Минус на минус — страница 1 из 3

Фарит Маратович АхмеджановМинус на минус

За окнами дворца сияло солнце. Большое южное окно зала государственного совета состояло из трех створок, каждая — своего цвета и каждая — под углом по отношению к соседней. В результате время дня можно было угадать по цвету — с утра зал заливало золотое сияние, в обед оно сменялось зеленоватым, а к вечеру наступал черед красной створки. В дни мира это было удобно и даже весело, но сейчас свет имел явственный кровавый оттенок.

Сапоги и плащ высокого рыцаря покрывала пыль и затертые кровавые пятна. Помятый шлем с напрочь выдранным плюмажем он держал в левой руке, правую прижимал к сердцу.

— Говорите, граф Бунадвер.

— Мы разбиты, ваше величество. Битва проиграна. Ваш муж погиб. Надежды нет.

Надежда для присутствующих умирала два последних дня, но тем не менее страшные слова словно придавили их. Воцарилась мертвая тишина — не было слышно даже птиц. Затем с трудом заговорил престарелый канцлер Стульф.

— В это невозможно поверить! Лучшие воины двух королевств. Еще никогда на защиту Ланселлора не выступала такая мощная армия. Как могло случиться, что этих сил оказалось мало?

— Ваше величество, — изможденный воин сделал шаг вперед, он не отрываясь смотрел на Серафиму. — Мы бились храбро. Мы победили! — выкрикнул он. Его глаза горели лихорадочным блеском. — Кантарская гвардия устояла перед натиском дилли — и не просто устояла, но атаковала и разбила их. Никто из этих страшных тварей не выжил. А Непобедимые сразились на Заячьем холме с самим Теофаносом и его Черным Легионом! И уничтожили его!

Королева потерла переносицу.

— Ты сказал — победили?

— Да! Но тут появился Аммон! — горестно воскликнул воин.

— Мой муж думал, что неодолимая сила Аммона — выдумки…

— Увы, он ошибался. Когда Аммон вышел из своего черного шатра — померкли небеса, а сердца наполнились ужасом! Он возродил Черный Легион Теофаноса. Они снова вступили в бой!

— А он?

— Кто он? Ваш муж? Великий…

— Не муж! Аммон!

— А. Извините. Он ушел обратно в свой шатер.

Королева побарабанила пальцами по подлокотнику трона. Потом кивнула — продолжай.

— Многие из наших воинов были к тому моменту изранены, остальные — изнурены битвой, иные — пали. Но огонь, пылающий в наших сердцах, был неукротим и битва продолжилась! И мы снова победили! Мы снова уничтожили Теофаноса! И весь его Черный Легион!

— И тогда снова появился Аммон?

Воин удрученно кивнул. Королева откинулась на троне, прикрыла глаза.

— Достаточно. Сколько раз он вот так появлялся?

— Пять.

Королева погрузилась в молчание.

— Надежды нет, — горестно повторил его рыцарь. — Никакой надежды. Битва проиграна. Нет уже великой гвардии Кантари, нет Непобедимых. Тьма сомкнется над равнинами Ланселлора. Ибо теперь Аммону некому противостоять.

Королева задумчиво кивнула.

— Да, видимо так. Некому. Иди, отдохни. Мы выражаем тебе наше восхищение за храбрость и отвагу.

Рыцарь уронил голову.

— Безмерна была отвага вашего мужа. И всех его Непобедимых. И всех остальных, противостоявших Теофаносу! Ваш король и король Кантари бились вместе, Непобедимые и кантарская гвардия, плечом к плечу, щитом к щиту. Но они побеждены. Надежды нет.

Не сдерживая рыданий, он вышел из залы.

Королева оглядела присутствующих. Две трети государственного совета полегли на Гаредонском поле. Оставшиеся либо стары, либо больны. Либо женщины.

— Ну, вы все слушали и слышали. Кто что может сказать?

— Все подданные готовы отдать за вас жизнь, — начал было Стульф. И замолк. Поежился под взглядом, ставшим вдруг ледяным.

— Они падут, сомнения нет, и я благодарна за это, но враг от этого урона не понесет. Судя по рассказу графа Бунадвера, достаточно Аммону появиться из своего шатра, как все его павшие воины и колдуны оживают.

— Значит надо сделать так, чтобы Аммон не появился, — сказал старый Турун.

— Как?

— Откуда мне знать? Зашить его шатер.

Стульф фыркнул, но Турун продолжал:

— Или убить его. Сам себя он не оживит. Во всяком случае, прецедентов не припомню.

— Мне кажется, его величество бы до этого додумался, — мрачно заметил Стульф. — И если бы такое можно было устроить…

— Мы пытались, — донеслось от двери. Граф Бунадвер стоял, тяжело опершись о стену. — Мы пытались. Но Шатер был далеко. Стрелы не могли ничего с ним сделать, а атаковать его мы не могли — на нашем пути всегда вставал Черный Легион.

Королева кивнула.

— То есть Аммон не лез под удар. Вполне разумный ход. В конце концов он не воин, он восстановитель.

Государственный совет продолжался еще два часа, но никакого решения выработано не было. К концу дня прибыло еще два участника битвы при Герадоне, однако ничего существенного к рассказу графа добавлено не было. Больше выживших не ожидалось.

С утра совет собрался снова. Золотистый свет не радовал. Глаза королевы были красны, но горящий в них мрачный огонь свидетельствовал, что сдаваться она не намерена.

