– Нет, это хороший вопрос. Но только потому, что у меня действительно есть особый талант. Я могу мгновенно телепортироваться в любую точку мира – вот так. – Я щелкнула пальцами.
– Значит, вы не просто неравнодушны к супергероям, вы на самом деле супергерой?
– Вообще-то да, – призналась я. – Но не люблю этим хвастаться.
Он нахмурился.
– Это нечестно. Я собирался, когда подойдет моя очередь, рассказать вам о том, как в детстве выиграл конкурс по выдуванию жевательной резинки. Но это не идет ни в какое сравнение с настоящими супергеройскими способностями.
Я скромно пожала плечами.
– Что ж, жвачка – это тоже круто.
Он печально покачал головой.
– Знаю, звучит и правда круто, но когда пузырь лопнул, жвачка попала мне в волосы, и мама заставила меня подстричься. В то лето я выглядел как скинхед.
– Похоже, для вас это стало ужасно травмирующим опытом.
– Вы даже не представляете.
Я рассмеялась и сделала глоток кофе. Звук получился не самый аппетитный. Оказалось, увлекшись разговором с незнакомцем, я не заметила, как все выпила.
– Могу я предложить вам еще чашечку? – поинтересовался мужчина.
– Спасибо, но мне пора идти. Вообще-то я недавно в городе, и мне нужно заняться распаковкой вещей. – Я поднялась и закинула на плечо лямку от кожаной сумочки. Незнакомец тоже встал. Он был всего на несколько дюймов выше меня, но имел крепкое телосложение.
– Джо Миллер. – Он протянул мне руку.
– Кейт Тернер, – представилась я.
Мы обменялись рукопожатием.
– Было приятно познакомиться с вами, Кейт Тернер. Может быть, мы еще увидимся. Если вы решите сюда телепортироваться.
– Может быть.
Выходя из кафе, я поймала себя на том, что продолжаю улыбаться. Возможно, я все-таки приняла правильное решение, переехав во Флориду. Где нас никто не знает. Где мы можем завести новых друзей, создать новые воспоминания. Где мы будем жить в пространстве, не заполненном одними только горестями и сожалениями. «Пожалуйста, – подумала я, – пожалуйста, пусть здесь все будет по-другому. Пожалуйста, пусть я буду здесь другой».
Глава 3Кейт
Мы с Алекс сидели в моем внедорожнике, припаркованном возле старшей школы Шорхэма, наблюдая за проходящими мимо родителями и учениками. По дороге Алекс почти все время молчала, а теперь сидела, сложив руки на коленях, и ее длинные каштановые волосы падали на лицо, закрывая его от моего обеспокоенного взгляда.
– Нам пора, – мягко произнесла я.
Алекс пожала плечами, а я так и не поняла, что это означает – «да», «нет» или что-то между.
– Мы ведь не хотим пропустить вводное собрание, – продолжала я.
– Мы? – язвительно повторила она. – Мне все равно. Могу и пропустить.
– Это новая школа, дорогая. Нам может пригодиться любая информация. Например, кто твой школьный психолог-консультант или… не знаю… где находится кафетерий.
Моя семнадцатилетняя дочь бросила на меня испепеляющий взгляд.
– Я знаю, где находится кафетерий в моей старой школе. Именно ты настояла на том, чтобы мы переехали сюда. Почему бы тебе не пойти и не узнать всю важную информацию, которая, по твоему мнению, нам нужна?
Я на мгновение закрыла глаза. Можно было бы огрызнуться в ответ, но что толку? Моя девочка, еще недавно хохотавшая над глупыми видео с кошками, громко и фальшиво певшая в душе и неизменно излучавшая оптимистичную решимость, превратилась в кого-то другого, в кого-то, непохожего на мою дочь. В кого-то встревоженного, раздражительного, злого. Алекс через многое прошла. Мы обе через многое прошли. Вот почему я не могла позволить себе несдержанность. Вот почему я должна была оставаться спокойной и уравновешенной, чтобы помочь нам пережить этот переходный период.
– Давай просто зайдем ненадолго. Если решишь, что тебе это не нужно, мы всегда можем уйти.
Я отстегнула ремень и выбралась из внедорожника. Я не знала, последует ли Алекс за мной, поэтому обрадовалась, когда через несколько секунд услышала, как хлопнула дверца.
Мы влились в поток родителей и учеников, направлявшихся в школьный спортзал. Алекс, понурая, шла рядом со мной, сложив руки на груди. Девочка она высокая и уже к седьмому классу превзошла меня ростом. Мы с Эдом шутили по этому поводу, гадая, от кого из наших семей, где все были середнячками, она унаследовала такие гены. Я хотела сказать ей, чтобы держалась прямо, гордо, но вовремя прикусила язык, понимая, что сейчас мой совет ей не нужен.
В спортзале царил хаос. Едва войдя, мы остановились и огляделись. Ученики и их родители толпились у расставленных длинными рядами столов, чтобы записаться в тот или иной школьный клуб или спортивную команду и поговорить с тренером. Медленно пробиваясь сквозь толпу, я указала дочери на несколько клубов, которые, по моему мнению, могли бы ее заинтересовать. Клуб для выгула собак из приюта. Школьный журнал. Хоровая группа а капелла. Алекс только молча качала головой.
– Вон там записывают в теннисную команду. – Я указала на еще один стол. Она повернулась, и на ее лице наконец отразился какой-то интерес. – Пойдем посмотрим.
