— Один парень рассказал на зоне.
— Что ещё за парень?
— Около года назад один новичок по имени Бад Тулер попал в наш блок. Знаешь, такой большой тупой ублюдок, чистая деревенщина. Ему дали пять лет за то, что он изнасиловал какую-то девчонку-бойскаута. А самое смешное то, что он вырубил и оттарабанил её прямо у себя дома, а когда вдоволь нарезвился, просто выкинул её за дверь.
— Ебаный в рот, мужик! Это, по ходу, самый тупой говнюк, за которого я когда-либо слышал.
— Чувак, у нас в тюрьме создавалось впечатление, что у него дерьмо вместо мозгов, тупее ублюдка я в жизни не видел.
Дикки посмеялся вместе с Боллзом, но затем успокоился и спросил:
— Слушай, а какое отношение имел этот придурок к Крафтеру?
— Видишь ли, Дикки, Тулер несколько лет работал на Крафтера, подстригая ему газоны и выравнивая изгороди, так вот он и узнал о его любви к путешествиям в начале каждого сентября.
И однажды у Крафтера забилась раковина, и он позвал в дом тупицу Тулера прочистить засор. Это был единственный раз за все те годы, что он работал на него, когда старик пригласил его вовнутрь. Но ему было и этого раза достаточно, чтобы понять, что там всякой диковинной хрени на миллионы баксов. Так что он и сам собирался поднять его хату в сентябре, но его загребли за изнасилование малолетки в июне, а я откинулся на прошлой неделе.
— Хм, — пробормотал Дикки.
— Такие дела, брат.
— Крафтер, ты говоришь, его зовут?
— Да, чувак. Эфриам Крафтер, и у него в доме миллион всякого дерьма, которое только и ждёт, когда его вынесут. Если мы откажемся от этой работёнки, мы будем тупее, чем Тулер, когда он выбросил за дверь девчонку!
Дикки обдумал предложение.
— Знаешь, Боллз, а ты, наверное, прав насчет этого.
— Ну всё, решено. Завтра ты заберёшь коробку и до сентября мы будем возить самогон. — На этих словах Боллз поднял свою пивную кружку, — а после мы станем самыми богатыми свиньями в Люнтвелле.
— Вот это я понимаю, план! — Дикки поднял свою кружку, и они чокнулись.
Они выпили ещё один кувшин, когда в баре стало слишком шумно. Все бильярдные столы были заняты, и не осталось свободных мест. Дорин была замечена выскальзывающей из мужского туалета, ловко вставляющая зубные протезы на место и вытирающая рот, а затем через секунду вышел и мужчина. Между тем Кора Неллер сочла нужным встать на стол и потанцевать, но, когда она задрала майку, её освистали.
Боллз остался в восторге от своих новых перспектив, особенно от мысли грабежа дома Крафтера. Но что-то ещё его беспокоило.
— Дикки, помнишь, когда мы были детьми, то ходили вечерами к дому миссис Хаузер подглядывать за ней, когда она мастурбировала.
— О, да! — Вспомнил Дикки с явным весельем, — я особенно любил смотреть, когда она прочищала себе дымоход ручкой расчёски!
— Чувак, мы всегда догадывались, что она знала, что мы подглядываем за ней, но надо отдать ей должное, что она никогда ничего не делала, чтобы прогнать нас.
— Ага, и я помню, как мы не могли дождаться, когда наши петушки начнут кончать, как у взрослых в тех старых порножурналах, которые мы нашли в овраге за заброшенной фабрикой. — Боллз пристально смотрел на Дикки, — мы себе чуть члены не сточили тогда, когда увидели, что внутри того чемодана.
Дикки вспомнил эти события, как будто они произошли только вчера.
— Да! Точно, они были в старом чемодане! Поэтому мы и ломанулись вниз, в овраг, думая, что он набит деньгами из ограбленного банка. Мы с тобой вскрыли его прямо там, и он оказался забитый порножурналами, и на каждой обложки был какой-то парень “Большой Оли”, вроде, звали его?
— Может быть, Дикки, а ты помнишь выпуск, где были беременные цыпочки, которых трахали толпой, и мы не могли поверить, что это на самом деле?
— Чёрт, да! Жуткое дерьмо, — вспомнил Дикки отвратительный журнал.
— А другой выпуск с негритосами? Которые ебли малолетних наркоманок членами размером с бейсбольные биты в жопы, и мы не могли понять, как что-то такое большое может войти во что-то такое маленькое! — Боллз понизил голос. — А помнишь последний журнал в чемодане, Дикки? С чёрно-белыми фотографиями?
Глаза Дикки широко раскрылись, когда он вспомнил последний журнал...
— Да, там были здоровенные засранцы, которые сначала избили тёлку и обосали её, заставили жрать своё же дерьмо, и как она закончила, один чувак засунул ей кулак в жопу, а второй — ступню во влагалище...
Внезапно Дикки побледнел от воспоминаний ужасных порно-образов.
— Эх, чувак, журналы с парнями, трахающих девушек, были прекрасны, но от последнего меня охуенно тошнило...
— Ты забыл последнюю страницу, Дикки.
Дикки уставился на него.
— Там был парень со стрижкой под Битлз, он воткнул ствол пистолета в дырку той телки, и из неё вытекала кровь.
— Чувак, это было отвратительное дерьмо. Мой стояк тогда упал, и я думал, что член после такого уже никогда не встанет.
Дикки сглотнул, от воспоминаний его затошнило.