— Сегодня нам необходимо принять решение, — объявила королева. — Тянуть нельзя.

Все подавленно молчали.

— Хорошо. Пойдем короткими шагами. Сдаемся или боремся?

Она оглядела присутствующих.

— Боремся. Наступаем или обороняемся?

— А с кем наступать?

— Обороняемся. Активно или пассивно?

— Глупо будет сидеть на месте…

— Активно. Пока хватит. Карты!

Последние несколько недель карты со столов не убирали — просто накрывали их скатертями. Открыть их было минутным делом. Но на них были пометки и записи их короля. Королева почти до крови закусила губу, потом провела пальцем по стреле, упирающейся в зеленое пятно Гаредонского поля.

— Что бы ты сделал на месте Аммона?

Советник Рауст дернул себя за бороду и крепко зажмурил глаза. Королева очень серьезно относилась к командно-штабным играм и требовала максимально полного перевоплощения.

— Аммон?

— Мерзкие, мелкие людишки…

— Не отвлекайся! Итак, чтобы ты выбрал?

— Я бы выбрал отдых.

— Почему не быстрое нападение на беззащитные королевства Ланселлора? Чего время терять?

— Я — маг. Пусть самый сильный в истории, но тем не менее мои силы не беспредельны. Тем более я — восстановитель, это самое сложное, что есть в магии. Это во-первых, а во вторых — Теофанос и его Легион пережили пять восстановлений за день, да к тому же посреди жаркой битвы. Такое даром не проходит. Я отдохну сам и постараюсь полностью привести в порядок свои войска. Тем более, что бояться мне нечего. Я разбил объединенную армию Ланселлора. У вас просто больше нет солдат, ведь на битву отправились все, от мала до велика. Я это прекрасно знаю, мерзкие…

— Довольно! Спасибо.

Рауст рухнул в кресло, ему принесли воды.

— В истории уже был такой же сильный маг, — проскрипел Стульф. — Родгар. Но три Короля смогли одолеть его.

— Родгар был колдуном-воином. Аммон — восстановитель.

— Верно. Просто силы Родгара тоже были огромны, но короли организовали непрерывное нападение на него и его отряды. Родгар уничтожил почти всех, но сам был истощен и в итоге погиб и погребен…

Королева кивнула.

— Я помню это. Мой муж и Дитрол хотели устроить то же самое с Аммоном, и, насколько я поняла, почти добились успеха.

— Другой тактики нет. Мы лишь слабые люди. Увы нам.

Воцарилось недолгое молчание.

— Что нас ждет в случае победы Аммона?

Ответил Рауст.

— Города долины Агния он просто сровнял с землей. Причем в буквальном смысле слова — по его приказу разбивали даже фундаменты, а обломками кирпичей засыпали озера.

— А плодороднейшие поля Стракки он велел перепахать и засеять солью, — мрачно сказал одноглазый Гундуф. — И вырубил лес Строванн. Полностью, даже пни выкорчевал. И все сжег. А пепел развеял.

— Велика его сила, — выдохнул Стульф.

— Еще бы, — угрюмо подтвердил Гундуф. — А доблестный народ Жифахна он…

— Достаточно, — прервала его побледневшая королева. — Ясно, что нас тоже не пощадят. Значит, надежды никакой нет?

— Нет, — подтвердили ее советники. — Все воины и волшебники Ланселлора погибли на герадонских полях. Остановить его некому.

— Понятно, — королева поднялась. — Тогда будем считать, что у нас есть неделя до того, как случится тотальный конец всему. На эту неделю я объявляю траур по мужу и удаляюсь в Триварский замок. Все текущие дела решайте сами.

— Ваше величество! — воскликнул потрясенный Гундуф. — В этот тяжкий час вы должны быть здесь, с нами!

Королева усмехнулась.

— Времена не тяжелые. Времена безнадежные. Безнадежные настолько, что я ничего и никому не должна.

И, сломав губы недоброй улыбкой, закончила:

— И могу делать все, что хочу.

* * *

Теофанос чувствовал себя очень скверно. Даже одно воскрешение — испытание не из легких. После него тебя долго преследуют мучительные видения: ведущие во тьму ледяные ступени — если ты замерз, ведущие во тьму огненные коридоры — если ты сгорел, ведущий во тьму чудовищный водоворот — если утонул и так далее. Ланселлорские воины и маги владели весьма разнообразным арсеналом способов умерщвления врага, так что он умер пятью разными способами, и после воскресения в его голове колыхалась настолько адская смесь, что жить не хотелось. К тому же Аммон воскрешал их всех скопом — искусство, в котором ему не было равных, но при этом неизбежны ошибки, тем более, что царствовала спешка и даже паника. Поэтому победу Теофанос встретил, размахивая, помимо рук еще и перепончатыми крыльями Ратстака, на правой ноге у него оказалось восемь суставов — подарок какого-то Дзукка, голову украшали рога Спики, а, так сказать, основание спины — хвост с шипастым набалдашником, вообще непонятно от кого ему доставшимся. Так что пришлось вместо празднования им всем проходить Переформатирование, после которого было совершенно не до ликования.

Теофанос оглядел свой Черный Легион. Кое-кого уже нет — увы, даже возможности Аммона не беспредельны. Но того, что осталось с лихвой хватит на завоевание остатков мира. А там, наверное, можно будет и отдохнуть.