А когда я уже почти дошла до подъезда, прозвучал чей-то недовольный голос:
— Ну наконец-то!
— Что? — Я непонимающе оглянулась.
За моей спиной никого не было. Я покрутила головой, так никого и не нашла и пошла дальше.
— Эй! Ты куда намылилась⁈ Может, все же уже проявишь сознательность и поможешь? — все так же ворчливо и крайне брюзгливо спросил кто-то.
Причем я даже не могла понять, это мужчина или женщина обращается ко мне.
Я снова оглянулась, ища взглядом. Но нет, никого не увидела. Совершенно пустая дорожка. Кусты по обеим сторонам. Вороны вон прыгают. Но это же не скворцы, вороны не разговаривают.
— Кто здесь? — спросила я.
— Я!
— А кто… «я»?
— Вот же убогая! Ниже смотри! — скомандовал голос, и, судя по звуку, собеседник явно стал ближе.
Да кто ж там за кустами прячется? Я шагнула в сторону и заглянула. Пусто. Обычный газон, клумбочки, никого живого.
— Да не с той стороны!
Мне уже стало интересно. И я как дура, вернее, как героиня фильма ужасов, пошла в другую сторону и заглянула за другие кусты, пытаясь найти дедулю или бабулю, которым чем-то не угодила.
— И? — спросила я, так и не увидев никого.
— Да ты глаза-то опусти!
Я опустила. Трава. Кусты. Под кустом… хлеб? Круглая буханка?
И в этот момент эта «буханка» открыла глаза и уставилась на меня.
— Твою ж бабулю! — Я шарахнулась в сторону, запуталась в ногах и чуть не упала.
— Так, ты мне вот это брось! Никаких бабуль! — строго ответил мне… колобок.
— Глюки? Опять? — грустно пробормотала я и выпрямилась так, что мне перестал быть виден собеседник.
— Эй! Дамочка! — позвал он. — Ты давай свои душевные терзания отложи на потом. Некогда мне. И так искал тебя несколько дней.
— Зачем? — Я снова перегнулась через кусты. — И почему «несколько дней», если я тебя впервые увидела в витрине позавчера?
— Потому! Это у вас, безмагичных жителей этого мира, прошло всего ничего, а в нормальных мирах… Между прочим, все по твоей вине!
— Это-то с какой стати⁈ — возмутилась я. — А что именно якобы по моей вине?
— А кто забрал ключ, сбежал и не пришел принимать имущество⁈
— Чего? — опешила я. — Какой ключ? Куда сбежал? Какое имущество? Так! Стоп! Ты вообще говорящее тесто и моя галлюцинация. С какой стати вдруг ты мне претензии предъявляешь⁈
— М-да… — Колобок поскучнел. Прикрыл на время глаза, а потом пробормотал: — Значит, коротким путем не выходит. Ладно, начнем иначе. Итак. Я Колобок, Колобок, я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… Так нормально?
— Нет. Там еще было про сусеки и амбар.
— Ты совсем дура⁈ — возмутился он. — Какие сусеки? Какой амбар? Это была упаковка муки высшего сорта!
— А заяц был?
— Какой заяц? А-а-а… заяц. Нет. Откровенно говоря, бабушки и дедушки тоже не было.
Я помолчала, а потом решила, что наш диалог хоть и глупый, но все же затягивается, ведется вполне разумно и на сумасшествие не тянет. Значит, по неведомой причине я столкнулась с чудом. Все как в фэнтези-романе, которые я люблю, уважаю и регулярно почитываю для настроения и повышения уровня волшебства в крови.
— Давай-ка выкатывайся сюда, на дорожку, — велела я ему. — Поговорим нормально. Расскажешь, что там у тебя за проблема и про какой ключ ты говорил.
— Ну наконец-то! Что ж все такие тугие и трудные-то стали?..
Хлебобулочное изделие подпрыгнуло, покатилось, нырнуло в переплетение кустов и выкатилось ко мне под ноги на асфальт.
— А ты печеный, а не жареный, — сообщила я ему.
— Спасибо, мадам Очевидность, я в курсе.
— А почему?
— Жареное вредно, от него растет…
— Холестерин? — перебила я.
— Задница! — отрезал он. — Бери меня на руки, неси домой уже. Устал. Сутки тебя по мирам разыскивал, еле взял след. Все расскажу, но сначала давай уберемся с улицы. Видишь вон тех черных? Чуть не сожрали, твари пернатые!
Вороны, оказывается следившие за нами, каркнули, поддакивая.
На ощупь он оказался… ну как хлеб. Обычная такая большая круглая буханка хлеба с хрустящей даже на вид корочкой. Я поднесла его к лицу и понюхала.
— Эй-эй! — всполошился он. — Ты мне эти свои обнюхивания не устраивай! Я тебе не какая-то там еда, а твой путеводитель.
— Путеводитель у меня в телефоне, — сообщила я. — А ты фольклорный персонаж.
А дальше я непочтительным образом сунула его под мышку, прижала локтем к боку, подняла с асфальта свои сумки и пакеты, временно туда поставленные, и пошла домой.
Колобок притих, всю дорогу до дома молчал. А я наконец открыла своим ключом дверь, вошла и увидела множество воздушных шариков, висящих под потолком в коридоре.
На лицо невольно наползла улыбка. Мама с папой…
— Ма! Па! Я дома.
И так приятно было это крикнуть, черт побери. Ни разу за все месяцы, что я жила у Димки и Аделаиды Львовны, такого я себе не позволяла. У них было так не принято. Они просто сидели по своим норкам. Ну пришла и пришла, молодец, разувайся, иди в комнату. И не любили, если я выходила их встречать. Димка аж беситься начинал, мол, что ты меня контролируешь? Я что, не могу спокойно прийти домой без того, чтобы ты с порога со своими вопросами накидывалась?
