— Глупец! — расхохотался лич. — Не тебе, мальчишка, угрожать мне! Тебе, недоучка, не хватит ни сил, ни умений, чтобы справиться со мной в поединке…
— Я говорил не о поединках, — твердо отчеканил Сандро, — а о твоей неминуемой гибели.
— Ты излишне самоуверен. Ты находишься в центре моей армии. Одно мое слово — и ты умрешь.
— Твоя армия будет моей, — заверил Сандро и с этими словами, не дав личу опомниться, швырнул в него приготовленный эликсир.
Арганус резко вернулся в свое тело, и туманные линии в связующей сфере уже не шевелились. Несколько мгновений д'Эвизвил напрасно вглядывался в мутный шар, пытаясь найти линию, ведущую к рабу-полководцу, но не преуспел: Сиквойи больше не существовало.
Сандро вновь спутал карты, но это не изменит сути. Через два дня д'Эвизвил вплотную приблизится к стенам столицы, а через три, если не раньше, трон Хельхейма будет принадлежать ему и только ему!
Глава 17. Падение Хельгарда
Чтоб изготовить студень, что назван мною «гремучим», который мягок и прозрачен, а свойствами своими взрывчат и опасен, выполни следующее:
— Тщательно и аккуратно перемешай Идеальную серу с Кровью Единорога. Водоотнимающим братом удали из смеси воду и получи меланж.
— Отдельно от сего медленно нагревай на огне Старую деву, пока она не пустит слезы и не скинет с себя одежды, сделавшись девственно чистой.
— Охлади Деву меланжем.
— В полученный студень добавь древесного угля, закрой в стеклянном кристалле, смочи селитрой и, если кристалл при ударе взрывается огнем, считай свой опыт удачным.
Последняя твердыня, защищавшая подступы к столице, пала без боя. Войска Аргануса, так и не ощутив действенного сопротивления, не прекратив бодрого марша, беспрепятственно прошли всю округу Хельгарда. Впереди, в полудне пути, раскинулась последняя преграда, отделявшая Кровавого лорда от власти, — неприступная столичная крепость.
Арганус не страшился высоких стен и глубоких рвов, в его руках было оружие, способное любую твердыню превратить в руины. Он с нетерпением ждал штурма, судьбоносного мига, который откроет либо яркий свет тронной залы, либо беспроглядную тьму забвения. Он ждал. И знал: все решится уже сегодня…
— Как ты посмел? — ураганом ворвалась в кабинет коннетабля Морена.
— Что именно, моя королева? — наиграно удивился Жерар, будто не догадался, о чем речь.
— И ты еще спрашиваешь? — нахмурила иллюзорные брови некромантка. — Все гарнизоны герцогства пусты, а их воины толпятся в Хельгардской крепости.
— Да, так и есть. Они в точности исполнили мой приказ…
— А как же твое обещание? Как же те письма, которые ты писал? Почему приказ не был отменен?
— Был, моя королева, — с грустью отозвался Жерар. — Как и обещал, я отменил приказ, послал гонцов, но они не поспели в срок, и армии выступили на марш.
— Ты обманул меня, — уронила королева. — Но в первую очередь — обманул себя. Гарнизоны задержали бы Аргануса, а быть может — победили его. Теперь ты — да не только ты, все, кто оказался в столице! — в тисках окружения, в осаде!
— Мы мертвы, моя королева, — заметил коннетабль, с печалью взглянув на живую иллюзию, которой окружила себя Морена.
Она была прекрасна, обворожительна, мила в своем истовом гневе и… жива. Королева была жива, пусть не внутри, но снаружи, а Жерар не мог похвастаться даже этим, хотя через год после перевоплощения все еще не чувствовал себя трупом. Как говорил дядя, человеческое сознание гибнет не сразу, проходят годы, иногда — века, но неживое мышление приходит неизбежно.
— Мертвы, — повторил Жерар. Ему даже показалось, что от печали сердце кольнуло в груди. Вот только сердца там уже не было. — Осада нам не страшна. Если же Арганус решится на штурм, то погибнет и он, и его армия. Хельгард был, есть и будет непреступной крепостью, оплотом королевской власти и силы.
— Что ж, возможно, ты прав, — легко согласилась Морена, на время забыв о гневе, который раскрыл бы Жерару глаза. — Только тебе стоит поторопиться: со дня на день Арганус будет здесь.
— Виконт… — зайдя в кабинет, с поклоном обратился к коннетаблю драугр.
— Говори, — позволил Жерар.
— Со стороны заката показались вражеские войска.
— Распорядись, чтобы мне приготовили коня, и ступай на крепостную стену. Сегодня мы узнаем: хватит ли у Аргануса смелости, чтобы пойти на штурм?
— Хватит, — заверила Морена, и Жерар посмотрел на нее со скрытым удивлением. — За долгие годы рабства я хорошо его изучила. Если в пылу сражения мы встретимся в поединке, пусть никто мне не мешает.
— Ты кровожадна! — Жерар клацнул челюстью, напрасно попытавшись улыбнуться. — Идем, — он подал королеве костяную руку, и в нее легла изящная ладошка из плоти и крови, навеянной мороком. — Сегодня ты станешь свидетельницей моего триумфа! — пообещал коннетабль, а Морена лишь загадочно улыбнулась.
Спустя четверть часа Жерар уже стоял на крепостной стене и вглядывался в даль, где из-за горизонта выплывали все новые и новые войска мертвецов с красными светлячками в пустых глазницах.
