотно облегал тело, а воздух подавался прямо в ноздри. Но осталось понимание, насколько ты уязвим.
Даже с таким совершенным скафандром, без корабельной брони вокруг, без пола под ногами, без защитного поля — человек чувствовал себя обречённым смертником, который не может противостоять космосу и не способен изменить свою судьбу. К счастью, камушек летел по той же траектории, что и сам Одиссей, поэтому пронзивший удар не столкнул его с пути, лишь напомнил человеку его место во вселенной.
— Вы рискуете жизнью, чтобы нас спасти, — пролаял старший из гарранцев. — Мы бы хотели рассказать о себе, чтобы вы знали, ради кого пошли на такой риск.
— Я немного занят! — рявкнул Бульдог, явно находясь посреди резкого и сложного манёвра. — Так что покорнейше простите, если пропущу какие-нибудь сентиментальные подробности!
— А я послушаю, — пробормотал Одиссей.
Он собрался с силами, стараясь не впасть в состояние летаргической покорности. Ведь когда тебя захватил поток, и ты не можешь изменить траекторию своей судьбы, когда каждый следующий момент может стать последним, а нервы измучены ежеминутным всплеском и спадом постоянной опасности — внутри разливается слабость и апатия. Нельзя им поддаться.
— Наш корабль исследовательского класса, — хрипло пролаял гарранец. — Мы обычные астролоты, солнцеразведчики. Мы проводили замеры солнечной активности на близком расстоянии от Гарры, нашей звезды. Во время исследований произошёл коронарный выброс, который мог представлять опасность для нашего корабля, мы были слишком близко. Поэтому капитан «Гаррака», Холу, приняла решение совершить быстрый гипер-прыжок из зоны действий выброса. Но произошёл сбой… и прыжок вывел сюда, в аномалию. А здесь мы сразу же подверглись астероидному удару. Наш корабль не приспособлен для такой угрозы. Мы были хорошо защищены от излучений, а тут сразу два метеора пробили защитное поле…
Пожилой собакен тяжко вздохнул.
— Вскоре поток нас выровнял, но Холу погибла, и ещё двое из нашей корабельной стаи. В живых остались мы четверо: Кроши-соларолог, Джом-инженер, Шави-астролот и Лесси-навигатор.
Ткань скафанда перед глазами Одиссея превратилась в экран, и он видел, как пожилой астролот рассказывает историю «Гаррака» и представляет каждого из них. Худенькую крапчатую Лесси, всю в ссадинах и слезах; Джома, который лишился задних ног; мощную грузную Кроши, которая не произнесла ни слова, лишь тупо смотрела в стену — она только что потеряла кого-то самого близкого; и Шави с проседью, который представил самого себя.
Глядя на них, Одиссей видел одновременно лица людей и мордочки собак, полные переживаний и чувств, это сочетание делало их трогательными. Учёные по очереди поднимали глаза и смотрели на человека: юная Лесси со страхом, искалеченный Джом со стыдом, Кроши с немой обречённостью, а стареющий Шави с неуверенной надеждой.
— А нас зовут Джанни и Одиссей. Мы детективы и расследуем исчезновение звёздных врат. Они пропадают в эту аномалию, и мы специально влетели во врата как раз в тот момент, когда они опять исчезли.
— О, — шмыгнула носом удивлённая Лесси. — Вы очень смелые, раз решились на такое?
— Или очень глупые, — рассмеялся Бульдог. Он всё же слушал. — В любом случае, мы попытаемся.
— Удачи по вашему курсу, — сказал Шави, начиная самое древнее пожелание капитанов друг другу.
— И пусть звёзды будут к нам милосердны, — закончил Одиссей.
Они всё летели, летели, и внезапно вдалеке сверкнула белая звёздочка. Гранулы перед глазами Фокса сразу перестроились, возникшее увеличение позволило разглядеть белый пузырчатый корабль. Он медленно кружился в облаке обломков и расколотых метеоров, а в дырах что-то поблескивало — может, защитное поле, в тусклой темноте заметное издалека. Корвет облегали жаркие чёрные лучи света, идущего из центра аномалии, и на фоне этой клубящейся черноты он казался сверкающим, чистым и беззащитным, как раненая птица, которую необходимо спасти.
— «Гаррак» в пределах видимости, — подтвердил Гамма. — Восемь единиц до контакта.
«Неужели мы сделаем это?» подумал Фокс. «Неужели у нас получится?»
— Проклятье! — сдавленно рявкнул Грай с другого конца аномалии. — Я всё… я сейчас закончусь. Потеря…
Раздался взрыв и связь прервалась.
— Простите, — прошептал Шави. — Во имя слёз Беглеца, простите нас. Нам очень больно, что вы погибаете по нашей вине.
— Мы ещё не погибли, — сказал Одиссей.
— Слева! — крикнул Гамма, и человек успел заметить, как влетает в поток из крошечных острых осколков, мельтешащих в вечном танце вокруг ядра давным-давно расколотого метеора.