– Конечно. – Эмма ласково улыбнулась Алекс. – Если хочешь, можешь посмотреть фильм в гостиной, пока не будет готов ужин.
Моя дочь расправила плечи и подняла голову.
– Я пойду посижу у бассейна, – уверенно молвила она.
Наблюдая за ней, я испытала прилив гордости и что-то еще… Надежду? Впервые за долгое время передо мной мелькнула прежняя Алекс.
– Джон, выведи Алекс на улицу и покажи, где бассейн, – распорядилась Женевьева. – Уверена, вам обоим было бы интереснее побыть с девочками, чем сидеть здесь с нами.
– Ага, – фыркнул Джон. – Можно подумать, я стал бы по доброй воле тусоваться с этими стервами.
– Джонатан! – Женевьева добавила в голос жесткости. – Не употребляй это слово. И пожалуйста, встань и сделай, как я прошу.
Мальчик тяжело вздохнул, но в конце концов поднялся и неохотно, шаркая ногами, вышел из комнаты. Алекс повернулась и с покорным видом последовала за ним из кухни в сопровождении двух собак. Минуту спустя я услышала, как открылись и закрылись стеклянные раздвижные двери.
– Кейт, что тебе принести выпить? У меня есть вино, красное и белое, или могу приготовить тебе коктейль, – предложила Эмма.
– Бокал белого, – попросила я. – Спасибо.
Эмма наполнила бокал вином и протянула его мне.
– Как у остальных? Кому еще?
– Думаю, твоему мужу нужно налить, – указала Женевьева, улыбаясь Марку.
– Я имела в виду гостей, – ответила Эмма. – Марк более чем способен позаботиться о себе сам.
– Хотелось бы надеяться. – Женевьева рассмеялась, легко касаясь рукой плеча Марка.
Я взглянула на Эмму, гадая, как она отреагирует на кокетливое поведение подруги. Она лишь комично закатила глаза и подлила вина в бокал Ингрид.
– Спасибо, милая, – поблагодарила ее Ингрид. – Может быть, тебе пора остановить Женевьеву? Мы еще не пообедали, а она уже набросилась на Марка.
– Может забрать его себе, – парировала Эмма. – Но, Женевьева, если честно, он подстригает ногти на ногах в гостиной. И оставляет обрезки, чтобы я их пропылесосила.
– Ух. – Марк задумчиво склонил голову. – Хотя… это чистая правда.
– Алекс такая молодец, – перевела тему Женевьева. – Готова к отборочным матчам?
– Думаю, да. Она сегодня тренировалась.
– Это хорошо. Ее ждет серьезная конкуренция. Самая главная соперница – Стейси Янг, у нее сильнейший форхенд. Но она часто срывается в ответственный момент. Если Алекс будет играть с ней, скажи, пусть подает Стейси под бэкхенд.
– Спасибо. Уверена, она будет благодарна за информацию.
– Рада помочь. Я знаю, как тяжело быть новичком в школе. Для нее было бы здорово попасть в команду.
На душе стало теплее. И Женевьева, и Ингрид с Эммой приняли меня в свою компанию и старались помочь. Я подумала, что действительно могла бы с ними подружиться.
– Женевьева – красивое имя. У тебя французские корни?
– Ну разве не прелесть! И да, думаю, у меня и правда есть французские предки.
– Но Женевьевой ее зовут не поэтому, – сухо заметила Ингрид. – Она сменила имя, когда училась в колледже.
– Ингрид… – Женевьева бросила на подругу недовольный взгляд. – Для психотерапевта тебе определенно недостает сдержанности. – Она улыбнулась мне. – Что тебе нужно знать об Ингрид, так это то, что она безжалостно откровенна. До жестокости.
– Ты предпочла бы, чтобы я лгала? – вскинула брови Ингрид.
– Нет, милая, тебе не нужно меняться. – Эмма обняла ее за хрупкие плечи. – Мы любим тебя такой, какая ты есть.
– А как тебя раньше звали? – полюбопытствовала я.
– Дженнифер. – Женевьева пожала плечами. – Девушек с этим именем было так много, а Женевьева – только одна я.
Следующий час мы провели за столом – разговаривали, пили вино, наслаждались мясным ассорти, которое приготовила Эмма. Потом обе супружеские пары и Ингрид ударились в воспоминания о путешествии по островам Флорида-Кис, а Джо повернулся ко мне.
– Как ты познакомился с этой бандой? – задала вопрос я. – Или это правда, что в таких небольших городах все знают всех?
– Когда мы с моей бывшей женой только переехали в Шорхэм, Женевьева оказалась нашей соседкой, – объяснил Джо.
– И что же привело вас сюда? Бизнес?
Джо кивнул.
– Я шеф-повар, и здесь появилась возможность открыть ресторан с инвестором. Называется «Серфсайд гриль». Знаешь такой?
– Нет, но я в городе всего лишь несколько недель.
– Ты обязательно должна как-нибудь зайти. Я угощу тебя обедом.
– С удовольствием, – ответила я, не успев даже подумать. Что это значит? Он пригласил меня на свидание? Или расширяет круг клиентов для своего ресторана?
– Как ты устраиваешься?
– Хорошо. Мы уже почти все расставили.
– По-моему, это невозможно. Я переехал в квартиру несколько лет назад, после развода, и у меня до сих пор полно коробок, которые я так и не удосужился распаковать.
– Полагаю, в этом и заключается плюс обсессивно-компульсивного типа личности.