Броскую, с золотыми и серебряными блестками табличку украшали надпись, выполненная яркими красными буквами, – «ЖЕНСКАЯ ТЕННИСНАЯ КОМАНДА “ПАНТЕРЫ”», – и изображение черной хищницы с огромной теннисной ракеткой.
За столом сидели три девочки примерно одного возраста с Алекс. Все трое надели, как я предположила, форму своей команды – фиолетовые футболки-безрукавки и короткие белые теннисные юбки. Они были стройные и симпатичные, с длинными волосами и именными бейджами на футболках: Келли, Шэй, Дафна. Келли – веснушчатая, с острыми чертами лица и длинными светло-рыжими волосами. Шэй – темноволосая, с большими карими глазами. Дафна, сидевшая посередине, была самой яркой из трех: тонкие черты лица, темно-синие глаза, обрамленные густыми ресницами, и золотистые, искусно завитые локоны до плеч. Все они сидели, скрестив ноги, и излучали абсолютную уверенность, которой мне в их возрасте совершенно недоставало.
– Привет, – подошла к ним я. – Я – Кейт Тернер, а это моя дочь Алекс. Она новенькая, но в теннис играет отлично.
– Мама, прекрати, – пробормотала Алекс.
Все три головы повернулись в ее сторону, и я почувствовала, как моя дочь съежилась под тяжестью их холодных взглядов.
– Я тебя помню, – кивнула Дафна, оглядывая Алекс с ног до головы. – Шпионка.
Шпионка? Я посмотрела на дочь. Алекс густо покраснела.
– В любом случае, – протянула Дафна без особого энтузиазма, – тебе придется постараться. Свободных мест всего два, так что конкуренция довольно высокая. У нас очень сильная команда.
– Я знаю. В прошлом году вы показали отличные результаты, – сказала Алекс, что меня удивило. Она была категорически против переезда во Флориду, а между тем, оказывается, потрудилась изучить теннисную команду своей новой школы. Мне хотелось надеяться, что это первый положительный знак.
– Давай, записывайся. – Дафна без улыбки кивнула на планшет с листком и ручкой. – Отбор начнется через несколько недель. Удачи.
Пожелание было в лучшем случае неискренним и, возможно, даже насмешливым. Но Алекс взяла ручку и наклонилась, чтобы вписать свое имя. Волосы упали ей на лицо, и я почувствовала, как сковавшее меня напряжение понемногу отпускает. Конечно, это только небольшой шажок по утверждению Алекс в новой жизни, но уже что-то.
Однако кое-что меня обеспокоило.
Эти три девочки за столом. Они меня нервировали. В том, как они смотрели на Алекс, когда она выводила на листке свое имя, а потом откладывала ручку, было что-то почти хищное. И что имела в виду Дафна, когда назвала Алекс шпионкой? Мне вдруг захотелось обнять дочь и увести ее подальше от этого стола.
«Прекрати, Кейт», – приказала я себе. Если случилось что-то плохое, это еще не значит, что опасность подстерегает повсюду. Они просто подростки. Возможно, избалованные и эгоцентричные, но, конечно, не злобные.
– Дафна, что ты здесь делаешь? Сама же сказала, что останешься всего на час. – Рядом со мной остановилась какая-то женщина. – Тебе нужно работать над эссе для поступления в колледж.
– Господи, мам, занятия в школе еще даже не начались, а ты уже достаешь меня с этими заявлениями? – Дафна закатила глаза. Я взглянула на ее мать, гадая, как она отреагирует на раздраженный тон дочери. Она поймала мой взгляд и криво улыбнулась.
– Подростки бывают такими милыми, не правда ли? – Она протянула руку. – Женевьева Хадсон. По-моему, мы не знакомы.
Я пожала ей руку.
– Кейт Тернер. Мы с дочерью переехали сюда недавно.
Даже если бы я не услышала только что, как Дафна назвала Женевьеву мамой, я бы поняла, что они родственницы. Сходство было поразительным: у обеих лицо в форме сердечка, синие глаза и золотистые волосы. Фигуры стройные, спортивные; думаю, на Женевьеве и треники смотрелись бы стильно. Но в школу она пришла принарядившись – в изумрудно-зеленом платье-футляре и босоножках телесного цвета на высоком каблуке – и выглядела как ведущая новостей какого-нибудь кабельного канала.
– Добро пожаловать в Шорхэм, – улыбнулась Женевьева. – Откуда вы переехали?
– Из Буффало.
– Это большая перемена. Что привело вас во Флориду?
Я взглянула на Алекс, стоявшую чуть позади меня. Она снова ссутулилась и нервно теребила кончики волос. Я вдруг поняла, что именно нервировало меня в этой троице. В отличие от большинства подростков, неугомонных, пребывающих в постоянном движении, эти трое сидели совершенно неподвижно. Ни одна из них не притопывала ногой, не встряхивала волосами и не подкрашивала губы. Бесстрастно наблюдая за нами, они напоминали хорошеньких кукол.
– Нам просто нужно было сменить обстановку, – беззаботно сказала я. – И мне пришлась по вкусу перспектива жить в месте, где лето никогда не кончается.
Женевьева рассмеялась.
– Шорхэм, безусловно, именно такой город. Лето здесь действительно кажется бесконечным, особенно в эту пору. В августе всегда ужасно жарко, хотя нынешний просто невыносим.