– Но мы ведь находимся в округе Самтер, – заметила Блюм. – Почему этим делом занималась полиция Мейкона, а не городская?
Пайн посмотрела на Блюм.
– У Андерсонвилля нет собственной полиции. За город отвечает департамент шерифа округа Самтер. Мы жили совсем рядом с границей округа Мейкон, поэтому расследование вел департамент шерифа Мейкона.
Ридли кивнула.
– Они призвали на помощь полицию штата. И ФБР.
– Потому что это было похищение, – объяснила Пайн.
– Да, наверное, – сказала Ридли. – Сай говорил мне, что вы работаете в ФБР. Я… полагаю, вы стали агентом в том числе из-за того, что случилось с вашей сестрой.
– Да, вы правы.
Возможно, даже в большей степени, чем я сама думала.
Ридли тяжело вздохнула, не спуская глаз с Пайн.
– Ну, если коротко, полиция считала, что это сделал ваш отец, – сказала она.
– Я говорила им, что это был не он.
– Я знаю, что ваш отец не имел никакого отношения к похищению. На самом деле у них не было никаких улик против Тима, а потом вы уехали.
– Не думаю, что у нас оставался выбор. Моего отца уволили из шахты. Мы бы здесь не смогли выжить.
– Дело в том, Ли, что вся ваша семья исчезла посреди ночи.
– Я помню, что мы уехали очень быстро однажды ночью, но вы хотите сказать, что мои родители никого не предупредили?
– Нет, никто ничего не знал. Сегодня вы были здесь, а назавтра – исчезли. Это произошло всего через несколько месяцев после того, как вас выписали из больницы. Я пришла к вам, чтобы вас проведать, и обнаружила, что дом опустел. У вас было совсем немного вещей, но там не осталось совсем ничего. Только несколько предметов мебели. Должно быть, ваши родители арендовали большой трейлер или что-то в таком же роде. Я не верила своим глазам. Они не оставили даже записки. Никому не сказали ни слова. И с тех пор никогда со мной не связывались.
Пайн задумчиво покачала головой.
– Я не знаю, почему они так поступили, – тихо проговорила она.
– Сай сказал, что ваш отец мертв, – продолжала Ридли. – Мне очень жаль. Как я уже говорила, я плохо знала Тима. Но он мне нравился. А Джулия жива?
– Я… не уверена, – ответила Пайн.
Ридли заметно удивилась.
– Вы не общались с ней в последнее время? – спросила она.
– Я не видела ее много лет.
– А родители ничего тебе не объяснили, когда вы отсюда уехали? – вмешалась Блюм, которая видела, как неловко чувствует себя Пайн. – Хотя бы куда вы направляетесь?
– Я помню новый дом, потом я начала ходить в школу и узнала, что нахожусь в Южной Каролине. Примерно в пятидесяти милях от Колумбии.
– Боже мой, – пробормотала Ридли.
– Мне было всего шесть. Вероятно, родители считали, что для меня не имело значения, где жить, – немного смущенно сказала Пайн. – А после этого мы переезжали еще несколько раз.
– Пока они не развелись? – спросила Блюм.
– Да.
Не вызывало сомнений, что ей не хочется обсуждать свое прошлое с двумя незнакомыми людьми и даже с Блюм.
Все молчали, Пайн смотрела в стол, чувствуя, как ее лицо заливает краска.
– Полагаю, вы вернулись, чтобы выяснить, что тогда произошло? – наконец спросила Ридли.
– Мне следовало так поступить много лет назад, – ответила Пайн.
Ридли некоторое время на нее смотрела.
– Ли, а ты когда-нибудь слышала фразу: «Не буди спящую собаку»? – тихо спросила она, переходя на «ты» и бросив нервный взгляд на Таннера.
– Слышала, конечно. – Пайн кивнула. – Но к данной проблеме она не относится.
– Почему?
– Потому что моя сестра, возможно, еще жива.
– Ты… действительно так думаешь? После стольких лет?
– Да, шансов очень немного. Но в моей жизни мне довольно часто удавалось добиться успеха, когда шансов было совсем мало.
Ридли оглядела ее с головы до ног.
– Пожалуй, мне понятен такой подход, – кивнула она. – Иными словами, ты хочешь узнать правду. Какой бы она ни оказалась.
– Верно, – подтвердила Пайн.
– А что, если правда состоит в том, что это сделал твой отец?
– Тогда мне придется принять этот факт. Но не сейчас.
– И как вы намерены искать негодяя? – вмешался Таннер.
– Существует стандартный протокол расследования старых нераскрытых дел, – ответила Пайн. – Начинать следует с изучения уже имеющихся архивных записей, искать несоответствия, которые никто не заметил прежде.
– Значит, вы намерены поговорить с Дейвом Бартлсом? – спросил Таннер.
– Да, – кивнула Пайн и посмотрела на Ридли.
– Уже многие знают, что ты вернулась в город, – сказала та.
– С того момента, как мы остановились в «Коттедже»? – спросила Блюм.
– Хозяйку зовут Глэдис Грэм, а она любит посплетничать, – с улыбкой сказала Ридли. – Вот только теперь она больше не Глэдис. Кажется, ей не слишком нравилось это имя. – Ридли рассмеялась. – Взгляните на меня. Многие ли родители в наше время называют детей Агнес?
– И как ее зовут теперь? – поинтересовалась Пайн.
– Лорен, – ответила Ридли.
– А второе имя?