– А в чем минус?
– Хранить специи в алфавитном порядке – сущий кошмар.
Джо оглянулся и, убедившись, что остальные заняты разговором, наклонился ближе ко мне и понизил голос.
– Ты ведь понимаешь, что это подстроено?
Я почувствовала, что снова краснею. В присутствии Джо это случалось с пугающей частотой.
– У меня возникало такое подозрение.
– Можешь не сомневаться. И не оглядывайся – они определенно проверяют, как у нас идут дела.
Я машинально обернулась, но никто из присутствующих, похоже, не обращал на нас внимания.
– Ха! Вот ты и оглянулась!
– Очень по-взрослому. Ты знал, что они это планируют?
– Нет, но я не удивлен. Женевьева на дух не переносит мою бывшую жену, Ким. Ненавидит с жаром тысячи солнц. Если кто и хотел бы организовать что-то подобное, то в первую очередь она.
Я подумала о Лите и ее вражде с Женевьевой. Интересно, сколько еще таких конфликтов случилось у Женевьевы в Шорхэме? Что это, случайность или неизбежное следствие ее сильного характера? В отличие от меня, она не избегала открытых столкновений.
– А твоя бывшая жена будет иметь что-то против?
Джо пожал плечами.
– Вряд ли. Она уже успела снова выйти замуж. В любом случае Женевьева запишет победу на свой счет.
– Думаю, обед почти готов, – объявила Эмма, доставая из духовки блюдо со свининой-барбекю.
В животе заурчало. Удивительно. Аппетита у меня не было уже несколько месяцев. Эмма поставила блюдо на островок рядом с большими пиалами с запеченной фасолью и капустным салатом и подносом с кукурузным хлебом.
– Кто-нибудь скажет детям, что пора за стол?
– Я схожу. – После откровений Джо мне нужно было немного успокоиться, и к тому же я хотела посмотреть, как там Алекс, удалось ли ей наладить общение с другими девочками.
Я прошла по дому. Он был меньше и не такой претенциозный, как у Женевьевы, но мне понравился. Здесь, среди удобных диванчиков, ярко окрашенных стен и расставленных на полках и столиках фотографий, я чувствовала себя комфортнее. В гостиной раздвижные стеклянные двери открывались в небольшой дворик с бассейном и водопадом, приятно струящимся на заднем плане.
Дафна, Шэй и Келли лежали на надувных шезлонгах – в бикини и больших солнцезащитных очках, с накрашенными одинаковым вишнево-красным глянцевым блеском губами. Меня уже не в первый раз поразило их необычайное самообладание: они растянулись, напоминая довольных кошек. Девушки вяло перебрасывались большим пляжным мячом, и это детское занятие никак не вязалось с их тщательно продуманным образом молодых и искушенных дам. Джон лежал на шезлонге у бассейна, уставившись в планшет на коленях. Своей дочери я не увидела.
Ни одна из трех девушек не обратила на меня внимания, когда я подошла и встала у края бассейна.
– Девочки, – окликнула я всех сразу, – обед готов.
Они продолжали играть в мяч, словно меня и не слышали.
– Боже, ты всю меня забрызгала, – пожаловалась Дафна.
– Нет, не я, а Келли, – запротестовала Шэй.
– Да пошли вы обе на хрен, – возмутилась Келли, направляя на подруг волну. Те завизжали и, защищаясь, вскинули руки.
Я даже моргнула, пораженная их грубостью.
– Девочки! – На этот раз они услышали и, повернувшись, молча и без всякого выражения на одинаково застывших лицах уставились на меня. – Обед готов, – повторила я. – Ваши мамы попросили меня позвать вас. Куда ушла Алекс?
– Она вон там. – Дафна показала рукой.
Я обернулась и увидела Алекс, сидящую в ярко-желтом кресле «Адирондак» рядом с бассейном; обе собачки лежали у ее ног. Она была в своей обычной форме – футболке и спортивных шортах. Глядя на свою семнадцатилетнюю дочь, мне трудно было поверить, что она – ровесница той троицы в бассейне: каждая из них выглядела на все тридцать семь. Алекс сидела, подобрав под себя ноги и глядя в телефон. Я снова взглянула на девушек, которые по-прежнему холодно смотрели на меня.
– Почему бы вам не пойти в дом и не перекусить? – предложила я и направилась к Алекс.
За спиной у меня они вернулись к прежнему занятию, совершенно не обращая внимания на мои указания. Дрянные девчонки. Я тут же постаралась отогнать дурные мысли, уверяя себя, что совсем не знаю их, что они, возможно, просто застенчивые или чувствуют себя неловко в обществе незнакомых взрослых. К тому же мне очень нравились их матери.
И все же… они не выглядели ни застенчивыми, ни неловкими. В них было что-то неприятное. Нет, гораздо хуже. В том, как они молча смотрели на меня, читалась враждебность. Я поймала себя на мысли, что была бы рада, если бы с ними случилось что-то плохое. Это желание появилось спонтанно, и ему не было оправдания, но я действительно хотела, чтобы жизнь проучила эту троицу неприятных, избалованных девиц. Преподала им урок. Отняла у них непоколебимую веру в то, что они особенные. Я понимала, что со мной что-то не в порядке, если я так думаю. Но я также знала, что не могу избавиться от дурных мыслей, плавающих в моем сознании. Единственное, что я могла сделать, это попытаться скрыть их за улыбками и любезностями и надеяться, что никто никогда не догадается, о чем я на самом деле думаю.