Моими вопросами было: Как прошел день? Устал? Как погода? Не замерз? Есть хочешь?
В общем, совсем другой семейный уклад. И только сейчас я поняла, как же мне не хватало вот этого приветствия с порога. Обозначить, что я дома. Чтобы меня вышли встретить, если могут. Или чтобы выглянули на секунду из кухни и улыбнулись. Или оторвались от своего дела, как папа, когда я заглянула в гостиную, и спросили:
— Устала? Как день прошел?
А мама, заметив Колобка, сказала:
— Давай сюда хлеб, на стол порежу. Но, вообще-то, Янка, могла бы и в пакет положить. Ну что за манера таскать еду вот так, в руках?
Притворяющийся обычной едой фольклорный персонаж вздрогнул. Пришлось мне его сильнее прижать к боку.
— Не, мам, это не еда. В смысле, не хлеб. Это волшебная штука. Я завтра перееду же в новое жилье, вот для специального обряда и купила. Есть его не планируется. Это типа через порог вперед себя закатить, чтобы дом — полная чаша.
— В наши годы в новое жилище запускали первыми кошек, — закатил глаза папа. — А сейчас хлеб закатывают… Странные обряды.
— И не говори, Мишань. Это небось из этих… Помнишь, я читала тебе, где еще нужно красные трусы на люстру вешать? Причем кружевные.
— Ну, мам! — вмешалась я. — Это другое. Не Симорон.
— Во! Точно! Я еще пыталась вспомнить, что за Семен Семеныч и как он связан с трусами на люстре.
Папа покачал головой и улыбнулся. Я прыснула от смеха и понесла хлебного сталкера в свою комнату. Пусть я уже не жила с родителями, но мою комнату они все еще сохраняли для меня почти в первозданном виде.
— Ты нормальная⁈ — прошипел Колобок, как только мы с ним остались наедине. — Закатить меня через порог, чтобы дом — полная чаша⁈ Что за извращенцы живут в твоем мире⁈
— Ой, кто бы говорил? — буркнула я, опуская его на письменный стол. — Сам-то? Кто мне рожи корчил с витрины? А кто меня преследовал и разыскивал?
— Ага! Я так и знал, что ты меня видела! — жутко обрадовался он вдруг.
— В смысле? Я же тебе отвечала.
— Ты глупая? Я за стеклом стоял. Стекло толстое, противоударное и зачарованное. Стояла у витрины, глаза пучила, ртом шевелила… Но это хорошо, что ты еще тогда все видела. Значит, я не ошибся.
— В чем? — устало спросила я, присев на стул. — Чего тебе вообще от меня надо и зачем ты меня нашел? И почему я тебя вообще вижу, слышу и разговариваю, блин, с хлебушком⁈
— В голове у тебя хлебушек! — скорчил он рожу и пошлепал толстыми губами из румяного теста. — А я потомственный Колобок.
— Ну да, потомственный… Не бывает вас потомственных. Хлеб размножаться не умеет, потомства вы не даете. О! — Дошло до меня. — То есть твое имя действительно Колобок? Как в сказке?
— Да. Искал я тебя, потому что по твоей вине булочная провалилась куда-то в безвременье.
— Здрасьте, приехали? А я-то тут каким боком? Я вас вообще всего раз видела, даже внутрь не заходила.
— А кто утащил ключ⁈
— Так, давай уже нормально. Я не знаю, про какой ключ речь. И не понимаю ничего про некое непринятое мной имущество.
— Ты утащила фартук и колпак?
— Ну-у… Да. Случайно! Просто машинально с ними ушла. Но я потом возвращалась, чтобы вернуть. Искала вашу булочную-кондитерскую, но не обнаружила на том месте.
— Естественно! Марьян от нее, считай, отрекся, вышвырнул ключ и ушел. А ты унесла его в другой мир. Вот Мимоходом и провалилась в безвременье.
Я глубоко вдохнула. Затаила дыхание. С шумом выдохнула.
— Ты отвратительный рассказчик. Нормально выдай информацию, пожалуйста. И быстро. Меня родители ждут. У меня вообще-то сегодня день рождения, по плану праздничный ужин, а ты мне голову морочишь. Как можно мимоходом куда-то провалиться? И кто такой Марьян?
— Марьян — это тот парень, который швырнул на мостовую форменный фартук и колпак. Марьян Брикс. Боевой маг, лучший в своем взводе.
— Э-э⁈ — Я аж глаза выпучила. — Боевой маг⁈ Взвод⁈ Как он угодил в пекари и кондитеры?
— Война ведь закончилась. Короне нужно было как-то наградить своих верных соратников. Ну и вообще, вписать в мирную жизнь, чтобы не пошли бродяжничать и грабить. Это тебе не шутка — множество боевых магов, сильнейших причем, раз выжили. Вот им и выдали пенсии и в собственность различные заведения тем, кто особенно отличился. Чтобы на жизнь могли как-то зарабатывать.
— А этот Марьян, значит, не захотел? Или не смог? — уточнила я.
— Ну… Второе. Не дается ему сдоба и сладкая выпечка ни в каком виде. Но в оправдание могу сказать, что он прекрасно готовит мясо.
— Так и готовил бы мясные пироги или шаурму… — пробормотала я и потерла лоб.
— Умная какая… Ну психанул парень, с кем не бывает? Может, и дошел бы до мясных пирогов. Не успел. Выскочил немного охладиться, сбросить излишки магии, а тут ты, ушлая какая… Взяла и украла ключ.