– Нет, только одно. Наверное, она решила, что это будет здорово – ну, вы знаете, как у известного модельера с седыми волосами.
– Вы имеете в виду Ральфа Лорена? – спросила Блюм.
– Да, речь о нем, – кивнула Ридли. – Она все сделала по закону. Так или иначе, нам здесь не требуются социальные сети. Глэдис – это «Фейсбук» и «Твиттер» в одном флаконе. – Ридли положила маленькую пухлую ладонь на руку Пайн. – Дорогая, ты действительно хочешь нырнуть в прошлое?
Пайн бросила яростный взгляд на старую женщину.
– Не думаю, что у меня есть выбор, если я хочу иметь будущее.
Глава 7
Пайн и Блюм шли через вестибюль «Коттеджа», когда услышали незнакомый голос:
– Думаю, вы меня не помните.
Они обернулись и увидели, что к ним направляется женщина на вид лет сорока пяти, стройная и хорошенькая, с коротко подстриженными рыжими волосами, она шла легко и пружинисто. Темно-зеленые брюки красиво контрастировали с волосами, тонким черным поясом, белой блузкой с открытой шеей и туфлями на высоком каблуке.
– Меня зовут Лорен Грэм, – представилась женщина, протягивая Пайн руку. – Я училась в средней школе, когда вы и ваша семья здесь жили. Извините, что меня не было, когда вы регистрировались в мотеле.
Пайн пожала ей руку.
– Боюсь, я вас действительно не помню.
– Тут нет ничего удивительно, вы были тогда совсем маленькой.
Две женщины с некоторым смущением смотрели друг на друга, продолжая стоять совсем рядом.
– Полагаю, город представляется вам чем-то сюрреалистическим, – проговорила Грэм.
– Ну, мне показалось, что он не слишком изменился.
– В некоторых отношениях, да. Но есть аспекты, в которых произошли заметные перемены.
Пайн кивнула и подхватила мысль.
– Наверное, все места меняются, хотим мы того или нет, – сказала она, откашлялась и перешла на более деловой тон: – Вы бывали у нас дома, когда мы здесь жили?
– Я помогала вашей матери со стиркой, иногда ходила за покупками. Однако вас с сестрой я видела не слишком часто. От случая к случаю, даже не каждую неделю. Но я была рада, что получила работу.
– За обедом я встречалась с Агнес Ридли.
– Да, все верно. Она работала няней у вас с Мерси.
Пайн было странно слышать, что о ее сестре говорят так, словно она прожила свою жизнь, как и все остальные.
– Я удивилась, когда узнала, что вы вернулись, – призналась Грэм. – Когда ваша семья уехала, я не думала, что кто-то из вас снова здесь появится. Только не после той ужасной ночи.
– Насколько я понимаю, мы просто взяли и уехали посреди ночи?
Грэм ответила после небольшой паузы.
– Я помню, что ваш отъезд на несколько дней стал темой разговоров в городе. Не осталось никаких следов, что вы здесь жили. И никто никогда больше не слышал о ваших родителях.
– Агнес Ридли сказала нам то же самое. Должно быть, все были потрясены.
– Послушайте, я не виню ваших маму и папу. Люди говорили крайне неприятные вещи. Это было отвратительно. На их месте я бы тоже переехала. Никто не захочет слушать такое дерьмо, в особенности после ужасной потери.
– Люди говорили разные гадости из-за того, что винили в случившемся моего отца?
– Или это, или они считали, что его больше интересовали пиво и травка, чем дети. Но я так никогда не думала.
– И почему?
– Они совершили одну ошибку, и кто-то этим воспользовался. Невозможно следить за детьми двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Они очень любили вас и Мерси. Ваша мать скорее умерла бы, чем допустила, чтобы с ее девочками что-то случилось.
Казалось, Пайн это заявление поразило.
– Я… никогда не говорила с ней об этом, – сказала она. – Мама не хотела… возвращаться к тем событиям, так мне кажется.
– Пожалуй, я могу ее понять. Но я уверена, что у вас миллион вопросов, на которые вы хотели бы получить ответы.
Грэм посмотрела на значок ФБР на бедре Пайн.
– Вы агент ФБР. Очень впечатляюще.
– Вы это поняли, как только посмотрели на значок?
– Я набрала ваше имя в «Гугле» после того, как вы сняли номер. Узнала фамилию.
– Мне нравится моя работа.
– А где вы сейчас живете?
– В Аризоне.
Грэм погрустнела.
– Никогда не бывала. Говорят, там красиво.
– Так и есть, – вмешалась Блюм, когда увидела, что Пайн не собирается отвечать. – Совсем не так, как здесь. Но и эта часть страны имеет свое очарование.
Пайн посмотрела на нее.
– Прошу меня простить, я забыла о манерах, – извинилась она. – Это Кэрол Блюм, моя помощница.
– Привет, Кэрол. – Грэм улыбнулась. – На самом деле я нигде толком не была. Я посещала колледж государственного университета юго-западной Джорджии. Некоторое время работала в Атланте в гостиничном бизнесе, потом вернулась сюда.
– Вы замужем? – спросила Пайн.
– Была, но сейчас разведена. Я купила мотель и начала свой маленький бизнес. Сюда в основном приезжают туристы, чтобы взглянуть на тюрьму, но это позволяет мне платить по счетам и жить дальше. Прежде у меня были большие амбиции, но сейчас все устраивает. Хотя я бы хотела попутешествовать. И, кто знает, могла бы снова выйти замуж.