— Надо быть конченным ублюдком, чтобы смотреть на такое дерьмо.
— Чёрт возьми, Дикки, нам не было и десяти лет, когда мы нашли тот чемодан. Но знаешь, что? Когда я вернулся домой в тот день... Я дрочил, как маньяк на последнюю фотографию! У меня был стояк, что орехи колоть им можно было! И спустя все эти годы я до сих пор передёргиваю на воспоминания о той фотографии!
Дикки уставился на него.
— В общем, чувак, я начинаю думать, что со мной что-то не так, понимаешь? Что я больной на голову.
Это было слишком сложно для Дикки. Он усмехнулся.
— Боллз, это не что иное, как постановочное фото! Я даже не уверен, что там гамно было настоящее.
Боллз кивнул с некоторым соглашением:
— Может быть, но вернёмся к тому, с чего я начал. Миссис Хаузер.
Дикки улыбнулся, потому что её образ был гораздо приятнее ,чем предыдущие воспоминания.
— У неё сиськи были больше, чем наши с тобой головы, и какая классная у неё была пиздёнка!
— Да, да помню, но есть кое-что, что я никогда тебе не рассказывал. — Продолжил Боллз. — Это было после того, как я бросил ту дерьмовую среднюю школу. Мы потом не часто виделись с тобой, потому что работали с нашими отцами, но, видишь ли, я всё время возвращался к миссис Хаузер ночью, чтобы подрочить на неё.
— Да?
— Да. Мне было тринадцать или четырнадцать лет к тому времени, и мой член уже стрелял спермой, как из дробовика...
— Да, и у меня тоже, — поспешно добавил Дикки. — Я стрелял на пять-шесть футов в длину.
Боллз нахмурился.
— Да, да, но понимаешь, я пошел туда однажды ночью, чтобы передёрнуть, потому что весь день думал о той картинке. Ну так, в общем, добираюсь я до её дома, заглядываю в окно и знаешь, что я там вижу?
— Что? — Поинтересовался Дикки. — Она была голая? Правда?
— О-о, конечно, она была голая, с этим было всё в порядке, но с ней там был парень, и, видишь ли, Дикки, миссис Хаузер была связана, её лодыжки и запястья были привязаны к уголкам кровати, и во рту у неё был кляп...
Пьяные глаза Дикки зажглись интересом.
— Там с ней был большой черный парень, и хрен у этого здоровяка был больше и толще моей руки, не говоря уже о головке размером с два моих кулака!
— Черт, — прошептал Дикки.
— Он ударил миссис Хаузер по лицу наотмашь, и из носа у неё пошла кровь, потом он укусил её за живот и сиську, а после он так сильно ударил ладошкой по её киске, что это звучало, как удар о боксёрскую грушу.
— Ты издеваешься надо мной!
— Конечно, нет! Дикки, он сел ей на грудь и принялся лупить своим здоровенным елдаком ей по лицу! Останавливаясь только для того, чтобы подрочить её сиськами! И по всей видимости, когда ему надоело, он слез с неё, приподнял таз и засадил ей со всего маху своего здоровенного петушка в зад и принялся долбить, как отбойный молоток! Господи, чувак, я даже не знаю, как он его не сломал тогда! Так что я подумал, что он забрался к ней домой с целью ограбить ее, но потом подумал, что было бы неплохо так же и оприходовать старую дамочку.
— Да, черт возьми. Похоже на то.
— Так вот, голос в моей голове кричал мне, что надо бежать к соседям и кричать, что миссис Хаузер насилуют прямо у неё дома.
— Копы поймали черного парня? — Спросил Дикки.
Боллз замолчал, задумавшись.
— Нет, потому что, видишь ли, я никуда не побежал. Как только я собрался мотать оттуда, другой голос в моей голове сказал мне: останься...
— Чёрт, Боллз! Это хреново.
— Я знаю, чувак. Это подло, но это то, что я сделал. Я остался возле окна и смотрел, как этот парень трахает миссис Хаузер. После того, как он натрахался с её жопой, он сел на её живот и обернул пояс вокруг её шеи и начал душить её. Она начала пытаться вырваться, лицо у неё покраснело, а потом посинело, тогда она обоссалась. Я клянусь тебе, Дикки, это был лучшей кончун в моей жизни, когда я смотрел на всё это дерьмо, которое происходило с миссис Хаузер. Я кончил прямо на стенку её дома!
Молчание затянулось, затем Дикки спросил с тревогой в голосе:
— Боллз ,что случилось дальше? Ниггер убил её?
— Нет, я думал, что она уже сковырнулась, когда обмочилась. Но знаешь, что произошло дальше? Он развязал её, вытащил кляп и крепко поцеловал её, а она сказала ему: "О, детка, это было здорово! Я так сильно тебя люблю!"
Дикки зашёлся смехом:
— Я бы в жизни не подумал, что она была оной из тех, кто любит пожёстче!
Боллз продолжил:
— Все это время я думал, что он убивает миссис Хаузер, но знаешь, что? Как только я понял, что они просто играют, я выжал последние капли из своего члена и спрятал его обратно. Когда я взглянул в окно, их там не было. Я подумал, что они оба пошли на кухню попить после такого секс-марафона.
— Скорей всего, — сказал Дикки.
Боллз покачал головой:
— Я развернулся, чтобы идти домой, и увидел, что голый нигрилла с миссис Хаузер стоят позади меня. Он завопил: "Что ты здесь делаешь... какого хера ты тут забыл,