— Сколько их? — спросил коннетабль у стоявшего рядом Дрея Аргона — рыцаря смерти, назначенного на пост генерала.
— Пока насчитали десять тысяч, но войска противника все прибывают, — отчеканил скелет в полном тяжелом доспехе, вылитом без единой бреши, выкованном так, чтобы его никогда не снимали. «Вечное служение» — девиз рыцарей мертвых.
— Каковы наши силы?
— Не считая бойцовских псов — девять тысяч. Из них пять — скелеты, три — зомби, сотня драугров, остальные — гули.
— Драугров выставить на стенах и у катапульт, чтобы они вразумляли тупоголовых скелетов. Зомби пусть ждут внутри крепости.
— Уже распорядился, — поклонился рыцарь, а Жерар отметил для себя, что не зря назначил Дрея на высокий пост.
— Запомни, генерал: мы должны выстоять.
— Если небо не низвергнется вниз, а крепость не рухнет под землю — выстоим, — без тени сомнений сказал Дрей и был, несомненно, прав в своих расчетах. Только он не ведал, что Кровавому лорду подвластны и недра, и небеса.
В небо взмыли камни катапульт. Дрей махнул рукой, приказав драуграм уничтожить валуны, но коннетабль остановил его:
— Они не долетят до стен, — сказал лич и оказался прав: ядра упали на землю за десять шагов от цели.
Канониры Аргануса повторили попытку, и на этот раз Жерар сам, собрав с полумагов их силы, одним взмахом превратил камни в хрупкие ледяные глыбы, которые, ударившись о крепкие стены, рассыпались мелким крошевом.
— Пристреливает катапульты, — повернувшись к Морене, пояснил Жерар и улыбнулся, но не губами, а одними глазами.
Королева мертвых перед боем надела роскошное, пышное платье, изменила иллюзорную прическу и подкрасила лицо, подчеркнув большие, миндалевидные глаза и затенив несколько грубоватые скулы. На краткий миг на этом восхитительном, точеном лице проступил испуг:
— Ведь Арганусу не удастся сломить нашу защиту? — с неким кокетством поинтересовалась Морена и выглянула из-за плеча Жерара, чтобы лучше разглядеть поле брани. Бой ее не интересовал, ровно как и ответ на вопрос: в победе Аргануса она не сомневалась. Была у нее другая цель. — Крепость непреступна, а в защите нет слабых мест. Ведь так?
— Слабые места есть всегда и везде. Но я обо всем позаботился и снизил опасность до минимума.
— Есть? — испугано выдохнула Морена.
— Не стоит так волноваться, моя королева! — Жерар хотел улыбнуться самой доброй, располагающей улыбкой, но, не сумев этого сделать, в очередной раз мысленно проклял личину мертвеца. — Жаль, мне уже не удастся устроить вам экскурсию по крепостным фортификациям, моя королева, но я надеюсь, вы поверите мне на слово, если я скажу, что в Хельгардской крепости есть только одно слабое место, и оно защищено отборными драуграми, которые никогда не подпустят к себе врага.
— Темные боги! — воскликнула Морена. — Где это страшное место? Я не хочу быть к нему ближе, чем на лигу!
— О, моя королева, не волнуйтесь же так, — снисходительным тоном отозвался Жерар. Он еще не привык к тому, что немертвые нечувствительны к страху. Клюнул на уловку Морены, принял ее лживую игру. — Этот опасный участок достаточно далеко, на востоке крепостной стены. Именно эта часть фортификаций была разрушена годами ранее и кладка там новая, непрочная. В остальном же, моя королева, будьте покойны: Хельгард неприступен. Никогда и никому за всю историю мира не удавалось взять крепость штурмом.
— Надеюсь, Арганус не перепишет эту историю по-своему, — прижав руку к несуществующему сердцу, взволновано сказала Морена.
— Ах, как вы впечатлительны, моя королева! Но я уверяю вас: этот день войдет в историю Хельхейма как грандиозная победа над изменником и его рабами. Будьте уверены, именно так все и случится…
Пока коннетабль и королева вели беседы, у подножья крепости полыхала битва. Не обращая внимания на воркующих голубков, за ходом сражения внимательно следил генерал Дрей.
Скелеты, не знавшие ни страха, ни усталости, похватав тяжелые лестницы, мешки с землей, крюки и тараны, ринулись в бой. Всепоглощающей волной прокатились по равнине и, добежав до глубокого рва, в котором уже давно, с тех пор как к власти пришли некроманты, не осталось воды, разбились сотней брызг о несокрушимые крепостные стены.
Вражеских воинов было не счесть. Драугры Жерара, ни на миг не останавливаясь, швыряли в войско противника огненные шары, выжигающие за раз по десятку немертвых, но скелетов не становилось меньше. Они все прибывали, копошились у ворот, засыпали ров, рвали крюками цепи моста, умирали, десятками, сотнями, — Арганус не жалел материал — гибли, но не прекращали работы.
— Катапульты! — приказал Жерар, манерно взмахнул руками и, собравшись с силами, принялся поливать армию противника огнем.
Дрей услышал команду, но не сдвинулся с места — все его воины без слов поняли, что им следует делать. Разом выстрелили два десятка катапульт, стоявших во внутренней площади крепости, и огромные глыбы, взмыв к небу, обрушились на многотысячную армию Аргануса. В тот же миг драугры магией ударили по выжившим неупокоенным, не оставив ни единого уцелевшего врага.