— Стационар, — коротко пояснил сосед.
— Извините... — Валико придвинул стул к постели соседа. Сел к нему боком, набрал номер.
— Да? — прозвучал в трубке мужской голос.
— Это квартира Народного артиста СССР, солиста Большого театра товарища Синицына? — спросил Валико.
— Да.
— Это Валико говорит. У меня всё в порядке. Ещё раз спасибо.
— Пожалуйста.
Валико положил трубку. Покосился на соседа. Воздух из крокодила тем временем весь вышел, и сосед начал скатывать его, начиная с головы.
Валико встал, прошёлся по номеру. Остановился около окна, посмотрел на заснеженную Красную площадь. Часы на Спасской башне показывали половину шестого. Валико посмотрел на свои часы, перевёл время. Потом присел к столу, стал листать толстый телефонный справочник. Нашёл нужный номер, стал звонить.
— Алло, — раздался в трубке лёгкий голос.
Валико торопливо нажал на рычаг. В глазах соседа зажглось любопытство. Валико посмотрел на него и повернулся спиной. Посидел немного, снова набрал номер.
— Алло!
— Здравствуйте... — начал Валико. Сглотнул волнение. — Ларису Ивановну позовите, пожалуйста.
— А кто это?
— Это Валико... Который Мимино. Помните?
— Здравствуйте, Валико, который Мимино.
— А это вы? — спросил Валико.
— Я, — ответили в трубке.
Сосед не отрываясь смотрел на Валико большими печальными глазами.
— Лариса Ивановна, а что вы сегодня делаете? — спросил Валико.
— Ничего.
— Тогда знаете что... Давайте вместе поужинаем.
— Давайте.
— Тогда знаете что... Приходите в гостиницу «Россия». Западный вход. В семь часов. Я вас буду внизу ждать.
Сосед постучал Валико в спину, зашептал:
— Пусть подругу позовет. Подругу... Валико отмахнулся.
— Алло! Здесь очень красиво... Музыка играет. Придёте?
— Непременно.
Всё очень просто!
Сказки — обман!
Солнечный остров
Скрылся в туман! —
выкрикивал певец на эстраде.
Валико вошёл в ресторан, огляделся, неторопливо пересёк зал, сел за столик возле эстрады и легким, едва заметным кивком подозвал официанта. Небрежно отодвинул протянутое меню, доверительно сказал:
— Это не надо. Что есть хорошего, принеси. Я — вдвоем. Официант понимающе кивнул и скрылся.
Валико так же неторопливо направился к эстраде. Что-то проговорил на ухо барабанщику, показывая пальцем на дверь, и положил на барабан двадцать пять рублей.
10... 6... 3... 2... 1... — зажигались цифры на табло. Блямм... Блямм... — нежно проиграл колокольчик, дверь лифта отворилась, и вышел горбоносый сосед Валико. Глубоко засунув руки в карманы клетчатого пиджака, он прошел мимо длинной шеренги чемоданов с наклейками гостиниц всего мира. Увидев нервно расхаживающего по вестибюлю Валико, посмотрел на часы. Было без двадцати девять. Сосед покачал головой и пошёл в ресторан.
Валико увидел, что к гостинице подкатило такси, в котором сидела женщина. Выскочил на улицу.
Это была не Лариса.
Ресторанные оркестранты отдыхали.
— Вот он, этот чайник,— сказал барабанщик, увидев уныло плетущегося через зал Валико. Музыканты быстро расселись по местам, и солист объявил в микрофон:
— Эта песня посвящается нашему гостю из солнечного города Телави! — Показал рукой на Валико и запел:
— Тбилисо, мзис да вардебис мхарео...
Сопровождаемый любопытными взглядами, Валико прошествовал к изобильно накрытому столу. Ковырнул вилкой красную игру... и тут увидел своего соседа.
Сосед медленно пересекал зал. Приблизился к эстраде, что-то сказал барабанщику и вернулся за свой стол.
Песня «Тбилисо» быстро угасла, солист объявил:
— А эта песня посвящается нашему гостю из солнечного Ленинакана! Товарищу Хачикяну! Оркестр заиграл песню «Ереван».
Гость из солнечного Ленинакана сел за свой столик. А гость из солнечного Телави встал, пошел к оркестру.
А чуть позже два «солнечных» гостя лихо выплясывали перед эстрадой лезгинку... Пожилой человек с бородкой подошел к метрдотелю и погрозил пальцем:
— Предупреждаю! Если вы немедленно не прекратите эту декаду, я сообщу куда следует. Сюда люди пришли отдыхать, в конце концов!
Часы на Спасской башне пробили восемь утра. По Красной площади бродили голуби.
Валико сидел в кресле, мрачно уставившись в одну точку.
— Как подождать? Что значит нету?! — кричал в трубку Хачикян. — А почему Узбекистан вчера получил?.. Нет! Сто тридцатую не возьму!.. Сто тридцатую пусть Узбекистан берёт! У нас горы, дорогая, горы! Дорогая, ты в зоопарке была? Верблюда видела? Каким тоном? Каким тоном знаю, таким говорю! Алло!.. Алло! — Бросил трубку, обернулся к Валико: — «Дорогая» никому не говори.
...Валико и Хачикян ели сосиски в буфете.
— Здесь за углом, вон там. — показал Хачикян за окно, — кафе «Богатырь». Очень хороший. Комплексный обед — суп, второе, и третье, и сладкое — тридцать семь копеек...
Валико посмотрел на Хачикяна, отвернулся и воскликнул:
— Ва!
Мимо буфета по лестнице поднимался на задних лапах медведь в сомбреро и джинсах. За медведем шёл пожилой человек с сигарой в зубах.
— Мики! — крикнул пожилой человек вниз и вместе с медведем скрылся за лестничным маршем. За ними на четырёх лапах пробежал маленький медвежонок, тоже в сомбреро и джинсах.
— Американский цирк, — объяснил Хачикян. — Слушай, если резиновый крокодил жёлтой краской покрашу, смоется?
Валико пожал плечами.
— Смоется, — сказал сам себе Хачикян. — Понимаешь, Альбертик просил жёлтый, а в магазине только зелёный...
Валико вздохнул.
— Валик-джан, — сказал Хачикян. — Ты только не обижайся, но вы, грузины, не совсем хорошо умеете с девушками разговаривать.
— А кто умеет хорошо? — саркастически улыбнулся Валико. — Армяне, да?
— Подожди, не залезай в бутылку, — примирительно помахал рукой Хачикян. — Я тебе умные вещи скажу. Этот Лариса Ивановна очень правильно сделала, что не пришла...
— Почему?
— Вот мой дочка Алла, — стал объяснять Хачикян, — если мальчик ей позвонит и скажет: пошли в ресторан, туда-сюда, потанцуем, — я про него плохо подумаю. А если скажет: Рубен Вартанович, можно я с Аллой пойду на культурное мероприятие? Я скажу: пожалуйста, иди дорогой... Понял?
...Потом Хачикян звонил из гостиничного номера по телефону.
— Алло! Ларису Ивановну хочу!
— Это я,— помедлив, ответил легкий голос.
— Здравствуйте. Это Хачикян говорит, друг Мимино, который Валико... Лариса Ивановна, Валико Зурабович уехал на спецзадание, меня просил позвонить...
— Константинович,— поправил Валико, сидевший на своей кровати.
— Э, какая разница!
— Что?—спросил голос.
— Ничего, Лариса Ивановна, он поручил вас спросить, в какой вы театр сегодня хотите пойти?
— А он что, волшебник?
— Зачем волшебник?
— Может в любой театр билеты достать?
— Может.
— И в Большой?
— Конечно.
— И на Таганку?
— Таганка? — Хачикян удивился, закрыл ладонью трубку, зашептал Валико: — Таганка — тюрьма. Сурен там сидел. Большой шутница, этот твой Лариса Ивановна...
— Алло, алло! — раздался в трубке голос.
— Ты говори, говори, — замахал рукой Валико.
— Алло, алло, — закричал в трубку Хачикян. — Куда это вы исчезли? Таганка — нет! Большой. Без пятнадцати семь он вас будет ждать у второй колонны...
— Спроси, почему вчера не пришла? — взволнованно зашептал Валико.
Родион Синицин — артист Владимир Басов
— Слушай, я ж тебе всё объяснил, — отмахнулся Хачикян и продолжал в трубку: — Как мне Валико Вахтанговичу доложить? Придёте?
— Непременно. Хачикян положил трубку.
— Хачикян, когда захочет, всё может. Валик-джан, если не трудно, мне тоже билет возьми. Я Большой театр очень люблю — никогда не был. — Снял трубку, протянул её Валико: — Звони своему артисту.
В помещении касс Большого театра на стенах были развешаны афиши, одна из них изображала Родиона Синицына в роли Трубадура.
— Три билета на имя Синицына, — нагнулся Валико к окошку. Кассирша протянула ему конверт.
— Восемнадцать рублей.
— Сколько? — переспросил Валико. — Дорогая, всего три, всего три.
— А здесь и есть три. Партер. Не в кино идёте, молодой человек.
Валико в лётной фуражке с папкой в руках вошёл в подъезд здания ГВФ. ... В аэропорту Телави Гиви Иванович и Игорь красили стену суриком.
— Иванович! — позвали из окна. — Вас Валико к телефону зовёт! ... Валико в будке междугородного телефона-автомата кричал:
— Пусть Андро возьмёт талоны на дрова и отвезёт моим! Всё в порядке! Бумаги приняли! Завтра дадут ответ!.. Конечно, возьмут! Сказали: такие лётчики, как я, на дороге не валяются! Ну, обнимаю вас всех. О, подожди! Чуть не забыл: передай Вано, что подков в Москве нет!
Потом он долго гулял по столичным улицам. Весело насвистывая, шагал по бульвару, вдоль заледеневшего пруда, где катались на коньках дети в разноцветных шапочках.
Достал пачку сигарет, закурил. Уронил перчатку. Интеллигентная старушка подняла перчатку, догнала Валико.
...Возле лотка с мороженым выстроилась очередь. Валико стал в хвост.
...На рынке он взял большой букет роз, положил на прилавок двадцатипятирублёвку.
...Возле Ильинских ворот полюбовался на памятник гренадёрам, павшим под Плевной. Пошёл вниз по бульвару. Разбежался, прокатился по ледяной дорожке. Понравилось. Вернулся. Разбежался. Заскользил и упал.
...В гостинице, в комнате быта, Валико старательно гладил брюки. Пел.
...Продолжая напевать и пританцовывая, шёл по коридору. Навстречу два узбека в халатах пронесли завернутый ковёр, держа за концы.
...Валико пел и в ванной, пока блаженствовал в пене бадусана. Пел и когда чистил ботинки. В дверь постучали.
— Да...
В номер вошла решительная блондинка в голубых джинсах.
— Здравствуйте. А где товарищ Хачикян?